Том VII 43 страница

нижайший богомолец

И<еромонах> Игнатий.

Приписка другим почерком:

Наш монастырь каким-то скитком представляется, на манер Южных пустынь. Тихо! Безмолвно! Бесхитростно! Любовно! Ра­достно! Мытарево слово! Не чаем и не отчаиваемся! Блажен, кто может сказать: течем да постигнем. С нами Бог! Разумейте, покоряйтеся, языцы! Стоим ли? Пред Богом стоим! Лежим ли? С нами Бог! Силен нас поднять! Успокоюсь, почию: яко Ты, Господи, на уповании покаяния, вселил мя ecu! Хотя и должен я сказать: смятеся сердце мое, когда помыслю о множестве прегрешений моих. И не вниди в суд с рабом Твоим: ибо не только умерщвленный греха­ми, но и живый по причине живущей в нем благодати, не оправдится пред Тобою, и правды наши судить имущем.

О! Простите моему безумию, впрочем. С нами Бог!

Приписка М. В. Чихачева:

Молитвами Святых Отцев наших Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас!

Возлюбленнейший о Господе Павел Петрович!

Желаю Вам душевно радоваться о Господе. При сем удобном случае и я не мог преминуть дабы не изъявить моего вам усердно­го желания всякого блага от подателя оного Господа Бога. Молю вас изъявить от меня то же и Отцу Александру. Я же пребыть имею навсегда с искренно-сердечным моим расположением Ваш

многогрешный послушник Михаил

1833-го года Генваря 22-го дня.

№12

Возлюбленнейший о Господе Павел Петрович! Приятнейшее письмецо Ваше получил; не знаю, найдет ли Вас сей мой ответ в преславном Новоезерске: ибо самое письмо Ваше получено мною весьма много спустя по отправлении оного Вами. Весьма желаю Вас видеть; но не знаю, попадете ли Вы в сей далекий край. Затем простите и по-прежнему любите Ваш усерднейший богомолец

Архимандрит Игнатий, янв. 1834.

Приписка Павла Петровича:

Послушник Александр Федорович Комаровский просится из Кирилло-Новоезерского м-ря в Сергиеву пустыню.

№13

Высокопреподобнейший Батюшко! Отец Архимандрит!

Слава Богу! Дело о первоклассии кончено. Вчерашнего дня Государь Император Высочайше соизволил утвердить доклад Синода. Получа оный, Граф Протасов[392] от курьера, так был обра­дован, что немедленно отправился к Высокопреосвященному Митрополиту Серафиму, который сей вестию чрезвычайно так­же был доволен. Личных объяснений их был свидетелем Анд­рей Николаевич, со слов коего докладываю Вам о сем предмете и усерднейше поздравляю!

По объяснении моем с Губернским землемером о ходе дела от­носительно земли, а также по содержанию Вашего письма к Кня­зю Голицыну[393], он, Г<-н> Зайцев просит Вас дополнить оное пись­мо, для того, чтоб отвратить непременно имеющие возникнуть споры при межевании, от слов: половина и линия, назначенная карандашом, — ибо натурально, что мы будем принимать за осно­вание свою линию, назначенную карандашом, да Депутаты крес­тьян будут говорить только о половине; а по сему и осмеливаюсь препроводить Вам письмо, назначенное к Князю, с тем, что неугод­но ли Вам будет его дополнить, согласно содержанию записки г. Зайцева, при сем прилагаемой. Сие удобнее сделать, что подоб­ные дополнения в Комитет Министров нередко бывают.

Вчерашнего дня явился ко мне Василий Егоров с сокрушен­ным сердцем, горькими слезами и отчаянным видом, во утеше­ние свое и престарелых его родителей просит к довершению многих Ваших милостей еще одной и последней таковой же: а именно Аттестата, коим он надеется примирить себя с родите­лями. Иначе боится и показаться к ним, дабы не поразить их, и без сего уже расстроенных по всем внешним обстоятельствам. Если не будет огорчительна для Вас изъясненная наша просьба, то сделайте милость, не отриньте!

Я с своей стороны не излишним считаю присовокупить, что подобный Аттестат некоторым образом нужен ему и потому, что в паспорте падучая болезнь его не упоминается. Во время же пути подобное слово отдалит сомнение от каждого, во время не­счастных минут страждущего встретившего.

С истинным высокопочитанием, честь имею быть Ваш пре­данный сын и покорнейший слуга

П. Яковлев. 1-го июня 1836 года

Г<-н> Муравьев ходатайствовать о секретаре не только не берется, но говорит, что весьма будет много, если он не будет против него, и что пользу одной обители он не может предпо­честь всем: ибо будто бы тот дерет с живого и мертвого. Не знаю, что мне остается делать? Вразумите!

№ 14

...Г<-н> Зайцев полагает самым лучшим средством просить о настоянии Сухаревой Вице-Губернатору, от которого ныне за­висит и ускорение, и медленность дела...

П. Яковлев. 30 июля 1836 г.

№15

Г<-н> Мельников советует взять суммы на первый раз 50 или 60 тысяч рублей...

П. Яковлев. 2 февраля 1837 г.

№16

...Елисавета Михайловна Хитрово убедительнейше просит Вас вынуть часть за упокой новопреставившегося Александра Пушкина, которого тело вчера отпевали в Конюшенной церкви, а для погребения повезли в Псковской, которой-то Монастырь, близ коего их, Пушкиных, имение...

П. Яковлев № 17

Возлюбленнейший о Господе Павел Петрович!

Состояние Отца Геронтия[394] довольно трудно. Мое бы мнение таково: принять строительство, и по принятии уже искать осво­бождения по болезни, что, кажется, не неудобно сделать, а то противлением, чтоб не навлек о. Геронтий себе большого иску­шения, — и вместе Старцам, якобы учителям противления влас­ти. При противлении если кто из здешних Сильных замолвит Архиерею слово, то Архиерей выставит противление, коему если потакнуть, то, пожалуй, и вся Епархия взбунтует. Таковый от­зыв Архиерея будет весьма силен и пропадет последнее сред­ство вспоможения о. Геронтию. И потому думаю принять ему начальство с покорностию и по малом времени, при помощи здешних искать увольнения, что будет похитрее и попрочнее. И Бонапарт не везде нахрапом брал, а инде и хитрость употреблял. Спросите о сем мнения у друга нашего Муравьева, а когда он своим мнением мое мнение утвердит, то немедленно Старцев известите: ибо дело такового рода, что отлагательства не терпит. Христос с Вами, дражайший мой!

23 акт. 1837

(Адрес П. П. Яковлева: в Ямской, в доме Галченкова, в квар­тире Сергиевой Пустыни Архимандрита с братиею.)

№ 18

Высокопреподобнейший Батюшко! Отец Архимандрит!

По милости Божией за Ваши Св. молитвы в обители нашей все обстоит благополучно. Я намерен доложить Вам токмо о том, что как и предуведомлены Вы о. Казначеем, — прибыл сюда 1 июня искать Вашего покровительства Новоезерский иеромонах Иаков, с билетом, данным ему до Моденского монастыря, для поступле­ния в тамошнее братство. Представив его к Алексею Ивановичу Суслову[395], узнали, что резолюциею Преосвященного Митрополи­та иеромонах Иаков должен поместиться в Моденский монастырь не навсегда, но токмо на один год, почему 5-го числа сего месяца он туда и отправился с тем же билетом, который дан ему в Мо­настыре Новоезерском. Предприимчивость Отца Иакова — по­сетить столицу без надлежащего билета, довольно необыкновен­на; но по вере чего не бывает... а потому-то сей его поступок мож­но повергнуть токмо Вашему Отеческому благоснисхождению.

Третьего дня о. Аарон с о. Наместником Феофаном[396] отправи­лись в Зеленецкий Монастырь; в тот же день уехала в Москву на несколько недель Княгиня Зинаида Петровна по делам сво­им. Указ о дозволении употребить остаточную Староладожско­го Николаевского Монастыря строительную сумму из Св. Си­нода к Преосвященному Митрополиту уже последовал.

Просьбу о согласии принять о. Платона Георгиева Старола­дожский о. Строитель подписал; на сих днях представляю ее Преосвященному Митрополиту. Из Валаама пишут, что поны­не там все состоит благополучно; в прочих обителях — также. Лесную дачу о. Нафанаил преимущественно выбрал Присыпскую, но мы нерепортуем в надежде Вашего возвращения, с не­терпением нами ожидаемого.

По делу Ивана Тимофеевича Генерал Полозов поручил мне сообщить ему те вопросные пункты, кои к нам будут присланы из Уголовной Палаты, и тогда окажет он всевозможное содействие.

Преосвященный Митрополит отпустил о. Аарона токмо на две недели; следовательно, к 25-му или 28-му числу сего месяца он возвратится.

Усерднейше прося Вашего благословения и Св. молитв, с со­вершенным высокопочитанием имею честь быть

Ваш Достопочтеннейший Батюшко! преданнейший сын

П. Яковлев. 15-го июня 1839 С<анкт >П<етер >бург

По письму Сестрицы, сию минуту мною полученному, поста­раюсь все исполнить с надлежащею точностию и Вас немедлен­но уведомить.

Петр Васильевич Лесников[397], войдя ко мне в комнату, просит свидетельствовать Вам от него и от всего семейства усердней­шее почтение.

Любезнейшим о. Марку, Ивану Тимофеевичу и Саше низко кланяюсь.

№ 19

Любезнейший друг! Павел Петрович!

Хотя всякое отвлечение для хода дела нашего весьма вредно; но Вы знаете, нужде пришедшей закона применение бывает. Так и ныне! Потрудитесь быть у Кн. Шаховской, взгляните на состояние экономических дел ее, составьте краткую сравнительную ведомость ее капитала, долгов и дохода, смету необходимого расхода. Она те­перь в крайности, почему посоветуйтесь секретно с Иваном П. Лесниковым[398] и с Василием Антоновичем, — во-первых, о том, как по­мочь ей в настоящей нужде, а во-вторых (об этом единственный советник Василий Антонович, посоветовавшись с коим, можно прибегнуть к Лесникову в случае нужды) о управляющем; ибо не­достаток в управляющем расстраивает ее хорошее состояние. Я слышал, что у Василия Антоновича есть братец, — впрочем, наде­юсь, его ли, или другого кого Василий Антонович не откажется дать благонадежного человека, который под его надзором может быть благонадежнейшим. В первом пункте, если не найдется других средств при тщательном изыскании, отец Михаил располагается помочь. Вы можете понять, как на это трудно для меня согласиться и только при последней крайности соглашаюсь. Все сие возьми­тесь сделать наисекретнейше, самым верным актом. Но хорошо бы избежать, и о последующем настрочите с верною оказиею ответ, а всего лучше в воскресение к обедни приезжайте. Что-то мне вну­шается по милости Божией к Василию Антоновичу большая дове­ренность. Помоги Вам Господи.

Ваш искреннейший друг

Арх<имандрит> Игнатий. 11 дек. [1839]

№20

Достопочтеннейший Батюшка! Отец Архимандрит! Не желая упустить сегодняшней почты, спешу уведомить, что я с сопутником в Четверг на прошедшей неделе отправились из Петербурга по Московской дороге до станции Чудово, как нам посоветовали при выдаче подорожной в Канцелярии Военного Генерал-Губернатора. Из Чудова чрез Грузино прибыли сего дня к концу поздней обедни в здешнюю Тихвинскую обитель. Дорога была, кроме некоторых песчаных мест, довольно хорошая; погода самая благоприятная. Огромные поля, засеянные хлебом, и пре­красные луга села Грузина с его окрестными селениями оставили во мне самое приятнейшее впечатление; здесь легко себе можно было представить, что время рано или позже сторицею наградит труд, подъемлемый для улучшения Сергиевского хозяйства,—тем более, что любящим Бога всё споспешествует во благое.

Здесь мы, по окончании сегодняшней обедни, только и успе­ли сходить в Церковь приложиться к иконе Божией Матери, после чего зашли в келлию о. Архимандрита, который, приняв довольно милостиво, не забыл пригласить в братскую трапезу и позволил пробыть в монастырской гостинице до четверга.

Должен признаться, что замечание Ваше касательно того, ка­кое произведет на меня влияние встреченные в здешнем крае предметы по многим отношениям вполне справедливо; не опи­сываю причин тому — они лично Вами изложены мне столько ясно и так основательно, что возражать против них, значило бы противоречить истине.

Но правда, что наше путешествие до здешнего края довольно продолжительно; но если вспомните Ваше назначение ехать нам только днем, а отнюдь не ночью, тогда согласитесь, что скорее при­быть в Тихвин невозможно, в особенности, если дополню еще тем, что на станции Оскуй мы ожидали лошадей более полусуток.

Впрочем, такое неспешное путешествие имеет своего рода при­ятность, не говорю уже о сохранении здоровья, которое по днесь обеим нам очень благоприятствует. Кабриолет наш в хорошем со­стоянии и чрезвычайно успокаивает — можно сказать, балует нас.

Желал бы знать, одобрен ли рисунок клиросов собора? Цена, испрошенная подрядчиком, мне кажется самая умеренная.

Нектарий просит Вашего благословения, которым награди­те, Достопочтеннейший Батюшко, и не лишите Вашими молит­вами того, кто, с чувством глубочайшего почтения и преданнос­ти, имеет честь быть

Ваш искренний слуга

П. Яковлев.

16-го августа 1842

Тихв<инский> М<онастпы >ръ

Всем Отцам и братиям свидетельствую усердное почтение, в особенности любезнейшим о. Наместнику, о. Казначею, о. Миха­илу, о. Илариону, о. Иосифу и о. Игнатию, помню очень и ревно­стного исполнителя своей службы уроженца града Кадникова.

Не угодно ли Вам будет покушать здешних баранок или буб­ликов, они мне показались довольно вкусны, а потому и отправ­ляю их в ящике с этою же почтою на имя о. Иосифа, ибо не же­лаю такую малость адресовать на имя Ваше. Чтоб баранки не очень засохли, то потрудитесь поручить о. Иосифу поскорее по­лучить их с почты и доставить к Вам. Не взыщите на Тихвинс­ких гостинцах; чем богаты, тем и рады.

№21

Возлюбленнейший о Господе Павел Петрович!

Приношу Вам сердечную благодарность за Тихвинские ба­ранки, которые мне очень понравились. Я, по милости Божией, здоров и довольно спокоен, равно и братия поживают благопо­лучно. Крылоса Императрица утвердила, ей показалось необык­новенно дешево. Хлеб убран благополучно; урожай сильный. По именному повелению посылается к нам под начал протодиакон Василий Лебедев.

Прочее всё по-старому. Только в том перемена, что я начи­наю Вас поджидать обратно, да и дела, Вами оставленные, тре­буют непременно возвращения Вашего к октябрю.

Прошу Ваших Св. молитв и остаюсь навсегда преданнейший Ваш друг

Арх<имандрит> Игнатий.

О. Нектарию — мой поклон!

7сент. 1842

№22

Достопочтеннейший Батюшко! Отец Архимандрит!

Напутствованный Вашим благословением доселе совершаю мое путешествие весьма благоприятно. После восьмидневного пребывания моего в Горицах, прибыл в Вологду 8-го ч<исла> с<его> месяца. В продолжение пути возродилось во мне жела­ние побывать в Новегороде, на каковый предмет при отъезде не получил Вашего благословения, то и прошу Вас покорнейше принять труд поспешить уведомить меня: согласны ли Вы на исполнение моего желания, которое если найдете хотя несколько несовместимым с какими-нибудь известными Вам обстоя­тельствами, то сделайте одолжение не затруднитесь отказом; я пойму его тогда, когда Вы не будете отвечать мне на это письмо. Раскрою Вам и цель моего путешествия в Новгород. Она состо­ит в том, во-первых, чтоб поклониться Св. Мощам угодников Божиих, а во-вторых, видеться с Саввою Вишерским Настояте­лем и Юрьевским о. Владимиром, взглянуть на их житье-бытье, в особенности на устроение первого.

Желал бы очень видеть и Графиню[399]. Пробыв здесь и в По­кровском до 16-го числа с<его> м<есяца>, а в Горицах и в Новоезерском до б октября, обратный путь наш будет также чрез Чудов, от которого до Новгорода 70 верст, расстояние самое не­значительное. Впрочем, всё это представляется Вашему благорассмотрению. С живейшим чувством глубочайшего почтения имею честь быть, прося Ваших Св. молитв и благословения

Ваш преданный слуга

П. Яковлев.

12-го сентября 1842

Вологда

Сопутник мой в настоящее время находится в Новоезерске. Завтра отправляюсь в Покровское.

Если ни в Горицах, ни в Новоезерске не встречу письма, в котором бы заключалось особенное приказание Ваше о немед­ленном возвращении и если настоящая хорошая погода не пере­менится на худшую, в таком случае предполагаю отправиться из Новоезерска к Тихвину не ближе 6 октября, согласно жела­ния моей Старицы, которая намеревается проводить до Ново­езерска. А потому адресовать письмо ко мне потрудитесь на имя о. Феофана[400] в Новоезерский монастырь, где получаются письма из Стрельны на 9-й день.

Если же по обстоятельствам замедлится на это письмо ответ Ваш, то можете адресовать ко мне на имя о. Архимандрита Ил­лариона в Тихвинский монастырь, где предполагаю пробыть сутки-двои.

Все семейство Наумовых свидетельствует Вам усерднейшее почтение; а я таковое же приношу всем Отцам и братиям на­шим, прося их о мне молитв.

№23

Возлюбленнейший о Господе Павел Петрович!

Письмо Ваше от 12-го Сентября я получил и немедленно от­вечаю. Распоряжайтесь Вашим путешествием, как заблагорас­судите. Кажется, не предвидится особенной крайности, а если таковая случится, то я уже напишу к Вишерскому. У нас ново­сти! Государь Император изволит требовать в С.-Петербург обо­их Филаретов, Киевского и Московского, помимо Обер-Прокурора[401], который изволит вот уже два воскресенья жаловать ко мне и беседовать с такою откровенностию, что на диво. Если будете в Новегороде и увидите Графиню[402], скажите ей от меня, что бла­гословляю ее за труды ее ради Церкви. Если же лично не увиди­те, то слова сии да не перейдут с письма сего никому в уши.

Наши все здоровы, все вас очень помнят, скучают об отсут­ствующем, собираются обрадоваться приезжему. Будьте здоро­вы. Христос с Вами

Друг ваш Арх<имандрит> Игнатий. 19сент.1842

О. Нектарию — мой поклон.

№24

По 27-е число мы путешествуем благополучно. Простившись с Вами, прибыли к 12-ти часам в Ладогу. Моим спутникам в доро­ге всё нравилось, а мне приятно было смотреть на их любопыт­ство — это чувство живого человека, чувство, которого нет у по­луумершего. Местоположение Ладоги, ее древности, ее Волхов, ее источники, ее рыбаки, ее рыба занимали попеременно внима­ние приезжих. 26-го рано утром выехали в проливной дождь из Старой Ладоги и в 8-м вечера прибыли в Введенский, где застали о. Строителя больным. В течение этой дороги мои спутники были особенно веселы, а я был особенно грустен; глубока язва, нане­сенная мне известным Вам лицем, ибо ядый хлебы моя возвеличи на мя запинание. Сегодня началось следствие; я послал с утра гонца в Никифоровскую пригласить о. Исайю[403]; употребил не­сколько времени на обзор Монастырского Хозяйства, которое, как и Ладожское, меня весьма утешило, хотя я и вижу, что оные мож­но еще гораздо более возвысить. Как старцы-спутешественники за мною ухаживают, как услуживают! Право, подобного внимания можно ожидать от одних только ближайших родных. Как они между собою милы! Как Марк весел! Лицо его играет от радости, как весеннее солнце; извещая Вас о том, что теперь я был у вечер­ни и с приятностию слушал пение степенное старичков, оканчи­ваю сию страницу.

27-е Вечер

28-го ничего нового не воспоследствовало; но решаемся завт­ра ехать в Свирский на большой крытой лодке. Нет! ездили в карете и в ночь на 31-е число возвратились в Введенский, где начинаем производить наше мелочное и не заслуживающее вни­мания исследование сплетней, для чего весьма достаточным ис­следователем и весьма приличным могла бы быть Игуменья Феврония[404] с Ладожским старцем Сергием. В Свирском провел я время довольно приятно, познакомился с отцом Исаиею, ко­торый приехал со мною и в Введенский. Вчера и сегодня я пове­селее и поспокойнее. Мои спутники, а особенно Марк, веселы; меня успокаивают и забавляют.

2 сентября. Сего дня кончаем следствие и намереваемся вые­хать в дальнейший путь к Зеленецкому. От Вас обещанного пись­ма не получил, почему и хочу завещать отцу Израилю переслать таковое, если он получит, уже в Ладогу. Пожелав Вам доброго здоровья и благополучия, имею честь быть Ваш навсегда пре­даннейший

Арх<имандрит> Игнатий. 1843 г.

О. Илариону и келейным моим прошу сказать мой усердный поклон и благословение. 4 часа по полудни! Посылаем за ло­шадьми и часов в 6 надеемся выехать.

№25

Высокопреподобнейший Батюшка, Отец Архимандрит!

Благодарение Господу Богу по днесь в обители нашей всё со­стоит мирно и благополучно в полном смысле слова. Всё это вре­мя о. Наместник и о. Казначей хлопотали с особенным усердием об устройстве бархатного голубого Сакоса, которой уже и шьет­ся иждивением Баронессы[405]. Печи в гостиной и спальной гото­вы, на лестнице делают, остается выкрасить келлии.

В приятном ожидании Вашего возвращения усерднейше про­шу Вашего благословения и Св. молитв, с глубочайшим высокопочитанием имеющий честь быть

Вам, Высокопреподобнейший Батюшка, преданнейший слуга

П. Яковлев.

3-го сентября 1843 г.

Сергиева пустыня

№26

Друг мой Павел Петрович!

Письмо к Параскеве Михайловне я уже послал к Павлу Мат­веевичу; в дополнение к нему присылаю просфору. В письме, по­елику я узнал вчера от Павла Матвеевича о опасном состоянии здоровья Параскевы Михайловны, писано все с осторожностию.

А в прошедшем письме, в котором она собственноручно отве­чала мне от 22-го Октября, я и сам подивился тому, что написа­лось. Видно Богу так угодно. Дарье Михайловне мой усердней­ший поклон, так как и всему их почтеннейшему семейству.

Ваш преданнейший

Архимандрит Игнатий. 3 ноября 1843 [406]

№27

Любезнейший Павел Петрович!

С 3-го сентября я на Валаме; сегодня 9-е, а депутата — еще нет. Наступают осенние непогоды. Кроме того, что я не имею столько времени, чтоб напрасно гостить на Валаме, — наступают осенние бури, во время которых переезд на берега часто по целым неде­лям бывает невозможным. Так во время пребывания нашего в Коневце была там сильнейшая буря, так что самый пароход при­шел тремя днями позже. И здесь не могут дождаться посланного в Сердоболь на почту с половины той недели. До сих пор его еще нет. Посему я решился послать нарочного к Его Преосвященству с репортом и письмом. Последнего пером при сем к Вам препро­вождаю. Потрудитесь побывать у Преосвященного и получить от него ответ, хотя партикулярный, известите меня. Хорошо бы указ Консисторский, но вы знаете, что там не поспешат, и сею медлен­ностью уничтожатся все плоды той меры, на которую мы реши­лись, то есть своею неспешностию оставят нас на Валаме встре­тить октябрь месяц; а если встретим, то и препроводим.

Я оздоровел и не нахожу причин, чтоб горевать. Валам. Здесь всё идет порядочно. Составлявший записку — теорист и слиш­ком в мрачном виде всё видел. Есть бездельницы, кои исправить должно и легко можно.

Будьте здоровы и благополучны

9 сент. 1846 Арх<имандрит> Игнатий.

Доложите Владыке, что если мы будем дожидаться непремен­но депутата, то можем на таковое пождание употребить целые месяца, а Вы сами знаете, сколько нужно мое присутствие в Сергиевой по постройке и по всему, также необходимо должно по­сетить Ладожские монастыри, особенно Сергиевский. Пусть, если хотят, пришлют своего чиновника Консисторского по преж­де бывшим примерам. Если и устроится таким образом все, то я надеюсь около 20-го возвратиться в Петербург, полагая, что к 14-му возвратится сюда посланный мною. В таком случае по­трудитесь попросить Лесникова, чтоб я мог побыть у них суточки, ибо желаю сходить в Петербургскую баню, после которой обыкновенно целые сутки надо мне провести в комнате. В про­чие же монастыри думаю пуститься после 25-го.

№28

Милостивому Государю Павлу Петровичу Яковлеву

Дражайший сердцу моему Павел Петрович!

Благодарю Вас за два письма Ваши, из которых одно получил я чрез Ивана Иоакимовича Мальцева[407], а другое чрез Николая Петровича Полозова[408] по приезде моем в Ярославль. В Бабайки прибыл я 9-го августа; таким образом, выехав из Сергиевой 10-го июля, я пробыл ровно месяц в странствовании. До странствова­ния я не охотник, но надо же было побывать там, где все бывают. Наш монастырь, Сергиева Пустыня, есть необыкновенное явле­ние, с совершенно отличным характером среди прочих монастырей такого роду. По наружности она имеет чистоту, которой нельзя встретить в другом месте; по внутреннему устроению — нигде нет такового благонамеренного братства, чуждого ханжества, безнрав­ственности. Один у нас недостаток, и тот, если сравнивать Серге­еву Пустынь с уединенными монастырями, — это множество по­сетителей и развлечения. Бабаевскою обителию я очень доволен; мне отдан мезонин над Настоятельскими покоями, состоящий из четырех комнат, весьма сухих и с прекрасным видом на Волгу и заволжские села. О. Феоктист — открытого нрава, что мне очень по сердцу. Время стоит хорошее: купаюсь дважды день в Солоной, пользуюсь прогулкой и точно чудным здешним воздухом.

О деле, о котором Вы пишете, теперь ничего не должно начи­нать: его время после Нового Года, о чем, Бог даст, я вас извещу; теперь — приготовление, которое делают другие; а Ваше уже бу­дет после Нового Года. Скажу Вам: место в Бабайском прекрас­ное, а любовь моя в Сергиевской, то есть люди, дорогие моему сердцу, в ней.

Сергия я еще не видал: потому что в Ярославле останавли­вался не более, как на час. Получил я письмо от Ивана Павлови­ча Лихачева[409], которое препровождаю при сем к Наместнику. Хорошо б, если б они уплатили ему из монастырских доходов хотя тысячу асе; да я поручаю из осенней кружки моей отдать ему две тысячи ассигнациями ]; остальное можно отдать из моей же Декабрьской. У меня здесь расход есть, но умеренный: вода очень хороша, она заменяет многое.

Напишите мне о брошюрке «Валаамский Монастырь»: како­ва ее судьба и в чем заключаются ее последствия.

Христос с Вами! Будьте здоровы и содействуйте к общей пользе и миру.

Ваш преданнейший друг

Архимандрит Игнатий. 12 августа 1847

Кн. Шихматову и многим членам К<онсисто>рии я писал письма из Москвы. Мой адрес: Ярославской губернии на стан­цию Тажихино. Передавайте так вопрошающим. На все напи­шите мне обстоятельный ответ.

№29

Достопочтеннейший Батюшко, Отец Архимандрит

Имея удовольствие получить приятнейшее письмо Ваше от 12-го ч. сего Августа, приношу Вам чувствительнейшую благо­дарность. Желаю душевно, чтоб Бабаевская Обитель послужи­ла совершенным поправлением Вашего здоровья, столь для всех нас драгоценного; впрочем и не сумневаюсь в безошибочности Вашего предположения, избрания и исполнения, а тем более надеюсь, что Милосердый Господь утешит нас возвращением Вашим в добром устроении ослабевших сил Ваших, на поприще святого служения Вашего.

Известное Вам дело, находясь в совершенной неизвестности от всех и каждого, не имеет однако же никакого еще начала, потому что А. А.[410] выжидает благоприятнейшего времени и содержит всё в величайшем секрете. Предположено было начать при доставлении книг: «Валаамский монастырь»; но О. Н.[411] пожелал доставить их Б-се Ф-с[412] лично, для чего и был в Знаменке; отклонить сие испол­нение не было никакой возможности без объяснения причины, а открыть причину находим вполне делом рановременным, а пото­му не безвредным. К сожалению, это личное исполнение было не совсем удачно: ибо вчера Отцом Игнатием, живописцем, получе­но секретное предуведомление от Б-сы, чтоб более к ним в дом не являться для того, что этой осторожности требуют их домашние обстоятельства. А-ю А-ю поручено Вам написать, что они желают Вам всех возможных благ и благодарят душевно за ответное пись­мо Ваше, доставившее им истинное наслаждение; просят Вас на­писать для них собственно хотя краткое сочинение Ваше и пре­провождают для кровати коврик, о котором, как и о кровати в их доме и у нас, кроме меня вовсе никто не знают. Руководствуясь сим правилом, они поручили предуведомить, что всякое сочине­ние или письмо Ваше будет служить их единственно утешением и наслаждением, а не украшением туалета, как случается иногда им видеть то у других. Милая их Малютка Наследница здоровь­ем поправляется; третьего дня была уже у Государыни Императ­рицы, а вчера кушала за общим столом.

В Валаамской часовне книжки продаются, но довольно еще медленно, и потому нет пока никаких последствий, кроме ис­тинного удовольствия.

Лихачева не видал я, хотя и несколько раз был у него; но ве­роятно, получив он ныне в уплату около 2000 рублей ассигнац-<иями>, остался очень доволен. Остальную сумму не угодно ли Вам будет дозволить заплатить из Неокладной, а не из собствен­ной Вашей кружки в том внимании, что в нынешнее лето при благонамереннейших Свечниках и лучшем счетоводстве, свеч­ная кружка целою третию больше прошлогодней, между тем, как у Вас и келейные и путевые расходы.

Чтоб не стеснить в экипаже Даниила Петровича[413] с семей­ством, отправляю чай и коврик чрез почту.

Испрашивая Вашего благословения и Св. молитв, с чувством глубочайшего почтения и преданности имею честь быть Вам Преданнейший слуга

П. Яковлев.

27 августа 1847-го

С<анкт >П<етер >бург

№30

Любезнейший Павел Петрович!

Письмо Ваше от Даниила Петровича я получил и в то же вре­мя посылки, которые он взял в Ярославле с почты и привез ко мне. Это было 5-го. На письмо Ваше отвечаю по пунктам.

Известное обстоятельство, как говорил я Вам и опять под­тверждаю, не начинайте ранее Нового Года, по весьма важным, мне известным причинам. В противном случае все будет испор­чено. И я сам напишу Вам о том. Так и передайте А. А-вне. Эк­земпляры «Валам»- я поручил доставить Б. Ф-с и так приказал пред отъездом моим Наместнику, потому что и мне там сказано было после известного Вам чтения на балконе.

Дата добавления: 2015-06-04