Январь - август 1902

Из книги «Что делать?»

«Свобода критики» это, несомненно, самый модный лозунг в настоя­щее время, всего чаще употребляемый в спорах между социалистами и демо­кратами всех стран. На первый взгляд, трудно себе представить что-либо более странное, чем эти торжественные ссылки одной из спорящих сторон на свободу критики. Неужели из среды передовых партий раздались голоса против того конституционного закона большинства европейских стран, который обеспечи­вает свободу науки и научного исследования? Тут что-то не так! должен бу­дет сказать себе всякий сторонний человек, который услыхал повторяемый на всех перекрестках модный лозунг, но не вник еще в сущность разногласия ме­жду спорящими. «Этот лозунг, очевидно, одно из тех условных словечек, кото­рые как клички, узаконяются употреблением и становятся почти нарицатель­ными именами».

В чем состоит «новое» направление, которое «критически» относится к «старому, догматическому» марксизму, это с достаточной определенностью сказал Бернштейн и показал Мильеран.

Социал-демократия должна из партии социальной революции превра­титься в демократическую партию социальных реформ. Это политическое тре­бование Бернштейн обставил целой батареей довольно стройно согласованных новых аргументов и соображений. Отрицалась возможность научно обосновать социализм и доказать, с точки зрения материалистического понимания истории, его необходимость и неизбежность; отрицался факт растущей нищеты, проле­таризации и обострения капиталистических противоречий; объявлялось несо­стоятельным самое понятие о «конечной цели» и безусловно отвергалась идея диктатуры пролетариата; отрицалась принципиальная противоположность ли­берализма и социализма; отрицалась теория классовой борьбы, неприложимая будто бы к строго демократическому обществу, управляемому согласно воле большинства.

Кто не закрывает себе намеренно глаз, тот не может не видеть, что новое «критическое» направление в социализме есть не что иное, как новая разновид­ность оппортунизма. И если судить о людях не по тому блестящему мундиру, который они сами себе надели, не по той эффектной кличке, которую они сами себе взяли, а по тому, как они поступают и что они на самом деле пропагандируют, то станет ясно, что «свобода критики» есть свобода оппортунистиче­ского направления в социал-демократии, свобода превращать социал-демократию в демократическую партию реформ, свобода внедрения в социа­лизм буржуазных идей и буржуазных элементов.

Свобода - великое дело, но под знаменем свободы промышленности ве­лись самые разбойнические войны, под знаменем свободы труда грабили тру­дящихся. Такая же внутренняя фальшь заключается в современном употреблении слова: «свобода критики». Люди, действительно убежденные в том, что они двинули вперед науку, требовали бы не свободы новых воззрений наряду со ста­рыми, а замены последних первыми. А современные выкрикивания «да здравст­вует свобода критики!» слишком напоминают басню о пустой бочке.

Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взяв­шись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем. Мы соединились, по свободно принятому решению, именно для того, чтобы бороться с врагами и не оступаться в соседнее болото, обитатели которого с самого начала порицали нас за то, что мы выделились в особую группу и выбрали путь борьбы, а не путь примирения. И вот некоторые из нас принимаются кричать: пойдемте в это болото, но когда их начинают стыдить, они возражают: какие вы отсталые люди! и как вам не совестно отри­цать за нами свободу звать вас на лучшую дорогу. О да, господа, вы способ­ны не только звать, но и идти куда вам угодно, хотя бы в болото; мы находим даже, что ваше настоящее место именно в болоте, и мы готовы оказать вам по­сильное содействие к вашему переселению труда. Но только оставьте тогда на­ши руки, не хватайтесь за нас и не пачкайте великого слова свобода, потому что мы ведь тоже «свободны» идти, куда мы хотим, свободны бороться не только с болотом, но и с теми, кто поворачивает к болоту!

...«прежде, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться, необхо­димо сначала решительно и определенно размежеваться» (из объявления об из­дании «Искры»).

Пресловутая свобода критики означает не замену одной теории другой, а свободу от всякой целостной и продуманной теории, означает эклектизм и бес­принципность.

...если уже надо было соединяться, писал Маркс вожакам партии, то заключайте договоры, ради удовлетворения практических целей движения, но не допускайте торгашества принципами, не делайте теоретических «уступок». Вот какова была мысль Маркса, а у нас находятся люди, которые, во имя его, стараются ослабить значение теории!

Без революционной теории не может быть и революционного движения. Нельзя достаточно настаивать на этой мысли в такое время, когда с модной проповедью оппортунизма обнимается увлечение самыми узкими формами практической деятельности.

...«неважная» на первый взгляд ошибка может вызвать самые печальные последствия, и только близорукие люди могут находить несвоевременными или излишними фракционные споры и строгое различение оттенков. От упрочения того или другого оттенка может зависеть будущее русской социал-демократии на много и много лет.

...роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией.

В особенности обязанность вождей будет состоять в том, чтобы все более и более просвещать себя по всем теоретическим вопросам, все более и более ос­вобождаться от влияния традиционных, принадлежащих старому миросозерца­нию, фраз и всегда иметь в виду, что социализм, с тех пор как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались как с наукой, т.е. чтобы его изучали. Приоб­ретенное таким образом, все более проясняющееся сознание необходимо рас­пространять среди рабочих масс с все большим усердием и все крепче сплачи­вать организацию партии и организацию профессиональных союзов.

...сила современного движения - пробуждение масс (и, главным обра­зом, промышленного пролетариата), а слабость его - недостаток сознательно­сти и инициативности руководителей-революционеров.

...всякое умаление роли «сознательного элемента», роли социал-демократии означает тем самым, совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, усиление влияния буржуазной идеологии на рабочих.

...вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеоло­гия. Середины тут нет (ибо никакой третьей идеологии не выработало челове­чество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии). Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее озна­чает тем самым усиление идеологии буржуазной.

Но почему же, спросит читатель, стихийное движение, движение по линии наименьшего сопротивления идет именно к господству буржуазной идео­логии? По той простой причине, что буржуазная идеология по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разра­ботана, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения.

Сознание рабочего класса не может быть истинно политическим сознани­ем, если рабочие не приучены откликаться на все и всяческие случаи произвола и угнетения, насилия и злоупотребления, к каким бы классам ни относились эти случаи; и притом откликаться именно с социал-демократической, а не с иной какой-либо точки зрения. Сознание рабочих масс не может быть истинно клас­совым сознанием, если рабочие на конкретных и притом непременно злобо­дневных (актуальных) политических фактах и событиях не научатся наблюдать каждый из других общественных классов во всех проявлениях умственной, нравственной и политической жизни этих классов; не научатся применять на практике материалистический анализ и материалистическую оценку всех сто­рон деятельности и жизни всех классов, слоев и групп населения.

Чтобы стать социал-демократом, рабочий должен ясно представлять себе экономическую природу и социально-политический облик помещика и попа, сановника и крестьянина, студента и босяка, знать их сильные и слабые стороны, уметь разбираться в тех ходячих фразах и всевозможных софизмах, кото­рыми прикрывает каждый класс и каждый слой свои эгоистические поползно­вения и свое настоящее «нутро», уметь разбираться в том, какие учреждения и законы отражают и как именно отражают те или другие интересы.

Громадное большинство обличителей из нерабочего класса (а чтобы стать авангардом, надо именно привлечь другие классы) трезвые политики и хладно­кровные деловые люди. Они прекрасно знают, как небезопасно жаловаться даже на низшего чиновника, а не то что на «всемогущее» русское правительство. И они обратятся к нам с жалобой только тогда когда увидят, что эта жалоба действи­тельно способна оказать действие, что мы представляем из себя политическую си­лу. Чтобы стать таковой в глазах посторонних лиц, надо много и упорно работать над повышением нашей сознательности, инициативности и энергии.

Эти люди, которые без пренебрежительной гримасы не могут произносить слово: «теоретик», которые называют «чутьем к жизни» свое коленопреклонение пред житейской неподготовленностью и неразвитостью, обнаруживают на деле непонимание самых настоятельных наших практических задач.

...какие чудеса способна совершить в революционном деле энергия не только кружка, но даже отдельной личности.

...без «десятка» талантливых (а таланты не рождаются сотнями), испы­танных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вож­дей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обще­стве стойкая борьба ни одного класса.

...для «обслуживания» массового движения нужны люди, специально по­свящающие себя целиком социал-демократической деятельности... такие люди должны с терпением и упорством вырабатывать из себя профессиональных революционеров.

...мы своим кустарничеством уронили престиж революционера на Руси. Дряблый и шаткий в вопросах теоретических, с узким кругозором, ссылающийся на стихийность массы в оправдание своей вялости, более похожий на секретаря тред-юниона, чем на народного трибуна, не умеющий выдвинуть широкого и смелого плана, который бы внушил уважение и противникам, неопытный и не­ловкий в своем профессиональном искусстве, борьбе с политической полици­ей, помилуйте, это не революционер, а какой-то жалкий кустарь.

...на войне, известное дело, важнее всего внушить веру в свои силы не только своей армии, но и неприятелю и всем нейтральным элементам; друже­ственный нейтралитет может иногда решить дело.

...соединить в себе знание рабочей среды и свежесть социалистических убеждений с той профессиональной выучкой, без которой пролетариат не может вести упорную борьбу с великолепно обученными рядами его врагов.

... «начать» можно только с того, чтобы побудить людей думать обо всем этом, побудить их суммировать и обобщать все и всяческие проблески брожения и активной борьбы.

...делаться профессиональными революционерами, вырабатывать из себя настоящих политических вождей.

Не столько прямым отрицанием «великих» слов занимались герои этого периода, сколько их опошлением: научный социализм перестал быть целост­ной революционной теорией, а превращался в мешанину, к которой свободно добавляли жидкости из всякого нового немецкого учебника; лозунг «классовая борьба» не толкал вперед к все более широкой, все более энергичной дея­тельности, а служил средством успокоения, так как ведь «экономическая борьба неразрывно связана с политической»; идея партии не служила призы­вом к созданию боевой организации революционеров, а оправдывала какую-то «революционную канцелярщину» и ребяческую игру в «демократические» формы.

Еще раз подтвердилось меткое замечание Парвуса, что оппортуниста трудно поймать какой бы то ни было формулой: он легко подпишет всякую формулу и легко отступит от нее, так как оппортунизм состоит именно в отсутствии сколько-нибудь определенных и твердых принципов. Сегодня оппорту­нисты отвергли всякие попытки внесения оппортунизма, отвергли всякую узость, обещали торжественно «ни на минуту не забывать о низвержении самодержавия», вести «агитацию не только на почве повседневной борьбы наемного труда с капиталом» и пр. и пр. А завтра они меняют способ выражения и при­нимаются за старое под видом защиты стихийности, поступательного хода се­рой, текущей борьбы, превознесения требований, сулящих осязательные ре­зультаты и т.п.

Из «Замечаний на второй проект программы Плеханова»

«Международная социал-демократия стоит во главе освободительного движения трудящейся и эксплуатируемой массы... Вовсе нет. Она стоит во главе только рабочего класса, только рабочего движения, и если к этому классу примыкают другие элементы, то это именно элементы, а не классы. И примыкают они вполне и всецело только тогда, когда они «покидают свою соб­ственную точку зрения».

«... Она организует ее боевые силы...» И это неверно. Социал-демократия нигде не организует «боевых сил» мелких производителей. Она ор­ганизует только боевые силы рабочего класса.

Проект говорит в положительной форме о революционности мелкой буржуазии (если она «поддерживает пролетариат», разве это не значит, что она революционна?) и ни слова не говорит о ее консервативности (и даже реакци­онности). Это совершенно односторонне и неправильно.

В положительной форме мы можем (и обязаны) указать на консерватив­ность мелкой буржуазии. И лишь в условной форме мы должны указать на ее революционность. Только такая формулировка будет в точно­сти соответствовать всему духу учения Маркса. Например, «Коммунистиче­ский манифест» прямо заявляет, что «из всех классов, противостоящих бур­жуазии, только пролетариат есть действительно революционный класс... Мелкий промышленник, ремесленник, крестьянин... не революционны, а кон­сервативны. Более того: они реакционны... Если они революционны («ес­ли»!), то лишь постольку, поскольку им предстоит переход в ряды пролета­риата... поскольку они покидают свою точку зрения и становятся на точку зрения пролетариата».

И пусть не говорят, что за полвека, прошедшие со времени «Коммуни­стического манифеста», дело существенно изменилось. Именно в этом отно­шении ничего не изменилось: и теоретики признавали это положение всегда и постоянно (напр., Энгельс в 1894 г. именно с этой точки зрения опроверг французскую аграрную программу. Он рассуждал прямо, что покуда мелкий крестьянин не покинет свою точку зрения, он не наш, его место у антисе­митов, пускай те его обтешут, и он тогда тем вернее придет к нам, чем больше его будут надувать буржуазные партии), да и фактические подтверждения этой теории массами даются историей вплоть до последних дней, вплоть до nos chers amis, гг. критики.

Признание необходимости диктатуры пролетариата самым тесным и неразрывным образом связано с положением «Коммунистического манифе­ста», что пролетариат один только есть действительно революционный класс.

...мы всех приглашаем (и заставляем) покинуть их точку зрения и встать на нашу, а не наоборот, не покидаем своей точки зрения, не сливаем своей классовой борьбы со всякими переметными сумами.

Чем больше в практической части нашей программы проявляем мы «доб­роты» к мелкому производителю (напр, к крестьянину), тем «строже» должны быть к этим ненадежным и двуличным социальным элементам в принципиальной части программы, ни на йоту не поступаясь своей точкой зрения. Вот, дескать, ежели примешь эту, нашу, точку зрения, тогда тебе и «доброта» всякая будет, а не примешь, ну, тогда уже не прогневайся! Тогда мы при «диктатуре» скажем про тебя: там нечего слов тратить по-пустому, где надо власть употребить.

Из «Дополнительных замечаний на комиссионный проект программы»

Обязательно сначала отгородить себя от всех, выделить один только, единственно и исключительно, пролетариат, а потом уже заяв­лять, что пролетариат всех освободит, всех зовет, всех приглашает.

Я согласен на это потом, но я требую раньше этого сначала!

У нас в России дьявольские муки «трудящейся и эксплуатируемой мас­сы» не вызывали никакого народного движения, пока «горстка» фабрично-заводских рабочих не начала борьбу, классовую борьбу. И только эта «гор­стка» гарантирует ее ведение, продолжение, расширение. Именно в России, где и критики (Булгаков) обвиняют социал-демократов в «крестьянофобстве», и социалисты-революционеры кричат о необходимости заменить понятие классовой борьбы понятием «борьбы всех трудящихся и эксплуатируемых» (Вестник Русской Революции №2), именно в России мы должны сначала са­мым резким определением одной только классовой борьбы одного только пролетариата отгородить себя от всей этой швали, а потом уже заявлять, что мы всех зовем, все возьмем, все сделаем, на все расширим. А комиссия «расши­ряет», позабывши отгородить!! И обвиняют меня в узости за то, что я требую предпослать расширению эту «отгородку»?! Ведь это подтасовка, господа!!

Неизбежно предстоящая нам завтра борьба с объединенными критиками + господами полевей из «Русских Ведомостей» и «Русского богатства» + со­циалистами-революционерами непременно потребует от нас именно отмеже­вания классовой борьбы пролетариата от «борьбы» (борьбы ли?) «трудящейся и эксплуатируемой массы». Фразы об этой массе главный козырь в руках всех unsicheren Kantonisten, а комиссия играет им на руку и отнимает у нас оружие для борьбы с половинчатостью ради того, чтобы подчеркнуть одну половину!

Из статьи «Политическая агитация и классовая точка зрения»

Наш прямой долг, вмешиваться во всякий либеральный вопрос, опре­делять свое, социал-демократическое, отношение к нему, принимать меры к тому, чтобы пролетариат активно участвовал в решении этого вопроса и заставлял решать его по своему. Кто сторонится от такого вмешательства, тот на деле (каковы бы ни были его намерения) пасует перед либерализмом, отдавая в его руки дело политического воспитания рабочих, уступая гегемонию политиче­ской борьбы таким элементам, которые в конечном счете являются вожаками буржуазной демократии.

Классовый характер соц.-демократического движения должен выражать­ся не в сужении наших задач до непосредственных и ближайших нужд «чисто рабочего» движения, а в руководстве всеми сторонами и всеми проявлениями великой освободительной борьбы пролетариата, этого единственного действи­тельно революционного класса современного общества. Социал-демократия должна всегда и неуклонно расширять воздействие рабочего движения на все сферы общественной и политической жизни современного общества. Она должна руководить не только экономической борьбой рабочих, но также и по­литической борьбой пролетариата, она должна ни на минуту не упускать из ви­ду конечной цели, всегда пропагандировать, охранять от искажений и развивать дальше пролетарскую идеологию, учение научного социализма, т.е. мар­ксизм. Мы должны неустанно бороться против всякой буржуазной идеологии, в какие бы модные и блестящие мундиры она ни рядилась.

Из статьи «Аграрная программа русской социал-демократии»

Наша программа должна быть осуществима только в том широком, фи­лософском смысле этого слова, чтобы ни единая буква ее не противоречила направлению всей общественно-экономической эволюции. А раз мы верно определили (в общем и в частностях) это направление, мы должны во имя своих революционных принципов и своего революционного долга должны бороться всеми силами всегда и непременно за максимум наших требований. Пытаться же наперед, до окончательного исхода борьбы, во время самого хода борьбы, определить, что всего максимума мы, пожалуй, и не добьемся, зна­чит впадать в чистейшее филистерство. Соображения подобного рода всегда ведут к оппортунизму, хотя бы даже этого и не желали виновники таких сооб­ражений.

...стоять на неуклонно классовой точке зрения, не поступаться ни в чем точкой зрения пролетариата в пользу интересов мелкой буржуазии, а, наоборот, требовать, чтобы мелкий крестьянин, разоряемый и угнетаемый всем совре­менным капитализмом, покинул свою классовую точку зрения и встал на точку зрения пролетариата.

Из письма «Северному союзу РСДРП»

Мы боремся только за такое улучшение положения рабочих, которое по­вышает их способность вести классовую борьбу, т.е. при котором улучшение условий не соединяется с развращением политического сознания, с опекой полиции, с прикреплением к месту, с порабощением «благодетелю», с унижением человеческого достоинства и проч. и проч.

Из статьи «Революционный авантюризм»

По нашему мнению, кризис социализма обязывает сколько-нибудь серь­езных социалистов именно к тому, чтобы обратить усиленное внимание на тео­рию, решительнее занять строго определенную позицию, резче отмеже­ваться от шатких и ненадежных элементов.

Мы предпочитаем долгую и трудную работу над тем, за чем есть буду­щее, «легкому» повторению того, что уже осуждено прошлым.

Это нынче в моде лягать ортодоксию.

Как и всякий другой класс современного общества, пролетариат не толь­ко вырабатывает свою собственную интеллигенцию, но и берет себе также сто­ронников из числа всех и всяких образованных людей.

Дата добавления: 2015-06-29