Адмиралъ Сеймуръ идетъ на выручку посланниковъ

III.

II.

I.

Наши сосѣди китайцы. Мятежники въ Китаѣ.

Земли русскаго Государя громадны. Онѣ занимаютъ большія половины двухъ частей свѣта: Европы и Азіи. Съ сѣверной стороны онѣ подходятъ къ ледяному морю, гдѣ стоитъ вѣчный холодъ и гдѣ снѣгъ никогда не таетъ, и съ южной стороны лежитъ не замерзающее голубое море и закавказскій край, гдѣ не знаютъ, что такое морозъ и снѣгъ. Разные народы живутъ по сосѣдству съ нами, разные у нихъ нравы и различные обычаи. Да и въ самой Россіи порядочно разнаго люда обитаетъ. Есть и поляки, и малороссы, и нѣмцы и чухны, и татары и калмыки, и армяне и персы — всѣхъ и не перечтешь. Въ Европѣ наши сосѣди съ сѣвера: шведы и норвежцы, съ запада: нѣмцы и австрійцы; въ Азіи съ юга: турки, персы, потомъ признающіе себя подъ высокой рукою Русскаго Государя бухарцы и хивинцы, и дальше на много-много тысячъ верстъ имѣемъ мы у себя сосѣдями китайцевъ.

Самые опасные наши сосѣди, на западѣ — да турки. Не разъ мы съ ними воевали. Поэтому на западной границѣ построено много крѣпостей и войска наши такъ поставлены, чтобы каждую минуту могли бы выступить въ походъ на западъ. Сѣверная граница наша на сушѣ невелика, а сѣверное море неприступно, поэтому и войскъ на сѣверѣ стоить немного, а на южной границѣ, въ Азіи, хотя и велика она —войскъ мы имѣемъ немного. Дѣло въ томъ, что съ китайцами мы всегда мирно и хорошо, по-сосѣдски, жили. Двѣсти лѣтъ мы съ ними не воевали, а и двѣсти-то лѣтъ тому назадъ война съ ними была совсѣмъ ма­ленькая.

Карта сосѣднихъ съ Россiей земель

Отъ самого Китая мы отдѣлены большими горами и песчаными пустынями, а потомъ граница наша идетъ по рѣкамъ Аргуни, Амуру, Уссури и затѣмъ опять горами къ Японскому морю. Китайское государство очень большое. Населенія въ немъ въ четыре раза больше, чѣмъ въ Россіи — 400 милліоновъ народа живетъ въ Китаѣ. Народъ живетъ густо, тѣсно, земли на всѣхъ не хватаетъ. Китайцы, живущіе ближе къ намъ, занимаются хлѣбопашествомъ и народъ мирный и трудолюбивый; дальше на югъ разводятъ чай и рисъ, сушатъ его и поставляютъ на весь міръ. Правитъ китайцами молодой Императоръ, или, какъ у нихъ называется, Богдыханъ, Гуангъ-Сю. Кромѣ того въ Китаѣ жива еще и Императрица, одна изъ женъ покойнаго Императора, мать Гуангъ-Сю. Богдыханъ пра­витъ Китаемъ самодержавно, собираетъ съ китайцевъ дань и строитъ на эти деньги дороги, проводитъ каналы и содержитъ войско. Войско китайское частью обучено на европейскій ладъ, по нѣмецкому уставу, немецкими офи­церами. Нѣмцы же продали китайцамъ пушки и новѣйшія магазинныя ружья [1]. Китайцы завели и у себя оружейные и патронные заводы, построили склады оружія, арсеналы и пороховые погреба.

Вѣруютъ китайцы во многихъ боговъ. Ставятъ имъ каменныя изображенія, строятъ кумирни и покланяются имъ. Есть между ними и обращенные, есть православные, лютеране и католики. Русскіе священники обращали ки­тайцевъ въ православіе добрымъ словомъ. Разсказывали имъ про Христа и Его страданія, увѣщевали любить и вѣровать въ единаго Бога, поэтому китайцы любили рус­скихъ и смотрѣли на насъ, какъ на своихъ добрыхъ сосѣдей. Когда лѣтъ пятьдесятъ тому назадъ китайцы вое­вали съ англичанами и французами, нашъ Государь помогъ имъ заключить миръ и не далъ китайцевъ въ обиду. Так­же пособилъ имъ Государь и пять лѣтъ тому назадъ, когда на нихъ напали японцы. За это китайцы охотно уступали намъ куски земли, нужные намъ, чтобы лучше устроиться въ новомъ краю, на Дальнемъ Востокѣ. Такъ передали они намъ земли по сѣверную, лѣвую сторону Амура и по правую сторону р. Уссури — тамъ образовались у насъ Амурская и Приморская области; въ 1897 году, когда намъ понадобилось соединить эти области съ серединой Россіи, съ Москвою и Сибирью, Китай разрѣшилъ вести желѣзную дорогу не кругомъ по Амуру, а напрямикъ черезъ китайскую землю — Манчжурію на города: Хайларъ, Цицикаръ, Харбинъ — до Владивостока. Понадобилась намъ въ Восточномъ океанѣ пристань, гдѣ бы и зимой и лѣтомъ могли стоять наши военные пароходы — и китайцы усту­пили намъ въ 1897 году кусочекъ земли въ Печелійскомъ заливѣ съ готовою пристанью — «Портъ-Артуръ» и позво­лили повести и туда желѣзную дорогу черезъ города Сун­гари, Тѣлинъ и Мукденъ.

Большіе безпорядки всегда были въ Китайской землѣ. Управители областей и губерній обижали народъ и суди­ли неправильно, поэтому много было недовольныхъ въ Китаѣ, многіе пользовались плохимъ судомъ и немало разбойниковъ, или, какъ въ Китаѣ называется, хунгузовъ бродили по странѣ. Эти хунгузы могли нападать и на нашихъ инженеровъ и рабочихъ на желѣзной дорогѣ. Для охраны ихъ китайскій императоръ разрѣшилъ намъ держать свою железнодорожную стражу на линіи. А чтобы присутствіе русскихъ солдатъ не обижало жи­телей Манчжуріи, охранной стражѣ дана форма, въ кото­рой вмѣсто русскаго герба, двухглаваго орла, нашитъ гербъ Китая — драконъ. И прикладъ на мундирахъ и канты на шараварахъ положены желтые — любимаго китайскаго цвѣта. Охранная стража эта набирается по вольному найму изъ запасныхъ нижнихъ чиновъ и казаковъ, съ платою въ мѣсяцъ рядовому 20 руб., унтеръ-офицеру 40 рублей и фельдфебелю 60 руб. Кромѣ того при поступленіи каждому выдается около ста рублей подъемныхъ денегъ[2].

Три года, строится дорога и три года тихо и мирно обходились наши съ манчжурами и китайцами и никакихъ крупныхъ ссоръ не было. Также хорошо ладили мы съ китайцами и на Уссури и на Амурѣ и въ Портъ-Артурѣ. Начали и наши тамъ хорошо устраиваться. Вотъ какъ описываетъ Квантунскій полуостровъ, Портъ-Артуръ, одинъ нашъ солдатъ.

«Полуостровъ — пишетъ онъ незавидный. Мѣстность въ немъ — одни горы да камни. Горы есть порядочныя, около 100 саженъ вышины, и очень крутыя, почти недоступныя. Ровнаго мѣста совсѣмъ мало и земля глинистая, хлѣбъ на ней не родится: кукуруза, просо и какой-то дру­гой породы — въ Россіи я не встрѣчалъ: стебель очень толстый, вышиною растетъ до 4 аршинъ — гаолянъ назы­вается. Кромѣ этого нѣтъ ничего, потому что китайцы только его сѣютъ и даже очень его любятъ.

«Если будутъ жить русскіе, то навѣрно земля будетъ родить пшеницу. Благодаря колодцамъ въ водѣ недостатка нѣтъ; вода недурная, а все-таки некипяченую пить нельзя: очень животы болятъ.

«Климатъ здѣсь очень худой и нездоровый; лѣтомъ много мретъ народа. Зима у насъ очень короткая и снѣга очень мало: былъ на Рождество и вотъ на масляницу, а то все время сухо. Лѣто очень жаркое и бываютъ силь­ные вѣтра. Народъ населенъ здѣсь — одни китайцы. Пле­мя ихъ желтокожее, но они смирны, очень смирны. Жен­щины ихъ изуродованы: какъ родится женскій полъ — сейчасъ ноги связываютъ въ лубокъ и выходятъ ноги клиномъ, все равно, какъ у свиньи.

»Животныя у насъ находятся: лошадиной породы мулы и ослы; они очень удобны ходить по горамъ, такъ что вся работа происходитъ на ихъ спинѣ: и сѣно такъ возятъ и разную разность; такъ уже у нихъ приспособлено. Запрягаютъ они и коровъ вмѣстѣ съ мулами штукъ по шести въ телѣгу; овцы тоже есть хорошей породы—фунтовъ 20 въ хвостѣ. Птицы у насъ не очень много, потому что мало прѣсной воды, прилетаютъ онѣ къ намъ къ 21 ноября.

«Чай у насъ дешевъ: по 25 коп.; самый лучшій — 70 коп. Мука пшеничная 7 коп. за фунтъ; приходить изъ Америки.

«Кромѣ хлѣба разный товаръ дорогъ; мануфактурное все дороже россійскаго, кромѣ шелковой матеріи, которую у насъ торгуютъ 80 коп. за 1 аршинъ, но шелкъ плохой, много хуже россійскаго. Лѣса у насъ очень мало, втрое дороже противъ россійскаго. Садовъ тоже очень мало и какой есть, то мы своими трудами его насадили; назы­вается Царицынымъ садомъ. Кромѣ этого на нашемъ полуостровѣ нѣтъ ничего особеннаго»...

«Китайцы», пишетъ солдатъ, «народъ смирный, очень смирный». И этою смиренностью ихъ пользовались англи­чане и нѣмцы; — ихъ священники обращали китайцевъ си­лой въ христіанство, и кто не хотѣлъ, того жестоко наказывали. Вмѣстѣ съ священниками англійскими ѣхали въ Китай и торгаши. Они везли съ собою опіумъ, пьяное курево, учили китайцевъ курить его, одурманивали ихъ и обманывали.

И стали китайцы различать: — русскій — свой человѣкъ, хорошій и европеецъ — худой человѣкъ. И не взлюбили они европейцевъ —англичанъ, французовъ и нѣмцевъ.

Въ Китаѣ существуетъ много разныхъ тайныхъ обществъ. Люди собираются вмѣстѣ, вмѣстѣ занимаются общимъ дѣломъ, устанавливаютъ какой-нибудь общій знакъ — вотъ и образуется общество. Въ прежнія времена въ Китаѣ такъ много было разбойниковъ, что для защиты оть нихъ китайцы образовали громадное общество, полу­чившее названіе «Большой Кулакъ». Члены, этого обще­ства занимались фехтованіемъ, учились владѣть оружіемъ, драться на кулакахъ — «боксомъ», — поэтому они и стали называться «боксерами».

Съ теченіемъ времени почти всѣ китайцы сдѣлались членами общества Большого Кулака, то есть боксерами. Стали тогда старшины боксеровъ подумывать, какъ бы имъ избавиться отъ другой бѣды, которая была похуже разбойниковъ — отъ европейцевъ. Европейцы везли опіумъ, спаи­вали имъ народъ, европейцы тянули деньги за все, силой заставляли китайцевъ измѣнять вѣрѣ отцовъ. И вотъ на­чались среди боксеровъ смуты. Стали они уговаривать народъ напасть на европейцевъ и въ одинъ махъ уничто­жить «бѣлыхъ дьяволовъ», какъ называли они англичанъ, нѣмцевъ и французовъ.

И раньше они производили такія же смуты, но обык­новенно пожаръ мятежа вспыхивалъ гдѣ-нибудь въ одномъ мѣстѣ и не разгорался далеко. Опасности большой евро­пейцамъ не бывало.

Въ прошломъ 1900 году обстоятельства помогли боксерамъ раздуть большой мятежъ.

Весна началась для китайцевъ при очень печальныхъ условіяхъ: послѣ сухой и безснѣжной зимы въ обычное для дождей время—не выпало ни одного дождя. Поля остались голыя — посѣвы не взошли. Напрасно китайцы молились о дождѣ своимъ богамъ — Истинный Богъ не услышалъ ихъ моленій и дождя не было. Начался голодъ, болѣзни и смерть. Боксеры воспользовались этимъ и стали распускать въ народѣ слухи, что европейцы отравляютъ воду въ колодцахъ. Засуху и бездождіе они объясняли тѣмъ, что боги недовольны допускомъ европейцевъ въ Китай. Въ газетахъ и листкахъ, въ объявленіяхъ, расклеиваемыхъ по городамъ и селамъ, описывалось, какъ какой-то китайскій рабочій самъ видѣлъ, какъ европеецъ подошелъ къ колодцу и всыпалъ туда порошекъ. Народъ начиналъ волноваться, смущали войска китайскія пристать къ боксерамъ, боксеры колдовали своихъ сообщниковъ отъ пуль «бѣлыхь дьяволовъ» и тихій и смирный Китай становился хуже лютаго звѣря.

Улица посольствъ въ Пекинѣ.

Осада посланниковъ въ Пекинѣ.

Изъ Россіи въ столицу Китая — Пекинъ можно добраться двумя путями: ѣхать моремъ изъ Одессы на Портъ-Артуръ, оттуда къ пристани у китайскаго города Таку и дальше по китайской желѣзной дорогѣ черезъ Тянь-Цзинь до самаго Пекина — всего ѣзды отъ 5 до 6 недѣль отъ Одессы. Или ѣхать по желѣзной дорогѣ въ Сибирь, на города Омскъ, Иркутскъ, потомъ по рѣкѣ Амуру до Ха­баровска, а отъ Хабаровска опять по желѣзной дорогѣ до Владивостока, а оттуда моремъ въ Таку. Ѣзды тоже около полутора мѣсяцевъ.

Для того, чтобы Царю удобно было переговариваться о дѣлахъ съ китайскимъ богдыханомъ онъ держитъ въ Пекинѣ своего довѣреннаго человѣка, и богдыханъ въ свою очередь послалъ своего довѣреннаго человѣка въ Петербургъ къ русскому Государю. Эти доверенные люди называются посланниками. Каждое государство держитъ своихъ посланниковъ въ другихъ государствахъ. Такъ нашъ Царь имѣетъ посланниковъ и у нѣмцевъ, и у французовъ, и у англичанъ, и у турокъ, словомъ у всѣхъ народовъ; имѣлъ онъ посланника г. Гирса и въ Пекинѣ.

Въ Пекинѣ вмѣстѣ съ нашимъ посланникомъ жили и представители другихъ иностранныхъ державъ. Отъ нѣмцевъ былъ присланъ баронъ Кеттелеръ, отъ французовъ Пишонъ, отъ англичанъ Макдональдъ, отъ американцевъ Конджеръ, были еще посланники отъ австрійцевъ, итальянцевъ, японцевъ и испанцевъ. Всѣ посланники жили вмѣстѣ, въ одномъ кварталѣ, окруженномъ высокими стѣнами. Тамъ же помѣщался Русскій банкъ, англійская таможня и клубъ. Между домами проходила посольская улица — очень широкая, пыльная лѣтомъ и страшно грязная зимою и осенью. На этой улицѣ постоянно толпятся китайцы разнаго званія. Тутъ идетъ вѣчный торгъ, бродятъ нищіе, и то тутъ, то тамъ можно видѣть гніющую падаль. Сколько ни просили посланники у богдыхана разрѣшенія вымо­стить эту улицу — богдыханъ этого не разрѣшилъ.

Всѣ дома посланниковъ каменные, одноэтажные и окружены каменными же стѣнами. Китайцы не позволяютъ строить дома болѣе чѣмъ въ одинъ этажъ, чтобы, говорятъ они, не мѣшать добрымъ духамъ летать надъ го­родомъ.

Слухи о волненіяхъ въ народѣ, возбуждаемомъ бок­серами заставили нашего посланника Гирса озаботиться средствами защиты. Раньше при немъ находился лишь взводъ казаковъ, составлявшій его почетную стражу. Въ началѣ мая онъ просилъ, чтобы на всякій случай стража его была усилена. Къ нему отправили небольшую команду въ семьдесятъ пять человѣкъ матросовъ подъ начальствомъ лейтенанта Радена при двухъ офицерахъ. Команда эта прибыла въ Пекинъ 18-го мая. Къ этому же времени пришли туда отряды французовъ, австрійцевъ, нѣмцевъ, англичанъ, итальянцевъ, японцевъ и американцевъ — всего набралось 428 человѣкъ.

А волненіе росло не по днямъ а, по часамъ.

25 мая боксеры сожгли православную церковь въ деревнѣ Дунтинань, недалеко отъ Пекина. Во всѣхъ городахъ поднимались боксеры, большія силы войскъ шли къ Пекину и никто не зналъ, зачѣмъ они шли — помогать боксерамъ уничтожить европейцевъ, или вступиться за посланниковъ и защитить ихъ отъ мятежниковъ?

До конца мая посланники могли подавать о себѣ вѣсти въ Европу, въ свои государства, но въ концѣ мая боксеры порвали телеграфную проволоку, соединявшую Пекинъ съ портомъ Таку, и начали уничтожать желѣзную дорогу между Пекиномъ и Тянь-Цзинемъ. Положеніе посланниковъ становилось весьма тяжелымъ.

Всѣми ихъ дѣлами вѣдало китайское учрежденіе, на­зываемое Цзунгъ-ли-Яменъ. — Тамъ сидѣли китайцы, которые должны были помогать посланникамъ въ случаѣ нужды. Посланники обратились за помощью въ Цзунгъ-ли-Яменъ — но китайцы предложили посланникамъ уѣхать изъ Пекина. Посланники не могли покинуть своего поста, на который они были поставлены своими Государями, да и уѣхать было нельзя: — Пекинъ быль окруженъ со всѣхъ сторонъ боксерами. Мятежники стали появляться и на Посольской улицѣ. Въ красныхъ колпакахъ, опоясанные красными шарфами, вооруженные копьями и саблями они бѣгали по улицѣ, возбуждая китайцевъ противъ «бѣлыхъ дьяволовъ».

А въ посольствахъ было тихо. Молча работали наши матросы, возводя укрѣпленія вдоль стѣнъ. Улицу загро­моздили разнымъ домашнимъ скарбомъ, телѣгами и хламомъ и здѣсь занимали караулы.

Каждый день прислушивались въ посольскихъ домахъ.

— Не слыхать ли выстрѣловъ, не идетъ ли подмога?

Но подмоги не было.

На улицахъ Пекина началась между тѣмъ рѣзня. Бок­серы убивали христіанъ китайцевъ. Отряды посланниче­ской стражи ходили отбивать ихъ. Такъ лейтенантъ Раденъ въ концѣ мая освободилъ болѣе 300 китайцевъ хри стіанъ. Стража раздѣлила посольскій кварталъ на участки и день и ночь стерегла ихъ.

... «Боксеры начали уничтожать желѣзную дорогу между ІІекиномъ и Тянь-Цзинемь».

Наступилъ іюнь мѣсяцъ. Подмога не приходила. Въ началѣ іюня нѣмецкіе матросы убили одного боксера, слишкомъ близко подошедшаго къ домамъ посланниковъ. Вся толпа съ криками «ша! ша!» т. е. «убивайте! уби­вайте!» кинулась къ посольскими, домамъ, но напасть не посмѣла и отбѣжала назадъ. Начались угрозы. 6-го іюня пришелъ къ посланникамъ китаецъ, приглашавшій ихъ на засѣданіе въ Цзунгъ-ли-Яменѣ. Подозрѣвая засаду, посланники рѣшили не идти, но нѣмецкій посланникъ Кеттелеръ поѣхалъ одинъ съ переводчикомъ и слугами. Не прошло и нѣсколькихъ часовъ, какъ слуги прискакали обратно, привезли раненаго переводчика и сказали, что Кеттелеръ убитъ боксерами на улицѣ. Нѣмецкіе матросыбросились искать его трупъ, но побоялись, что ихъ окру­жатъ, и вернулись ни съ чѣмъ.

Зданіе Цзунгъ-ли-Ямена въ Пекинѣ.

Съ этого дня боксеры начали ежедневно атаковывать дома посланниковъ. Мѣткіе залпы нашихъ матросовъ не допускали ихъ овладѣть стѣною. Съ половины іюня бок­серы захватили въ свои руки стѣну Императорскаго го­рода, которая лежала рядомъ, и стали съ нея стрѣлять изъ пушекъ и ружей по посольскимъ дворамъ. Положеніе становилось отчаяннымъ. То тутъ, то тамъ вспыхивалъ пожарь. Тушили всѣ. Посланники, генералы, матросы и казаки становились въ общую линію и передавали другъ другу ведра. Французское посольство было взорвано бок­серами и всѣ скучились въ самомъ прочномъ и самомъ надежномъ зданіи англійскаго посольства. Жены и дѣти посланниковъ и служащихъ страдали вмѣстѣ съ мужьями и отцами. Имъ были отданы комнаты, а мужчины поме­стились въ корридорахъ и подъ навѣсами.

Пo счастью, китайцы стрѣляли плохо, а то они всѣхъ могли бы перебить. Они были такъ близко, что могли стрѣлять на выборъ. Но и такъ дня не проходило, чтобы не было убитыхъ или раненыхъ. Братское кладбище на дворѣ посольствъ увеличивалось день ото дня.

Но матросы и казаки, прислуга посланниковъ, сами посланники, даже ихъ жены и дѣти не унывали и не от­чаивались. Женщины шили мѣшки, которые насыпались землей и пескомъ и изъ которыхъ складывали валы для защиты отъ пуль, а мущины день и ночь занимали позицію, дѣлая по временамъ вылазки, чтобы обуздать зарвавшихся боксеровъ.

Отъ тѣснаго помѣщенія начались болѣзни. Люди стали умирать. Ѣсть было нечего. Стали рѣзать лошадей и пи­таться кониной, да скудными запасами риса и ячменнаго хлѣба.

Такъ прошелъ іюнь, наступилъ іюль. Нападенія бок­серовъ на дома посланниковъ вдругъ прекращались, Цзунгъ-ли-Яменъ присылалъ людей, которые успокаивали, гово­рили, что скоро мятежъ прекратится и посланники будутъ свободны... Но на другой же день начиналась новая пальба и дерзкія атаки. Вѣрить никому уже было нельзя. Самые ужасные слухи доносились изъ Пекина. Никто не зналъ, жива ли Императрица, живъ ли Богдыханъ. Въ Пекинѣ полновластно правилъ принцъ Туанъ, свирѣпый человѣкъ, ненавидѣвшій европейцевъ.

Ряды защитниковъ посольствъ замѣтно уменьшались. Запасы продовольствія изсякали. Впереди была голодная смерть, или сдача... Сдача на вѣрную смерть, на растерзаніе озвѣрѣлой толпы...

Каждый день молились на посольскомъ дворѣ, ожидая помощи. Она шла, — это посланники знали отъ плѣнныхъ боксеровъ, — но видно, что-либо ее задержало... Или она не въ силахъ была пробиться сквозь многотысячныя толпы боксеровъ и бунтовавшихъ китайскихъ войскъ?...

Гдѣ же была эта подмога?

Слухи о мятежѣ Большого Кулака быстро достигли до Россіи и начальникъ Квантунскаго полуострова морской генералъ, адмиралъ Алексѣевъ отправилъ въ Пекинъ роту матросовъ съ военнаго парохода «Россіи» подъ командой капитана 2-го ранга Чагина. Эта рота быстро погрузилась въ Портъ Артурѣ и 27-го мая совершенно благополучно высадилась въ китайскомъ городѣ Таку.

Печелiйская округа между Таку и Пекиномъ.

Желѣзная дорога между Таку и Пекиномъ оказалась въ полномъ порядкѣ. Слышно было, что толпы боксеровъ собираются вокругъ нея, что Пекинъ уже окруженъ мя­тежными китайцами, но сколько тамъ было войска — этого въ точности никто не зналъ. — «Много»— говорили китай­цы, — а сколько «много» никто не указывалъ. Въ Таку Чагинъ у зналъ, что днемъ раньше въ Пекинъ проѣхали англичане, нѣмцы и французы всего около 2000 человѣкъ подъ общимъ начальствомъ англійскаго генерала Сеймура. Подъ его же команду было приказано поступить и нашимъ матросамъ. 29 мая Чагинъ со своимъ отрядомъ прибылъ въ большой торговый китайскій городъ Тянь-Цзинь и здѣсь узналъ, что Сеймуръ прошелъ дальше къ Пекину и что боксеры начали разрушать железную дорогу между Пекиномъ и Тянь-Цзинемъ. Чагинъ продолжалъ свой путь и въ тотъ же день догналъ иностранный отрядъ у станціи Лофа. Дальше желѣзнодорожнаго пути уже не было. Наши матросы, англичане и нѣмцы взялись за топоры и лопаты и стали чинить путь, медленно подаваясь впередъ, къ Пекину. Работа была нелегкая. Рельсы были сняты, шпалы сожжены и сколько глазъ хваталъ вмѣсто обыкновеннаго желѣзнодорожнаго полотна видна была простая проѣзжая дорога. Боксеры появлялись со всѣхъ сторонъ и пробовали нападать на маленькій отрядъ, подъ огнемъ работавшій на общую пользу. Такимъ образомъ съ неимо­верными трудами отрядъ Сеймура дошелъ до станціи Ло-Фангъ. Недалеко было и до Пекина. Но тутъ впереди, сколько глазъ хваталъ, видны были громадныя полчища боксеровъ. Всюду развевались пестрыя знамена съ надпи­сями, сверкали сабли... Показались и пушки. 2-го іюня боксеры кольцомъ окружили отрядъ Сеймура и напали на англичанъ, бывшихъ позади. Пропали бы англичане, да наши бросились на выручку, разсыпали цѣпи и прогнали китайцевъ. Три дня держался Сеймуръ у Ло-Фанга отби­ваясь отъ частыхъ нападеній боксеровъ, на третій день, 5-го іюня, на насъ пошли обученныя китайскія войска. Сорокъ тысячъ пошло на 2000, одинъ европеецъ боролся противъ 20 китайцевъ и какъ ни стойко держались наши матросы, какъ ни обидно было отступать, англійскій генералъ приказалъ идти назадъ берегомъ рѣки Пей-хо. Вся желѣзная дорога уже была въ рукахъ у китайцевъ. Сеймуръ былъ окруженъ. Провіанта было мало. Люди дрались це­лый день безъ еды и безъ питья и лишь ночью подкреп­ляли свои силы сухарями да соленой водой. 10-го іюня съ боя взяли мѣстечко Сигу, гдѣ нашли много ружей и патроновъ. Это было какъ разъ во время. Своихъ патроновъ уже не хватало. Китайцы пошли по пятамъ Сеймура, бросились на Сигу, но были отбиты. Они повторили атаку и снова были отброшены нашими матросами и мѣстечко осталось за нами.

Но силы отряда таяли. Изъ двухъ тысячъ человѣкъ было убито 56 и ранено 257. Изъ нашей морской роты въ 312 человѣкъ 10 матросовъ нашли славную смерть въ неравномъ бою, почти всѣ офицеры были ранены, ранено было также 22 матроса. Держаться далѣе было невоз­можно, отступить некуда: кругомъ были боксеры. Нужно было ожидать помощи. Въ эти тяжелыя для англійскаго генерала минуты къ нему подоспѣли на помощь русскіе стрѣлки...

Дата добавления: 2015-06-25