Основные парадигмы в развитии естественнонаучного знания

Естествознание — совокупность наук о природе как единой целостности. Естествознанием изучаются природные объекты и происходящие в них про­цессы. Многие из них существуют относительно автономно и не связаны с че­ловеческой деятельностью. Но в настоящее время естествознание включает в предмет своего познания и объекты, созданные человеком. Так, химиками синтезируются вещества, которые в природе не встречаются. На основе до­стижений физики, химии и биологии создаются технические средства и технологии современных материальных производств. Все это также является предметом исследования естествознания. В него включается анализ понятий и положений, касающихся отмеченных выше предметов и процессов, обосно­вание теорий их функционирования и развития. В силу этого в естествознании выделяются эмпирический и теоретический уровни научного исследования и знания. Каждый из названных уровней имеет свои познавательные методы. Используя их, естественные науки дают объективные знания о природе. Это знание может подвергаться проверке. Оно не зависит от субъективных жела­ний, ценностных установок, нравственных ориентации человека.

Природный мир представлен живыми и неживыми объектами. Поэтому ес­тествознание с момента своего возникновения развивалось по пути дифферен­циации и обоснования различных предметных областей исследования. Каждая из них была ориентирована на изучение относительно изолированных природ­ных явлений. Эта особенность естествознания характерна, прежде всего, для этапа классической науки. В тот период формировались отдельные естест­веннонаучные дисциплины. Становление дисциплинарной структуры естест­вознания — одна из закономерностей классического этапа его развития. Ее проявление типично и для современного естествознания. Но определяющей особенностью нынешнего этапа является ориентация науки на исследование развивающихся системных объектов, человекоразмерных комплексов, систе­мы «общество — природа» и т.д. Это приводит к усилению межпредметных взаимодействий в комплексе естественных наук, углублению связей между естествознанием и гуманитарным знанием, утверждению универсальных ме­тодологических установок (детерминистской, системной, эволюционной, ко-эволюционной, экологической, синергетической и др.).

В своем развитии научное познание природы проходит ряд этапов. Ста­новление первых научных программ в классическом естествознании в ходе первой научной революции относится к XVII—XVIII векам. Лидирующее по­ложение в этом процессе принадлежало физике, и прежде всего классической механике, в русле развития которой происходило формирование и разверты­вание не только понятийного аппарата, методологического инструментария для специальных исследований, но и научной рациональности в целом, расце­нивавшейся в качестве одной из важнейших ценностей в человеческой жиз­недеятельности. Успехи механики, являвшейся тогда единственной матема­тизированной областью естествознания, в немалой степени способствовали утверждению ее методов и принципов познания в качестве эталонов научного исследования природы.

Доминирование механики в системе научного знания той эпохи обусловило ряд особенностей стиля мышления классической науки. Так, идеалы и нор­мы научного исследования предполагали исключать из процедур описания и объяснения все то, что относится к субъекту и специфике его познавательной деятельности. Объяснение сводилось к поиску механических причин и носите­лей сил, детерминирующих изучаемые явления, а обоснование предполагало редукцию знаний из любой области естественнонаучного исследования к фун­даментальным принципам и идеям классической механики. Идеалом построения научного знания, фундированным представлениями о каузальности в духе лапласовского детерминизма, служили закономерности динамического типа.

В результате синтеза знаний на основе вышеуказанных установок сформи­ровалась первая физическая картина мира, представлявшая собой механичес­кую картину природы. До середины XIX века она выступала к тому же и в роли общенаучной картины мира, оказывая существенное влияние на исследовательские стратегии в других отраслях естествознания, прежде всего в химии и биологии.

Исследовательские программы классического естествознания, заданные механической картиной мира как дисциплинарной онтологией, и эвристический потенциал методологического инструментария классической науки позволяли ей осваивать в качестве объектов познания лишь малые системы, включавшие в свой состав сравнительно небольшое количество элементов. Внутренними отношениями между ними можно было пренебречь (игнорируя тем самым системные характеристики изучаемых предметов). В силу таких обстоятельств важнейшим методом специальных научных исследований выступал анализ — математический анализ в физике, количественный анализ в химии, аналитические представления в других отраслях классического естествознания.

Появление дисциплинарно-организованной науки к середине XIX века привело к значительным изменениям в общенаучной дисциплинарной онтологии. Она стремительно дифференцировалась на специальные картины приро­ды, возникающие благодаря прогрессу не только физики, но и других отраслей естествознания (прежде всего химии, биологии), не сводимые к механической картине мира. С развитием специализированных отраслей естественнонауч­ного исследования произошли значительные изменения в частнонаучной ме­тодологии этого исторического периода, выразившиеся в дифференциации дисциплинарных идеалов и норм исследования, не редуцируемых к тем, что имелись в арсенале классической механики.

Возникновение дисциплинарно-организованной науки, разнообразие дис­циплинарных онтологии, появление новых нормативных структур, фундиру­ющих специальное научное исследование в разных областях естествозна­ния, — все это обострило интерес к проблемам методологического характера (в частности, к соотношению различных методов науки, классификации наук и к синтезу знаний в процессе научного поиска).

Радикальные изменения в содержании научного знания и его методологи­ческой оснащенности, а также сопутствовавшая им перестройка элементов метатеоретических оснований научного поиска могут быть расценены как вто­рая глобальная революция в развитии естествознания, произошедшая в сере­дине XIX века.

На рубеже XIX и XX веков наука вплотную приступила к освоению качес­твенно новых областей реальности — мега- и микромира, что повлекло за собой третью научную революцию. Начало ей было положено в сфере физи­ческого исследования.

Первая половина XX столетия ознаменовалась становлением и развитием квантовой и релятивистской теорий, релятивистской космологии, квантовой химии, генетики, кибернетики, общей теории систем. В совокупности эти дис­циплины составили основу неклассической науки XX века с присущими ей со­держательными и методологическими особенностями.

На протяжении первой половины XX столетия в разных отраслях не­классической науки успешно осваивались сложные системные образования, отличающиеся значительным числом входящих в них элементов (причем взаимодействующих стохастически), уровневой организацией, наличием автономных и вариабельных подсистем. Наличием обратных связей и уп­равляющего уровня обеспечивалось функционирование этих систем и под­систем в режиме саморегуляции. Качественно новая природа изучаемых объектов потребовала не только кардинального обновления содержания естественнонаучных представлений о природе, но и перестройки идеалов и норм исследования, чем было обусловлено становление нового типа научной рациональности, реализующегося в принципиально иных процедурах описа­ния, объяснения, доказательности, обоснования научного знания, а также эталонах его построения. Особенно интенсивно эти процессы протекали в сфере физического познания (прежде всего в специальной и общей теории относительности, в квантовой механике), наглядно продемонстрировавшего обновление идеалов и норм научного познания и посему вызвавшего мно­гочисленные и продолжительные дискуссии не только частнонаучного, но и философско-методологического характера.

Становление стиля мышления неклассической науки, инициируемое пре­жде всего проблемами, возникшими в сфере исследований квантовой механи­ки, предполагало отказ от абсолютизации и онтологизации научных абстрак­ций любого ранга — от идеальных конструктов и собранных из них частных и фундаментальных теоретических схем до научных картин природы, вырабо­танных на разных этапах развития естествознания. В силу этого обстоятель­ства неклассическая научная рациональность, реализующая деятельностный подход в качестве своей методологической основы покончила со стремлени­ем получить неизменную картину изучаемого объекта, существующего неза­висимо от других объектов, с объяснением и описанием его безотносительно к средствам концептуального освоения. Она потребовала четкой фиксации средств наблюдения, взаимодействующих с объектом, отказавшись в практике эксперимента от построения теории погрешностей как некорректно постав­ленной задачи.

Обоснование новых результатов исследования в неклассической физике стало осуществляться на базе экспликации операционального содержания вводимой теоретической модели изучаемых явлений и процессов, задаваемой принципом наблюдаемости, а также на основе соотнесения вновь полученных результатов с уже имеющимся в распоряжении науки теоретическим знанием, что вытекает из требований принципа соответствия как методологического регулятива научного поиска.

Особые дискуссии в процессе развития исследований квантовой механики вызвала проблема выработки идеалов построения научной теории, во многом благодаря чему была признана объективная необходимость использования в научном познании закономерностей не только динамического, но и статисти­ческого типа.

Развитие естественных наук на рубеже 20—30-х годов XX века особенно ярко продемонстрировало процессы синтеза научных знаний внутри отдельных областей исследования. Именно в это время начался интенсивный процесс взаимодействия между генетикой и эволюционной теорией Ч.Дарвина, кото­рые до того развивались обособленно. Рядом исследователей было выявлено: хотя эволюционный процесс и основывается на мутациях, протекающих в от­дельных организмах, но к ним не сводится. Материалом для эволюции служат изменения генетического состава не отдельной особи, а популяции — сово­купности особей данного вида, определенным образом связанных между со­бой. Под эволюцией биологи стали понимать закономерное изменение струк­туры популяции соответственно историческим изменениям ее соотношений с внешней средой.

Качественный сдвиг в трактовке исходной единицы эволюционного про­цесса привел к изменению стиля мышления в биологии. Вместо классического организмоцентрического стиля в биологии получил признание популяционный стиль. Эта замена явилась революционным событием в развитии биологии. Его особенности были связаны с тем, что утверждение популяционного стиля мыш­ления способствовало вычленению популяций и изменений их генотипическо-го состава в качестве элементарных эволюционных структур и элементарных эволюционных изменений. Все это открывало возможности использовать ста­тистические закономерности и математические методы исследования сущности эволюционного процесса. Популяционные представления легли в основу син­тетической теории эволюции — современного варианта дарвинизма.

В 30—40-е годы XX века синтетические тенденции со всей полнотой обна­ружили себя в развитии неклассического естествознания. Так, биология в силу начавшегося в это время взаимодействия с физикой и химией сумела перейти к исследованию молекулярных основ жизни. Под влиянием познавательных установок, возникших в физико-химическом исследовании, основное внима­ние в молекулярно-биологическом познании было обращено на изучение про­странственной трехмерной организации макромолекул живого, что позволило выяснить структуру молекул ДНК. Это открытие, в свою очередь, привело к утверждению в биологии новой картины реальности — четких представлений о молекулярном уровне осуществления процессов жизни. Их закономерности стали предметом новых научных дисциплин — молекулярной биологии и мо­лекулярной генетики. Переход на новый уровень познания живого и формиро­вание этих дисциплин положили начало современной революции в биологии.

Следующая фаза данной революции — раскрыта несостоятельность уста­новки, господствовавшей в предшествующей (хромосомной) теории наслед­ственности, относительно материального носителя наследственных свойств живого. Биологи первой половины XX века полагали, что им является белок. Но оказалось, что таким носителем выступают молекулы ДНК. Это положе­ние считается одним из теоретических оснований современной генетики и всей биологии.

В свете этого открытия обнаружилась и ошибочность прежних представ­лений о характере репликации генов. В рамках хромосомной теории названное явление трактовалось (причем всего лишь гипотетически) как процесс само­репродуцирования молекул белка. С опорой на построенную модель молекулы ДНК был раскрыт матричный принцип ее воспроизведения, благодаря чему биологи получили возможность дать достаточно строгое научное объяснение такому атрибуту живого, как размножение. Столь же значимыми для биологии явились обоснование специфичности гена, раскрытие его сложной структуры, сущности генетического кода и становление генной инженерии.

Отмеченные и другие открытия генетики привели к качественным пере­стройкам практически всех традиционных областей биологии, изменили ее место в системе современного естествознания и характер взаимоотношений с социальной практикой.

На основе достижений неклассического естествознания сформировалась общенаучная картина природы как сложной, иерархически организованной и динамичной целостности, самоорганизующейся системы (особый вклад внесли общая теория систем и кибернетика). Картины отдельных областей природы, фундируемые разными отраслями развивающегося естествознания, предста­ли в виде относительно самостоятельных образований в рамках общенаучной картины, постоянно уточняющейся и эволюционирующей благодаря успехам естествознания в получении относительно истинных знаний об изучаемой ре­альности.

В последние десятилетия XX века начинается развертывание новой, чет­вертой по счету, глобальной научной революции. Она ведет к утверждению в культуре современного общества нового феномена — постнеклассической науки, основные усилия которой сконцентрированы на освоении уникальных систем, отличающихся открытостью и самоорганизацией. В конце XX века к изучению таких исторически развивающихся объектов наряду с биологией, космологией и науками о Земле приступили химия (в лице теории эволюцион­ного катализа) и физика, в русле развития которой сформировались термоди­намика и синергетика.

Благодаря синтезу различных картин реальности, создаваемых в рамках отдельных научных дисциплин, формируется современная общенаучная кар­тина природы, базирующаяся на принципе глобального эволюционизма и вос­создающая целостную картину исторического развития природы и человека.

Специфика изучаемых объектов, в том числе и человекоразмерных (вклю­чающих в себя человека) природных комплексов, фундирует перестройку норм научной рациональности и обновление методологического арсенала современной науки. Исторический характер системного комплексного объек­та, с которым имеет дело постнеклассическая наука, стимулирует выработку теоретических средств, позволяющих применить метод исторической рекон­струкции. Посредством такового можно воспроизвести основные этапы эво­люции объекта и, следовательно, решить задачу его описания в теоретическом исследовании. Особую роль при этом приобретает эвристический потенциал категориального и математического аппаратов синергетики. В современном научном познании она выступает в качестве теории самоорганизации систем­ных образований любой природы.

Идеал научной теории как развернутой аксиоматически-дедуктивной сис­темы знания все чаще приходит в противоречие с методологическими ориен­тирами интенсивно формирующихся новых разделов науки — компьютерной математики, вычислительной физики и вычислительной информатики, с ис­пользованием теоретических схем, включающих компьютерные формы науч­ных законов.

При исследовании человекоразмерных комплексов наука сталкивается с неотвратимостью отказа от ценностно нейтральных ориентиров в научной деятельности, с необходимостью учета ряда аксиологических факторов, гу­манизации всей системы научного поиска, включая нормативные структуры научного познания, что ставит перед наукой весьма сложные проблемы как методологического, так и этического характера.

Существенные изменения стали происходить в современном естество­знании и в связи с его ориентацией на глобальные проблемы. Прежде все­го — экологическую. Ее глобальная выраженность существенно повлияла и на характер научного знания, и на его организацию. Оказалось, что эта про­блема не может решаться только одной экологией. Она становится предметом исследования многих естественных и гуманитарных наук. (Подобную тенден­цию к стиранию граней между отдельными науками предвидел еще В.И. Вер­надский. Он отмечал, что ученые будут специализироваться не по наукам, а по проблемам. Результатами такой специализации станут получение и обосно­вание более глубокого знания об изучаемой действительности.) Ориентация на решение экологической проблемы и на обеспечение коэволюции общества и природы сопровождается экологизацией научного знания, использованием в нем экологической парадигмы. Именно проблема коэволюции общества и природы становится катализатором интеграции экологии с другими областями

знания и современных междисциплинарных исследований. Многие из них ста­ли научными и учебными дисциплинами. Физическая экология, экологическая химия, экологическая география, социальная экология, экологическое право и многие другие утвердившиеся области знания — свидетельство экологиза­ции современной науки. Место и роль экологии меняется: она обретает статус одного из лидеров естествознания, ее идеи и принципы включаются в содержа­ние и исследовательские установки других областей знания.

Положения современной экологии становятся и важнейшим элементом культуры. Глобальная выраженность экологической проблемы не только тре­бует коренного изменения стратегии экономического развития общества, но и ставит вопросы перестройки сознания, культуры, нравственности людей. В настоящее время неуклонно увеличивается число исследователей, приходя­щих к выводу: без учета социокультурных и нравственных императивов эко­логическая проблема не может быть успешно решена. Вот почему вопросы формирования экологического сознания и экологической культуры (как у отдельной личности, так и у всего общества) приобретают первостепенное, принципиальное значение. Решение таких вопросов приводит к появлению экологической этики, экологической эстетики, повышению роли художест­венной литературы в экологическом образовании и экологическом воспита­нии личности и т.п.

Включение идей и представлений экологии в естественные и многие гу­манитарные области знания будет способствовать и гуманизации НТП, осу­ществлению экологических экспертиз функционирующих и вновь строящихся производственных объектов. На решение данной проблемы и ориентируется современное научное знание. Но сохранение биосферы — это и цель деятель­ности человека. Ведь возможность и качество его дальнейшего существования напрямую зависят от состояния биосферы. Как видим, цели научного позна­ния и цели человека оказываются взаимосвязанными и совпадающими. В этом совпадении следует видеть и особенность развития современного научного знания. В нем все более заметными становятся аксиологический компонент и этическая нагруженность. Все это и отличает современную стадию развития естествознания от предшествующих периодов его существования.

Философия техники и техническая рациональность

Современная цивилизация, если отвлечься от ее внутреннего многообра­зия, может быть определена как техногенная. Такая характеристика относится не только к пути развития Запада, но отражает и общую тенденцию развития всего человеческого общества. Именно современность обнаруживает роль науки и техники как ведущих детерминант жизни общества.

Техника — исторически развивающаяся совокупность создаваемых че­ловеком средств (орудий, устройств, знаний, навыков), которые позволяют людям преобразовывать и использовать естественные и искусственные ма­териалы, явления и процессы для удовлетворения своих потребностей. Тех­ническая деятельность людей и технические изделия возникают практически одновременно с появлением Ното 5ар1еп5. Техника всегда была уникальным средством преобразования окружающей человека среды в ее природном и со­циальном проявлениях.

Интерес к технике обнаруживается еще в древности. Тем не менее, люди долго не осознавали преобразовательный характер искусственных продуктов, создаваемых их трудом, наделяли их божественной силой. В этом смысле вся древняя техника была магической: она позволяла человеку влиять на природ­ные силы.

Понятие «техника», обозначавшее все, что человек сделал руками: ору­жие, игрушки и т.д., — появилось в античности. И уже античные философы осмысливали технику как проблему, ставя вопросы о происхождении дара со-творять технику, о цели технической деятельности, о природе придуманных и изготовленных человеком предметов. Мыслителей интересовали в основном те стороны технических средств, благодаря которым последние гармонично «встраивались» в единый космический порядок. Процесс производства вещей трактовался как естественный ход событий.

В XVII веке — в эпоху развертывания научной революции и постепенного развития промышленного производства — понятие «техника» означало со­вокупность всех тех средств, знаний и навыков, которые относились прежде всего к производству орудий труда и машин. Развитие ремесла и мануфактур сыграло роль одной из предпосылок становления экспериментального мате­матизированного естествознания.

В XVIII—XIX веках произошел скачок в эволюции техники — возникло крупное машинное производство, вытеснившее ремесленный труд. Развер­нувшаяся промышленная революция произвела глобальные изменения во всей общественной системе.

Разнообразные масштабные последствия развития техники обращают на нее внимание теоретиков. В XIX веке появляется техническое знание. Его основатели — т.н. философствующие инженеры Э. Гартиг, И. Бекманн, Ф. Рело и др. Выдающиеся организаторы промышленности, практические специалис­ты, они пытались зафиксировать особенности инженерного мышления, концептуализировали современные им технологические и технические знания.

В XIX—XX веках в области философской и общественной мысли формируется комплекс идей, который впоследствии был охарактеризован как техно­логический детерминизм. Основателями его в XIX веке были А. Сен-Симон, О. Конт и др. Они считали, что прогресс техники не зависит от социального

контекста. В марксизме техника — нейтральный компонент в системе соци­альных отношений, но активный в преобразовании природы, поскольку яв­ляется элементом производительных сил общества. Кроме того, техника рас­сматривалась в качестве основы социального прогресса. Эту идею в середине XX века развивают технократические концепции индустриализма, постиндус­триализма, информационного общества. Основные идеи названных направ­лений в социально-гуманитарной мысли стали исходным методологическим основанием современной философии техники. В целом в рамках классической философии (в силу ее созерцательности и недооценки преобразовательной стороны человеческой деятельности) техника не вычленялась как самостоя­тельная социальная сила и самостоятельный объект исследования.

Лишь на рубеже XIX и XX веков, когда происходит бурное развитие техни­ческих наук, начинается профессиональное изучение теоретических и фило­софских аспектов техники усилиями Э. Каппа и Ф. Бона в Германии, П.К. Эн-гельмейера в России, Э.Дюркгейма и (отчасти) А.Бергсона во Франции. В контексте становления неклассической философии постепенно складыва­ется особое направление философской рефлексии — философия техники. Ее появление было подготовлено как социальными изменениями (научной, промышленной, социальной революциями), так и теоретическими достиже­ниями — развитием естествознания, технического и гуманитарного знания, поворотом неклассической философии к проблемам конкретного развития социума и человека.

В XX веке исследования в этой области продолжают Ф. Дессауэр, Л. Мэм-форд, М. Хайдеггер, К. Ясперс, X. Ортега-и-Гассет, Г. Сколимовски, Ж. Эл-люль и др.

Проблемное поле и структура философии техники интенсивно формирова­лись по мере выявления особенностей развития и функционирования техники и технологий в социально-культурном пространстве. Современные исследова­тели отмечают концептуальную и методологическую разнородность философ­ских знаний в этой области, что говорит о «молодости» философской тради­ции исследования техники.

Понятие «философия техники» было предложено Э. Каппом в рабо­те «Основы философии техники» (1877). Такие мыслители, как Э. Капп, П.К Энгельмейер, Ф. Дессауэр и др., хотя и принадлежали к различным фи­лософским традициям, исследовали сущность и различные онтологические проекции техники преимущественно в духе натурализма. Э. Капп выводил возможности техники из развития самой природы и считал машину проекцией органов человека, продолжением природной эволюции. Ф. Дессауэр, напро­тив, считал, что техника — не простое применение законов природы, а имеет относительно автономный смысл, поскольку реализует те возможности бытия, которые заложены в природу Творцом. М. Хайдеггер, К. Ясперс, Л. Мэмфорд,

Н. Бердяев и др. наряду с разработкой онтологических проблем акцентиро­вали аксиологическую и антропологическую проблематику, подняв вопрос о связи технического прогресса с судьбой и кризисом современной цивилизации и культуры. К- Ясперс полагал, что техника — принципиально новый фактор человеческой истории, она обладает огромными материальными и духовными возможностями, но в условиях технической цивилизации человек становится одним из видов сырья, подлежащего обработке, и не может освободиться из-под ее власти, утрачивает личностное начало. X. Ортега-и-Гассетт связывал с развитием техники появление в XX веке «массового», усредненного чело­века-потребителя. Очень влиятельными были идеи Хайдеггера. В противовес классической натуралистической традиции он считал, что философия должна рассматривать скрытую сущность техники, которая определяется им как «по­нуждение» природы, как свободное использование ее сил и энергий в форме технических средств. Техника — это универсальная ценность. Она вырастает из природного материала, но входит в круг бытия человека. Главная опасность для современной культуры — не в самой технике, а в фетишистском отноше­нии к ней, в непонимании ее онтологической сущности.

Предметом систематического философского исследования техника ста­новится лишь в послевоенный период, с развитием НТР — в 1960—1970-е годы. Именно тогда особенно отчетливо выявилась обусловленность разви­тия науки, экономики, экологии, политики, социальной сферы успехами и возможностями техники.

Современная философия техники — область философских исследова­ний, направленных на осмысление природы техники и оценку ее воздействий на общество, человека, культуру. В центре внимания философии техники сто­ят вопросы: что такое техника? Какова ее природа и истоки? Угрожает ли она будущему человечества? Можно ли управлять развитием техники? В чем спе­цифика научно-технического знания? И многие другие.

Философию техники в это время представляют такие мыслители, как Г. Ско-лимовски, Ф. Эллюль, Г. Ионас, Ф. Рапп, X. Ленк, Т. Бек и др. Их усилиями активно развиваются методологические проблемы технознания и инженерии, технической рациональности, структуры технического мышления, соотноше­ния философии техники с философией науки, концептуального и понятийного инструментария самой философии техники. Становление сложных человеко­размерных технических систем, неоднозначные социальные и культурные по­следствия развития техники и техносферы ориентировали философов на глубо­кую разработку социально-антропологических и этических проблем.

Ф. Эллюль предлагает широкое толкование техники как новой среды существования человека, которая включает все социальные, экономические^ культурные реалии. В этом контексте он критически и во многом с песси­мистических позиций представляет человека как носителя особого сознания, подчиненного техническим ценностям; социальную и культурную жизнь как предельно рационализированные техникой, «расколдованные» ею; развитие техники конца XX века — потерявшим человеческий смысл.

Г. Йонас отмечает иррациональный характер нынешнего технического прогресса, поскольку современная цивилизация утратила «точку техническо­го насыщения», а значит, и возможность управлять техникой и технологией.

В целом, в современной философии техники с известной долей условности можно выделить несколько социально-философских программ исследования и оценки техники: техницизм, антитехницизм и синтетическую программу.

Техницизм опирается на традиции технологического детерминизма, наи­более ярко выражается в ряде т.н. технократических концепций (индустри­ализма, постиндустриализма, теории информационного общества), которые некритически оценивают технику и считают, что препятствовать или вмеши­ваться в технический прогресс нерационально.

Антитехницизм (антропологическое, аксиологическое направление) опирается на идеи философии жизни, экзистенциализма, отрицает возмож­ность гуманистического влияния техники на человека. Современный анти-техницизм широко представляют феминизм, экологические концепции, идеи представителей социально-критической стратегии в философии. Его крайняя форма — «технофобия», негативная позиция по отношению к роли техносферы в социальных отношениях. Современная технологическая цивилизация и культура определяются как враждебные человеку, ибо насаждают силовое (мужское, активистское) отношение к природе, предельную рационализацию жизни и «инструментализацию» мышления и поведения человека; вытесняют эмоционально-чувственные, игровые элементы культуры и т.п.

Синтетическая программа, представленная творчеством Л. Мэмфор-да, Ф. Эллюля, Г. Ионаса, X. Ленка и др., утверждает необходимость гуманизации техники. Техника в этой программе получает более многостороннюю, а значит, и реалистичную оценку. С одной стороны, она признается одно­временно и как детерминанта развития человека, и как условие сохранения жизни и поддержания ее на достойном уровне, и как объект человеческого творчества. С другой — формулируется идея, согласно которой невозможно сделать технику нерепрессивной по отношению к человеку, ибо это следствие отношения к миру как к объекту потребления. Процесс гуманизации и соци­ализации техники должен коснуться не внешнего ее инструментария, а са­мих основ человеческой культуры, потребностей и мировоззрения, ставшего «технологическим».

В современной философии техника осмысливается во взаимосвязи тех ас­пектов, которые обнаруживаются по мере ее развития. Прежде всего техни­ка — артефакт (искусственное образование), который создается человеком. Техника как артефакт подчиняется и природным законам, и законам социаль­ной практики, но при этом часто обнаруживает преимущества перед объектами и силами природы. Она полностью соответствует целям человеческой де­ятельности, прочна, легко обслуживается, экономит ресурсы, контролируется и управляется человеком.

Технические системы образуют техносферу как мир созданных человеком искусственных систем. Техносфера есть системная многоуровневая искусст­венно созданная реальность, включающая человека и меняющая его образ жизни. Развитие техногенной цивилизации в значительной степени определя­лось становлением и прогрессом техносферы, использованием ее преобразо­вательных возможностей.

Техника — это инструмент, который всегда используется (потребляется) как средство, удовлетворяющее человеческие потребности. Инструменталь­ная функция техники заставляет отнести к ней и простые орудия, и техносферу (включая, например, и современные здания, и инженерные коммуникации). Возрастание потребностей ведет к росту техносферы, зависимость от которой все более усиливается. Техника, выступая как «посредник» между человеком и природой, «подчиняет» их отношения логике потребления.

Техника — особая реальность, противоположная природе, искусству, язы­ку, человеку. Конечно, техника — результат творчества, реализует культурные интенции человека, его свободу. Вместе с тем такие философы, как Э. Фромм, О. Шпенглер и др., оценивали современную ориентацию на технику и техни­ческое творчество как проявление саморазрушения культуры, утверждая, буд­то техногенная цивилизация потребовала от человека столь больших измене­ний в ценностях, образе жизни и даже человеческой телесности, что поставила под сомнение разумные основания самой цивилизации и жизни.

Техника — одна из важнейших объективных предпосылок человеческой деятельности. Преобразовательный характер техники можно определить как ее философскую и историческую суть, ее культурное призвание. Техника вы­ступает посредником между человеком и природой и в этом значении преобра­зует предметную среду человеческой деятельности. Эволюция техники от руч­ных орудий к ремесленно-мануфактурному производству, машинной технике, автоматизированным и компьютеризованным системам отражает процесс все более глубокого освоения природы. При этом меняются и характер труда, и структура производства.

Развитие техники как элемента производительных сил включает несколько качественных переходов.

Неолитическая революция содействовала превращению мускульной силы в орудия труда посредством преобразования вещества (сырья).

Промышленная революция XVIII века явилась переходом к крупному ма­шинному производству за счет овладения энергией.

Современная научно-техническая революция (НТР) есть начало овладения информационными процессами и использования их. Содержание НТР — интеграция науки и техники при опережающем развитии науки по от­ношению к технике и технологии. Этот процесс превратил науку в непосред­ственную производительную силу и стал ведущим фактором экономического и социального прогресса для ряда стран. Начало НТР относят к 50—60-м годам XX столетия и выделяют в ней два этапа.

Первый (развитие теории систем и кибернетики, создание автоматизиро­ванных производственных процессов и самоуправляемой техники на их осно­ве) развернулся в 60—70-х годах. Важными результатами его стали новый качественный синтез науки и техники; появление таких инновационных форм научно-технической интеграции, как регионы науки, технополисы, научные парки, инкубаторы и др. В 80-х годах качественные изменения информацион­но-телекоммуникационных технологий привели к т.н. информационной рево­люции — второму этапу НТР.

Современный синтез науки и техники имеет длительную предысторию. В философии техники широко распространены различные версии линейной модели взаимосвязи науки и техники и нелинейной (эволюционной).

Линейная (особенно популярная в 50—60-е годы XX столетия) модель рассматривает технику в качестве прямого применения результатов научного познания, а технические науки — как прикладные науки. Линейная логика их связи через движение от научного знания к техническому открытию и научно-технической инновации большинством специалистов сегодня признается как слишком упрощенная.

Эволюционная модель предполагает нелинейные взаимосвязи между на­укой и техникой и реализуется в многообразии вариантов.

Г. Сколимовски, например, рассматривает развитие науки и техники как относительно автономные, но и скоординированные процессы, причем техни­ческий прогресс руководствуется прежде всего эмпирическим знанием, полу­ченным в процессе имманентного развития самой техники. С. Тулмин подчер­кивает роль социально-экономических факторов как детерминант технических нововведений, выявляет профессиональные ориентации инженеров и техни­ков или на науку, или на коммерческие цели (в зависимости от этнокультурных традиций). Некоторые исследователи (например, А. Койре) утверждают, что техническое оснащение научного измерения и эксперимента во все времена обгоняет и определяет развитие иных видов техники.

Одной из наиболее обоснованных представляется версия, согласно кото­рой вплоть до конца XIX века регулярного применения научных знаний в тех­нической практике не было. Развивались практико-методические и техноло­гические знания, происходило зарождение технических наук. Однако в течение XIX века их отношения меняются. С одной стороны, дисциплинарно оформля­ются технические науки и появляются фундаментальные технические теории. С другой стороны, наука все больше реагирует на технические запросы бурно развивающейся промышленности. «Сциентизация техники» развивается кор­релятивно «технизации науки». Эти два процесса привели в середине XX века к НТР, явившейся качественно новым союзом науки и техники, в котором на­ука становится источником новой техники и технологий.

В последние десятилетия технические знания приобрели новый статус в системе научного знания, однако в рамках методологической проблематики философии техники вопрос о специфике технического знания остается по-прежнему дискуссионным.

Отличие технических наук от естественных состоит в том, что они детер­минированы не столько природными объектами, сколько характеристика­ми «второй», искусственной природы — технической основы цивилизации. Объект описания, объяснения и прогнозирования технических наук — осо­бый объект, системный, специально созданный для определенных целей, имеющий конкретные функции в сложной системе человеческой деятель­ности. Цель технико-познавательной деятельности — не столько достиже­ние истины, сколько выработка инструментального знания, эффективного в инженерно-конструкторском творчестве и ориентированного на создание новой реальности, соответствующей человеческим запросам. Фундаментом такого знания выступают комплексные по характеру законы, которым под­чиняются искусственные объекты (например, законы композитных матери­алов, законы порошковой металлургии и др.). Условием создания новейших типов техники являются комбинационно-синтезирующие методы (наряду с методами, традиционными для естествознания). Формой прогресса естест­вознания являются научные открытия, технических наук — принципиально новые изобретения.

НТП развертывается в контексте генезиса новых элементов техносферы, характерных и для XX, и для XXI века. Регион науки — это одна или несколь­ко административно-территориальных единиц, в экономике которых главную роль играют научно-производственные комплексы. Такой комплекс включа­ет в себя исследовательские центры, разрабатывающие новые технологии и основанные на применении последних производства. Примеры: Силиконовая долина в США, Коридор М1У в Великобритании, регион Цукубы в Японии и т.д. Основными элементами региона науки являются технополисы и научные парки разных типов.

Технополис — это городили несколько сливающихся небольших городков, в экономике которых ведущую роль играют исследовательские центры новых технологий и предприятия, использующие эти технологии. Впервые процесс создания технополисов начался в США, причем стихийно. А в Японии он стал основой научно-технической политики. Здесь в 70-е годы была разработана «стратегия технополисов» — стратегическая линия развития, в основе кото­рой лежит государственно-организованный процесс создания своеобразных «центров роста», т.е. научно-технологических комплексов, способных воспри­нимать основные открытия, превращать их в научно-технические разработки прикладного характера и обеспечивать конкурентоспособное производство. Этапами создания технополисов стали такие формы научно-производственной интеграции, как исследовательский парк, технологический парк, грюндерный центр, промышленный парк, инкубаторы.

Научные парки — это коммерческие комплексы при каком-либо ис­следовательском центре, располагающие зданиями и территорией, где на условиях аренды размещаются наукоемкие фирмы. Парки занимаются разра­боткой высоких и прикладных технологий; технологией внедрения; поиском партнеров; комплексом социально-культурных, бытовых, информационных услуг; финансированием; обучением и переподготовкой персонала для рабо­ты в условиях НТП и т.д.

Феномен научных парков возник в 50-х годах прошлого столетия как ре­зультат стихийного образования множества новых наукоемких фирм вокруг крупных исследовательских центров типа Массачусетского технологического института в США или Кембриджского университета в Англии. В конце 70-х и особенно в 80-е годы благодаря т.н. новому федерализму (перераспределению полномочий между центральными и местными органами власти по дальнейше­му углублению интеграции науки и техники) сложились объективные условия для широкого распространения этой формы взаимодействия науки и произ­водства.

Частью научного парка, его начальной ступенью является инкубатор. Это кооперация вновь создаваемых малых наукоемких фирм-клиентов, обычно располагающихся на одной территории. Задача инкубатора — помочь новой фирме найти свое место на рынке. Например, американский концерн Соп1го1 Оа1а Согрогагюп (сложная вычислительная техника) владеет 18 инкубатора­ми, где размещается более 700 малых фирм-клиентов.

Вышеназванные формы научно-технической и научно-производственной интеграции обнаруживают черты принципиально нового социально-культур­ного, социально-психологического, политического, экономического характе­ра. Становление новейших элементов техносферы явилось одним из важней­ших условий развертывания «информационной революции».

Фундаментальными направлениями второго этапа НТР, которыми во мно­гом определяются сегодня стратегические приоритеты развития социума и его культуры, являются информатизация и медиатизация общества, минимизация техники, появление новых технологий (нанотехнологий, биотехнологий, ин­формационных технологий, космических и др.), создание новых материалов с заданными свойствами (композитов) и др.

Информатизацией называют быстрый и всеобъемлющий процесс со­здания и распространения информационно-телекоммуникационных технологий, который выступает объективной основой современных цивилизационных изменений общества, культуры и человека. Информатизация — объективная предпосылка формирования информационного (постиндустриального) обще­ства. Теоретическое осмысление информатизации и особенно ее социальных и культурных последствий нашло свое отражение в ряде таких понятий, как «информационный взрыв», «информационная революция», «информацион­ное общество» и т.п., вошедших в концептуальный аппарат многих теорий, в том числе и в философию техники. Отмечено несколько основных тенденций, характеризующих процесс информатизации: глобальный характер социаль­ных и культурных изменений; стремительное образование информационной среды, которая выступает и как внешнее условие функционирования техни­ки, и как средство культурных коммуникаций; расширение проблемного поля для философской и методологической рефлексии (ИИ, создание баз знаний и соответствующих машинных систем и т.д.). Особое значение приобретает проблема определения национальных социальных и культурных приоритетов в области информатизации.

Мощным импульсом для развития общества становится «информационный взрыв», который сопровождается новым витком укрепления «четвертой влас­ти», или масс-медиа, — средств массовой информации (СМИ) и коммуника­ций. Бесспорные преимущества новой информационной техники и техноло­гий — оперативность, высокая скорость коммуникаций, достаточно широкая база данных практически по всем сферам жизни и деятельности человечества и уникальная возможность построения бесцензурной культурной среды. Масс-медиа приобретают все более явный культуротворческий характер, становят­ся одним из факторов политической, экономической, социальной и культурной интеграции мирового сообщества.

В ходе информатизации и медиатизации общества и культуры появляют­ся новые процессы, причем носящие неоднозначный характер. Их адекватная интерпретация — актуальнейшая задача современной философии техники и других разделов философского знания.

Дата добавления: 2015-07-02