Соревнование хоров королевы 2 страница

Записи прошлогоднего соревнования стали решающим ударом для нас. Тогда победил класс 1-1 – то есть, класс Кагуразака-сенпая.

Девушка в строгом смокинге с подобранными волосами была никто иная, как сама Кагуразака-сенпай. В тот раз они выбрали «Кикоэру», сочинённую Ниими Токухиде. Различия в темпах были чётко различимы, а игра ансамбля была безошибочна и точна. Колдовство музыки завораживало нас, несмотря на то, что мы сидели на неудобных стульях и слушали всего лишь запись выступления.

- Неудивительно, что они выиграли…

- Говорят, что до них не выигрывал ни один класс из первого года.

Мои одноклассники начали перешёптываться в темноте. Похоже, у нас нет ни шанса. Что ж, я был не против, чтобы Сенпай победила.

Сенпай предложила нам троим объединиться против неё, чтобы дать нам фору. На первый взгляд, у нас было преимущество, но его нивелировало то, что соревнование проходило между классами. Всё благодаря её непревзойдённому использованию софизмов, что поставило её в выгодное положение.

Я издал слабый вздох. И тут же чей-то взгляд начал прожигать моё лицо – Мафую смотрела на меня со своего места.

- Э-эм… В чём дело?

Она смотрела меня с момента окончания записи, пока свет в классе не включили вновь.

- Ты правда считаешь, что мы не сможем победить? – наконец, заговорила Мафую, когда наши одноклассники начали собираться и выходить из аудиовизуального кабинета.

- Но… ты ведь видела этот ролик, верно?

- Это выступление… выглядит красивее, чем оно есть на самом деле.

- Товарищ Эбисава права, - сказала Кагуразака-сенпай во время репетиции нашей группы. – Для того, чтобы повысить шансы на победу, можно использовать пару трюков. К примеру, искусственно усилить голоса, выбрать полифоническую мелодию, наигранно махать палочкой и так далее.

- Понятно…

- И ещё, никто из судей не эксперт в музыке! – добавила Чиаки. Так вот почему Мафую сказала, что выступление выглядело красивее, чем оно было на самом деле? Потому что его целью было обмануть любителей?

- Нет, - Мафую закачала головой, настраивая гитару. – Трюк был в том, чтобы обмануть «любителей, которые не хотят показать свой непрофессионализм, хотя их просто заставили стать судьями».

Вот оно как. Любой человек, не важно, профессионал он или любитель, сможет понять, плохое ли выступление или хорошее. Однако им нужно найти «критерии», по которым они будут выставлять баллы. В эту слабость и метила Сенпай своей тактикой.

- Я бы использовала другую стратегию, если бы проводилось голосование среди учеников. Но, раз уж судей только четверо, удобнее просто выбрать песню, которая им по вкусу.

- Ах да, песня твоего класса была довольно консервативна, Сенпай, - мне казалось, что они выберут рок, но, в итоге, их выбор пал на мелодию, исполняемую ансамблем. Я был немного разочарован.

- Одним из судей был учитель социологии, который выступает за свободу воли.

Я вздохнул. Сенпай брала в расчёт даже мельчайшие детали… Песня «Кикоэру» была сочинена во время «войны в заливе» и поддерживала мир во всём мире, призывая людей к защите природы. Наверное, она зацепила душу учителя социологии.

- Ну… что твой класс будет петь в этот раз? – спросила Чиаки.

- Мы остановились на роке.

- Что? А какую песню?

- Секрет. Моя помощь противникам на этом закончена, - Сенпай взяла свою гитару в руки и встала. – Начнём! Мы не можем думать только о соревновании хоров: школьный фестиваль тоже не стоит на месте.

В нашем кружке изучения народной музыки только Сенпай приезжала в школу на велосипеде. Поэтому мы втроём могли обсудить наши планы по пути к станции.

- Что насчёт крайнего срока для подачи нашей заявки? На этой неделе? Тогда нам нужно серьёзно пошевелить мозгами… - размахивала сумкой Чиаки, шагая по торговой улице. В её глазах горел огонь, присущий только членам спорткружков, и от него меня охватила апатия.

- Кто будут судьями в этот раз? – спросила Мафую, которая шла по другую сторону от меня.

- Директор и Маки-сенсей – обязательные судьи. Кто там ещё?.. – Маки-сенсей – учитель музыки и наставник нашего кружка. Потому Чиаки спросила: - То есть, мы сможем подкупить Маки-сенсей? - Проблема в том, что Кёко поспеет раньше нас, если это возможно, - ответила Мафую. Девочки игнорировали моё присутствие, хотя я шёл между ними, и продолжали оживлённо обмениваться идеями. - Нао! – внезапно кто-то наступил на мою ногу, и я едва не растянулся на асфальте. – Ты никогда ничем не интересуешься! Ты можешь проявить хоть каплю энтузиазма?! Или ты хочешь проиграть Сенпаю? – Чиаки приблизила своё лицо к моему. Мы стояли посреди оживлённой улицы, прямо перед станцией, потому взгляды прохожих были довольно ощутимы.

- Не думаю, что мы сможем победить.

- Ты хочешь пойти на концерт с Кёко? – Мафую встала передо мной, пронзая меня свои взглядом.

- Нет, не то чтобы…

- Хочешь или нет?

- Почему Мафую так беспокоится о нашем пари? Я могу понять, почему злится Чиаки, но…

- О? Ты знаешь, почему я злюсь? – спросила Чиаки с явной насмешкой в голосе. Я неуверенно кивнул головой. Чиаки любит Сенпая, и ей точно будет не весело, если Сенпай скажет, - пусть даже и в шутку - что она хочет пойти со мной на свидание. Чиаки поморщилась и вздохнула, выслушав моё объяснение. – Мафую, нам надо бороться не с Сенпаем, а с тупостью этого болвана.

- Я тоже так думаю, - без раздумий согласилась Мафую. Она на миг остановила на мне взгляд, словно пытаясь что-то сказать. Но Мафую тут же отвернулась и быстро зашагала к станции. Чиаки скорчила гримасу и последовала за ней.

Я застыл на месте, не понимая, в чём было дело. Когда я опомнился и спустился по лестнице, двери трамвая уже были закрыты.

Я устало сел на скамейку. Неожиданно для меня, из-за моей спины донёсся чей-то голос: - Похоже, победа будет лёгкой.

Я едва не свалился со скамейки. Обернувшись, я увидел Кагуразака-сенпая, стоявшую за мной с лукавой улыбкой на лице.

- …Почему ты здесь?

Разве она не поехала домой на велосипеде?

- Я хотела выведать ваши планы, но, кажется, мне незачем было идти на такие меры, - Сенпай вздохнула и села рядом со мной.

- Разницы нет, Сенпай выиграла сразу после того, как предложила это пари, я прав? Не было у нас никакого преимущества. Мы не сможем выиграть! – после моих слов Сенпай с удивлением взглянула на меня.

- Кажется, молодой человек, ты кое-что не так понял.

- И что же?

- Ты уже должен знать, что я сражаюсь только в тех битвах, в которых моя победа гарантирована. Другой мой принцип заключается в том, что… я никогда не борюсь, если сражение не может считаться битвой. – Сенпай положила руку на моё бедро. – Я вступила в битву, потому что я верю, что ты, молодой человек, товарищ Эбисава и товарищ Аихара станете достойными противниками. Это соревнование не бессмысленно, и я не хочу пустой победы. – Объявление о приближении поезда разнеслось по всей станции. Сенпай осторожно отдалилась и поднялась со скамейки. – Однако… сейчас ты не сможешь соревноваться со мной. Забудь о моих словах: вы втроём едва дотягиваете до половины меня. Какая жалость.

Я тупо прислушивался к шуму приближающегося поезда и шагам Сенпая, которая пропала за лестницей. Я ещё долго не мог подняться со скамейки.

Она верила, что мы достойны быть её противниками.

Но сейчас я…

На следующий день наступила очередь нашего класса использовать музыкальную комнату после занятий. Не решив ещё, какую песню выбрать, мы начали репетировать заданную мелодию.

«Ave Verum Corpus» - один из шедевров Моцарта. Эту песню легко разучивать по частям. Загвоздка в том, чтобы объединить партии сопрано, альта, тенора и баса. Любителю непросто понять гармонические техники, а тут, передо мной, тридцать с лишним человек и все они пели порознь.

- Нао! – нахмурилась Чиаки, стоявшая в первом ряду вместе с альтами. – Эй, если дирижёру нужно просто стоять на одном месте и махать руками, как метроном, тогда я тоже умею дирижировать!

- Ты хорош только в знании музыки! Старайся лучше!

- Точно, ты не сможешь стать преемником своего отца, если продолжишь в таком духе!

Эй! Не ставьте меня с ним в один ряд! Я положил палочку на пульт: меня вывели из себя. Эй, только не спихивайте на меня ещё и вину за то, что вы не можете поймать гармонию!

Неловкая тишина повисла в кабинете. Первой заговорила Чиаки:

- Давайте так: мы выйдем наружу, – э? Ч-что? Наши одноклассники начали шуметь, но Чиаки повернулась в сторону фортепьяно и продолжила: - Мафую, пожалуйста, втолкуй этому идиоту всё, как надо. Мы продолжим репетировать в коридоре.

Кто-то начал возражать, желая остаться здесь, в прохладе, но староста Терада согласилась с Чиаки. Потому мои одноклассники вышли один за другим в коридор, оставив в кабинете только меня и Мафую, сидевшую за фортепьяно.

Что за чертовщина тут творится? Что там придумала Чиаки?

Я, стараясь избегать взгляда Мафую, сел у пульта дирижёра.

Из-за тяжёлой металлической двери музыкального кабинета доносилось пение моих одноклассников. Впрочем, не только они – репетировали сейчас все классы одновременно. Сотни голосов смешались вместе, хоть их и было плохо слышно.

- …Ты всё ещё хочешь дирижировать? – тихо спросила Мафую.

- Я не против…

Просто все ожидают чего-то от меня – как Кагуразака-сенпай вчера. Идиотизм. Они думают, что мы сможем выиграть у прошлогодних победителей только потому, что я пишу критику на музыку? Дирижёр не волшебник!

- Я могу тебя понять… - лицо Мафую было скрыто за крышкой фортепьяно, когда она пробубнила эти слова. – Мне кажется, что… ансамблю любителей не нужен дирижёр.

- …Да, ты права.

- Почему?

- Ну, никому нет дела до моей палочки: им по горло хватает нот и слов. Ансамблю любителей придётся ориентироваться на фортепьяно, но если даже аккомпанемент не… - я оборвал себя на полуслове.

Я всё говорил правильно: люди, не получившие музыкального образования, не смогут петь под движения палочки дирижёра, а неопытный пианист будет играть, подстраиваясь под свой ритм, потому ансамблю не нужен дирижёр. Однако…

Я вновь поднялся на дирижёрский пульт и обменялся взглядом с Мафую. В её глазах, казалось, застыл вопрос: «Ты думаешь, почему я тут играю на фортепьяно?»

Всё верно. Мы выбрали её не потому, что она «когда-то играла на фортепьяно», как другие классы.

Аккомпанемировала нам никто иная, как Мафую.

Мафую и я – это оружие, которого нет у класса Кагуразака-сенпая.

Я мягко поднял палочку с пульта. Плечи Мафую слегка приподнялись в ответ на моё движение.

Я медленно взмахнул палочкой, словно пытаясь пронзить иголку в небе. В песне всего-то сорок шесть тактов. Торжественность мелодии никак не влияла на грациозность каждого такта, каждой доли…

Мелодия фортепьяно начала двигаться дальше. Ритм захватил меня, и мне казалось, что я могу выделить каждую ноту… Поскольку я сочинил мелодию для Мафую, в ней было только простейшее трезвучие. Нежный звук превосходно подстраивается под малейшие движения моих кончиков пальцев. Казалось, что слышно было даже дыхание Мафую. Песня зазвучала в моей голове: основная мелодия перешла на ля-мажор. Атмосфера стала чуточку мрачнее, и фортепьяно зазвучало в фа-мажоре.

Кристально чистые голоса певцов звенели под высокими куполами кафедраля, пока их не поглотила моя палочка, указывшая куда-то в пространство. В кабинете вновь воцарила тишина.

Я уставился на доску, когда мелодия затихла. Мои силы тихо уплывали из моего тела.

Я медленно спустился с пульта и прошёл к фортепьяно. Лицо Мафую покраснело после игры. Она отвела взгляд, осознав, что я смотрел на неё.

- Прости, Мафую… и спасибо.

- Я просто… сыграла под движения твоей палочки.

Я посмотрел на правую руку Мафую, лежавшую на клавишах… ту руку, что отличалась от других.

Она играла ею ради меня…

- Ах! Я не ради тебя играла!

- Ах… ну да, ты не ради меня играла, но тогда… почему? Потому что ты хотела этот билет?

- Нет! Т-ты и Кёко… - я и Кагуразака-сенпай? Что-то будет не так, если мы вместе сходим на концерт. Мафую покраснела и оборвала себя на полуслове.

- Блин! Ты дурак! – в итоге она начала бить ладонями по моим рукам. Я только хотел схватить её за запястье, чтобы остановить её, но Мафую с заалевшим лицом отбила мою руку. Она глядела куда-то вдаль, на что-то, находившееся за моей спиной…

Я ошеломлённо обернулся. Мои одноклассники успели приоткрыть дверь для того, чтобы подсматривать за нами.

- Блин! Уже всё?

- Могли бы ссориться и подольше!

- Скукота!

Мы живём не для того, чтобы ублажать вас!

Чиаки с силой пнула меня по моей пятой точке. У нас оставалось не так много времени, когда мы продолжили репетировать. Но после репетиции мне казалось, что я наконец-то ухватился за подол смокинга Кагуразака-сенпая.

Мы с Мафую снова остались наедине, когда мы пошли в музыкальную библиотеку, чтобы вернуть ноты и палочку.

- Мафую, ты сможешь сыграть аккомпанемент и на выступлении? – я тихо спросил её, кладя ноты на полку в тёмном складе. Мафую взглянула на меня и опустила голову.

Она не может? Шрамы в её сердце оставило выступление на сцене. Хотя она и может играть на фортепьяно на репетициях, если она будет играть на публике…

Но… её игра на фортепьяно крайне важна во время песни. Нам определённо нужно опираться на аккомпанемент Мафую, чтобы хор смог подстроиться под моё дирижирование.

И вдруг мне в голову пришла идея…

- Тогда… что если мы сделаем так? Хотя бы…

Мафую выслушала мою просьбу с беспомощным лицом. После долгих раздумий она сипло спросила: - …Мне точно нужно сделать это?

- М-м, да! – я спокойно кивнул головой.

- То есть, ты не хочешь идти на концерт с Кёко?

- Нет, я не про это, - Мафую почему-то зациклилась на этой теме. Мне неважно, кому достанется билет. Просто… - Я хочу победить Сенпая. Я хочу показать, что мы с тобой можем сделать вместе, поэтому мне нужна твоя помощь.

Мафую закусила губу. Её глаза глядели на пол.

Всё-таки нет… Я хотел уже извиниться перед Мафую, как вдруг она подняла голову и сказала: - …Я понимаю… Я попробую.

Я схватил её руки и замахал ими из стороны в стороны от избытка чувств.

Теперь мы, наконец, могли быть на равных с Сенпаем – по крайней мере, на основной мелодии. Осталась только… песня на выбор.

Сенпай сказала, что мы достойны быть её противниками. Она верила в меня. Как и Чиаки. Как и Мафую.

Я больше никогда не позволю ей сказать что-то, вроде «победа будет лёгкой».

До репетиции в группе я решил сходить в музыкальный кабинет, чтобы задать Маки-сенсею пару вопросов: другими словами, я буду выведывать информацию о судьях.

- Не теряй времени даром, - сказала мне Маки-сенсей в ту же секунду, когда я переступил порог её кабинета. Её волосы были подобраны в аккуратную причёску, а на ней самой была ярко-белая блузка и узкая юбка – учительница музыки казалась совершенной, вышедшей прямо из сна любого студента, но, на самом деле, она – жестокая женщина, ведомая своими желаниями. – Мне всё равно придётся поддакивать завучу! И я должна говорить: «Надо же, миссис Хаясе так понимает музыку! О-хо-хо-хо». Как достало…

Перед моими глазами всплыло лицо другого судьи – миссис Хаясе, завуча второго года. Она выглядит прямо как богатая бездельщица, но строгости ей не занимать.

- Пожалуйста, не разглашайте ваши запутанные секреты ученикам за просто так!

- Но ты ведь здесь именно ради этих секретов, я права? Ты хочешь подкупить меня, чтобы победить Кагуразаку.

Когда я говорил что-то о взятке? Кстати, слухи о нашем с Сенпаем пари уже достигли ушей преподавателей?

- Нет, я здесь только для того, чтобы узнать о предпочтениях судей.

- Сколько?

- Что?

- Сколько ты мне заплатишь?

Эй! Да что б вас! Вы только что сказали, что не примите никаких взяток, а теперь сами просите, чтобы я вас подкупил?! Я схватился за колени, сдерживая свою злость, и выдавил из себя:

- Взамен я куплю вам профитроли из кондитерской у станции.

- Возьми четыре!

Чёрт бы её побрал за такую инициативность…

- Ты же знаешь, что наш директор – христианин, верно? Он-то и выбрал основную песню, так что ты не прогадаешь, если остановишься на госпеле. Скорее всего, судья, назначенный учениками, поставит высокие баллы за рок или поп-музыку. С миссис Хаясе всё сложнее. Она любит смотреть фильмы и сериалы, так что можете покопать что-нибудь на эту тему?

- И как же? Спросить её напрямик? Но я никогда не был на её уроках и ни разу не говорил с ней.

- Кто знает? Придумай что-нибудь. Кагуразака уже подходила к ней.

А! Маки-сенсей сказала то же самое Сенпаю? Похоже, мы отстаём.

- М-м, жду не дождусь пирожных. Дело за тобой, Нао!

Злясь на Маки-сенсей из-за её требований подкупа, я купил только один профитроль и разрезал его на четвертинки. Понятно без слов, что я получил серьёзную взбучку.

Впрочем, информация Маки-сенсея не оказалась бесполезной. Мы, хотя бы, знаем, что нам нужно сконцентрироваться на миссис Хаясе.

Мои ноги сами понесли меня к учительской, но Кагуразака-сенпай была уже там, стоя у стола завуча второго года.

Я спрятался за стенкой и заглянул в комнату: миссис Хаясе ругала Кагуразака-сенпая. Неудивительно. Кагуразака-сенпай – плохая ученица, редко посещающая занятия, так что её время от времени должны вызывать в учительскую, так? Впрочем, вскоре разговор плавно перетёк во что-то, вроде: «Да, да! Это та самая песня! Не знаю её названия, но я слышала её в каком-то фильме…» - «Ах… это, наверное…» Мастерство Сенпая в ведении бесед – страшная штука…

Мне в голову пришла мысль…

Мне просто нужно держаться вблизи Сенпая и потихоньку соединять воедино информацию, которую она собрала, верно?

Но… это будет значить, что мы идём в том же темпе, что и Сенпай. Нам нужно опережать её, если мы хотим выиграть.

Разговор между Кагуразака-сенпаем и миссис Хаясе уже закончился, пока я думал о плане своих действий. Как так?! Я пропустил ценные детали в самое важное время!

- Кажется, класс 2-1 уже выбрал свою песню, - эта весть прибыла на следующий день, после занятий. Похоже, класс Кагуразака-сенпая был настроен крайне серьёзно: они не просто приняли меры предосторожности, они ещё и специально собрались, чтобы отчитать нашего шпиона, собиравшего информацию. Несмотря на всё это… он смог доставить нам важную информацию.

- Они хлопали в ладони. Хлопали и пели одновременно, так что это не основная песня, я прав?

- И что это была за песня? – Чиаки схватила нашего шпиона за шею, чтобы выдавить из него всю собранную информацию.

- Н-не знаю. Я только слышал хлопки и всё.

- Если они выбрали свою песню, то они должны были подать заявку в студсовет. Может, проверим там?

Очки Терады блеснули после предложения парня. - Отлично! Вперёд!

Терада страшна! Шпион, выслушав её указания, полетел из кабинета и вернулся через пять минут.

- Это ад! Студсовет превратился в поле битвы! Убийственная атмосфера учеников становится всё сильнее с приближением соревнования.

- Неважно. Ты смог раздобыть какую-нибудь информацию? – голос Терады был до ужаса резок. Казалось, что она задавала вопросы, стоя у него на голове.

- Так точно, босс! На столе была груда бумаг, похожих на бланки для заявок. Я приложил все свои силы, чтобы сфотографировать их на телефон.

«Все уже так усердно работают (прилагая свои усилия не в том направлении), что за трюки они выкинут на спортивных состязаниях?» - я содрогнулся от мысли, промелькнувшей у меня в голове, но я всё равно взглянул на экран мобильного моего одноклассника.

Первым делом я увидел стол, загромождённый бумагами и канцелярными принадлежностями. Знакомый листок виднелся из-под обложек брошюрек, напечатанных для соревнования… на нём пишут выбранные классом песни. На нём можно было увидеть цифры «2-1», но…

- Названия не видно: оно закрыто бумагами! Ты точно бесполезен! – шпион мог только дрожать от холодных и беспощадных слов Терады: обложка брошюры закрывала часть бумаги, на которой было написано название песни.

- Погоди, там видно край бумаги, - сказала Мафую, смотревшая на экран рядом со мной. Мы с ней чуть столкнулись лбами.

- Что там написано? Качество у фото плохое.

- Наверное, написано скорописью, - Мафую перевернула экран и прищурилась. Затем она тихо сказала: - Там написано «Queen».

«Queen»?

Странный звук выскользнул из моего горла.

Искры разожгли пламя. Разрозненные мысли в моей голове в миг соединились в ровную линию.

- Ты знаешь, что это значит?

Я кивнул головой в ответ на вопрос Мафую.

Группа «Queen».

Это легендарная английская рок-группа, знаменитая за прекрасные и притягательные песни, равно как и красочный хор: если мы хотим выбрать что-нибудь из рока, то песни «Queen» точно будут лучшими.

Я вновь вспомнил слова Маки-сенсей…

Директору понравятся госпелы. Судьи, выбранные учениками, обычно ставят высокие баллы за рок или поп-музыку. Кагуразака-сенпай должна была получить ту же самую информацию. Так же она выяснила что-то из разговора с мисс Хаясе, и Сенпай сказала, что они выбрали рок.

Складывая всё вместе… и предполагая, что они выбрали песню из репертуара «Queen»…

«Они хлопали в ладони».

- Я понял.

- Что?

- Я знаю, что за песню выбрала Сенпай, - Чиаки тоже уставилась на меня. – Песня группы «Queen», хлопки под музыку и что-то в духе госпела… только одну песню, удовлетворяющую всем этим условиям, можно спеть на соревновании.

Даже Чиаки осознала, что это за песня. Мы одновременно произнесли её название: - «Somebody to Love».

- Стоило ли выбирать ту же песню, что и они? – спросила Мафую, когда мы сели на скамейку, ожидая следующий поезд до дома.

После нашего собрания класс 1-3 тут же подал нашу заявку в студсовет, и написано было в ней ничто иное, как «Somebody to Love». Взвесив все за и против, я решил, что наш единственный шанс на победу – выбрать ту же песню, что и Сенпай.

- Они будут сравнивать нас с классом Сенпая, если мы споём одну и ту же песню, - Чиаки вполне естественно была не уверена в нашем решении. Я намеренно не смотрел на их лица и ответил:

- Класс Сенпая, и вправду, сильнее в пении. В этом мы с ними соревноваться не можем. Но… - я тоже был не до конца уверен, что наша ставка сработает, потому я не мог взглянуть им в глаза. Я мог лишь опустить глаза на свои ладони: - …Тогда ничего не изменится от нашего выбора. А потому нам нужно использовать всё то оружие, которое у нас есть.

- Оружие?

В песне «Somebody to Love» главная партия поётся хором в шесть частей. Хотя звучит она, как госпел, это всё равно классическая рок-песня.

- В нашем классе есть бас-гитарист, гитаристка и барабанщица.

Чиаки уставилась на меня с расширенными глазами:

- …М-мы?

Я кивнул.

Поскольку Сенпай сказала, что у нас есть перевес в том, что мы соревнуемся группой против неё одной, нам стоит использовать своё преимущество безо всяких раздумий. Я, Чиаки и Мафую – это всё, что нам нужно для рок-группы. Вот этого оружия не было у класса Сенпая.

- Но… не будем говорить о гитарах, организаторы точно не позволят нам установить на сцене барабаны! Что нам с этим делать?

- У меня дома есть два комплекта электронных мини-барабанов, давай сыграем на них. Со звуком проблем не будет – у нас есть колонки. Играть на них должно быть просто: стучать по ним нужно, как ты играешь на обычных барабанах.

Мы даже не заметили, как подъехал поезд. Шум, исходивший от него, казалось, хотел раздавить переполнявшие меня чувства. Я переборол давление подъезжавшего поезда и поднялся, вставая между девочками. Я остановился у ограничительной линии и обернулся, чтобы взглянуть на удивлённую Чиаки и обеспокоенную Мафую.

- Зажжём!

Как и подобало школе, которая главный упор ставила на музыку, атмосфера в день соревнования была накалена. Утром по школьному радио вещали оратории Гайдна, а в музыкальном зале теперь висел специально подготовленный занавес с вышитым на нём названием мероприятия… Жаль, что они не направили часть этих средств на финансирование клубов.

Прошёл уже час с начала состязания. Наши одноклассники сгрудились, как сардины в консервах, на правом краю сцены, поглядывая на зрителей сквозь щель между занавесом. Учителя, сидевшие в первом ряду, уже почти не скрывали своего раздражения. Должно быть, им надоело слушать «Ave verum corpus» десять раз кряду.

- Маки-сенсей уже заснула… - как только я это сказал, Мафую прошептала мне на ухо:

- Тогда разбуди её своей палочкой.

Я так бы и сделал без подсказки Мафую. Я обтёр свои взмокшие ладони о брюки.

Порядок выступления был выбран жеребьёвкой, поэтому наш класс с классом Сенпая разделяли три номера. Вышло удачно: мы можем психологически повлиять на них своей песней.

- Эй, Нао, ты видел программку? – спросила Чиаки, вернувшись из-за арьерсцены.

- Ту, которую раздавали утром? Нет.

Я не мог найти времени на то, чтобы прочитать её, из-за волнения.

- Ясно… Ну ладно, ничего. Уже поздно что-то менять.

- О чём ты?

- Они уже заканчивают.

Меня беспокоили значение за словами Чиаки, но редкие хлопки и шаги выступившего класса разбили мою тревогу.

Ученики класса 1-3 по одному начали выходить на сцену под светом софитов. Мне выходить последним.

Держа палочку в руке, я внезапно подумал: «Эбичири чувствовал это волнение уже пару тысяч раз, да? Быть дирижёром, правда, сложно. Не хочу больше никогда в жизни дирижировать. Но… этот раз – исключение».

Ведущий начал представлять наш класс, песню на выбор и имена дирижёра с аккомпанементом. Я взглянул на одного из ответственных за мероприятие, и в руках он держал… мою бас-гитару.

- Простите за такие нелепые просьбы, - нам пришлось немало попотеть, чтобы получить разрешение от организаторов на использование гитар и барабанов. Пара добрых людей, ответственных за мероприятие, знали о нашем состязании с Кагуразака-сенпаем и тайно помогли нам. – Я рассчитываю на вас.

- Удачи!

Кивнув головой и получив кивок в ответ, я зашагал к сцене, освещённой прожекторами.

Раздались крики и громкие аплодисменты. Постойте, мы ещё не начали играть, почему они уже так завелись? Другие классы так не встречали. Слышны были даже крики: «Победи Кагуразаку!» Как далеко уже распространились слухи? Остановившись на переднем краю сцены, я развёл руки в стороны, чтобы успокоить зрителей.

Я взглянул в сторону фортепьяно: бледное лицо Мафую виднелось из-за поднятой чёрной крышки. Она ещё не села за него – она просто смотрела на клавиши. Дело выглядело плохо.

Из-за взглядов и криков зрителей пальцы Мафую не могли шевельнуться.

- Нао… - и в этот миг голос Чиаки донёсся с верхней ступеньки сцены, когда зрители постепенно затихали. Она стрельнула молящими и осуждающими глазами в сторону Мафую, словно говоря: «Придумай что-нибудь!»

Она права. Раз уж я лично попросил Мафую акомпанемировать нам, мне и нужно что-нибудь сделать.

Я подошёл к фортепьяно. Плечи Мафую подпрыгнули. Она села за фортепьяно.

- Я… в порядке, - пробубнила Мафую. Но её руки не двигались.

Я встал рядом с фортепьяно.

Ей не нужно беспокоиться о зрителях. Ей нужно смотреть только на меня.

- М-м. Всё будет хорошо, - я осторожно обдумывал каждое слово перед тем, как сказать его. И в то же время я не давал Мафую увидеть, как крепко я стиснул палочку. – Это просто репетиция. Такая же, как и у Моцарта перед его выступлениями. Ничего серьёзного.

Немного погодя, Мафую подняла голову и взглянула на меня. Затем она перевела взгляд за кулисы. Стратокастер ждал безумия, что наступит позже.

Мафую вновь взглянула на меня и кивнула головой. В её глаза вернулась жизнь, и в них отражался только я один.

В миг, когда я мягко поднял дирижёрскую палочку, казалось, что все зрители в зале затаили дыхание.

Казалось, что кто-то лёгкими шагами спускался с неба по прозрачной лестнице; как она сумела вытянуть этот звук из фортепьяно? Я понятия не имел. Я зашагал назад к дирижёрскому пульту и постепенно отдалился от Мафую. Ансамбль предстал перед моими глазами. Всё, что мне нужно было сделать, - сжимать палочку и направлять их; их голоса зазвучали подобно струйке фонтану.

Кто-то ведь должен был заметить? Мафую закончила играть на низшем тоне, и мелодия постепенно растворилась – точно, оставляя за собой возвышенные голоса. Кто ещё заметил это, кроме меня и Мафую? Об этом-то мы и договорились, оставшись наедине. «Ave verum corpus» изначально была сочинена для ансамбля, струнных инструментов и органа, потому фортепьяно разрушит проникновенную мелодию песни. Потому мы решили, что звуки фортепьяно незаметно исчезнут во время песни. Мафую нужно было только сыграть для нас вступление – об этом-то я её и попросил. Фортепьяно молчало. Кроме голосов хора раздавалась только иллюзорная мелодия струнного оркестра. Все ли слышат её?

Сразу после того, как мои пальцы унесли гармонию, что звучала до самого конца, громкие овации прокатились за моей спиной. Воображаемая мелодия струн исчезла, и её заменил мой пот, катившийся по моей спине. Я обернулся, чтобы посмотреть на разгорячённые лица одноклассников: все они были в недоумении. Я считал шаги бежавшего к нам ответственного за мероприятие, наслаждаясь аплодисментами, гремевшими за моей спиной.

Дата добавления: 2015-06-04