Неотправленные письма для Лизы 1 страница

День (Понедельник)

Завтрак. Освобождение номеров. Выезд в международный аэропорт Стамбула.
Вылет из Стамбула а/к «Турецкие авиалинии» в 10:25. Прибытие в Симферополь в 12:05.

Итого: за девять дней вы побываете в 10 старинных и современных городах Турции, познакомитесь с 5 древними цивилизациями мира, побываете в Европе и Азии, зайдете более чем в 20 уникальных архитектурных ансамблей, и увидите не меньше тысячи древних вещей, реликвий, фресок и статуй, общий возраст которых составит не меньше 100 тысяч лет.

Скидка на ребенка - действует в том случае, если ребенок проживает в номере с двумя взрослыми.

В стоимость тура входит: проживание в отелях 3-4*; питание завтраки + ужины (напитки за ужином не включены); переезды на комфортабельном автобусе; услуги профессионального русскоговорящего гида-экскурсовода; входные билеты в музеи.

Дополнительно оплачивается:

- Туристы прилетающие в аэропорт Сабиха и улетающие из аэропорта Сабиха дополнительно оплачивают трансфер в отель и из отеля. Оплата за машину 1-3 человека в одну сторону 49 евро.

- дополнительные экскурсии; чаевые гиду, водителю и работникам гостиниц (по желанию), страховой полюс, - авиа перелет Симферополь – Стамбул – Симферополь от 280 $.

Турецкие Авиалинии: все дни недели

понедельник вторник четверг суббота
вылет 10.25 прилет 12.05 Симферополь - Стамбул
вылет 07.40 прилет 9.20 Стамбул – Симферополь
среда пятница воскресенье
вылет 21.45 прилет 23.25 Симферополь - Стамбул
вылет 19.05 прилет 20.45 Стамбул – Симферополь
Авиакомпания "Эйр Оникс": четверг, воскресенье
четверг
вылет 10:00 прилет 11:40 Симферополь - Стамбул (Сабиха)
вылет 12:40 прилет 14.20 Стамбул – Симферополь (Сабиха
воскресенье
вылет 14:30 прилет 16:10 Симферополь - Стамбул (Сабиха)
вылет 17:10 прилет 18:50 Стамбул – Симферополь (Сабиха)

· Фирма оставляет за собой право менять порядок посещения экскурсионных объектов, сохраняя программу в целом.

· Фирма оставляет за собой право на изменение стоимости тура при условии своевременного оповещения.

«Есть два способа жить: совершенно законно и почтенно

ходить по суше - мерить, взвешивать, предвидеть. Но можно

ходить по водам. Тогда нельзя мерить и предвидеть, а надо

только всё время верить. Мгновение безверия - и начинаешь

тонуть».

Из записной книжки Матери Марии

(Елизаветы Ю.К-К., в девичестве П.)

Пролог

Последнее время я часто пишу Ей письма, не отправляя их конечному адресату.

Почему?....

Все конечно в этом мире, так конечна моя вера в Нее, но не конечны зажженные ей когда-то чувства. Ее присутствие в моей голове ощущается как призрачный шорох рассветного моря, это неслышимая никем кроме меня самого личная паранойя, глупая навязчивая мысль на краю сознания о том, что мы когда-то были: любили, и взявшись за руки бродили по запущенным аллеям старого парка, по неприметным скалистым тропкам над безмерностью глубоких соленых вод, наблюдая с высоты за Черным морем. Мы были, это ясно для меня как вчерашний день, только неясно когда произошла эта история… Она уверена что никогда или возможно, тогда когда ей было 15 лет и она вместе с родителями впервые отправилась на Юг в Крым, впервые влюбилась и впервые очень сильно захотела умереть, я думаю что впервые это случилось в 1907-или 8-мом году прошлого века в Северной Пальмире, а затем было то, что было или то чего не было никогда: наши нелепые соприкосновения как вспышки рождающихся и гаснущих в то же мгновение звезд, безумные расставания, как конец самого белого света, сны и мысли о друг-друге, а еще письма, в коих проходила истинно и единственная настоящая в клятве перед Богом и Небом, перед пламенем и хладом, жизнь, та, что в своем ощущении бытия лишь одна достойна называться Жизнью, а все остальное ненужная шелуха существования уносимая ветром времени, тем самым осенним ветром, что приходит однажды, год за годом, век за веком, тысячу и миллионы лет и уносит, рассыпая в прах словно старую листву прожитое тобой и мной.

Письмо № 1

О Лиззи!!!! Помните ли Вы наш старый парк….? На каштанах цветы зажигались как свечи, воздух пах морем, по широким аллеям спешили лепестки магнолий, обгоняемые солнечным ветром и опавшими листьями со старых вишен, узкие тропинки спиралями разбегались из под ваших и моих ног своими неведанными песочными путями, словно играя в прятки с самой вечностью.

Вы сказали, что: «…эта тишина как весеннее облако неподвижна, но в любой момент может обрушиться на нас чем-то светлым, теплым, нежным как крыла ангелов….».

А я рассказывал, что мое окно выходит на озеро, там лебеди плавают, а на маленьком острове в гуще камыша они выводят своих птенцов.

Годы спустя Я во сне рассказывал Вам, что полюбил взбираться на древнюю башню, там – на ее вершине всегда ветрено и от этого дышится полной грудью, если стать лицом на север под ногами живет и старится южный город, усыпанный по ночам белыми фонарями и желтым светом окон домов, словно отраженное небо полное огромных теплых звезд, а если повернуться лицом к югу до самого горизонта колышется живое море, ярко бирюзовое днем, светло-голубое на рассвете и совершенно черное ночью.

Я знаю что когда-то, будучи девочкой Вы Лиззи были влюблены в этот город, поэтому всегда стараюсь смотреть на него вашими глазами, любить его также как бы любили его Вы.

Песочные тропинки наших аллей, словно путеводные нити песочных часов, бегут вперед, стремятся вспять и замирают, нелепые и одновременно гармоничные в своей неподвижности… кварцевые песчинки небытия.

Вот сейчас хочу послать Вам привет от того, что Вы любили, от тех скалистых тропок, что касались Ваши ступни, от ласковых и нежных волн этого моря, от глубокого бархатистого южного неба, коему вы дарили свою улыбку.

Кажется, Вам было тогда пятнадцать лет…

«..Такая живая, такая красивая,

Но такая измученная,

Говорите все о печальном,

Думаете о смерти,

Никого не любите,

И презираете свою красоту…»

Все же я смею думать, что Вам было пятнадцать и это прошло и минуло, кануло…

Сегодня Вы сами прошли так много, падали на землю облака, казалось, что навсегда в огне, но одно навсегда приходило за другим как рассвет затмевает отблеск свечи, а потом Ваша жизнь закружилась, закрутилась в неуловимую спираль, один круг кончался за другим и снова как-то странно, Вы снова и снова возвращались ко мне на каждом круге своего бытия: Вы возвращались ко мне в мыслях, письмах, душою и сердцем, но никогда телом… и как в первый раз, Вы реально не знали зачем? Зачем идете ко мне, придумывая нелепые предлоги…, что не может быть определено сознанием. Я стал для Вас просто чем-то близким и недостижимым. Я знаю, что Вы верили, что все это мне нужно. О как мне это было нужно, если бы Вы только знали…

Я знаю, что Вы разошлись с мужем и еще пережили много тяжести. Иногда, любовь к другим, страстная и кажется настоящая заграждала меня от Вас, но все кончалось всегда и всегда как-то не по-человечески, глупо кончалось, потому что вот – Я есть, я есть всегда, как бы не были Вы далеко, я всегда где-то рядом, и так будет пока я окончательно не покину Ваше измученное, всегда юное, нежное и звонко бьющееся в ритме южного ветра сердечко Лиззи…

А потом были годы Вашего и Моего совершенного одиночества, и Вы снова полюбили человека, полюбили по-настоящему, так родилась Ваша дочь, ее назвали тайным именем живая…, потому что с ее рождением Ты снова начала жить земной жизнью и радоваться, потому что никому неведомо как трудно жить там, в облаках в маленьком домике в глуши на берегу бескрайнего Черного моря.

Ты хотела просто жить с ее отцом, жить здесь или в любом по настоящему большом городе, а что дальше будет знать не желала и не желала больше обольщаться, что Твой путь особенный, предназначенный только Тебе, Ты выбрала путь неизбежный, но не перестала верить, потому что чувствовала, Ты так хорошо научилась чувствовать за века скитания по берегу и пескам бескрайнего Черного моря, проводя бессонные ночи у еле теплящегося огня там в твоем никому неведанном маленьком домике на краю скалы. Но Ты не желала забыть…, потому что это было бы равнозначно тому, что забыть самую себя...

Прости что начал с Вы и закончил на Ты, может просто наконец очень захотел стать ближе к такой близкой и вечно далекой…Тебе…

Письмо № 2

Целую Ваши руки Лиза и краешек вуали, если Вы позволите мне это маленькое немодное ныне безобразие….

Я знаю, что Ваши письма ко мне каждый раз неожиданны, прежде всего, для Вас самой, каждый раз Вы думаете, что пишите мне в последний раз, но, отправив последнее третье письмо на краю сознания отдаете сама себе отчет, что когда-нибудь, возможно через долгий промежуток, будут новые письма, и я снова не смогу Вам не ответить….Но потом начинается новый круг Вашей и моей жизни… и поэтому:

Как и я Вы клянетесь что больше не будите ждать ответа. Этой весной обязательно уедите, будите жить чужой жизнью, говорить о милых пустяках, о воспитание детей, об искусстве и новых веяниях в нем, о Вашей любви к тому человеку, куда уедите… И так будет долго-долго, бесконечно долго…. Так долго что от этого веет хладом космического пространства, и мне кажется что наши души потерялись в нем когда-то давно и только иногда толи по прихоти дурнушки судьбы, то ли по божественному притяжению сердец мы как две далекие планеты сойдя с привычных орбит, соприкасаемся краями, сплетаемся океанами рек и дышим одним воздухом и тогда у нас один кислород, один вдох и выдох на двоих, раз в тысячу лет мы посылаем друг-друг кометы как кусочки собственной сути, это наши письма, не всегда они находят нужную дорогу, пропадают, теряются, но и попав в нужные руки, рассыпаются в прах, может от того что так долог был их путь, может этому есть и другие объяснения, коих я до сих пор не знаю.

Я знаю лишь одно… когда-нибудь … Они встретятся, увидев меня Ваша душа расплачется, Моя душа, склонившись, положит свою голову на Ваши колени, и Ваша душа долго и нежно будет гладить Мою душу по голове, и это будет исполнение того, что должно произойти.

Письмо № 3

Помните, Вы рассказывали, что когда были маленькой девочкой, иногда убегали из дома и долго, до самой поздней ночи, бродили над морем одна… там были высокие крутые откосы, дурманящие полынные травы, а внизу белые скалы и пенистый прибой, ветер рвал ваши волосы и надрывно свистел в уши, а Вы раскидывали руки и кричали этому такому большому и непонятному миру: ТЫ СВОБДНА!!!!!!!!!! НаВСЕГДА ДА!!!!. Норд-ост коверкал эти слова и превращал их в крик чайки, и Вы сама были словно большая птица в своем светло-сером платье, с копной темных волос и криком: НаВСЕГДА ДА!!!! рвавшимся из детских уст.

Возможно это всего лишь один из ваших незабываемых снов.

Письмо № 4

Я часто думаю о Вас… О дорогая Лиза. И теперь вот снова…. снова уезжаю от Вас, очень далеко, конечно же, не так далеко как хочу, во времени и в расстоянии это всего лишь чуть более трехсот верст или около четырех дней пути по реке на вполне комфортабельном для неевропейца колесном пароходе «Святой Георгий» принадлежащем купеческому роду Мешковых так много сделавших для этих земель деловитых промышленников и меценатов.

Путь мой не близок, не далек, лежит в Искор городок. Ныне это глухая провинция Чердынского уезда Пермской губернии – крестьянское поселение, расположенное на реке Искорка, впадающей в озеро Вадья, а во времена былинные – дремучие - древний град, в истории коего переплелись судьбы русских, татар, коми-пермяков и других, еще более древних народов: чуди белоглазой, иранских купцов и арабских путешественников.

Данные занимательные факты я почерпнул из труда ученого мужа Берха В.Н. «Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей». - СПб, 1821 г. издания.

Икорскому городку в Перми Великой – глаголемой Чердыни в 14-15 вв. отводилось сугубо важное стратегическое значение. Как самый северный укрепленный форпост цивилизации, он закрывал верхнекамскую Эйкумену со стороны Печеры и Вычегды от набегов и новгородских укшуйников и добравшихся до этих северных загадочных земель варягов и татар – нагайцев, казанцев. Поэтому древний Искор выглядел настоящей крепостью - твердынью на вершине высокой горы с вековыми кедрами с неприступными скалистыми стенами, путь к коим по едино пологому сланцевому склону прикрывали пять насыпных валов.

Древнее «изкар» можно перевести с коми-пермяцкого как «каменный город» или «городок на камне». Но местные старики говорят, что вдали от больших рек, среди хвойных лесов и уральских гор еще задолго до крещения Руси был расположен Искор-Искер, общий город и для местных народов и для булгар-татар. Это была самая хорошо охраняемая крепость во всей округе, и служила она щитом от внешних вторжений для всех Пермских земель. Именно здесь правил легендарный царь по имени Кар (Кир). В древних легендах коми воспеваются его ратные подвиги в борьбе против племен вогулов и югра, дерзость и мудрость.

Стоя на палубе «Святого Георгия» и глядя на вечернюю даль сквозь серо-багровый закат, я вижу за пеленой закрытых глаз - века застывшие на этой земле навсегда, в отражении безмятежных сосновых боров окутанных сединой тумана и прибрежных скал великанов, в почерневших, вросших по средину земли изб и огромных амбаров с бойницами окон готовых дать отпор любой ватаге гулящих людей. Там на дикой реке средь камней бойцов и застывших сказочных богатырей подобных Ветлану я чувствую свои корни, как дерево чувствует близость водоносной жилы, той самой артерии жизни, без которой возможна только смерть или забвение существования.

Окунаясь взглядом и потоком мыслей в закатную речную даль, пропадая в этом зыбком застывшем огне, беседуя с извечным и слушая тишину, в которой больше смысла, чем в самом пронзительном и отчаянном крике, погружаюсь в нерассказанную историю того, что было, не было никогда, не будет и будет вечно.

Мне кажется, на этой земле время встало, или течет по иному, здесь принято мерить бытие не часами и минутами, и даже не рассветами и закатами, что есть лишь взмах ресниц божественного лика, а временами года, столетиями царствия владык земных и тысячелетиями правления владык небесных, ушедших в свое небытие вместе с крещением Прикамских земель в свою языческую подземную страну, вместе со своими излюбленными чадами людьми чудными – чудью.

Так старики глаголят, жил некогда в здешних лесах народ с темным цветом кожи, высокий, статный, справедливый, знающий тайную науку земли, искусный в самых загадочных ремеслах, он звался чудью. Но вот стала в тех местах расти белая береза, что означало по древнему предсказанию скорый приход сюда белого народа и их царя, который установит свой порядок. И тогда люди чуди выкопали ямы, поставили стойки, навалили сверху камни-валуны. Зашли в те укрывища, вырвали стойки и камнями-валунами засыпались – приняв смерть лютую но святую мучинецкую.

Глаголят и что чудь не закопалась вовсе, но ушла тайными каменными подземельями в неведомую страну Шу, только не навсегда ушла чудь, когда вернется счастливое время, придут люди чуди из Шу и дадут всему народу великую науку, немеримую со всеми земными сокровищами современности.

Засыпая в небольшой уютной каюте «Святого Георгия» под мерное шлепанье пароходных колес, во сне как наяву вижу легендарный народ в белых одеждах с ясным взором небесно голубых очей, я иду с ними вряд и беседую с их чудо-девой - исконно правящей этим народом княгиней.

Высокая и статная как весь ее народ, узкоплечая, прекрасная с подземными озерными сапфирами глаз, сифонами развивающихся на невидимом ветру светлых влас, покрытых налетом мерцанья звездного серебра, в одеждах словно оперение птиц, она громко шепчет, превозмогая невидимый ветер, о том, что не может больше ждать и готова уйти но не пускает покон и поэтому ей еще может быть очередное столетие придется блуждать по краю тьмы и света в ожидании того, когда в мир придет обещанная Небесная благодать.

Я, замерев словно каменный языческий истукан посреди священного холма, разрывая мертвые губы земли в попытке открыть – разверзднуть свои уста, шепчу еле слышно даже для этих полуосознаваемых сумерек сознания, также как и она, силясь превозмочь невидимый ветер:

- Что есть «небесная благодать….. дева облаченная в птицу?»

Она с очередным резким порывом невидимого ветра в одеждах похожих на перья птиц, при взмахе раскрытой к небу ладони - крыла оказывается совсем рядом с моим взглядом, и, нагнувшись к моему правому уху с упокоительной улыбкой нежданно обретенной надежды шепчет также тихо как я:

- Какой ты странный мальчик…., целует нежно, словно касание солнечного луча стужливой весной в правую щеку и еще тише произносит, так что невозможно услышать, а только понять и ощутить: любовь…

Я гляжу в ее внезапно позеленевшие глаза и вижу в них так близко, как только можно – горькую траву полынь, гречишный мед, золото отраженное устремленной в небо корабельной сосны, и еще я вижу в них Вас Лиза и просыпаюсь внезапно в холодном поту, но совершенно упокоенным сердцем и легкой от былых сомнений головой, в ту же секунду теряя нить сновиденья, забыв обо всем, но зная в глубине души зная что-то безмерно доброе и светлое об этом и том мире, его судьбе и предназначении.

Я не буду посвящать Вас в скушную деловитость дней, в кои выполнял то, что необходимо было исполнить строго в срок. Обычные рабочие дела: бумаги отчеты, проверки, наказы, суета-сует, без коих не добыть материальные благи и не сведать хлеба насущного, без коих бывает теряешь твердую почву под ногами и попадаешь в зыбун неопределенности, или наоборот совершая данные телодвижения находишь если не смысл, то нить существования жизни, без коих в обществе легко превратится в человека лишнего, живущего без дела.

Расскажу Вам о последней ночи, проведенной на этой земле…

Засидевшись за стопкой местного чаю (крепчайшего самогона настоянного на кедровых орехах и сладких полевых травах) с фельдшером Гриневым и почтмейстером Вайдой, представителями искорского общества за извечным для русской души разговором, о том, как обустроить Россию, желая освежиться, отправился я посредь ночи на променад до достопочтимо значимой искорской диковинки – Узкой улочки. Живописная скала, подножие и вершина коей покрыты сосновым лесом, словно разбита ударом небесной секиры – щелью которая уступами поднимается на самую вершину. Таких древних камней – останцев много разбросано по Уралу, но не у каждой такая история. Именно на этом месте был прагород Искор, град крепость. И поныне в народе бытует предание, что, поднявшись по Узкой улочке без посторонней помощи, человек очищается от всех грехов.

Светлый лес, место древнего града и скала с лестницей в небо, не знаю, зачем я оказался в этом месте, может просто решил очиститься от грехов коих немало за моей бродяжей неприкаянной душою, только вот я в глупом дурмане, подкрепленным алкоголем один брожу меж этих теней прошлого… и по неслучайной закономерности вижу стаю волков ступивших из леса на большую поляну в тридцати метрах от меня, то ли беглые, толи каторжные из вечных поселенцев они как продолжение ночи появились в свете тусклой луны, бесшумно ступая след в след, в засаленных серых робах и рваных телогреях, стертых бахилах, с лицами в духе доктора Ломброзо, со следами порока и совершенного не единожды преступления. Их девять ровно как смертных грехов.

Загнав глупую спесь в глубину собственного самосознания очень хочу оказаться невидимым ибо понимаю что для одинокого путника коим являюсь эта неожиданная встреча не сулит ничего хорошего, и, скорее всего тут меня и прирежут по-тихому… за новую шинель, щегольские сапоги и десять рублей ассигнациями лежащих в левом кармане сюртука.

Холодная игла пронзает сердце как финский нож кусок масла, так не хочеца умирать по-глупому….

Закрываю глаза, чтобы увидеть в последний раз Ваш милый сердцу образ Лиза… но вместо этого вижу чудо девицу – княжну из своего корабельного сна в одежде похожей на перья птиц. Она подносит тонкий розовый пальчик к своим устам, словно призывая к тишине. Серебристая тень на пару мгновений закрывает, то место на коем я нахожусь. Тук-тук как громко бьется живое сердце, вздох еще одни, выдох как паутина на ветру.

И смерть проходит мимо…

Я открываю глаза, поляна пуста… никого, может это всего лишь мой сон или бред, на утро сильно болит голова. Впереди дорога Домой.

Так бывает..

Письмо № 5

Как я живу теперь, Лиза…?, не знаю….? Я ни как не могу вырваться из путаной сети обыденных дел, больших и малых. Сыплющихся кажется отовсюду. Каждое мгновение чувствую, что что-то забыл, что-то не сделал, не успел, полное ощущение грешника на конце пути внезапно осознавшего, что жил не так и не выполнил в этой жизни главного. Усталость, растерянность.

Но я благодарен прожитым годам за то, что я узнал настоящее, подлинное... я видел и понял Византийские, Абхазские и Чердынские храмы, я слышал и понял Баха, Моцарта, Бетховена, был поражен органной музыкой и унесен на грань вечного безмолвия и пронзительной красоты сущего, я знаю Петрарку, Шекспира, Цветаеву, Пушкина и Достоевского, я знаю Нил, Долину царей, пирамиды, храм Нефритового и золотого Будд, и озеро Хрустального карпа в далекой непостижимой Ньямме. Когда вспоминаешь об этом, - тихая радость и удовлетворенность, как ни от чего другого. И кажется, что жил не зря…

Стыдно признать, но, мои письма к Вам превратились в подобие собственного дневника – личной хронологии «Я», ведь в них все меньше о Вас и все больше размышлений о собственной судьбе.

Наверное, стоит попросить за это у вас прощения…. Простите меня Лиззи…

Сегодня, пережив очередную весну, я тянусь к жизнеутверждающему лету, к Вам тянусь….

Я так промерз за эту зиму, что хожу теперь только по солнечной стороне улицы.

Но как бывает, наверное, со всеми, все тяжелое и темное в воспоминаниях с прожитыми годами отходит как-то вдаль, а все более помнишь чепуховатую прелесть дня вчерашнего, сегодняшнего и завтрашнего, и в этой неглубине недавнего хочется поделиться с Вами забавными и даже веселыми впечатлениями, теми, что еще не ушли в холод глубин моей памяти.

В один из дней лета 1907 года, когда Пермские губернские вести повествовали о приезде в губернский город магистра магии Роберта Ленца, я обуреваемый внезапностью совершенно свободного времени решился посетить данное мероприятие, дабы рассеять провинциальную скуку.

Этот висбаденец - призабавнейший человек…, фокусник немецкого происхождения, выходец из семьи крупье, он как даровитый представитель столь неординарного жанра умеет флоббировать и экзальтировать свою публику.

Внешне невысокий и полный, Ленц носит окладистую черную бороду, именуя себя адептом черной магии. Его сценический репертуар во многом способствует этому вульгарному и одновременно притягательно таинственному имиджу. Так по заверениям желтой прессы в 1902 году во время гастролей в Нижнем Новгороде Ленца обвиняли в связях с нечистой силой и целой толпою чуть не линчевали на городской площади, а в 1905 г. в Тифлисе после номера «превращение женщины в скелет» подозревали в осквернении могил и пытались арестовать, помогло лишь вмешательство высоких покровителей, говорят из самых высочайших сфер….

В рекламных брошюрах оставленных в самых людных местах нашего города указывалось, что Роберт Ленц родился в Тегеране, долгое время был персидским подданным и придворным артистом самого персидского шаха Насер ад-Дина, является кавалером ордена «Льва и солнца», звезды эмира Бухары, креста и почетного диплома французской Академии художеств.

Мою личную симпатию Роберт Ленц сыскал тем, что, по мнению досужих людей, он - главный недруг и разоблачитель американского фокусника-эскаписта Гарри Гудини. Неправда ли заманчивое предисловие? И вот представление…

Собралась уйма народа и из общества, и мещане и простой люд со студентусами на галерке. Полная ажиотация. Оркестр пожарных играет волшебный вальс Штрауса, начищенная медь звучит подобно звону горного хрусталя, под куполом цирка кружится мерцающий отблесками рукотворных зеркальных звезд шар, оттуда из полу-тьмы спускается обнаженная дева с белым лицом и рыжими распущенными кудрями в огненно алом плаще разбрасывая с высоты неизвестные синие цветы, которые загадочно исчезают не успев коснуться устланной фальшивыми персидскими коврами арены, вокруг темнота, лишь приглушенно горят три кованных керосиновых фонаря: два у входа и выхода и еще один вверху над самой ареной.

Легкий шорох голосов, вздохи, и вот дева летит по кругу на невидимом в этом сумраке канате, взмах плаща накрывает рыжую красавицу, а когда огненный плащ падает под ним никого нет…, вспыхивает электрический свет ламп яблочкова, под громовые овации из центрального входа на арену городского цирка выходит господин Роберт Ленц собственной персоной, в шикарном фраке, белой шелковой манишке, лаковых штиблетах и черном цилиндре, за ним узкоплечий помощник в металлическом пенсне и сером кафтане и исчезнувшая рыжая дева – летунья теперь в платье из блесок – по слухам толи жена, толи очередная любовница Ленца.

Рыжая госпожа назвавшаяся Элизабет и узкоплечий господин в металлическом пенсне озвученный как мистер Пиатровский фланируют между рядов предлагая чистой публике записать свои вопросы для номера «оракул». Господин Ленц – дипломированный черный маг вызывает духов прошлого, чтобы постигнуть будущее, открыть настоящее.

Стыдясь своего душевного порыва, пишу в числе любопытствующих: … «когда мы с ней встретимся….»

И среди тринадцати отобранных счастливчиков получаю свой ответ устами пророчицы из древнего Египта - Хиус, в интерпретации все того же Роберта Ленца, кажется в этот момент изменившего не только голос и мимику лица, в нем невообразимым образом проявляется женственность, но и ставшего в три раза стройнее и несколько выше ростом:

- «Когда одна будет знать, что нет огня и подмена не выход, а вход….»

Расстроен, так как ничего не понимаю, между тем не все получили столь путанные, по сути ничего не значащие ответы, многие довольны и кажутся совершенно удовлетворенными, в их числе мать-старушка узнавшая о том, что ее непутевый сын жив. А не пишет, потому что последние деньги спустил на непотребную девицу, некую кафеташную певичку, задумчиво теребит окладистую русую бороду человек купеческого сословия, узнавший,, что пропажи в лавке дело рук не новонанятого исполнительного приказщика-армяшки, а родного дяди, возможно у этого Ленца действительно есть определенный дар…

Следующая картина данного повествования требует отдельного, подробного описания.

Дело в том, что на купол пермского цирка во время больших – гастрольных представлений иногда забираются местные заречные беспризорники, курят там махорку, смотрят сверху на артистов и подают неприличные реплики. Отловить нарушителей спокойствия с помощью полицейской стражи и служителей цирка ни разу не удалось, слишком шустрые эти шельмы. И вот во время выступления Роберта Ленца, в тот самый момент когда черный маг пытался совершить превращение обезьяны в человека не утруждая себя длительностью и особенностями данного процесса описанного господином Чарльзом Дарвином, сверху некто бросил мешочек с чем-то сыпчато-белым, известью или мукою Мешочек угодил прямо в макушку великого мага, сбив с него цилиндр и осыпав весь его дорогой английский костюм с верху и донизу, в произносимое заклинание добавились отборные русские и витьеватые арабские ругательства, то что еще недавно было несчастной мартышкой превратившись в совершенно голого человеческого индивида с редкой рыжей растительность на скособоченном теле и бросилось с диким воплем через зрительскую часть зала на улицу под свист галерки и смех и вскрики иной публики.

Когда мучная пыль рассеялась, мы лицезрели на арене возмущенного белоснежного мужчину. А на улице рядом с цирком кажется обрадовались внезапной забаве, бородатые кучера и извозчики ожидающие конца представления бросились весело ловить голого человека, но так и не поймали, представление на этом забавном эпизоде закончилось, оставив обществу огромное пространство для всяческих пересудов и предположений. Так, потом по городу упорно ходили слухи, что человека – мартышку приютили в рабочей слободе, но он там не прижился и в скорее стал настоящим фартовым, наводя ужас на окраинные лавки и скупщиков слама, обзаведясь своей верной колодой.

Вот такие чудные и забавные вещи хотелось бы мне поведать Вам за чашечкой какао на камской набережной в открытом кафештане глядя глаза в глаза, купаясь в закате оттененным светом фонарей, вдыхая прохладу темных вод, ощущая ваше дыхание так близко. Но это лишь иллюзия моего и вашего общего существования.

Лиза как часто мне просто хочетца быть с Вами и быть для Вас. Иногда мне кажется, что у меня нет прошлого…….я появился на свет в тот самый миг, когда впервые увидел Вас и безумно захотел прочесть любовь ко мне в ваших глазах. Мне хорошо было бы молчать с Вами и писать Вам эти чертовы письма, не отправляемые адресату, даже если это всего лишь мои фантазии. Моя жизнь как будто состоит из двух половинок... В первой нет Вас, и она мне кажется такой смешной и неважной: друзья. Враги. Заботы, бледное небо над головою и серая каменистая почва спешащая уйти из под ног. Но это все ненастоящее, и я ненастоящий, настоящий «Я» только в мыслях рядом с Вами Лиза. Храни Вас бог….

Дата добавления: 2015-06-26