Как я чёрта искушал 6 страница

Когда мы, дрыгая ногами, всё-таки умудрились свеситься вниз, наш Самсон всем своим весом прыгнул на оглоблю. Ничего. Прыгнул ещё разок. Хрустнуло. Третий раз прыгать не стал, ногой только зарядил и…

– А-а-а!!! – в одну глотку заорали мы с Адамовым, потому как оставалось только молиться о том, чтобы кучер оказался умелым мастером дел конных, иначе будем учиться летать. А с копытами я погорячился – высоко, не достанут.

Глянув, как там дела у батюшки, я не на шутку заволновался. Он пытался перелезть по крыше кареты к следующей оглобле, но, по-моему, это было безнадёжно. Весь груз теперь оказался на одной лошади, застопорив наш полёт. Если бы ни сильный ветер, накренивший карету вправо и с лёгкостью окончивший дело батюшки, мы бы начали падать. Одновременно произошло два живописных зрелища. Первое – когда байкер в белом кожаном одеянии исполнил сложнейший каскадёрский трюк, прыгая с крыши кареты на спину лошади, а второе – когда эта самая карета плавно ушла вниз и грохнулась на верхушки деревьев. Что с ней сталось дальше – не видел, мы полетели дальше.

– Мы идиоты!!! – психанул я, глядя на то, как отец Виталий преспокойно сидит верхом на скелете. – Почему сразу не догадались к ним на спины прыгнуть?

– А знаешь, как больно! – прокряхтел священник, скрючившись пополам. – У них же одни кости.

– Ну тупые! – возмущался я, не внимая страданиям нашего богатыря. Правда, досадно. Зачем придумывать такие сложности, если всё можно было сделать гораздо проще.

Лошади оказались умными, сами полетели в сторону виднеющегося луга. Хорошо, что недалеко было, а то руки начинали уже ослабевать. Там нам с Адамовым пришлось прыгать. Вот уж точно: от дурной головы и ногам нет покоя! Я лично ушибся так, что аж дыхание перехватило. Хоть бы рёбра целы остались. Пока приходил в себя, батюшка успешно приземлился. А Адамов ничего – удачно упал, даже подбежал ко мне помочь.

– Нормально, живой, – кашляя, сказал я. – Помоги лучше лошадей распрячь.

Пока они распрягали, я потихоньку встал на ноги. Вроде ничего, ушибами отделался. Скелеты стояли до тех пор, пока с них ни сняли всю сбрую. Даже в уздечках не двинулись с места. Но как только отец Виталий с Адамовым расстегнули и их, лошади взбрыкнули и с места поднялись в воздух, оглашая счастливым ржанием луговой простор.

– Кони привередливые, – вспомнив песенку Высоцкого, к чему-то брякнул я.

– Теперь они свободны! – патетично пробасил батюшка и посмотрел на нас: – Скроемся в лес, так оно надёжнее будет. Если пойдём туда, – он ткнул пальцем, – скоро выйдем к каким-то холмам. Я с кареты увидел. Там и расстанемся с тобой, Борис. По дороге побеседуем.

* * *

Возражений не последовало и мы попёрлись в чащу. Настроение опять упало. Однообразный серый лес, всё тот же дождь, мёртвая тишина, холодина – я продрог так, что, наверное, уже по своей бледности был похож на мертвеца.

– То, что ты поверил в Бога, Адамов, это хорошо, – начал разъяснять священник. – Не поверил бы, вряд ли бы выбрались. Здесь лукавство не работает. Это на земле можно лицемерить, а здесь – или да, или нет. Середины не бывает. Но это только начало. Ты, наверное, знаешь, что твоё тело в коме?

Адамов кивнул.

– Возвратиться хочешь?

– Рая мне всё равно не видать. Или тут скитаться – в этой серости – или на землю. Я второе выбираю. Авось, получится грех отработать.

– Тогда слушай. В этой сфере заблудилась душа одна. При жизни – Варвара Мраморова. Она жива, только память потеряла. Твоя задача – найти её и сказать ей, как её зовут. Большего не требуется. Имя своё узнает – всё вспомнит сама. А тогда и на земле у неё память пробудится.

– А где же мне её искать? – понурился Адамов.

– Не знаю, знал бы, сам нашёл. Да только живому здесь долго нельзя оставаться – жизненная энергия быстро сгорает из-за очень низких вибраций. А ты всё равно сюда сослан, хоть и тоже ещё не умер. Коль хочешь благосклонность Господа себе вернуть, отыщи душу страдальную, как мы тебя отыскали. Отыщешь – вернёшься в мир, нет – так и будешь волком-одиночкой выть в сфере безрадостной.

– Отыщу, батюшка, святой крест – отыщу!

– Ты не божись, а за дело принимайся. Да не самодурствуй больно, береги себя. Тебе старец помогать будет. Зовут отец Лев. Если тяжко станет – обращайся к нему, зови. Приметы Варвары он тебе поведает и посоветует, где лучше искать.

Правильно, что отец Виталий не сказал ему, что Варвара – жена батюшкина, да про чёрта в его теле. Зачем травмировать? Есть цель, есть награда, а большего знать и не надо. (О, стишок получился!).

В нашем отряде я шёл впереди, чтобы не мешать батюшке с хлопцем разговаривать, поэтому первый увидел просвет между деревьями.

– Почти вышли! – крикнул я им, а через миг мои ноги не нашли твёрдую поверхность.

Я булькнул в болото.

Когда-то в детстве мои друзья зло подшутили надо мной. Летом мы поехали на пляж купаться. Шутки ради они закопали меня в песок, оставив не засыпанной только голову. Сначала всем было весело, мне тоже, но когда мои товарищи собрались и ушли, мило сложив рядышком с моей головой мои вещи, мне стало не до смеха. Был вечер, а на пляже больше никого не осталось. Да, я орал как оглашенный, но пляж находился за рощицей, потому услышать меня могли только к утру, да и то – только любители рассветного плавания, если повезёт. Хорошо, что через пару часов моей истерики на пляже появилась подвыпившая компания и помогла сопливому мальчику выбраться из песка. Но вот только этот детский страх не раз преследовал меня во сне уже и во взрослом возрасте. Поэтому, когда по телевизору идёт фильм «Белое солнце пустыни», сюжет о попавшем в такое же положение Саиде я стараюсь пропускать.

Когда я понял, что провалился в какую-то жижу, мой желудок скрутился баранкой. Я рванулся вверх, в исступлении заглатывая воздух и откашливаясь от вонючей воды, но почувствовав недвижимость ног, запаниковал по-крупному.

– Спокойно, Кирилл, не дёргайся! – крикнул мне батюшка, подбегая к краю болота. – Быстрее затянет. Понял меня? Ни малейшего движения, даже дыши медленно!

Как тут успокоиться? Да и грудь ходуном ходит. Перед глазами возникла детская шалость. Мир начал уплывать из сознания.

– Куда?! – услышал я бас отца Виталия, а через секунду получил увесистой веткой по лбу. – Утопнуть здесь хочешь, придурок! – разозлился байкер.– Держи себя в руках.

О, в чувство привело. Спасибо. Я стоял в болоте по грудь, но с каждой минутой тело погружалось в лесную клоаку всё глубже.

Адамов со священником быстро мастерили какое-то подобие ковбойского лассо. Благо, у отца Виталия и на брюках был ремень, и на куртке. Из одного он сделал широкую петлю и привязал к ней другой. Но такой длины всё равно было не достаточно. Адамову пришлось раздеваться. Его скрученная жгутом арестантская одежда удлинила сей хитроумный аркан, но к тому времени меня уже засосало по плечи.

Следующим этапом спасения было суметь накинуть лассо мне на шею, потому что мои руки уже увязли. Я хотел попробовать достать одну, но эти Чип и Дейл в один голос запретили. Покидать лассо, наверное, захотелось! Ни отец Виталий, ни Адамов никогда не были конными пастухами или охотниками и прежде такого не делали, поэтому получалось у них слабенько, а точнее совсем ни хрена не получалось! Я был от них не так уж и далеко – метрах в восьми, но результат был нулевой. Я и бояться-то перестал, уж больно занятно они швырялись ремнём, и, чтоб не вернуть страх, начал считать их попытки. Сначала бросал батюшка. Бросил восемь раз, из них дважды больно заехал мне по голове бляхой от ремня. Затем пробовал Адамов. Со второй попытки ему даже удалось стянуть мне лоб, но, когда потянул сильнее, ремень соскользнул. После пятой пробы байкер отобрал у него лассо и продолжил сам. Безуспешно кинув одиннадцать раз, он сел на корточки и нервно потёр лицо руками. Момент улучил беглый арестант и забрал аркан себе.

Как и в детстве, на поверхности осталась лишь моя голова. Руки, сложенные по швам, были намертво склеены, а ноги – и подавно. Грудную клетку сильно сжало, дышать уже было тяжело. Так досадно вдруг стало, прямо зло берёт! Так и вижу погребальный транспарант: «Кирилл Каманин умер позорной смертью, утонув в болоте». Хотя какие похороны, я же не на земле? Да я даже не знаю, где я!!! На судьбу, в общем, обиделся. Лучше б оглобля оторвалась…

От мыслей меня отвлекла петля, вмиг стянувшая мне шею. Неужели у Адамова получилось? Да зачем же так сильно тянуть, сейчас же снова задушат! Я хотел крикнуть, но из горла вырвался только хрип. Они что, хотят повешенного утопленника вытащить, ироды?

Получив от батюшки пару хлёстких пощёчин (ещё избили в довесок), я захлопал глазами. Да, давно я так не волокитничал! Околевший почти до смерти, весь в невыносимо вонючей грязи, да ещё и штаны с меня сняли! Да-да, Адамов-то вообще голый стоял, в одних трусах. Его шмотки, пока меня тянули, совсем разорвались, да и так почти лохмотья были. Байкер отдал ему свою куртку, а мне штаны пришлось. Да чё там! Гулять, так гулять!

– Благодарствую безмерно, – тяжело дыша, сказал я обоим. – Что вы возились?

– Да Адамов мешал! – кивнул на беглеца батюшка, и, переглянувшись, мы захохотали как полоумные, будто ничего и не было вовсе. Это нервное, отнеситесь с пониманием.

Мы всё-таки вышли к холмам. Вид у нас, правда, был – мама не горюй! Картина не для слабонервных! Хоть бы не увидел никто. Я был по уши в грязи, да ещё и без штанов (вот так чертей всяких искушать, всё старицей возвращается). Батюшка правдиво смахивал на демобилизировавшегося солдата ВДВ: борода, тельняшка и кожаные брюки красноречиво подтверждали это. По поводу тельняшки он сказал смущённо:

– Когда из окна бесовку увидел, времени одеваться не было. Напялил на спальную тельняшку куртку и побежал. В том и из тела вышел.

А довершала наше трио субтильная фигурка Адамова с огромной кожаной белой косухой на ней. Просто вылитый Пьеро! Отец Виталий тогда Карабас-Барабас, а мне остаётся быть или пуделем Артемоном, или Буратино.

Поднявшись на холм, вдали мы увидели огни домов.

– Всё, Адамов, – положил ему руку на плечо батюшка. – Дальше идти тебе самому. Нам нельзя.

– Благословите, отец Виталий, – попросил беглый зек.

Совершив над ним крестное знамение, священник приобнял его и пожелал удачи. Я тоже пожал ему руку.

– Давай, не подкачай.

– Изо всех сил буду стараться! – горячо заверил нас верующий. – Спасибо вам!

– Ну, и что дальше? – спросил я священника, когда Адамов нас покинул.

– Назад. В тело. Отец Лев, приводите его в сознание! – прокричал в пустоту батюшка, а через пару секунд я резко дёрнулся и чуть не упал с кушетки.

* * *

– Ну вы, блин, даёте! – фразой из фильма поздоровался я.

– Мои вы ребятушки! Радость моя! У вас всё получилось! – довольно улыбался отец Лев, а чёрт Борюня стыдливо прятался у него за спиной.

Правильно-правильно, с ним у нас будет отдельный разговор. Сначала придушил меня, потом целоваться лез – разберёмся!

– А почему так тело ломит? – спросил я, потягиваясь.

– А ты как думал, чадо? Ты вон как шлёпнулся о землю, когда вы с лошадьми приземлялись. А в болоте побывал – конечно, будет ломить. Но мы сейчас чайку с травами попьём, всё у тебя к завтрему и пройдёт.

– Я в болото упал, потому что боялся его?

– О-о, ещё как боялся! Я же говорил – со страхом встретишься. И как, больше не боишься?

– Нет вроде. Только проверять не полезу!

– Да и не надо, – хихикнул старец. – Молодцы, зайцы! Пойду, посмотрю, как там батюшка наш себя чувствует. Приходи в себя и ступай на кухню.

– Кирилл, ты не злись, хорошо? – взял слово чёрт, как только старичок вышел из комнаты, однако к двери всё же попятился. – Я же не со зла. Так для дела было надо. Ты же сам согласился.

– Боря, я не давал согласия на то, чтобы ты меня задушил, – как молотом отбарабанил я каждое слово, поднимаясь с кушетки.

– Ну чего ты взъелся? Я же по велению отца Льва всё делал.

И вдруг мне почему-то расхотелось его бить. И так устал я. В конце концов, живым я остался, а какое дело сделали!

– Проехали. Знаешь, я Адамова видел.

– Знаю. Мы с отцом Львом всё знаем.

– Как?

– Я твоими глазами всё видел, а он – глазами отца Виталия. Да не грузись, потом расскажу. Круто вы их, конечно, уделали.

За чаем отец Лев сказал нам:

– На улице уже рассвет блещет, разъезжайтесь по домам. Сделано очень важное дело! Вам всем нужно хорошенько выспаться. Если что сказать вам надо будет, соберёмся снова.

Я не стал спрашивать, каким образом мы узнаем о том, что нужно собраться, но голову забивать не стал. Она у меня уже не очень функционировала. Жутко хотелось спать. Устал я как собака. Получалось, не в игрушки играли, вправду душу человека освобождать ходили.

Когда разъезжались, я спросил байкера:

– Отец Виталий! А где вы жаргону тюремному обучились?

– Приходилось бывать, сын мой, и в этих местах. Исповедовать ездил несчастных. Сам не знаю, как запомнил.

Опять это «о», опять «сын мой». Такой классный напарник был там – в астральной сфере, а тут снова попом стал. И не убедительно совсем ответил. Впрочем, его дело, не буду лезть. У каждого есть свои тайны, которые, возможно, так и должны оставаться тайнами.

Домой добрались без приключений. Старики ещё спали. Ни есть, ни пить уже не хотелось, на уме было только одно – сон.

* * *

Я дрых до обеда. Разбудила меня бабушка, пригласив к столу. Мне был вынесен строжайший выговор за то, что заставил стариков волноваться своим длительным отсутствием. Я выслушал всё молча, покорно склонив голову, и со всем согласился. Взамен своей безропотности выпросил обещание, что они не расскажут отцу о моём ночном отсутствии. На вопрос, где мы шлялись, ответил закономерно – годы молодые, сердечный пыл, и всё в таком духе. Дед хмыкнул в ус, подбоченился, наверно, вспоминая свои молодые проделки, и вступился за меня перед бабушкой, мол, отстань ты от человека, не маленький уже, двадцать годков как ни как. Чёрт Борюня тоже меня выручил. Не знаю, спал ли он вообще, а только бабушка, желая пристыдить меня окончательно, начала ставить мне в пример моего товарища, который, гулял ни гулял, а по хозяйству управиться помог. Вот тут уж Борьке спасибо, искусителю своему удружил.

Рваный плащ я незаметно спрятал, чтобы не вызвать лишних расспросов, пришлось пока надеть ветровку.

После обеда меня призвали «к барьеру» искупать вину, влепив в наказание чистку периметра дома от снега. На улице становилось всё теплее, скоро начнётся капель, вот дед и решил моими руками убрать от дома снежок, чтоб вода под фундамент не текла. Борис, конечно, помогал, но и я тоже не филонил. Нет, не из благородства (я – искуситель, мне нельзя!), просто то и дело во двор выскакивали старики, желая убедиться, что я действительно работаю. Никакого сострадания к бедному внуку, который раз в пятилетку решил навестить дорогих бабушку с дедушкой! Так что пришлось лопатой поработать.

День вновь не обещал ничего хорошего, поскольку, как только я встал, начались неприятности самого невнятного и бессмысленного характера, это не считая прочитанных моралей и снежной уборки. «Рогатого» это тоже стороной не обошло, хоть не так обидно. Когда я резал к обеду хлеб – поранил палец, когда этот хлеб ел – поперхнулся, еле откашлялся; обувался – шнурок порвал, полез в погреб за консервацией – лбом о дверной косяк стукнулся, набирал для скотины соломы – соринка в глаз попала, полчаса потом перед зеркалом стоял, выуживал. И вроде бы пустяки – ничего серьёзного, но приятного мало, согласитесь? Поэтому когда с крыши на меня упал приличный ком снега, пришлёпнув моё тело к земле, я вопросительно посмотрел на чёрта. Что за дела?! Мой праведник только вздохнул и сказал, что сам не избежал неприятностей. Говорит, когда от коровы навоз вывозил, она его в зад боднула, собаке блюдце с едой ставил – за ногу цапнула, вдобавок палец дверью прищемил и язык прикусил.

– Это они всё потешаются, прислужники Вельзевула, – решил нечистый. – Отец Лев говорил, что так будет. Будь на чеку, Кирилл.

– Легко сказать, – поднялся на ноги я, отряхиваясь от снега. – Скорей бы наш беглый каторжник до жены батюшкиной добрался, а то и помереть недолго.

Когда снежная работа была выполнена, меня отправили в магазин за продуктами. По дороге нас чуть не сбила машина. В занос пошла, еле отскочили. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я придумал Борьке искушение – незаметно сделал подножку, а он прямо носом в снег. Гы-гы!

– Инволюционируете, господин искуситель. Неоригинально и ни капли не смешно, – смахнув снег, гордо вскинул голову Борис.

– Сам знаю, что не смешно, – даже как-то зло осадил его я. – А ты по сторонам не зевай, корифей высоких нравов!

Началось то, чего я и боялся. Мне стало жалко этого гада, чтоб его… Раз дело оказалось не шуткой, не розыгрышем, не интермедией, искушения типа «оставить без штанов» не пройдут. Нужно было заварить кашу понаваристей. Я-то могу, дурное дело не хитрое, да только тогда придётся поставить его «на ножи» всех смыслах. Любовь на кону всё-таки. А у меня так некстати защемило в груди, заныло. Он вон из кожи лезет, чтобы добиться хоть мизерного, хоть косого внимания Бога, а я должен его в ад отправить. Понятно, что это не факт, кто ещё кого туда отправит, но от того настроение моё не поднималось. Оказывается, злым тоже ещё надо научиться быть, не всё так запросто.

Я хотел извиниться, но не успел – зазвонил телефон.

– Привет, любимый. Почему не позвонил? Весь в делах-заботах был перед сном? – услышал я голос Ольки, в котором упрёка было больше, чем приветливости.

Вот осёл! Я же ей забыл вчера позвонить, как обещал. Да у меня и времени не было, меня убили. Может, так и сказать?

– Вижу, и утром не соизволил, – продолжала она. – Что молчишь, говорить не можешь, свидетели мешают?

– Могу. Я с Борькой.

– Так что же – нечего сказать?

Сказать мне было и вправду нечего, а опять что-то выдумывать не хотелось.

– Оль, я забыл. Да, был занят. По работе.

– Ты на работу устроился?

– Можно и так сказать.

– И кем? Авантюристом?

Вот что говорить? Что я искуситель чёрта?

Наверно, Борюня слышал, о чём ведётся разговор, потому что, выхватив у меня трубку, сказал:

– Ольга, это говорит Борис, прошу вас, оставьте ваш инфантилизм, устремитесь ввысь над прозаичностью бытия и попробуйте вернуться к истокам ваших отношений с Кириллом, когда сердца ваши реяли дивными просторами и пылали симфоническим огнём любовной страсти, сливаясь в унисон единым этюдом!

Я представил себе реакцию моей дамы, схватился за голову и начал отбирать у него трубку. А он не замолкал:

– Ольга, не подумайте, что я хочу исходатайствовать для Кирилла ваше прощение, однако смею, заметить, этот человек не какой-то ярыга и ренегат, а порядочный и надёжный товарищ, хоть и фанфарон изредка.

– Отдай, чертяка, трубку, она же меня убьёт! – шипел я на него, пытаясь забрать свой телефон, но он ловко изворачивался и всё продолжал:

– Не сочтите мои речи сусальными, но прошу вас, не будьте слишком ригористичны в своих инсинуациях, ведь задержка телефонного звонка произошла лишь вследствие нашей ночной поездки к моей больной маме.

Я застыл на месте. К какой маме?

– Простите меня, я должен был ещё утром созвониться с вами и всё объяснить. Моя мама внезапно телефонировала мне и попросила приехать. Она страдает сильными мигренями, а в эту ночь ей совсем было тяжко. Кирилл великодушно согласился меня отвезти, мы пробыли там до рассвета. Он, вероятно, не сказал вам об этом, боясь, что вы не поверите. Однако я уверяю вас, это чистая правда! Да… О, что вы… Нет, конечно, нет… Я прекрасно вас понимаю… Не переживайте, человек se trompe, как это по-русски… склонен к ошибкам. Да, я передаю ему трубку.

Я с застывшим дыханием взял телефон.

– Кирюш, ну прости меня, я же не знала. Ну скажи что-нибудь, не дуйся. Какой ты у меня всё-таки добродушный! А скрытный какой, разведчик прямо! Не мог сам признаться? Бориной маме стало легче?

– Э-э, да… м-м-м, ей уже значительно лучше, – промямлил я.

– Кирюш, у меня сегодня родители в гости на ночь уезжают, приедешь?

Опа! Я мигом ожил!

– Конечно, приеду, Ольчик.

– Тогда я жду тебя к восьми часам. До встречи, мой герой!

Я повернулся к чёрту. А он стоял и улыбался во всю харю.

– Борян, с меня причитается! – благодарно хлопнул я его по плечу. – Спасибо, спас.

– О, всегда пожалуйста. Обращайся! – выпятив грудь, отмахнулся нечистый.

Вот вам и чёрт! Знаток женской психологии, оказывается! Тут уж не отнять.

* * *

В магазине мы купили всё, что было нужно и повернули назад. Пересчитывая по дороге деньги, я понял, что нас обсчитали – за колбасу я заплатил дважды. Деньги не жалко – пустяки, но обидно ещё как. Возвращаться всё равно не стали, я простил продавщицу. Знаете, напрашивается очевидный вывод: мелкие неурядицы портят нервы не меньше, чем крупные и, если бы ни назначенное свидание, обещавшее развеять мои смуты, я бы всерьёз распсиховался. Ну совсем нечисть обалдела! Ведь на каждом шагу поджидает!

Вернувшись в дом, первым делом договорился со стариками о поездке в город. Бабушка долго чесала голову, перебирая в мыслях неотложные дела, но, к моему счастью (что большая редкость теперь!), не найдя таковых, согласилась меня отпустить. Дед тоже не возражал. Надеюсь, хоть сегодня отец не узнает о моей отлучке. Во всяком случае, старики пообещали молчать. Чтобы быть совсем молодцом, я задержался до вечера – решил помочь скотину покормить. Как только Борька покормил, мы тотчас и выехали. К тому времени я успел заработать себе лёгкий вывих ноги, а «рогатый» поцарапал затылок гвоздём, торчащим в сарае.

На трассе пробили колесо. Я не удивился. Смиренно поставил запаску, больно съездил баллонным ключом себе по ноге, отменно выругался и успокоился.

– Борюнь, ты говорил, что все происходящее со мной и батюшкой в духе ты видел моими глазами. Это как? – спросил я, когда мы вновь поехали.

– Есть одна методика. Я просто подключился к твоему сознанию, так отец Лев велел. Сказал, если возникнет серьёзная опасность, чтоб вытягивал тебя оттуда. А сам он за отцом Виталием следил.

– То есть разъярённые уголовники, обстреливающие нас со всех сторон – это не серьёзная опасность?

– Отец Лев контролировал ситуацию, его приказа предпринимать решительные действия не поступало.

– Получается, вы нас оберегали?

– Что-то вроде этого.

– А-а. Слушай, Борюнь, ты не против, если я тебя на квартиру твою завезу?

– Завози, конечно. Не поеду же я вместе с тобой к Оле. Ещё чего не хватало! – сконфузился воспитанный чёрт.

– А завтра утром в деревню вернёмся, добро?

– Да, без проблем.

Подъезжая к его дому, он вдруг сказал мне:

– Ой, Кирилл, смотри – девушка голосует, давай возьмём.

– Ты больной, что ли? Да после случившегося я теперь в жизни таксовать не стану. А если она опять какая-нибудь нечисть?

– Да нет же, она весьма…

– Нет! – твёрдо отрезал я, проезжая мимо привлекательной блондинки.

– Тогда высади меня здесь, тут и пешком недалеко.

Вот неугомонный бабник!

– Да пожалуйста!

Я припарковался у бордюра, пожелал ему удачи и сказал, что утром за ним заеду. Через минуту в зеркало заднего вида я увидел, как любитель женщин уже зачем-то переводил через дорогу свою новую знакомую.

К Оле я приехал с шампанским и букетом роз, сразу же получив взамен горячий поцелуй.

– Проходи на кухню, я ужин готовлю, – сказала она, помогая мне снять куртку.

Вечер прошёл в мирных разговорах. Оля рассказывала мне о себе, о своих подругах, о зачётах в институте, о своей новой причёске. Кстати, про причёску я сам спросил, успел заметить прежде, чем она стала хвастаться. Она слегка вымазала волосы в майонез, вот я и сказал: «Что это у тебя на голове?» Я, в свой черёд, рассказал ей о том, как тяжело мне приходиться в деревне: как мне проходу не дают, как валюсь от усталости. Согласитесь, ничего не придумал, всё так и было! Поужинав, я уж было подумал, что хоть на ночь обрету покой и успокоение, так нам было хорошо вместе. Ага! Разбежался!

Ближе к полуночи, в спальне, когда на нас уже оставалось минимум одежды, Оля, дабы разжечь в наших сердцах огонь поярче, предложила сделать мне массаж. Я лёг на живот. Всё, облом!

– Кирилл! Что это за царапины у тебя на спине?! – в гневном изумлении ахнула Оля.

Я вмиг опомнился, подскочил на кровати.

– Оля, Оля, спокойно! Это совсем не то, что…

Договорить не дала, влепила смачную пощёчину. Вот ведьма – удружила (это я не про Олю, про бесноватую)!

– Оля, послушай меня! – бросился я вдогонку этой горячей девице, но она уже успела закрыться в ванной.

– Пошёл вон отсюда! Я тебя ненавижу! – прокричала она мне, разразившись слезами.

– Ну Оленька, я не изменял тебе, клянусь! Как же тебе всё объяснить?! – рявкнул я в злости на глупейшую ситуацию, в которой был на самом деле неповинен.

Вот что мне сделать – рассказать ей, как на меня напал бес?!

– Оля, я упал спиной на вилы! – ничего лучше придумать я не смог. – Хорошо ещё, что только поцарапался, а не насквозь себя проткнул.

– Уходи прочь! Я тебя видеть не хочу!

– Ты же знаешь, что я сейчас в деревне живу. Вилами и лопатой там чистят сараи от навоза. Я был неаккуратен – поскользнулся, а там вилы… вот и…

– Обманщик! – сквозь слёзы процедила она. – Ты по уши в обмане. Хватит рассказывать мне басни! Уходи, Кирилл, прошу тебя!

– Оля, ну пожалуйста, поверь мне!

– Я тебе не верю! Оставь меня в покое!

– Ну, Ольчик.

– Уходи вон, между нами всё кончено. Прощай, – даже слишком спокойно произнесла она таким тоном, что у меня всё сжалось внутри.

– Ты это серьёзно?

– Как никогда, – отрезала моя бывшая девушка.

– Ты только не сильно расстраивайся, я того не стою.

Я оделся и вышел на улицу. В машину я сел не сразу – нужно было остудить голову. Понимать, что цели у меня больше нет, не хотелось. Если нет объекта любви, зачем тогда любовь? Чтобы успокоиться, выкурил три сигареты подряд. Это ж надо? Так глупо потерять девушку, привязанность к которой после встречи с чёртом и затеей с искушениями росла с каждым днём. Я готов был сейчас претерпеть любое испытание, но только не расставание с Олей. Это было как удар кувалдой по макушке – больно, оглушительно и намертво. Сердце уже учуяло боль утраты, а вот мозг ещё всё не верил. Я сел в машину и поехал к нечистому, переночевать ведь где-то надо.

Позвонив в его квартиру, я долго ждал. Спит, наверное? После третьего звонка он открыл дверь. Хоть кому-то сегодня повезло. Борька стоял передо мной, замотанный в одеяло, с красной рожей и смущёнными хлопающими глазками.

– Борюнь, помешал? – на автомате спросил я, зная, что так и есть.

– Немного, – признался чёрт.

– Та девушка у дороги?

– Ага.

– Извини. Утром зайду, как договаривались.

– Что-то случилось?

– Всё в норме. Завтра поговорим. Отдыхай.

Зачем ломать кайф человеку? Борька теперь порядочный, узнает, что мы с Олей расстались, мигом выпроводит свою знакомую, решит поддержать. Хотя нет, сначала нам придётся вести её домой. Нет, не хочу никуда больше ехать. Да и пусть, в конце концов, человек расслабиться.

Я спустился вниз и сел в машину. Откинув сиденье назад, попробовал уснуть. Ага, уснёшь тут, когда мысли так и лезут в голову.

Что мне остаётся? Оставить праведника в покое. Пусть гуляет, пока время есть, баллы зарабатывает, грехи замаливает. А как Адамов Варвару отыщет, всё и закончится. Борис получит расположение Господа, Вельзевул со Змеем и отвалят. А мне теперь всё равно, что будет. Чтобы грамотно искушать, стимул нужен и настроение. А у меня ни того, ни другого. Значит, конец истории. Спокойной ночи.

Я снова попытался уснуть. Не-а.

А может, поехать сейчас к Ольке и всё ей как на духу выложить? Всю правду рассказать: и про чёрта, и про себя – искусителя, и про батюшку-байкера, и про отца Льва, и про бесноватую девку, и про астральный мир. А что? Вот возьму сейчас и поеду, облегчу душу. Она девка неглупая, она поймёт!

Я потянулся за ключами, но в окно мне тихонько постучали.

* * *

– Не стоит зря тратить время и топливо. Вашей девушки уже нет дома. Она с подружкой ушла, как вы сказали, облегчать душу в ночной клуб.

– Не сказал, а подумал, – поправил я, рассматривая ночного визитёра.

– Пойдёмте, прогуляемся, – предложил гость. – Я так понимаю, до утра время у вас есть. А здесь неподалёку неплохое местечко имеется. Превкусную утку готовят. Я угощаю!

Я вышел из машины и настороженно осмотрел человека, который так ловко проник в мою голову и считал все мои мысли. На сей раз я уже отнёсся к сверхъестественному спокойно. Привык, надо полагать.

Немолодой дядя лет пятидесяти был высоким и стройным. По чёрным волосам в аккуратной прическе, чёрным усикам, чёрным глазам и чёрному респектабельному костюму нетрудно было догадаться, что меня решил навестить очередной адский пёс. Как же вы мне «дороги», братцы!

– Я не голоден, – сказал я, на сей раз ничуть не испугавшись, – а вот коньячку бы выпил.

– Прекрасно. Будем знакомы – отец небезызвестного вам чёрта, которого вы изволили величать Борюней. Моё настоящее имя вам ни к чему – уж простите, – так что зовите меня на данный момент Аристархом.

Дата добавления: 2015-06-25