Указатель литературных работ и источников 12 страница. Ушли мы от П. Б. И в. И. Ушли, пообедали, отправили в Германию письма, что мы туда едем, чтобы машину приостановили

Ушли мы от П. Б. и В. И. Ушли, пообедали, отправили в Германию письма, что мы туда едем, чтобы машину приостановили, даже телеграмму об этом отправили (еще до разговора с Плехановым!!), и ни у одного из нас не шевельнулось сомнение в нужности того, что мы делали.

После обеда идем опять в назначенный час к П. Б. и В. П., у коих уже должен был быть Плеханов. Подходим, они все трое выходят. Здороваемся молча — впрочем Пле­ханов старается вести сторонний разговор (мы просили П. Б. и В. И. предупредить его, так что он уже все знает) — возвращаемся в комнату и садимся. Арсеньев начинает го­ворить — сдержанно, сухо и кратко, что мы отчаялись в возможности вести дело при таких отношениях, какие определились вчера, что решили уехать в Россию посовето­ваться с тамошними

348__________________________ В. И. ЛЕНИН

товарищами, ибо на себя уже не берем решения, что от журнала приходится пока отка­заться. Плеханов очень спокоен, сдержан, очевидно, вполне и безусловно владеет со­бой, ни следа нервности Павла Борисовича или Веры Ивановны [бывал и не в таких пе­редрягах! думаем мы со злостью, глядя на него!]. Он допрашивает, в чем же собственно дело. «Мы находимся в атмосфере ультиматумов», — говорит Арсеньев и развивает несколько эту мысль. «Что же вы боялись, что ли, что я после первого номера стачку вам устрою перед вторым?» — спрашивает Плеханов, наседая на нас. Он думал, что мы этого не решимся сказать. Но я тоже холодно и спокойно отвечаю: «отличается ли это от того, что сказал А. Н.? Ведь он это самое и сказал». Плеханова, видимо, немного ко­робит. Он не ожидал такого тона, такой сухости и прямоты обвинений. — «Ну, решили ехать, так что ж тут толковать, — говорит он, — мне тут нечего сказать, мое положение очень странное: у вас все впечатления да впечатления, больше ничего: получились у вас такие впечатления, что я дурной человек. Ну, что же я могу с этим поделать?» — Наша вина может быть в том, — говорю я, желая отвести беседу от этой «невозмож­ной» темы, — что мы чересчур размахнулись, не разведав брода. — «Нет, уж если го­ворить откровенно, — отвечает Плеханов, — ваша вина в том, что вы (может быть в этом сказалась и нервность Арсеньева) придали чрезмерное значение таким впечатле­ниям, которым придавать значение вовсе не следовало». Мы молчим и затем говорим, что вот-де брошюрами можно пока ограничиться. Плеханов сердится: «я о брошюрах не думал и не думаю. На меня не рассчитывайте. Если вы уезжаете, то я ведь сидеть сложа руки не стану и могу вступить до вашего возвращения в иное предприятие».

Ничто так не уронило Плеханова в моих глазах, как это его заявление, когда я вспо­минал его потом и обдумывал его всесторонне. Это была такая грубая угроза, так плохо рассчитанное запугиванье, что оно могло только «доконать». Плеханова, обнаружив его

__________________________ КАК ЧУТЬ НЕ ПОТУХЛА «ИСКРА»?________________________ 349

«политику» по отношению к нам: достаточно-де будет их хорошенько припугнуть...

Но на угрозу мы не обратили ни малейшего внимания. Я только сжал молча губы: хорошо, мол, ты так — ну à la guerre comme à la guerre, но дурак же ты, если не ви­дишь, что мы теперь уже не те, что мы за одну ночь совсем переродились.

И вот, увидав, что угроза не действует, Плеханов пробует другой маневр. Как же не назвать в самом деле маневром, когда он стал через несколько минут, тут же, говорить о том, что разрыв с нами равносилен для него полному отказу от политической дея­тельности, что он отказывается от нее и уйдет в научную, чисто научную литературу, ибо если-де он уж с нами не может работать, то, значит, ни с кем не может... Не дейст­вует запугивание, так, может быть, поможет лесть!.. Но после запугивания это могло произвести только отталкивающее впечатление... Разговор был короткий, дело не клеи­лось; Плеханов перевел, видя это, беседу на жестокость русских в Китае, но говорил почти что он один, и мы вскоре разошлись.

Беседа с П. Б. и В. П., после ухода Плеханова, не представляла уже из себя ничего интересного и существенного: П. Б. извивался, стараясь доказать нам, что Плеханов тоже убит, что теперь на нашей душе грех будет, если мы так уедем, и пр. и пр. В. И. в интимной беседе с Арсеньевым признавалась, что «Жорж» всегда был такой, призна­лась в своем «героизме раба», призналась, что «это для него урок будет», если мы уе­дем.

Остаток вечера провели пусто, тяжело.

На другой день, вторник 28 августа н. ст., надо уезжать в Женеву и оттуда в Герма­нию. Рано утром будит меня (обыкновенно поздно встающий) Арсеньев. Я удивляюсь: он говорит, что спал плохо и что придумал последнюю возможную комбинацию, чтобы хоть кое-как наладить дело, чтобы из-за порчи личных отношений не дать погибнуть серьезному партийному предприятию. Издадим сборник, — благо материал уже

— коль война, так по-военному. Ред.

350__________________________ В. И. ЛЕНИН

намечен, связи с типографией налажены. Издадим сборник пока при теперешних неоп­ределенных редакторских отношениях, а там увидим: от сборника одинаково легок пе­реход и к журналу и к брошюрам. Если же Плеханов заупрямится, — тогда черт с ним, мы будем знать, что сделали все, что могли... Решено.

Идем сообщать Павлу Борисовичу и Вере Ивановне и встречаем их: они шли к нам. Они, конечно, охотно соглашаются, и П. Б. берет на себя поручение переговорить с Плехановым и побудить его согласиться.

Приезжаем в Женеву и ведем последнюю беседу с Плехановым. Он берет топ такой, будто вышло лишь печальное недоразумение на почве нервности: участливо спрашива­ет Арсеньева о его здоровье и почти обнимает его — тот чуть не отскакивает. Плеханов соглашается на сборник: мы говорим, что по вопросу об организации редакторского дела возможны три комбинации (1. мы редакторы, он — сотрудник; 2. мы все соредак­торы; 3. он — редактор, мы — сотрудники), что мы обсудим в России все эти три ком­бинации, выработаем проект и привезем сюда. Плеханов заявляет, что он решительно отказывается от 3-ей комбинации, решительно настаивает на совершенном исключении этой комбинации, на первые же обе комбинации соглашается. Так и порешили: пока, впредь до представления нами проекта нового редакторского режима, оставляем ста­рый порядок (соредакторы все шесть, причем 2 голоса у Плеханова).

Плеханов выражает затем желание разузнать хорошенько, в чем же собственно дело-то было, чем мы недовольны. Я замечаю, что может быть лучше будет, если мы больше внимания уделим тому, что будет, а не тому, что было. Но Плеханов настаивает, что надо же выяснить, разобрать. Завязывается беседа, в которой участвуем почти только Плеханов и я — Арсеньев и П. Б. молчат. Беседа ведется довольно спокойно, даже вполне спокойно. Плеханов говорит, что он заметил, будто Арсеньев был раздражен отказом его насчет Струве, — я замечаю, что он, напротив, ставил нам условия — во­преки своему прежнему заявлению в лесу, что он условий не ставит. Плеханов защища­ется:

__________________________ КАК ЧУТЬ НЕ ПОТУХЛА «ИСКРА»?________________________ ЗЦ

я-де молчал не потому, что ставил условия, а потому, что для меня вопрос был ясен. Я говорю о необходимости допускать полемику, о необходимости между нами голосова­ний — Плеханов допускает последнее, но говорит: по частным вопросам, конечно, го­лосование, по основным — невозможно. Я возражаю, что именно разграничение ос­новных и частных вопросов будет не всегда легко, что именно об этом разграничении необходимо будет голосовать между соредакторами. Плеханов упирается, говорит, что это уже дело совести, что различие между основными и частными вопросами дело яс­ное, что тут голосовать нечего. Так на этом споре — допустимо ли голосование между соредакторами по вопросу о разграничении основных и частных вопросов — мы и за­стряли, не двигаясь ни шагу дальше. Плеханов проявил всю свою ловкость, весь блеск своих примеров, сравнений, шуток и цитат, невольно заставлявших смеяться, но этот вопрос так-таки и замял, не сказав прямо: нет. У меня получилось убеждение, что он именно не мог уступить здесь, по этому пункту, не мог отказаться от своего «индиви­дуализма» и от своих «ультиматумов», ибо он по подобным вопросам не стал бы голо­совать, а стал бы именно ставить ультиматумы.

В тот же день вечером я уехал, не видавшись больше ни с кем из группы «Освобож­дение труда». Мы решили не говорить о происшедшем никому, кроме самых близких лиц, — решили соблюсти аппарансы¹³⁰, — не дать торжествовать противникам. По внешности — как будто бы ничего не произошло, вся машина должна продолжать ид­ти, как и шла, — только внутри порвалась какая-то струна, и вместо прекрасных лич­ных отношений наступили деловые, сухие, с постоянным расчетом: по формуле si vis pacem, para bellum*.

Небезынтересно только отметить вечером того же дня один разговор, который я вел с ближайшим товарищем и сторонником Плеханова, членом группы «Социал-демократ». Я не сказал ему ни слова о происшедшем,

— если хочешь мира, готовься к войне. Ред.

352__________________________ В. И. ЛЕНИН

сказал, что журнал намечен, статьи назначены — пора за дело. Беседовал с ним о том, как практически наладить дело: он всецело высказывался за то, что старики решитель­но неспособны на редакторскую работу. Беседовал о «3-х комбинациях» и прямо спро­сил его: какая, по его мнению, всех лучше? Он прямо и не колеблясь ответил: 1-ая (мы — редакторы, они — сотрудники), но-де, вероятно, журнал будет Плеханова, газета — ваша.

По мере того, как мы отходили подальше от происшедшей истории, мы стали отно­ситься к ней спокойнее и приходить к убеждению, что дело бросать совсем не резон, что бояться нам взяться за редакторство (сборника) пока нечего, а взяться необходимо именно нам, ибо иначе нет абсолютно никакой возможности заставить правильно рабо­тать машину и не дать делу погибнуть от дезорганизаторских «качеств» Плеханова.

По приезде в N¹³¹, 4 или 5 сентября, мы уже выработали проект формальных отно­шений между нами (я начал писать этот проект еще дорогой, в вагоне ж. д.), и проект этот делал нас — редакторами, их — сотрудниками с правом голоса по всем редакци­онным вопросам. Этот проект и решено было обсудить совместно с Егором (Марто­вым), а затем преподнести им.

Искра начала подавать надежду опять разгореться.

Написано в начале сентября Печатается по рукописи

(н. ст.) 1900 г.

Впервые напечатано в 1924 г. в Ленинском сборнике I

См. следующий документ. Ред.

ПРОЕКТ СОГЛАШЕНИЯ

1. Ввиду солидарности основных взглядов и тождества практических задач загра­
ничной группы «Социал-демократ» и русской группы, издающей сборник «Зарю» и га­
зету «Искру», названные организации заключают между собою союз.

2. Обе группы оказывают друг другу всестороннюю поддержку —

во-1-х, в литературном отношении. Группа «Освобождение труда» при­нимает ближайшее редакционное участие в сборнике «Заря» и газете «Ис­кра»*;

ВО-2-Х, в деле доставки и распространения литературы, расширения и уп­рочения революционных связей и приискания материальных средств.

3. Заграничными представителями группы «Искры» являются группа «Социал-
демократ» и особые агенты «Искры».

4. Письма и посылки, адресуемые из-за границы для группы «Искры», направляются
по адресу группы «Социал-демократ». В тех случаях, когда за границей есть кто-либо
из членов группы «Искры», — вся корреспонденция пересылается ему. Если же за гра­
ницей не находится в данное время ни одного члена группы «Искры», то группа «Со­
циал-демократ» и особые агенты «Искры» берут на себя ее дела.

Написано в начале сентября Печатается по рукописи

(н. ст.) 1900 г.

Впервые напечатано в 1940 г.

в журнале «Пролетарская Революция» № 3

Условия этого участия определены особым соглашением¹³².

ЗАЯВЛЕНИЕ РЕДАКЦИИ «ИСКРЫ» ОТ РЕДАКЦИИ

Предпринимая издание политической газеты — «Искра», мы считаем необходимым сказать несколько слов о том, к чему мы стремимся и как понимаем свои задачи.

Мы переживаем крайне важный момент в истории русского рабочего движения и русской социал-демократии. Последние годы характеризуются поразительно быстрым распространением социал-демократических идей среди нашей интеллигенции, а на­встречу этому течению общественной мысли идет самостоятельно возникшее движение промышленного пролетариата, который начинает объединяться и бороться против сво­их угнетателей, начинает с жадностью стремиться к социализму. Кружки рабочих и со­циал-демократов интеллигентов появляются повсюду, распространяются местные аги­тационные листки, растет спрос на социал-демократическую литературу, далеко обго­няя предложение, а усиленные правительственные преследования не в силах удержать этого движения. Битком набиты тюрьмы, переполнены места ссылки, чуть не каждый месяц слышно о «провалах» во всех концах России, о поимке транспортов, о конфиска­ции литературы и типографий, но движение все растет, захватывает все больший район, все глубже проникает в рабочий класс, все больше привлекает общественное внимание. И все экономическое развитие России, вся история русской общественной мысли и русского революционного

Первая страница отдельного листка «Заявление редакции «Искры»». — 1900 г.

Уменьшено

__________________________ ЗАЯВЛЕНИЕ РЕДАКЦИИ «ИСКРЫ»________________________ 355

движения ручаются за то, что социал-демократическое рабочее движение будет расти, несмотря на все препятствия, и в конце концов — преодолеет их.

Но, с другой стороны, главная черта нашего движения, которая особенно бросается в глаза в последнее время, — его раздробленность, его, так сказать, кустарный характер: местные кружки возникают и действуют независимо друг от друга и даже (что особен­но важно) независимо от кружков, действовавших и действующих в тех же центрах; не устанавливается традиции, нет преемственности, и местная литература всецело отража­ет раздробленность и отсутствие связи с тем, что уже создано русской социал-демократией.

Несоответствие этой раздробленности с запросами, вызываемыми силою и широтой движения, создает, по нашему мнению, критический момент в его развитии. В самом движении с неудержимой силой сказывается потребность упрочиться, выработать оп­ределенную физиономию и организацию, а между тем в среде практически действую­щих социал-демократов необходимость такого перехода к высшей форме движения сознается далеко не везде. В довольно широких кругах наблюдается, наоборот, шатанье мысли, увлечение модной «критикой марксизма» и «бернштейниадой», распростране­ние взглядов так называемого «экономического» направления и в неразрывной связи с этим — стремление задержать движение на его низшей стадии, стремление отодвинуть на второй план задачу образования революционной партии, ведущей борьбу во главе всего народа. Что подобного рода шатанье мысли наблюдается среди русских социал-демократов, что узкий практицизм, оторванный от теоретического освещения движения в его целом, грозит совратить движение на ложную дорогу, это факт; в этом не могут усомниться люди, непосредственно знакомые с положением дел в большинстве наших организаций. Да есть и литературные произведения, подтверждающие это: стоит на­звать хотя бы «Credo», вызвавшее уже вполне законный протест, «Отдельное приложе­ние к «Рабочей Мысли»» (сентябрь 1899), столь рельефно выразившее тенденцию,

356__________________________ В. И. ЛЕНИН

проникающую всю газету «Рабочая Мысль», или наконец — воззвание петербургской «Группы самоосвобождения рабочего класса», составленное в духе того же «эконо­мизма». И совершенно неверно утверждение «Рабочего Дела», что «Credo» представля­ет собою не больше, как мнение единичных лиц, что направление «Рабочей Мысли» выражает лишь сумбурность и бестактность ее редакции, а не особое направление в са­мом ходе русского рабочего движения.

А рядом с этим в произведениях писателей, которых читающая публика, с большим или меньшим основанием, считала до сих пор видными представителями «легального» марксизма, все более и более обнаруживается поворот к воззрениям, сближающимся с буржуазной апологетикой. Результатом всего этого и является тот разброд и та анар­хия, благодаря которым экс-марксист или вернее экс-социалист Бернштейн, перечисляя свои успехи, мог печатно заявить, не встречая возражений, будто большинство дейст­вующих в России социал-демократов состоит из его последователей.

Мы не хотим преувеличивать опасность положения, но закрывать на нее глаза было бы неизмеримо вреднее; вот почему мы от всей души приветствуем решение группы «Освобождение труда» возобновить ее литературную деятельность и начать системати­ческую борьбу против попыток извращения и опошления социал-демократизма.

Практический вывод из всего этого такой: мы, русские социал-демократы, должны сплотиться и направить все усилия на образование крепкой партии, борющейся под единым знаменем революционной социал-демократии. Именно эта задача была наме­чена уже съездом 1898 года, образовавшим Российскую социал-демократическую ра­бочую партию и опубликовавшим ее «Манифест».

Мы признаем себя членами этой партии, вполне разделяем основные идеи «Манифе­ста» и придаем ему важное значение, как открытому заявлению ее целей. Поэтому для нас, как членов партии, вопрос о ближайшей и непосредственной нашей задаче ставит­ся таким

__________________________ ЗАЯВЛЕНИЕ РЕДАКЦИИ «ИСКРЫ»________________________ 357

образом: какой план деятельности должны мы принять, чтобы достигнуть возможно более прочного возобновления партии?

Обычный ответ на этот вопрос состоит в том, что необходимо снова выбрать цен­тральное учреждение и поручить ему возобновить орган партии. Но в переживаемый нами период разброда такой простой путь едва ли был бы целесообразен.

Создать и упрочить партию значит создать и упрочить объединение всех русских социал-демократов, а — по указанным выше причинам — такого объединения нельзя декретировать, его нельзя ввести по одному только решению какого-либо, скажем, соб­рания представителей, его необходимо выработать. Необходимо выработать, во-первых, прочное идейное объединение, исключающее ту разноголосицу и путаницу, которая — будем откровенны! — царит среди русских социал-демократов в настоящее время; необходимо закрепить это идейное объединение партийной программой. Необ­ходимо, во-вторых, выработать организацию, специально посвященную сношениям между всеми центрами движения, доставке полных и своевременных сведений о дви­жении и правильному снабжению периодической прессой всех концов России. Только тогда, когда выработается такая организация, когда будет создана русская социалисти­ческая почта, партия получит прочное существование и станет реальным фактом, а сле­довательно, и могущественной политической силой. Первой половине этой задачи, т. е. выработке общей, принципиально выдержанной литературы, способной идейно объе­динить революционную социал-демократию, мы и намерены посвятить свои силы, видя в этом насущную потребность современного движения и необходимый подготовитель­ный шаг к восстановлению деятельности партии.

Как мы уже говорили, идейное объединение русских социал-демократов еще надо выработать, для чего необходимо, по нашему мнению, открытое и всестороннее обсуж­дение основных принципиальных и тактических вопросов, поднятых современными «э кономистами»,

358__________________________ В. И. ЛЕНИН

бернштейнианцами и «критиками». Прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объе­диниться, мы должны сначала решительно и определенно размежеваться. Иначе наше объединение было бы лишь фикцией, прикрывающей существующий разброд и ме­шающей его радикальному устранению. Понятно поэтому, что мы не намерены сделать наш орган простым складом разнообразных воззрений. Мы будем вести его, наоборот, в духе строго определенного направления. Это направление может быть выражено сло­вом: марксизм, и нам вряд ли есть надобность добавлять, что мы стоим за последова­тельное развитие идей Маркса и Энгельса и решительно отвергаем те половинчатые, расплывчатые и оппортунистические поправки, которые вошли теперь в такую моду с легкой руки Эд. Бернштейна, П. Струве и многих других. Но, обсуждая все вопросы с своей определенной точки зрения, мы вовсе не отвергаем полемику между товарищами на страницах нашего органа. Открытая полемика пред всеми русскими социал-демократами и сознательными рабочими необходима и желательна для выяснения глу­бины существующих разногласий, для всестороннего обсуждения спорных вопросов, для борьбы с крайностями, в которые неизбежно впадают не только представители раз­личных взглядов, но даже представители различных местностей или различных «про­фессий» революционного движения. Мы считаем даже, как уже было замечено выше, одним из недочетов современного движения отсутствие открытой полемики между за­ведомо расходящимися взглядами, стремление держать под спудом разногласия, ка­сающиеся очень серьезных вопросов.

Мы не станем подробно перечислять тех вопросов и тем, которые входят в програм­му нашего органа, ибо эта программа сама собою вытекает из общего понятия о том, чем должна быть издаваемая, при данных условиях, политическая газета.

По мере наших сил мы будем стремиться к тому, чтобы все русские товарищи смот­рели на наше издание как на свой орган, в который каждая группа сообщала бы все сведения о движении, с которым бы она делилась

ЗАЯВЛЕНИЕ РЕДАКЦИИ «ИСКРЫ»________________________ 359

своим опытом, своими взглядами, своими запросами на литературу, своей оценкой со­циал-демократических изданий, делилась бы, одним словом, всем, что она вносит в движение и что она выносит из него. Только при таком условии возможно будет созда­ние действительно общерусского социал-демократического органа. Только такой орган способен вывести движение на широкий путь политической борьбы. «Раздвинуть рам­ки и расширить содержание нашей пропагандистско-агитационной и организаторской деятельности» — эти слова П. Б. Аксельрода должны стать лозунгом, определяющим в ближайшем будущем деятельность русских социал-демократов, и мы принимаем этот лозунг в программу своего органа.

Мы обращаем свой призыв не только к социалистам и сознательным рабочим. Мы призываем также всех, кого гнетет и давит современный политический строй, мы пред­лагаем им страницы наших изданий для разоблачения всех гнусностей русского само­державия.

Кто понимает социал-демократию, как организацию, служащую исключительно сти­хийной борьбе пролетариата, тот может удовлетвориться только местной агитацией и «чисто рабочей» литературой. Мы не так понимаем социал-демократию: мы понимаем ее как направленную против абсолютизма революционную партию, неразрывно свя­занную с рабочим движением. Только организованный в такую партию пролетариат, этот наиболее революционный класс современной России, в состоянии будет испол­нить лежащую на нем историческую задачу: объединить под своим знаменем все демо­кратические элементы страны и завершить упорную борьбу целого ряда погибших по­колений конечным торжеством над ненавистным режимом.

Газета будет выходить в объеме около 1—2 печатных листов номер.

Срок выхода, ввиду условий русской нелегальной печати, заранее не определяется.

В. И. ЛЕНИН

Нам обещаны — сотрудничество нескольких выдающихся представителей междуна­родной социал-демократии, ближайшее участие группы «Освобождение труда» (Г. В. Плеханова, П. Б. Аксельрода, В. И. Засулич) и поддержка со стороны нескольких орга­низаций Российской социал-демократической рабочей партии, а также отдельных групп русских социал-демократов.

Написано в августе, позднее 23 (5 сентября) 1900 г.

Напечатано в 1900 г. отдельным листком в издании «Искры»

Печатается по тексту листка

Обложка брошюры «Майские дни в Харькове». — 1901 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ К БРОШЮРЕ «МАЙСКИЕ ДНИ В ХАРЬКОВЕ»

Предлагаемая брошюра представляет из себя описание знаменитой маевки 1900 г. в Харькове, составленное Харьковским комитетом Российской социал-демократической рабочей партии на основании описаний самих рабочих. Она прислана нам в виде кор­респонденции, но мы сочли необходимым издать ее отдельно, как вследствие ее значи­тельного объема, так и ввиду того, чтобы как можно легче было распространить ее в возможно большем количестве и возможно шире. Через полгода русские рабочие будут праздновать первое мая первого года нового века, — и пора позаботиться о том, чтобы это празднество охватило как можно больше центров, чтобы оно было как можно вну­шительнее не только числом своих участников, но и их организованностью, их созна­тельностью, их решимостью начать бесповоротную борьбу за политическое освобож­дение русского народа, а тем самым и за свободное поприще классового развития про­летариата и открытой борьбы его за социализм. Пора начать готовиться к новой маевке, и одной из важных подготовительных мер должно быть ознакомление с тем, чего уже достигло социал-демократическое движение в России, рассмотрение того, что еще не­достает нашему движению вообще и маевке в частности, и как мы должны пополнить эти недочеты, как добиться лучших результатов.

Харьковская маевка показывает, какой крупной политической демонстрацией спо­собно стать празднование рабочего праздника и чего недостает нам для

364__________________________ В. И. ЛЕНИН

того, чтобы это празднование действительно стало великой общерусской демонстраци­ей сознательного пролетариата. Что придало майским дням в Харькове характер вы­дающегося события? Массовое участие рабочих в забастовке, громадные тысячные со­брания на улицах, развертывающие красные знамена, провозглашающие требования, указанные в прокламациях, революционный характер этих требований: 8-часовой рабо­чий день и политическая свобода. Сказка о том, будто русские рабочие не доросли еще до политической борьбы, будто их главное дело — чисто экономическая борьба, лишь понемногу и потихоньку дополняемая частичной политической агитацией за отдельные политические реформы, а не за борьбу против всего политического строя России, — эта сказка решительно опровергается харьковской маевкой. Но мы хотим здесь обратить внимание на другую сторону дела. Доказав еще и еще раз политические способности русских рабочих, маевка в Харькове показывает в то же время, чего нам недостает для полного развития этих способностей.

Харьковские социал-демократы постарались подготовить маевку, распространив брошюры и листки заранее; был составлен рабочими и план общей демонстрации и ре­чей на Конной площади. Отчего не удался этот план? Харьковские товарищи отвечают на это так: оттого, что силы «главного штаба» сознательных социалистов-рабочих были распределены неравномерно, в одном заводе много, в других мало; оттого, далее, что план рабочих «был известен властям», принявшим, разумеется, все меры для разъеди­нения рабочих. Вывод ясен: нам недостает организации. Масса рабочих всколыхнулась уже и готова идти за социалистическими вождями, но «главному штабу» не удалось еще сорганизовать крепкого ядра, правильно распределяющего все наличные силы соз­нательных рабочих, обеспечивающего настолько конспиративную (тайную) постановку дела, чтобы заранее составленные планы действия оставались неизвестны не только властям, но и всем, стоящим вне организации. Эта организация должна

______________ ПРЕДИСЛОВИЕ К БРОШЮРЕ «МАЙСКИЕ ДНИ В ХАРЬКОВЕ»_____________ 365

быть революционной организацией: она должна быть составлена из людей, вполне ясно сознавших задачи социал-демократического рабочего движения и решившихся на бес­поворотную борьбу с современным политическим строем, она должна соединить в себе то социалистическое знание и тот революционный опыт, который выработали уроки многих десятилетий в русской революционной интеллигенции, с тем знанием рабочей среды и умением агитировать в массе и вести ее за собой, которое свойственно передо­викам-рабочим. Не о проведении искусственно сочиненной грани между интеллиген­тами и рабочими, не о создании «чисто рабочей» организации, а именно о таком соеди­нении должны мы заботиться прежде всего и больше всего. Мы позволим себе напом­нить здесь следующие слова Г. Плеханова:

«Необходимым условием этой (агитационной) деятельности является сплочение уже готовых революционных сил. Кружковой пропагандой могут заниматься люди, ничем не связанные между собой, даже не подозревающие существования один другого. Ко­нечно, отсутствие организации всегда отзывается и на пропаганде, но оно не делает ее невозможной. В эпохи же сильного общественного возбуждения, когда политическая атмосфера насыщена электричеством и когда то здесь, то там, по самым различным, самым непредвиденным поводам происходят все более и более частые вспышки, свиде­тельствующие о приближении революционной бури, — короче, когда надо агитировать или оставаться за флагом, в такие эпохи только организованные революционные силы могут иметь серьезное влияние на ход событий. Отдельная личность становится тогда бессильной, революционное дело оказывается по плечу только единицам высшего по­рядка: революционным организациям» (Г. Плеханов. «О задачах социалистов в борьбе с голодом», стр. 83).

Дата добавления: 2015-06-04