Звук речи. Звукотип

§ 48.

Диакритические знаки для согласных

Обозначение согласных звуков

§ 47. В транскрипции используются все согласные буквы русского алфавита, кроме щ, и сверх того - буквы j и γ.

щ заменяется буквой соответствующего твердого согласного с диакритическим знаком мягкости, которая ему присуща всегда, и долготы, которая иногда утрачивается – [ш“’ýка] – но [жэ@н’ш’ина], [мóш’ныи»].

j означает согласный звук, который произносится перед ударным гласным в начале звукосочетаний, обозначаемых буквами я, ю, е, ё (в начале слова, после гласного и после разделительных ь, ъ) и и, о (после разделительного ь) – я, юг, ел, ёж, пью, съезд, чьи, бульон.

γ обозначает редкий в русском языке звонкий задненебный фрикативный согласный, который может произноситься в некоторых словах (господи, бога, ага, бухгалтер), а также получается в результате озвончения [х] перед последующим звонким шумным согласным (их бы).

Все употребляемые в транскрипции буквы, кроме j, обозначают твердые согласные; для обозначения мягкости они сочетаются с диакритикой мягкости.

1. Мягкость обозначается апострóфом справа у буквы – [б’], [в’] и т. д. Последовательное обозначение мягкости требует употребления этого знака также и при обозначении орфоэпически правильного произношения шипящей аффрикаты ([ч’ас]), поскольку в принципе возможно и твердое ее произношение: [лýчшъ] (лучше). Но мягкость среднеязычного [j] не должна специально обозначаться, поскольку соответствующий твердый согласный в принципе невозможен. В нормативном произношении возможно и мягкое произношение [ц]: [ац’с’éл] (отсел). Мягкое [ш’] возможно либо в том случае, если оно соответствует орфографическому щ на конце слова или в сочетании с согласным (пла[ш’], жен[ш’]ина), либо в результате ассимиляции ([раш’ч’и@с’т’ит’] – расчистить), а также в неассимилированной русской фонетикой иноязычной лексике – [ш’аул’áи9] (Шяуляй). Мягкое [ж’] также возможно либо в иноязычных словах – например, [ж’ур’и@], либо в долгом произношении по старшей орфоэпической норме некоторых русских слов: [jéж“’у], [вóж“’и] и т.п.

2. "Полумягкость" обозначается точкой справа вверху у буквы согласного. Следует иметь в виду, что полумягкими называются обычно не слабо палатализованные согласные, как это можно предположить исходя из их названия, а согласные без дополнительной артикуляции вообще - непалатализованные и невеляризованные. Такое произношение типично для согласных в некоторых консонантных группах с последним мягким согласным: [с·м’ех], [jéс·л’и] и т.п. при возможном [см’ех], [jéсл’и] и [с’м’ех], [jéc’л’и].

3. Долгота согласных обозначается тем же способом, что и долгота гласных, если характер протекания согласного относительно однороден, что свойственно фрикативным, носовым и боковым согласным: [мáс“а], [вáн“а], [ш“ыт’] (сшить), [гáм“а], [бáл“ы] (баллы) (= [мáс:а], [вáн:а], [ш:ыт], [гáм:а], [бáл:ы]).

Долготу взрывных согласных и аффрикат, которые нельзя считать однородными, поскольку они имеют две существенно разных фазы артикуляции – смычку и взрыв или смычку и фрикацию, – можно условно обозначать тем же способом, поскольку продляться может только смычка ([ат“авó], [ад“’éл] - оттого, отдел). Длительность смычной фазы аффрикаты может быть показана также малой буквой ^т в верхней части строки: [а^тцá] (отца), [в’jó^тца] (вьется), [б’и@^тца] (биться), [ó^т’ч’ии»] (отчий), [а^т’ч’итáт’] (отчитать)..

4. Оглушение сонорных согласных обозначается “крышечкой” под буквой – [п’отр^ ], [вопл^ ’].

5. Слоговое произношение согласных, возникающее иногда в результате выпадения гласного в беглой речи, обозначается “кружочком” под буквой согласного: [зóл¥тъм] (золотом), [д’éл¥ла] (делала).

6. Особую сложность представляет обозначение позиционных модификаций фонемы <j>, речевая реализация которой отличается большой вариативностью. Эта фонема реализуется в существенно разных звуках не только в разных позиционных условиях, но и в одних и тех же позициях в разных речевых ситуациях. Основные ее реализации – фрикативный согласный [j], аппроксимант [и»] и “нуль”, т.е. отсутствие отдельного звука.

[j] обычно произносится перед ударным гласным: [б’jу], [jáмъ], [jéсл’и], [jóлкъ];

[и»] произносится обычно перед согласными, на конце слова и перед безударными гласными, кроме [и], [ь]: [мáи»ка], [маи»], [знáи»у], [шэи»а], [брáт’и»а]. В условиях фразовой безударности аппроксимант [и»] может оказаться перед «условно» ударным гласным: [ч’já кн’ига]? – [н’и знáÿ ч’ и»а].

“нуль” имеет место в интервокальном положении перед [и] или [ь]: [знáьт], [маи@]. При более отчетливом произношении здесь возможен [и9]: [знáи»ьт]. Перед безударными [у] и [а] фонема <j> может реализоваться как всего лишь отпечаток, след на последующем гласном – его более передней артикуляции: [нач’ýÿ] (ночую), [цылýÿ] (целую), [знáÿт] (знают), [д’éлъÿт] (делают), [шэ@ÿ] (шею), [мáä] (мáя).

7. Слитное произношение согласных, образующих единый артикуляционный комплекс без промежуточного размыкания артикулирующих органов, может быть обозначено “лигой” – дугой над буквами, относящимися к этому комплексу. Но это обозначение применяется в том случае, если в артикуляционном комплексе появляются особенности, отсутствующие при независимом произнесении звуков: так, в сочетаниях [тƒн], [дƒн], [бƒм], [пƒм] появляется так называемый “фаукальный” или носовой взрыв; в сочетаниях [тƒл], [дƒл] – “латеральный” или боковой взрыв: [адƒнá], [абƒмáн], [м’итƒлá], [дƒл’а]. В других сочетаниях, таких, как [ст], [шк], [гб], [рт], слитное произношение согласных никак специально не выражено, и их произношение не нуждается в таком обозначении.

8. Имплозивность согласных (произнесение смычных без размыкания смычки) обозначается знаком + или > под буквой согласного: [брат±] или [бра т> ].

[1] Графемой называется знак или комплекс знаков (букв и диакритик), который обозначает один звуковой сегмент.

[2] Баринова Г.А., Ильина Н.Е., Кузьмина С.М. О том, как проверялся вопросник по произношению // Развитие фонетики современного русского языка. М., 1971. С. 325.

[3] Р.И.Аванесов. Русское литературное произношение. М., 1972. Орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы. Под ред. Р.И.Аванесова. М., 1983 (и последующие издания).

[4] М.В.Панов. Русская фонетика. М., 1967; М.В.Панов. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979; Фонетика современного русского литературного языка. Народные говоры. Под ред. М.В.Панова. М., 1968. Русский язык по данным массового обследования. Под ред. Л.П.Крысина. М., 1974. Л.А.Вербицкая. Русская орфоэпия. Л., 1976. М.Л.Каленчук, Р.Ф.Касаткина. Словарь трудностей русского произношения. М., 1997.

[5] Р.И.Аванесов. Указ. соч. с.12.

[6] В частности, это относится к явлениям, имеющим место на стыках слов. Ср. транскрипцию Р.И.Аванесова: сверкае [т д] ождь, проси [т б] ури, лесо [ф б’] езбрежных и т.п. [Аванесов 1972: 360, 364] при реальном слитном произношении сверкае [д д] ождь, проси [д б] ури, лесо [в б’] езбрежных и т.п.

[7] С чем именно должен соотноситься диакритический знак: с артикуляционным жестом (то есть, с определенным положением артикулирующих органов), или со слуховым впечатлением (перцептивным эффектом)? На первый взгляд кажется, что построение транскрипции на базе артикуляции имеет более прочную объективную основу, чем построение ее на базе тождества восприятия; однако тождественные слуховые впечатления могут быть результатом разных движений артикулирующих органов. Так, например, эффект мягкости согласного интерпретируется языковым сознанием одинаково независимо от того, что у одних согласных (заднеязычных) он связан со смещением основного фокуса артикуляции вперед, у других (некоторых переднеязычных) – назад. Поэтому построение транскрипции на базе тождества слухового восприятия на самом деле лучше отвечает самому существу и назначению фонетической транскрипции.

[8] Перед твердым согласным в начале слова возможно и [э].

§ 124. В предыдущих разделах учебника речь шла о материальной, субстанциальной (речевой) стороне процесса коммуникации. Эту сторону человеческого общения обслуживают конкретные, материальные, субстанциальные фонетические единицы – звуки речи. Таким образом, в речи слова состоят из конкретных звуков.

Звуков речи – бесчисленное множество. Практически каждый конкретный звук, который может быть выделен из речевого потока, характеризуется определенными свойствами, отличающими его от других звуков речи. Эти свойства могут определяться, в частности, положением данного звука относительно других звуков (фонетической позицией), а также индивидуальными особенностями говорящего.

Например, ударный гласный в словах а, да, дам, яма, ай, дядя обладает совершенно разными артикуляционными (а следовательно, и акустическими) характеристиками:

в слове а (например, в междометии А!) влияния других звуков на гласный нет (обозначим этот гласный [а₁]);

в слове да гласный в начальной части слегка продвигается вперед вследствие соседства с переднеязычным согласным ([а₂]);

в слове дам он еще и назализуется в конце звучания ([а₃]);

в слове яма продвижение языка вперед в начальной фазе является более заметным вследствие положения после мягкого согласного ([а₄]);

в слове ай язык продвигается вперед не в начале, а в конце артикуляции ([а₅]);

в слове дядя это движение имеет место и в начале, и в конце ([а₆]).

С другой стороны, в одном и том же слове (например, да), сказанном одним и тем же человеком, акустические характеристики гласного будут довольно значительно различаться в зависимости от настроения говорящего ([а₇]), состояния его голосовых связок ([а₈]), от расстояния между говорящим и слушающим ([а₉]), от того, как они общаются – непосредственно или, например, по телефону ([а₁₀]) и т.п.

Еще больше будет различий между ударными гласными того же слова, произнесенными разными людьми, в зависимости от возраста говорящего ([а₁₁]), его пола ([а₁₂]) и так далее.

Тем не менее, несмотря на все различия в произнесениях и акустических реализациях конкретных звуков, во всех этих случаях мы будем слышать один и тот же звук – гласный [а]. Это означает, что в нашем языковом сознании некоторые множества конкретных звуков речи объединяются в одну, более абстрактную единицу, называемую звукотипом или звуком языка. Звук речи – это конкретный, уникальный звук, произнесенный конкретным говорящим в конкретных условиях. Звукотип – это ряд звуков речи, близких друг другу артикуляционно и перцептивно; то, что носители данного языка воспринимают как тождество, как "один и тот же звук"; то, что они могут "изолировать" в своем произношении, то есть произнести отдельно.

Можно еще сказать, что звукотип – это то, что мы собираемся произнести, определенный звуковой эталон, идеальный звук, а звук речи – это то, мы реально произносим, то, что получается в результате воздействия различных условий произнесения – в первую очередь, влияния соседних звуков (коартикуляции). Например, в словах тук и так в начале слова имеются разные согласные: в первом случае согласный произносится с округленными и вытянутыми вперед губами, так как его артикуляция "предвосхищает" артикуляцию следующего за ним гласного, это лабиализованный согласный ([т^о]); во втором слове лабиализация у [т] отсутствует. Однако в нашем языковом сознании эти согласные (различные как артикуляционно, так и акустически) одинаковы, поскольку как в том, так и в другом случае мы собираемся произнести один и тот же звук – нелабиализованный [т], а лабиализация его осуществляется автоматически, под влиянием последующего лабиализованного гласного (в результате коартикуляции).

В разных языках звуки речи могут объединяться в звуки языка по-разному. Сравним, например, ударные гласные в словах пишу-пищу. Во втором слове ударный гласный отличается от гласного первого слова тем, что в начале звучания (а иногда и на всем своем протяжении) он является более передним (так как находится после мягкого согласного) – обозначим его как [ÿ]. Носители русского языка (по крайней мере, без специальной тренировки) совершенно не замечают различий между этими гласными – для них звуки речи [у] и [ÿ] представляют один звукотип (звукотип [у], так как именно его мы можем произнести изолированно и именно его собираемся произносить в словах пишу-пищу). Наоборот, носителями шведского языка эти звуки будут осознаваться как совершенно разные фонетические единицы – шведы легко различают эти звуки и легко произносят их в одних и тех же условиях, в том числе и изолированно. В шведском языке эти звукотипы могут даже служить для различения слов: bo [bu:][1] (жить) – by [bü:] (деревня).

Сравним теперь ударные гласные в формах повелительного наклонения тех же глаголов (пиши-пищи). Эти гласные, как и в первом случае, отличаются друг от друга вследствие своего положения после разных согласных: после мягкого [ш':] произносится [и], а после твердого [ш] – [ы]. С фонетической точки зрения, различие между [и] и [ы] практически идентично различию между [у] и [ÿ], тем не менее, в отношении пары пиши-пищи проявляется иное устройство языкового сознания носителей русского языка: гласные [и] и [ы], безусловно, являются для них разными звукотипами – их легко произнести изолированно.

По-разному могут объединяться звуки речи в звуки языка не только в разных языках, но и для разных носителей одного языка. Так, в словах шесть и честь под ударением представлены разные гласные (в первом случае более открытое [э], во втором более закрытое [е]); для некоторых носителей русского языка эти гласные представляют собой один звукотип (как [у] и [ÿ]), для других – два (как [ы] и [и]).

Иногда отнесение того или иного звука речи к определенному звукотипу бывает затруднено. Так, не вполне ясно, какой звукотип представляет гласный [ъ] (например, последний гласный в слове голод) – [а], [ы] или особый звукотип [ъ].

На чем же основано выделение звукотипов в том или другом конкретном языке? В большинстве случаев в качестве отдельных фонетических единиц выделяются те единицы, которые могут самостоятельно различать разные слова. Так, в шведском языке гласные [u] и [ü] могут различать слова, поэтому они являются отдельными звукотипами, а в русском языке – нет (русские слова пишу и пищу различаются твердостью/мягкостью согласного); в лезгинском языке лабиализованные и нелабиализованные согласные могут самостоятельно различать слова (например, в конце слова), поэтому они являются отдельными звукотипами, а в русском языке – нет.

Итак, звук речи – часть речевого потока, конкретное материальное физическое явление; звукотип – отражение в языковом сознании набора звуков, сходных друг с другом с точки зрения носителей данного языка, звуковой эталон, идеальный звук, освобожденный от позиционных влияний. Так, все двенадцать звуков речи от [а₁] до [а₁₂] представляют собой для носителей русского языка один звукотип.

Звукотип является более абстрактной единицей, чем звук речи, поскольку является обобщением множества речевых звуков. Еще более абстрактной фонетической единицей является фонема. Если звук – фрагмент речевого потока, а звукотип – единица языкового сознания[2] и речевого поведения носителя языка, то фонема – единица теоретического описания языковой системы.

Дата добавления: 2015-07-02