Бомон де Жаспр 3 страница

- Дейзи! - громко позвала она. - Дейзи, потри мне спину!

Глава 5

Никола Сент-Адриан появился в замке Бомон де Жаспра неожиданно, поэтому, как предупредила его хозяйка, не мог рассчитывать на слишком изысканный ужин. И теперь, глядя на то, что представлял собой этот "простой" ужин, он забавлялся мыслью о том, что в его замке пиром считался кусок оленины и краюха черного хлеба. Так как Робби ненадолго уплыл на восток по торговым делам, за высоким столом в этот вечер собрались трое: Никола, Эдмон и прекрасная герцогиня. Барон полагал, что она постарается избегнуть совместного ужина, но нет, к его величайшему изумлению, она явилась, холодная и изысканная, но избегающая его взгляда. Теперь он был уверен, что она чувствовала именно то, что и он!

Тяжелые серебряные кубки были наполнены ароматным темным красным вином. Последовало три перемены блюд. Первая состояла из паровых мидий в своих черных раковинах с дижонским горчичным соусом и кусочков молодого осьминога в оливковом масле с чесноком, сладким укропом и редькой, серебряного блюда с вареными яйцами, покрытыми листьями молодой летней перечной мяты. Затем - цельная ножка ягненка с тонкими побегами розмарина, зажаренная с луком и морковью; большой пирог с крольчатиной, жаворонки, запеченные в тесте до золотистого оттенка. Каждый жаворонок был набит смесью нарезанных апельсинов и зеленого винограда. Кроме того, был подан жирный каплун, политый густым коричневым полынным соусом, с салатом из молодой капусты, редиса, черных оливок и кочерыжек артишоков, политых оливковым маслом и красным винным уксусом, а также большая миска риса. На десерт были предложены зажаренные в сливках листья мускатного шалфея, запиваемые апельсиновым соком. На столе стояла большая чаша со свежими фруктами, и кубки в процессе еды никогда не оставались пустыми.

После того как все насытились, Эдмон заметил, что, несмотря на свой зверский аппетит, он так и не вырос, и начал поддразнивать Скай тем! что, несмотря на то что мадам герцогиня отдала должное всем блюдам, она не утратила стройности. Он отметил также, что его новый дядя - тоже отменный едок.

Никола улыбнулся, признавая справедливость Эдмона.

- Я - последний из Сент-Адрианов, - честно признался он, - и мой замок разваливается, пуста не только кладовая, но и кошелек. Ваш простой ужин, мадам, для меня - пир. И сам Бомон де Жаспр - тоже своего рода пир.

- Вот почему вы так спешили к нам, - сказала Скай, - мы ожидали вас позднее и в сопровождении свиты.

Никола хрюкнул - этот густой сочный звук вызвал ответную волну, прокатившуюся у нее по позвоночнику.

- Увы, мадам, у меня нет свиты, ведь свитским нужно платить, а у меня нет денег. Даже мои крестьяне считают меня бедняком. Они все время упрекают меня в том, что я не восстанавливаю честь рода Сент-Адрианов. Они настаивают, чтобы я отправился ко двору. Как объяснить им, что при дворе нужно золото и просто титула барона Сент-Адриан недостаточно? Но они такие простые, добрые люди! Надеюсь, мне будет позволено использовать крохи от щедрот Бомон де Жаспра, чтобы восстановить замок в Пуату - это будет хорошее наследство для второго сына.

- Итак, - спросила Скай, - вы решились принять предложение вашего сводного брата?

- Да, но на определенных условиях, мадам. Во-первых, я против войны с Францией, вассалом которой я являюсь.

- В этом нет нужды, - сказала Скай. - Прежде чем послать за вами в Сент-Адриан, месье барон, мы направили просьбу папе поддержать вас. Наш посланник вернулся за несколько дней до вашего прибытия. Папа одобрил решение моего мужа. Другой посол был направлен от папы в Париж.

В день вашей инаугурации вы поклянетесь в верности Франции, как и все герцоги Бомон де Жаспра перед вами. Вы произнесете клятву перед представителем королевы Екатерины, который удерживается нами здесь с момента своего прибытия в герцогство. - Тут их взгляды наконец встретились.

- Неужели, мадам? - В его голосе прозвучало удивление. - Нужно быть чертовски отважной женщиной, чтобы так бросать вызов Франции!

- Да, Никола, мы это сделали. - Впервые она назвала его ж" имени, к то бросило его в дрожь - впрочем, умело скрытую.

- Он содержится со всеми удобствами, - заметил Эдмон. - У него не будет повода жаловаться на герцогиню. Мы даже снабдили его самыми привлекательными горничными.

- Эдмон, не может быть! - Скай была шокирована. - Боже мой, что подумает Елизавета Тюдор, узнав, что Бомон снабжал шлюхами французского посла!

- Cherie! Можете ли вы назвать лучший способ содержания взаперти здорового мужчины? Я - нет. У посла королевы Екатерины не будет поводов жаловаться на нас по возвращении в Париж.

- Подозреваю, что этот вид бомонского гостеприимства удостоится высшей похвалы, - рассмеялся Никола, и в его зеленых глазах вспыхнули веселые огоньки.

- Вы просто невозможны, - упрекнула их Скай, но и ее голубые глаза смеялись. Ее собеседники поняли, что она лишь притворяется.

- Но есть ли какие-либо договоры, которые я должен соблюдать, мадам?

Скай вопросительно взглянула на Эдмона и спросила:

- Что-нибудь еще, кроме договора с Англией, Эдмон? Он покачал головой.

- Что за договор с Англией, мадам?

- Мой муж заключил договор с Англией, согласно которому английские суда могут заправляться в гавани Бомон де Жаспра провиантом и водой по пути на Левант и в Стамбул и обратно. - Его брови удивленно поднялись, и она пояснила:

- Франция и Англия не воюют, барон. Я полагаю, что они даже обхаживают друг друга.

- Вот зачем вас послали к моему сводному брату. Ваша королева использует красивых женщин так же, как и Екатерина Медичи: как шахматные фигуры на доске власти. И мой набожный брат с большой охотой принял жертву прекрасной английской пешки. - Его тон был слегка презрительным.

В голубых глазах Скай вспыхнуло пламя гнева, и она ответила ледяным тоном:

- Как смеете вы судить меня, барон? Что знаете вы об играх власти, вы, в вашем полуразвалившемся замке посреди пуатуских болот? Легко быть праведником, когда нечего терять! Но я научилась кое-чему: для того чтобы выжить в этих играх, нужно подчиняться тем, у кого власть.

У меня шестеро детей, барон. Я похоронила четверых мужей. Я сама по себе богаче, чем вам могло бы присниться! Мне вовсе не был нужен ваш брат! Но богатство, барон, не может защитить вас от престола. Мне нужен был союзник, и Елизавета Тюдор была сильнейшим союзником в моей части света. Не полагаться же мне на Францию или Испанию! Французы и испанцы помогают ирландцам и шотландцам только для того, чтобы доставить неприятности англичанам. А потом они уходят, оставляя нас наедине с гневом Тюдоров - что кончается обычно утратой наших земель и золота.

Я не пущу детей по миру из-за какой-то мечты! Идеалами их не накормишь и не обуешь, не защитишь от негодяев.

А я могу защитить их, и я сделаю это! А теперь, барон, желаю вам спокойной ночи - у меня был слишком тяжелый день. - И с этими словами она величественно удалилась из комнаты, оставив обоих мужчин потрясенными этой внезапной вспышкой гнева. Наконец Никола перевел дух.

- Она великолепна! - тихо сказал он, и его глаза, в которых еще стоял образ Скай, мечтательно загорелись.

- Она не похожа на женщин, которых я знал, - подтвердил Эдмон. - Она не хотела приезжать в Бомон де Жаспр - у нее остались в Англии дети, но ее чувство долга сильнее, чем у любого мужчины. Она не могла поставить под удар имущество сына Бурка, а ценой защиты королевы стал брак, и так она оказалась здесь.

- У нее были дети от других мужей?

- Ото всех, - ответил Эдмон. - Поэтому-то мой дядя и остановил на ней выбор. Она родила семерых, но один умер, и то младенцем, во время эпидемии.

- А что стало с мужьями?

- Первый умер от ран при падении, - сказал Эдмон. - Второй и последний убиты женщинами. Третий муж умер от той же болезни, что и ребенок. Она не хотела выходить замуж, считая, что приносит мужьям несчастье, и вот она потеряла я моего дядю.

- Она его любила? Эдмон покачал головой.

- У них просто не было времени для того, чтобы зародилась любовь. Но она была добра к нему и исполнила долг перед ним. Она много сделала для нашей семьи даже за тот краткий срок, пока пробыла здесь.

Некоторое время двое мужчин сидели молча. Никола обдумывал сказанное Эдмоном. Наконец он произнес:

- Вам не следует опасаться того, что я брошу вас и маленького Гарнье после смерти дяди. Я выполню все свои обязательства, как и полагается настоящему герцогу Бомон де Жаспра.

- Я в этом не сомневался, - ответил Эдмон, - но прежде всего вы должны жениться, Никола.

- Что?! - воскликнул тот притворно строгим тоном. - Вы поучаете вашего старого дядюшку, племянничек?

- Для безопасности герцогства нужен еще один наследник, дядя, - пояснил карлик. - Не могу же я заниматься этим.

- Почему бы и нет? Карлики рождаются от обычных родителей, почему же обычный ребенок не может родиться у карлика?

- Нет, - серьезно проговорил Эдмон, - нельзя передавать мое испорченное семя будущим поколениям. Я каждый раз со страхом жду рождения очередного ребенка у моих сестер. Нет, прямая линия герцогов Бомон де Жаспра должна быть безупречно чистой, дядя.

- Разве вам не нравятся женщины? - с любопытством спросил Никола. Эдмон ухмыльнулся.

- Разумеется, дядя! Кстати, - и он спрыгнул со стула, - вечером я собирался в город отпраздновать ваше прибытие. Я нравлюсь женщинам, они любят покачать меня на коленях, как ребенка. Затем, когда обнаруживается, что я могу быть и всадником, ничем не хуже любого высокого мужчины, их восторгу нет предела! Просто я не очень-то люблю разбрасывать семя там, где не след. - Он подмигнул Никола. - Идемте со мной, дядя? Гостеприимство кабаков Вилларозы известно далеко за пределами страны.

- Только не сегодня вечером, племянничек, - сказал Никола, улыбнувшись. - Я устал, путешествие было долгим. Кроме того, не хочу мешать вам, - поддразнил он Эдмона. - Ведь придется демонстрировать для старших примерное поведение, а это испортит вам удовольствие. Эдмон хмыкнул:

- Не бойтесь, дядя. Как скажет вам добрый отец Анри, я не обращаю на это внимание - к его неудовольствию, могу добавить. Хорошо, желаю вам доброй ночи. Не ждите меня. Возможно, это будет столь добрая ночь, что я не вернусь вовсе! - И он удалился из зала, оставив Никола в одиночестве.

Так он сидел, потягивая остатки вина, довольно долго, но на дне кубка ему все чудилось ее прекрасное лицо. Нет, в жизни он еще не испытывал такого чувства при виде женщины. Он совершенно не знал ее, она была женой его брата, но стоило им встретиться, и он сразу понял, что любит Скай. Любит и хочет ее. Краем глаза он увидел, как зевает дежурящий в зале слуга, и вдруг почувствовал себя виноватым. Поднявшись из-за стола, он вышел из зала, бедняга слуга, чьи обязанности наконец-то закончились, тоже побрел к своей постели.

В своей спальне он был рад увидеть приготовленную слугой ванну. Большая дубовая ванна была поставлена перед камином в передней комнате. В камине билось маленькое, но жаркое пламя - начался дождь, и воздух стал сырым и прохладным. Слуга, тощий парень по имени Поль, действовал молча и проворно, стараясь оставить довольным своего нового и столь важного хозяина. Он быстро раздел Никола, помог ему войти в ванну и начал собирать его одежду, цокая языком при виде того, какая она пыльная и потрепанная.

- С разрешения месье барона, - заявил он, - я пришлю завтра портного.

- Увы, - забавляясь, сказал Никола, - у меня нет денег, Поль. Как я уплачу ему?

- Мадам герцогиня устроит это, - был простой ответ. - Вы, месье барон, наш новый герцог, и ваш вид не должен позорить Бомон де Жаспр. Позволительно ли будет мне заметить, месье барон: у вас прекрасная фигура. Мы будем гордиться вами, когда вы оденетесь должным образом!

Никола скрыл веселье, с изящным кивком принимая эти комплименты. Избавившись от злополучной одежды нового хозяина, Поль вернулся и начал мыть его. Умелые и быстрые руки слуги намыливали и скребли тело Никола от груди до ног, при этом Поль все приговаривал, какая, мол, жалость, что герцогиня не вышла замуж за такого молодого красавца, с такой фигурой, как у месье барона. Такая прекрасная дама заслуживала большего, чем герцог Фаброн, храни Господи его бедную душу. Все в герцогстве рады, что месье барон так быстро прибыл, чтобы получить свое наследство, и теперь ему надо только найти себе красивую жену - такую же, как герцогиня.

- Это нелегко, Поль, - ответил тут Никола, - я не думаю, что это возможно.

- Месье барон прав, конечно, - чопорно заметил Поль. - В Бомон де Жаспре нет никого, кто сравнился бы по красоте с мадам герцогиней. Она ухаживает за герцогом Фаброном просто как ангел, и ее благой пример вернул герцога к истинной церкви. Как жалко, что ей не удалось родить до начала болезни герцога ребенка. - Поль помог хозяину выбраться из ванны и принялся рьяно вытирать его.

Никола с удовольствием принюхался:

- Что это за мыло ты использовал?

- Его приготовила мадам герцогиня, месье барон. У него гвоздичная отдушка - мадам Говорит, что мужчина не должен пахнуть, как роза в цвету.

Никола расхохотался, и Поль позволил себе слегка улыбнуться, вытирая волосы господина сначала льняным полотенцем, затем расчесав их щеткой из медвежьего волоса, а потом тонким шелком. Волосы Никола стали мягкими и блестящими, что вызвало замечание Поля о том, что у месье барона великолепная шевелюра. Никола понравился этот разговорчивый, вышколенный слуга. Затем Поль принес шелковую ночную рубашку, но Никола отказался от нее, сказав:

- Я сплю в своей собственной коже, если, конечно, не слишком холодно.

Слуга был шокирован, хотя старался скрыть это. Никола вошел в спальню, и Поль поспешил отвернуть покрывало. Закрыв им устроившегося поудобнее в постели хозяина, он пожелал ему спокойной ночи и вышел.

В комнате наступила тишина. Никола растянулся на постели, наслаждаясь мягким прикосновением льняных простыней, надушенных лавандой. Закрыв глаза, он попытался уснуть, но сон так и не приходил к нему этой ночью. Наконец, ругнувшись, он выбрался из постели и подошел к раскрытому высокому окну посмотреть на море. Он вышел на балкон.

И тут во вспышке молнии он увидел ее, стоящую к нему спиной на соседнем балконе. Ее лицо было поднято вверх, навстречу наполнявшему воздух дождю, подобному туману. Ее длинные черные волосы были распущены, и ему была видна только изящная линия ее шеи. С внезапной стремительностью, которой и не подозревал в себе, он решил, что должен получить ее прямо сейчас!

Вернувшись в комнату, он нашел маленькую дверь у своей постели и понял, что она ведет в ее комнату. Конечно, она могла быть закрыта, но он с замиранием сердца повернул ручку, и она распахнулась. Перед ним был узкий проход, по спирали подходивший к следующей двери башни. Оставив свою дверь открытой, он вошел в него и обогнул стену. Перед ним была другая дверь, которая уж точно должна была быть закрытой, но нет! Она распахнулась с легким скрипом.

Скай услышала этот скрип и, вернувшись в комнату с балкона, увидела, как открывается дверь в стене у камина. Прежде чем она успела вскрикнуть, в ее спальню шагнул Никола Сент-Адриан. Когда ее испуганные глаза скользнули по его высокой обнаженной фигуре, она почувствовала, как ее сердце возбужденно забилось, она ощутила внутри огонь желания и поняла, зачем он пришел. И тут в ней проснулся рассудок, пришедший на подмогу слабеющей морали, и, отвернувшись от него, она прошептала:

- Нет!

- Да! - тихо сказал он. Шагнув к ней, он крепко прижал ее к себе. - Да! - сказал он снова и повернул ее лицо к себе, его рука скрылась в массе ее мягких черных волос, и его голова склонилась, прижимая к ее холодным губам свои - раскаленные. - Да! - выдохнул он сквозь прижатые губы, крепко целуя ее, не обращая внимания на отталкивающие его руки, упершиеся в его грудь. Его вторая рука, охватившая ее талию, плотно притягивала ее к нему.

Скай чувствовала, что от его поцелуя ее охватывает и уносит за собой почти первобытное наслаждение. Его сначала нежные губы, добившись от нее мягкого ответа, теперь заставили раскрыться ее рот, чтобы позволить его языку проникнуть в него. Пока они сражались, их языки превратились в наконечники чистого пламени, горячего пламени их необузданной страсти. Внезапно она содрогнулась и нечеловеческим усилием оторвала свои губы от его, простонав:

- Это нечестно, барон! Нечестно! Остановитесь, прошу вас! Вы должны!

- Никола! - резко добавил он, и в его глазах плясали золотистые огоньки. - Меня зовут Никола! Я хочу слышать мое имя от вас! Пусть оно будет на ваших устах! Скажите!

- Никола! - Имя прозвучало как просьба. - Никола, я прошу вас - остановитесь! - Каждая клетка ее плоти тянулась к этому незнакомцу. Ослабев, она откинулась на его руку. Ее груди вздымались и опускались, движимые страстью, которую она так отчаянно стремилась скрыть от него. Ей не следовало делать этого! Она не должна этого делать!

Он покачал ее на локте своей сильной руки. Он гипнотизировал ее взглядом своих зеленых глаз.

- Я хочу вас, - сказал он просто, и его рука скользнула в вырез ее ночной рубашки, легко разорвав ее пополам, обнажив маленькие круглые груди, их розовые соски торчали, выдавал горевшую в ней страсть. - О, вы прекрасны! - с восхищением пробормотал он. Его свободная рука охватила одну из них, лаская сосок большим пальцем.

Скай, сознание которой боролось с внезапно вспыхнувшей страстью к этому чужаку, беспомощно всхлипнула:

- Никола... Никола, я замужняя женщина! - О Боже, он должен перестать ласкать ее груди! Каждое прикосновение к ним разъедало ее волю, заставляя ее жаждать новых прикосновений. Но она никогда не изменяла мужу. - Никола! - Ее голос срывался, а внутренний голос говорил совсем другое: "Не останавливайся! Не останавливайся! Не останавливайся!"

Но он, видимо, не слышал ее. Он наклонился и начал целовать нежные соски, заставляя ее содрогаться от наслаждения при каждом поцелуе. Он принял решение за них обоих - подхватив ее на руки, он отнес ее на кровать, стянул с нее разорванную ночную рубашку, положил на кровать и, оказавшись рядом с ней, привлек в объятия.

- Я без ума от вас, Скай, - сказал он нежно, - и верю, что и вы неравнодушны ко мне, хотя мужественно сражаетесь с желанием из преданности моему брату.

Когда его губы и руки оставили ее в покое, не парализуя ее волю, разговаривать оказалось легче.

- Я вас совсем не знаю, - сказала она, - до этого вечера мы даже не встречались. Как вы осмелились проникнуть в мою спальню и обращаться со мной, как с проституткой? Немедленно убирайтесь! Еще раз напоминаю вам, что я - жена вашего брата! - Ее слова говорили о возмущении, но Никола знал - не нужно верить им.

- Милая лгунья, - произнес он, - в тот момент, когда наши взгляды встретились, вы ощутили ту же страсть. Зачем вы боретесь со мной, Скай? Вы же не любите моего брата.

- Но он мой муж, Никола. И если я не сохраню ему верность - грош мне цена. В моей жизни меня называли по-разному, но никогда - изменницей.

- Вы любите его?

- Нет, - честно ответила она, - это просто политический союз.

- Он выздоровеет или скоро умрет?

- Умрет, - прошептала она. - Никола! О, Никола, зачем это вам?

- Потому что я хочу связать вас, Скай! Связать так, чтобы, когда Фаброй умрет, вы не умчались от меня назад в Англию или Ирландию. Вы стали моей в тот момент, когда наши глаза встретились. Я это знаю, и вы тоже!

И прежде, чем она ответила, протестуя против этого присвоения, он, шепча ей нежные признания, уже целовал ее, целовал ее губы, которые не могли противиться ему.

Он покрыл ее лицо легкими поцелуями, тычась носом в ямочку за ухом, медленно целуя ее шею, его целующие губы скользили от ее шеи вдоль по плечу к руке.

Она была парализована страстью, которую он возбудил в ней. Он пленил ее так же, как когда-то Найл. Мгновенно.

Он пробуждал в ней тот же чувственный голод, как когда-то Джеффри. А ведь в соседней комнате, совершенно беспомощный, лежал ее умирающий муж Фаброн де Бомон. Ее рассудок сражался с ее чувствами, а губы Никола уже ласкали напряженные соски ее упругих грудей. Его теплые влажные губы раскрывались и смыкались на каждом из них, дергая их, как губы голодного ребенка. Прилив страсти заставил ее тело изогнуться, когда они сместились вниз, к центру ее женского естества. И рассудок, пораженный, оставил поле брани, когда ее пальцы вцепились в его волосы, прижимая его голову теснее к ее телу.

- Никола! Никола! - прошептала она, задыхаясь, теперь уже моля о ласке, а не умоляя о пощаде.

Он развернулся и уселся на ее длинных, стройных ногах. Его руки начали ласкать ее тело, мягко массируя низ живота, охватывая ее груди, поглаживая плечи и снова скользя вниз, к извилинам талии и бедер. Страсть пожирала ее, но он не останавливался. Его руки были теплы и нежны, пальцы, отыскивавшие самые чувствительные местечки, невероятно искусны. Наконец он взял ее руки и провел ими по своему телу до его восставшей мужественности. Она робко погладила его пенис, оказавшийся длинным и толстым. Ей удалось приоткрыть свои отяжелевшие от страсти ресницы, чтобы рассмотреть его поближе - размеры потрясли ее.

- Я хочу, чтобы вы сами ввели меня, Скай, - мягко приказал он ей. - Сделайте это, моя любовь. Введите мою плоть в сладостную нежность вашего прекрасного тела.

Ее тело ослабло от страсти, ее воля была порабощена его настойчивым голосом, и она подчинилась его приказу. Восхитительное чувство наслаждения охватило ее, когда, ведомое ее руками, его пульсирующее орудие скользнуло в нее. Со стоном Никола вдвинулся настолько глубоко, насколько мог, остановившись на мгновение, чтобы ее тесные ножны смогли приспособиться к нему.

- О, любимая, - прошептал он ей на ухо и начал медленно и ритмично двигаться в ней, то выдвигаясь почти на всю длину, то погружаясь в нее снова до предела, пока она не потеряла сознание.

Он оживил ее поцелуями и нежными словами. Она вскрикнула:

- Боже, вы еще во мне! - И судорога страсти снова пронзила ее.

- Вы моя, - возбужденно шептал он ей, - все, что было раньше, прошло, и теперь существуем только мы, мы вдвоем! - Его стройные бедра опускались снова и снова, и Скай оказалась в мире, где царило наслаждение, только наслаждение без предела. Он полностью подчинил ее себе. Она извивалась под ним, стеная от страсти, ее голова моталась из стороны в сторону, она торопила наслаждение, но он чувствовал все оттенки ее состояния и контролировал его до тех пор, пока не решил, что пора дать ей это наслаждение. Адепт страсти, Никола Сент-Адриан был создан повелителем этой прекрасной женщины. Увидев наконец, что она уже не в состоянии выдержать его пытку, он наклонился к ее губам, и его язык, ворвавшись в ее рот, стал повторять ритм движений нижней части его тела.

Она изогнулась, и из ее губ вырвался тихий стон, который она не могла сдержать. Она почувствовала себя чайкой, набирающей высоту, ловя ветер, и поднимающейся все выше и выше по спирали, не имеющей начала и конца. Это ощущение не было похоже ни на что, с чем она сталкивалась раньше. И вдруг с легким криком она рванулась вниз с той же скоростью, что и поднималась. Ее прекрасное тело содрогнулось в цепочке спазмов, каждый из которых был сильнее предыдущих, пока она не почувствовала, что сейчас разлетится на куски.., и она снова оказалась в обмороке, так и не почувствовав, как он достиг своей вершины.

Он тоже был близок в этот раз к обмороку, как никогда раньше. Откатившись от нее, он лежал на спине, кожа блестела от пота, дыхание медленно выравнивалось. Когда его сознание окончательно прояснилось, он приподнялся на локте и посмотрел на нее. Она была без сознания. Он начал нежно гладить ее лицо ладонью, тихо шепча:

- Радость моя, моя любовь!

Она слышала его страстный шепот и знала, что он склонился над ней. "Смогу ли я посмотреть ему в глаза? - подумала Скай. - Как объяснить мое распутное поведение? Ни с одним мужчиной я еще не теряла контроль над своим телом, позволяя ему командовать рассудком".

- Откройте глаза, doucette, - нежно сказал он, но она ощутила в его голосе нотки приказа.

В обычной ситуации она бы восстала против этого, но сейчас она чувствовала себя такой слабой, опустошенной и беспомощной, что была не в состоянии сопротивляться. Никола обнял ее.

- Плачьте! - приказал он ей, и в его объятиях Скай зарыдала, выплакивая всю горечь, которая накопилась в ней с момента отбытия из Англии. Ее жалобные всхлипывания пронзали его сердце как ножи, и он сильнее обнял ее, зарываясь лицом в ее шелковистые волосы, бормоча что-то неразборчивое, чтобы утешить ее.

Скай плакала так сильно, что, казалось, слезы должны были уже кончиться, но рыдания продолжались, пока ее глаза не распухли от соленых слез. Она чувствовала его близость, биение его сердца у ее уха, его гладкую кожу и теплый мужской аромат. Наконец рыдания начали затихать и прекратились. Она продолжала лежать в

его объятиях, не желая поднимать глаз на него, не желая видеть его, и он понял ее настроение.

- Вам не следует стыдиться, doucette, - сказал он спокойно. - Когда я впервые увидел вас, я знал, что это будет.

Его уверенность покоробила ее, но, прежде чем она успела что-нибудь ответить, в ее дверь заколотила Дейзи, крича:

- Госпожа, госпожа!

Никола Сент-Адриан выскользнул из постели и исчез из комнаты, затворив за собой маленькую дверцу. "Как раз вовремя", - подумала Скай, поправляя постель. И тут дверь в комнату приотворилась и появилась физиономия Дейзи:

- Госпожа! Вы спите?

- А? Что? - сонно пробормотала Скай, не откидывая покрывала и моля Бога о том, чтобы Дейзи не зашла в комнату слишком далеко и не увидела разорванную рубашку на полу и совершенно нагую госпожу под покрывалом.

- Герцог, госпожа! С ним хуже.

- Иди и разбуди месье барона, - приказала Скай, - а потом найди Эдмона.

- Хорошо, госпожа. - Голова Дейзи исчезла, и дверь снова захлопнулась.

Скай соскочила с постели и побежала к шкафу, чтобы достать другую ночную рубашку, заталкивая на ходу остатки старой под кровать. Она нашла свое легкое бархатное платье среди белья и надела его. Поспешив к столику, она схватила щетку и пробежалась по спутанным волосам, приводя их в порядок. Босоногая, она устремилась к двери у изголовья кровати, и вбежала в спальню мужа.

Тут уже были отец Анри и врач Матье Дюпон. Священник читал последние молитвы Фаброну, и она взглянула на доктора:

- Месье Дюпон! Что случилось с мужем?

- Увы, мадам, то, чего я так опасался. Второй удар, и на этот раз смертельный. Удивляюсь, как его не убил первый удар, тем более что после этого были еще слабые удары.

Теперь в этом нет сомнений. Скай подошла к кровати мужа.

- Я здесь, дорогой, - сказала она громко, чтобы он услышал.

Черные глаза Фаброна де Бомона открылись, и рот искривился в улыбке. Невероятным усилием ему удалось взять ее за руку, и его рука, высохшая и легкая, как перышко, была холодна - признак близящейся смерти. Скай едва поборола в себе желание оттолкнуть ее. Внезапно, к удивлению всех присутствующих, герцог произнес:

- Никола...

- Где барон? - спросила Скай. - Немедленно приведите барона!

- Я здесь! - Из тени появился Никола, закутанный в зеленый бархатный халат.

Фаброн долго смотрел на своего сводного брата и наконец вымолвил:

- Хорошо.

На глаза Скай навернулись слезы, и ее муж, глядя на нее, произнес последние слова в своей жизни. Бросая на Никола умоляющий взгляд, он сказал:

- Позаботьтесь.., о мальчике.., о моей жене... Эдмоне.

- Я буду заботиться о них так же старательно, как вы сами, брат мой, - пообещал Никола. - Клянусь Святой Девой Марией!

Фаброн слабо улыбнулся в последний раз, и его глаза закрылись. Он потерял сознание. И когда над герцогством Бомон де Жаспр занялся рассвет, Фаброн, его сорок пятый герцог, тихо скончался в своей постели, окруженный женой, сводным братом и наследником, племянником, которого обнаружили в объятиях толстой барменши, священником и врачом.

Матье Дюпон констатировал смерть герцога Фаброна, и отец Анри упал на колени и начал молитву. Остальные присоединились к нему, и, когда она закончилась, Скай спокойно сказала:

- Вы должны немедленно помазать барона на правление, топ реге, время не ждет. Бомон де Жаспр ни на день не должен оказаться без герцога. Пока мы скорбим по моему мужу, о праздничной церемонии не может быть и речи.

Священник встал с колен.

- Вы правы, - согласился он, - ведь месье барон - не сын герцога Фаброна и не племянник.

- И не законнорожденный брат, - закончил за него Никола.

- И не законнорожденный брат, - эхом откликнулся священник. - Таковы факты, месье барон. Но у вас есть благословение Его Святейшества, и никто не может оспаривать ваших прав. Тем не менее я согласен с герцогиней. Следует помазать вас немедленно, как только вы оденетесь. - Он улыбнулся Никола. - Не следует дразнить французов, мой сын.

Никола повернулся к Скай, и она неожиданно увидела, что в его глазах стоят слезы.

- Вы будете там? - спросил он.

- Конечно, барон, - ответила она. - Эдмон и я будем свидетелями. Но я думаю, святой отец, что даже в столь печальных обстоятельствах нам следует послать за представителями виднейших семей Бомона. Я не собираюсь устраивать пир, и все же...

- Да, - согласился священник, - чем больше свидетелей, тем лучше.

Дата добавления: 2015-06-04