КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Тайна семьи 4 страница
Несомненно, в отношениях Фрейда с близкими ему людьми исключался такой компонент избранной им в жизни модели поведения, как «враг». Но в смягченном варианте данная модель представляла собой образец двойственных отношений, складывающихся по типу «нежная привязанность — внутренняя сдержанность». Наиболее показательным в этом плане является, отношение Фрейда к своей жене. Если, будучи помолвленным, на протяжении четырех лет (1882—1886) он забрасывал свою невесту многочисленными письмами (порядка 1500 писем), в которых не скупился на изъявление своих чувств любви, то, став мужем и отцом шестерых детей, довольствовался редкими часами совместного отдыха и уделял своей жене ровно столько внимания, сколько мог позволить сверхзанятый человек. Если в порыве юношеской страсти и ревности он доводил себя, что называется, до белого каления и говорил невесте, что, окажись с ней в одной комнате, смена дня и ночи не смогла бы разлучить их, то буквально десять лет спустя после заключения брака писал своему другу Флиссу о том, что его либидо уже не требует разрядки. Если до женитьбы, делая комплимент большой науке, он, в шутливой форме обращаясь к ней на Вы, писал о том, что знает другую Даму, которую ценит больше, чем науку, то, склонив Марту на свою сторону и став ее мужем, он с головой ушел в различного рода научные исследования, написав и опубликовав огромнейшее количество статей и книг. Если в письмах к невесте он называл свою любимую «сокровищем», «принцессой» и посылал ей «сто тысяч поцелуев», то, будучи мужем, никогда не брал жену с собой в Италию, где со своим братом или с сестрой жены Минной наслаждался путешествием по стране с богатым культурным прошлым.
Если он знал пристрастия своей жены, знал, что цик-ломены — ее любимые цветы, то все же, по его собственному признанию, редко дарил их ей, а в сновидениях видел засушенные цветы, пригодные не столько для жизни, сколько для гербария. Если восторженный юноша наставлял свою невесту по поводу того, что не следует «скупиться на нежность», так как, по его словам, чем больше тратишь ее, тем больше она восполняется другим, то обогащенный психоаналитическими знаниями и занимающийся частной практикой муж редко проявлял свою нежность по отношению к жене и детям. Одним словом, в своих отношениях с самыми близкими ему людьми Фрейд не был человеком, способным во имя нахлынувших на него нежных чувств поступиться своими исследованиями, рази навсегда установленным в доме распорядком дня. Даже, будучи помолвленным со своей невестой, когда, как ему казалось, он был готов «хоть двадцать четыре часа в сутки вновь и вновь воскрешать свои воспоминания» о ней, он тем не менее имел такие личные устремления, которые в тот период его жизни сводились к тому, чтобы, используя его собственное выражение, «все время заниматься научной деятельностью и врачебной практикой». Поэтому, зная его пристрастие к исследовательской деятельности и насыщенный график занятий частной практикой, можно представить себе, какой из двух Дам (Науке или Марте) он отдавал больше времени и сил. Как бы в молодости он не тешил себя мыслью, что обе Дамы смогут мирно уживаться друг с другом, и «гордая, неприступная Дама должна будет уступить другой — ласковой и скромной» [24. С. 49], в последующие десятилетия, вплоть до своей кончины, служение обеим Дамам обернулось в лучшем случае мудрой
терпимостью Марты к Науке, которая безоговорочно завладела Фрейдом. Действительно, можно только поражаться той огромнейшей работоспособностью основателя психоанализа, которая сохранилась у него на протяжении всей его жизни. График работы Фрейда был настолько плотным, что в течение недели у него, фактически, не оставалось времени на своих близких. Исключение составляло воскресенье, когда он не принимал пациентов и мог посвятить свое свободное время семье, родственникам, друзьям.
Его рабочий день начинался рано. Встав около семи часов утра, успев совершить необходимые процедуры, позавтракав и просмотрев газеты, обычно уже в восемь часов утра он принимал первого пациента. Промежуток времени между приемами пациентов составлял всего пять минут. Прием пациентов в первой половине дня продолжался до часу, после чего он делал двухчасовой перерыв. Во время этого,лерерыва Фрейд имел возможность пообщаться с женой, детьми, гостями, так как в час дня начинался второй завтрак, в котором участвовала вся семья. Во время завтрака он был немногословен, больше слушал других, нежели говорил сам, как будто шло продолжение психоаналитической сессии, на которой врач молча выслушивал то, что ему говорил пациент. После завтрака Фрейд совершал прогулку, осуществлял деловые встречи, улаживал личные дела. С трех часов дня и до девяти часов вечера он осуществлял консультации, принимал пациентов. В девять часов начинался ужин, но случалось и так, что его приемы больных завершались только в десять часов вечера. Таким образом, практическая аналитическая работа Фрейда составляла не менее одиннадцати часов, а иногда доходила и до тринадцати часов в день. После ужина Фрейд совершал прогулку. Если дочери или жена ходили в театр, то он встречал их после окончания представления. Надо полагать, что, хотя в подобных случаях Фрейд проявлял себя, как истинный джентель-мен, все же это делалось без большой охоты, поскольку сокращалось время на его исследования. Были случаи, когда он приходил за женой к театру слишком поздно и та, не дождавшись его, уходила домой. Было, вероятно, и так, когда, увлекшись работой, он забывал о своих благих намерениях.
Один из подобных эпизодов описан в его работе «Психопатология обыденной жизни». Фрейд хочет оправдать себя в том, что не зашел за женой в театр вовремя. При этом он говорит, что подошел к театру десять минут одиннадцатого. Его поправляют: ты хочешь сказать — без десяти десять, так как на афише было написано, что спектакль заканчивается около десяти вечера. Описывая это происшествие, Фрейд отмечает, что в тот момент он так и хотел сказать — без десяти десять. Но вместо этого сказал десять минут одиннадцатого, в результате чего обмолвка не столько послужила оправданием, сколько обнаружила его неискренность. Эта неискренность состояла в том, что на самом деле он пришел к театру без пяти десять. Однако, решив изобразить дома дело в более благоприятном свете, он •хотел сократить свое опоздание на пять минут, но во время оправдания, напротив, увеличил его на пятнадцать минут.
После вечерней прогулки Фрейд возвращался домой и тотчас же уходил в свой кабинет, где работал в течение нескольких часов. Это было, пожалуй, единственное время, когда он мог полностью отдаться своим мыслям. Именно в эти поздние часы основатель психоанализа занимался своей корреспонденцией, отвечал на письма, обдумывал и писал свои труды, правил готовящиеся к публикации работы. За этими занятиями он засиживался за полночь и ложился спать не раньше часа ночи. Такой распорядок дня неукоснительно соблюдался Фрейдом на протяжении всей его жизни в Вене. Конечно, были и отклонения от заведенного порядка в семье. Так, в начале частной практики у Фрейда не было столь много пациентов, как это имело место впоследствии, когда он ежедневно принимал по 10—12 человек. Ему приходилось читать лекции в Венском университете, излагать идеи и концепции перед сторонниками психоанализа, собиравшимися несколько лет у него дома по средам, участвовать в обсуждении докладов и сообщений в Венском психоаналитическом обществе, принимать участие в работе Международных психоаналитических конгрессов, организации и издании психоаналитических журналов. По сути дела, у Фрейда был расписан каждый час. Лишь в субботу вечером он предавался игре в карты. И только в воскресенье, когда у него не было приема пациентов, он регулярно и неизменно наносил визиты своей матери, встречался со своими друзьями. Что касается летнего
отпуска, то он проводил его вместе с семьей в пригороде Вены или ездил в путешествия, предпочитая брать себе в спутники брата, коллег-психоаналитиков, сестру жены, которая на протяжении сорока лет была членом его семьи и жила вместе с ними, но только не свою жену. Одним словом, у Фрейда, действительно было, мало свободного времени, и он не мог уделять много внимания своей жене. И все же слишком разительными выглядят лылкие признания двадцати-шести-тридцатилетнего молодого человека в любви к своей невесте и сдержанные отношения зрелого Фрейда к своей жене. Внутренняя сдержанность наблюдалась у него не только по отношению кжене, детям и внукам. Нечто аналогичное имело место и по отношению к пациентам, что в конечном счете вылилось в создание определенного свода правил, которым должен был руководствоваться психоаналитик в своей практической деятельности. Это не означает, что Фрейд проявлял равнодушие к своим пациентам. Напротив, были случаи, когда он помогал им материально, проявлял живой интерес к их работе, знакомился с публикациями писателей и поэтов, обращавшихся к нему за помощью. Так, до того, как впервые встретиться с поэтом Б. Гецем, Фрейд прочитал некоторые его стихи и, приняв решение не анализировать пришедшего к нему на прием молодого человека, после завершения консультации вручил ему в конверте 200 крон. Внутренняя сдержанность по отношению к пациентам являлась частью его теоретических и практических разработок, связанных с развитием психоанализа. Речь идет о концепции Фрейда, согласно которой аналитик — это своего рода зеркало, отражающее все то, что касается жизни пациента, его внутренних переживаний и внешних действий. Аналитик должен быть непроницаемым для пациента, то есть отстраненным наблюдателем, не проявляющим никаких эмоций, а только фиксирующим свободные ассоциации своего подопечного. В этом смысле между аналитиком и пациентом устанавливается некая дистанция, которую во что бы то ни стало должен сохранять первый. Не исключено, что представления Фрейда о необходимости установления подобной дистанцированности между аналитиком и пациентом, рассматриваемой в качестве эталона психоаналитической работы, являются результа- том личного следования манере поведения, заданной ранней детской моделью «друг-враг». Точнее было бы сказать, что отстаиваемый им взгляд на отношения между аналитиком и пациентом есть ни что иное, как отражение смягченной модели его собственных отношений с людьми. В основе этой модели лежало его двойственное отношение к людям, характеризующееся проявлением чувств привязанности, нежности, сочувствия и в то же время отстраненности, позволившей ему уйти с головой в разработку новых идей и концепций, положивших начало возникновению психоанализа, развитию его теории и практики, выходу его на международную арену. Глава 3 ДОАНАЛИТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД 1. Незаурядные способности Фрейда Необычные обстоятельства детских лет жизни Фрейда способствовали пробуждению его исследовательского интереса к тайнам и загадкам человеческой души, наложили отпечаток на установление его отношений с другими людьми, послужили питательной почвой для возникновения некоторых психоаналитических идей. Будучи важными для понимания Фрейда как личности, сами по себе они еще не объясняют того, почему именно ему удалось сделать то, в результате чего он стал основателем психоанализа. В такой же необычной семейной обстановке мог оказаться другой человек. Но это еще не означает, что он непременно стал бы всемирно известным психоаналитиком. Понадобились незаурядные способности, значительное честолюбие и колоссальная работоспособность, чтобы из пытливого и любознательного юноши получился выдающийся человек, прославивший свое имя в истории XX столетия. Фрейд рано проявил свои незаурядные способности. С детских лет он с удовольствием погружался в библейские истории, читал изданную на двух языках (древнееврейском и немецком) и иллюстрированную гравюрами библию братьев Филиппсонов. С детства у него обнаружились способности к языкам. Так; в возрасте восьми лет, по свидетельству Э. Джонса, он начал читать в подлиннике Шекспира. Изучал латинский и греческий языки, освоил английский и французский, пытался самостоятельно овладеть испанским и итальянским. На протяжении ряда лет Фрейд был первым учеником в гимназии, и за достигнутые успехи в учебе его освобождали от некоторых экзаменов. Однако он не был покладистым учеником, и поначалу учителя часто ругали его за поведение. В одном из писем невесте, датированном 2 фев-
ралем 1886 года, Фрейд вспоминал, что в гимназии он всегда был среди самых дерзких оппозиционеров, неизменно отстаивал какую-нибудь радикальную идею и ради нее готов был идти до конца. Ему казалось, что он унаследовал дух бунтарства и ту страсть, с которой древние предки отстаивали свою веру. Он был готов пожертвовать своей жизнью ради великой цели. Поэтому нет ничего удивительного, что его поведение вызывало нарекания со стороны учителей, пока они не убедились, что ученик обладает незаурядными способностями, добивается отличных успехов в учебе и пользуется уважением среди сверстников. За годы обучения в гимназии Фрейд увлекался исто- \ рией, отождествлял себя с великими полководцами, мечтал стать прославленным генералом. В то время его любимыми героями были Ганнибал, выступивший против Рима и олицетворявший собой еврейскую стойкость, наполеоновский маршал Массена, обычно причисляемый к евреям, и Оливер Кромвель, в честь которого впоследствии он назвал своего второго сына. Амбиции молодого Фрейда влекли его к военной и политической карьере. Детские и юношеские фантазии возводили его на престол прославленного полководца или великого политического деятеля. Позднее он признавался, что сам не понимал, почему ему так хотелось стать гением. Однако по окончании гимназии, когда он встал перед проблемой выбора профессии, романтика уступила более трезвому взгляду на жизнь. Отец Фрейда предоставил сыну свободу выбора, считая, что тот должен следовать своим собственным склонностям. По примеру своего старшего товарища по гимназии, впоследствии ставшего известным политиком, первоначально Фрейд склонялся в пользу юриспруденции и хотел заниматься социальной деятельностью. Но вскоре, завороженный учением Чарльза Дарвина и находясь под впечатлением популярной лекции профессора Венского университета Карла Брюля о сравнительной анатомии, которую он прослушал незадолго до выпускного экзамена и в которой ему понравились замечательные цитаты из статьи Гете «Природа», Фрейд изменил свое первоначальное намерение и решил заниматься медициной. В 1873 году в возрасте 17 лет он поступил на медицинский факультет Венского университета, хотя и не испытывал при этом большого желания стать врачом. Впоследст- вии, вспоминая о своем решении, он подчеркивал, что в детстве никогда не играл в «доктора», а в молодые годы не питал какого-либо пристрастия к профессии и деятельности врача. Фрейд испытывал потребность в понимании некоторых из загадок мира, и присущая ему любознательность подтолкнула его к изучению медицины, так как ему казалось, что соответствующие знания окажутся полезными для разрешения этих загадок. Во время обучения в университете Фрейд не проявил интереса ко многим предметам, связанным с получением специальности врача. Обладая прекрасной памятью и спо- собностью выдерживать экзамены благодаря интенсивной подготовке к ним буквально за два-три дня, он однажды умудрился провалить экзамен по судебной медицине. Зато он активно изучает анатомию, физиологи, зоологию, биологию, химию и даже философию, не имеющую прямого отношения к медицине. После двух лет обучения на медицинском факультете Фрейд приступил к самостоятельному исследованию в области зоологии. Профессор Карл Клаус оценил способности студента и предоставил ему возможность дважды пройти стажировку на зоологической опытной станции в Триесте. Фрейд занялся изучением половых органов угря — спорной проблемы, связанной с трудностями наблюдения за миграцией угря перед брачным периодом. Его увлекла исследовательская задача, поскольку, как он отмечал, несмотря на многочисленные попытки, никто еще не видел яичек угря. С большим рвением он препарирует порядка 400 угрей и проводит микроскопические исследования гистологической структуры их дольчатого органа. Можно предположить, что честолюбивый студент надеялся на разрешение загадки, которая на протяжении нескольких столетий не поддавалась осмыслению и опытной проверке. Его исследования отчасти подтвердили гипотезу, ранее высказанную доктором Сирским, о дольчатом органе угря как его яичнике, но не явились абсолютным доказательством ее достоверности. Поэтому, несмотря на благожелательный отзыв со стороны профессора Карла Клауса, сам Фрейд испытал чувство разочарования и, кажется, впервые осознал, что вопреки юношескому рвению его природные интеллектуальные дарования имеют ограничения и не позволяют добиться скорейшего успеха во многих начинаниях. Возможно, именно это он имел в виду, когда десять лет спустя в одном из писем невесте делился с ней своими прозрениями. «Было время, — писал Фрейд, — когда во мне говорили только любознательность и честолюбие. Я часто обижался на то, что природа, видимо, была не очень благосклонна ко мне, наградив обликом гения. Часто она случайно и щедро раздаривает людям печать гения. С тех пор давно знаю, что я —не гений, и сам не понимаю, почему так хочется стать им» [I.e. 131]. 2. Физиологические исследования и клиника Испытанное Фрейдом разочарование сопровождалось поворотом его исследовательского интереса от зоологии к физиологии. На протяжении шести лет с 1876 по 1882 годы он стал работать в физиологической лаборатории Эрнста Брюкке, где обрел себе новых друзей в лице Зигмунда Экс-нера и Эрнста фон Фляйшля-Марксоу. За время работы у Эрнста Брюкке, к которому он питал большое почтение, Фрейд осуществил несколько исследований, свидетельствующих о его склонности к научно-исследовательской деятельности. Не менее плодотворной была его работа и в лаборатории Теодора Мейнерта в период с 1883 по 1885 годы. Сперва он занялся изучением гистологии нервных клеток речной миноги и добился таких результатов, которые были оценены по достоинству его учителем, представившим отчет о проделанной работе в Академию. Затем Фрейд исследовал строение нервной системы речного рака и высказал ряд соображений, которые впоследствии, независимо от его исследований, составили основу нейронной теории. При этом он осуществил техническое нововведение, применив метод окраски нервных тканей хлористым золотом. Оценивая последний вклад Фрейда в изучение нервных клеток как несомненное открытие, Э. Джонс полагает, что оно не получило широкой огласки и осталось «собственностью института». Однако это не совсем так. Возможно, это открытие Фрейда и не получило широкой огласки, но уже в то время о нем стало известно в России. В 1884 году в еженедельной газете «Врач» Ливерий Даркшевич, проходивший стажировку в лаборатории Мейнерта и работав-
ший вместе с Фрейдом, опубликовал статью «Новый способ окрашивания микроскопических препаратов для исследования хода волокон в центральной нервной системе» [2]. В этой статье речь шла о предложенном Фрейдом способе окраски нервных тканей хлористым золотом с целью изучения работы центральной нервной системы. Другое дело, что на начальном этапе жизненный путь Фрейда в науке складывался таким образом, что выдвинутые им новые идеи не приносили ему всемирную славу, к чему, судя по всему, стремился честолюбивый юноша. Ему не удавалось доводить до конца то, благодаря чему его современники получали мировое признание. Фрейд обнаружил эволюционную связь между нервной системой низших и высших животных, но в истории науки это никак не зафиксировано. Он был одним из первых, кто попытался разобраться в нейронах, но его имя не вписано в летопись открытий нейронной теории. Он предложил новый способ окраски нервных тканей, но его открытие не только не стало эпохальным событием, но и не возвеличило его имя. И это не единственные случаи, когда судьба наносила удары по его честолюбию. Один из таких ударов по честолюбию Фрейда был нанесен ему в тот период, когда он, покинув физиологическую лабораторию Брюкке, стал заниматься врачебной деятельностью. К тому времени, сдав все экзамены, он получил диплом врача в 1881 году. Надеялся получить место ассистента у Брюкке. Однако необеспеченность в материальном отношении, предстоящая женитьба и ответственность за материальное благополучие будущей семьи, невозможность быстрого продвижения в академическом плане — все это поставило Фрейда перед проблемой выбора дальнейшей профессиональной деятельности. По совету своего учителя Брюкке он покидает лабораторию, в которой проработал шесть лет, и устраивается в Венскую городскую больницу. В больнице он начинает свою деятельность с хирургии, два месяца спустя уходите этой работы и переходит в качестве аспиранта в возглавляемое Нотнагелем отделение внутренних болезней. Через полгода в 1883 году Фрейд переходит в психиатрическое отделение Теодора Мейнерта и, получив жилье при больнице, работает в должности младшего врача. Пять месяцев работы под руководством Мейнерта завершаются его переходом в отде- ление дерматологии. С начала 1984 года он начинает работать в отделении нервных болезней. В 1885 году он получает звание приват-доцента по неврологии, участвует в конкурсе среди младших врачей на право прохождения стажировки в Париже, становится победителем этого конкурса и обладателем стипендии, позволившей отправиться за границу. За три года работы в Венской городской больнице Фрейд сменил несколько специализаций. Работа хирурга показалась ему слишком обременительной. Специализация по внутренним болезням его не заинтересовала. Психиатрия привлекла внимание Фрейда, но не оставалось времени на исследовательскую деятельность. Работа в неврологическом отделении способствовала становлению его как врача, но разногласия с руководителем этого отделения Шольцом привели к тому, что, проработав чуть больше года, ему пришлось снова осваивать несколько специализаций. Такое непостоянство в овладении специальностью врача свидетельствовало о том, что в то время Фрейд не нашел свое место в медицинской практике. Он много и напряженно работает в больничных палатах, собирает и обобщает наблюдения над больными, проводит эксперименты в лабораториях, изучает медицинскую литературу, публикует статьи о редких случаях органических поражений нервной системы. Его настроение чередуется от восторгов по поводу удачного лечения до мрачных мыслей о необходимости менять специализацию, от радости обретения новых коллег до огорчения, связанного с тем, что не всегда его понимают. И тем не менее, несмотря на неопределенность в выборе специализации, Фрейд многому научился за три года работы в Венской городской больнице. Именно в эти годы по его честолюбию был нанесен существенный удар. Он был связан с его исследовательским и терапевтическим интересом, проявленным к кокаину. Тем интересом, который привел Фрейда к надеждам и разочарованиям, новым открытиям и самоупрекам. 3. Кокаин — несостоявшееся открытие В 1884 году Фрейда привлекло внимание медицинское испытание кокаина на баварских солдатах, использование
которого способствовало укреплению их физических сил и стойкости духа. Он начал знакомиться с литературой о кокаине, заказал у одной из кампаний этот алкалоид и начал осуществлять эксперименты с целью изучения его физиологического воздействия на человека. Поначалу Фрейд полагал, что использование кокаина в медицинской практике может оказаться полезным при сердечных заболеваниях и нервных истощениях. Однако он не возлагал больших надежд на свои исследования, полагая, что в лучшем случае кокаиновый метод лечения окажется еще одной его новацией, наряду с ранее предложенным им методом окраски нервных тканей хлористым золотом. Прежде всего Фрейд испытал воздействие небольшой дозы кокаина на себе и обнаружил его целительные свойства, связанные с устранением подавленности и повышением работоспособности. В дальнейшем он сам неоднократно прибегал к кокаину, использовал его в клинической работе в качестве терапевтического средства, рекомендовал его своим родственникам, невесте, друзьям как безобидный стимулятор повышения жизненного тонуса. В частности, он предложил своему другу Эрнсту фон Фляйшлю-Марксоу использовать кокаин вместо морфия, к которому тот прибегал для заглушения болей, вызванных ампутацией большого пальца правой руки. Во время опытов в физиологической лаборатории Брюкке его друг занес себе инфекцию, и только ампутация пальца спасла его от смерти. Однако операция прошла не столь удачно, потребовались новые хирургические вмешательства, причинявшие Фляйшлю боль и страдания. В обезболивающих целях он стал использовать морфий, причем дозы приема его все время увеличивались. Фрейд считал своего друга выдающимся человеком и восхищался его физическим совершенством, глубоким умом, интеллектуальными способностями, многообразными дарованиями. В одном из писем невесте он писал о Фляйшле: «Красивый, благородный, наделенный всеми талантами и прилежанием, имевший оригинальное суждение о большинстве вещей, он был моим идеалом» [3. С. 50]. Переживая за вынужденное пристрастие Фляйшля к морфию и, испробовав на себе воздействие кокаина,
Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 332; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |