К лавру

МОРЕ

ДЕРЕВЬЯ

РАЗДУМЬЯ ПОД ДОЖДЕМ

Ливень ласки и грусти прошумел в захолустье,

дрожь вселил на прощанье в садовые листья.

Эта почва сырая пахнет руслом покоя,

сердце мне затопляя нездешней тоскою.

На немом окоеме рвутся плотные тучи.

Кто-то капли вонзает в дремотную заводь,

кругло-светлые жемчуги всплесков бросает.

Огоньки, чья наивность в дрожи вод угасает.

Грусть мою потрясает грусть вечернего сада.

Однозвучная нежность переполнила воздух.

Неужели, Господь, мои муки исчезнут,

как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?

Это звездное эхо, что хранится в предсердье,

станет светом, который мне поможет разбиться.

И душа пробудится в чистом виде - от смерти?

И все, что в мыслях творится, - в темноте растворится?

О, затих, как счастливый, сад под негой дождливой!

В чистоте мое сердце стало отзвуком, эхом

разных мыслей печальных и мыслей хрустальных,

их плесканье в глубинах - вроде крыл голубиных.

Брезжит солнце.

Желтеют бескровные ветви.

Рядом бьется тоска с клокотаньем смертельным,

и тоскую сейчас о безнежностном детстве,

о великой мечте - стать в любви гениальным,

о часах, проведенных - как эти! - в печальном

созерцанье дождя.

Красная Шапочка,

по дороге идя...

Сказки кончились, я растерялся над бездной,

над потоком любви - муть какая-то в звездах.

Неужели, Господь, мои муки исчезнут,

как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?

Снова льет.

Ветер призраки гонит вперед.

Деревья,

на землю из сини небес

пали вы стрелами грозными.

Кем же были пославшие вас исполины?

Может быть, звездами?

Ваша музыка - музыка птичьей души,

Божьего взора

и страсти горней.

Деревья,

сердце мое в земле

узнают ли ваши суровые корни?

Море, ты - Люцифер
лазоревых высот,
за желанье стать светом
свергнутый небосвод.
На вечное движенье
бедный раб осужден,
а когда-то, о море,
стыл спокойно твой сон.
Но от горьких уныний
тебя любовь спасла,
ты жизнь дало богине,
и глубь твоя поныне
девственна и светла.
Страстны твои печали,
море сладостных всхлипов,
но ты полно не звезд,
а цветущих полипов.
Боль твою перенес
сатана-великан,
по тебе шел Христос,
утешал тебя Пан.
Свет Венеры для нас
гармония вселенной.
Молчи, Екклезиаст!
Венера - сокровенный
свет души...
...Человек -
падший ангел. Прощай,
о земля: ты - навек
потерянный рай!

На край небосклона, туманный и скорбный,

шла ночь, набухая звездами и тенью.

А я, бородатый волшебник преданий,

я слушал наречья камней и растений.

Я понял признания - тайну печали

плющей, кипарисов и жгучей крапивы,

узнал сновиденья из повести нарда,

пел светлые гимны средь лилий счастливых.

И в древнем лесу, исходя чернотою,

открыли мне душу глухие глубины:

сосняк, от звучаний и запахов пьяный,

согбенные знаньем седые маслины,

и мох, оснеженный ночною фиалкой,

и высохший тополь - приют муравьиный.

И все говорило так сладостно сердцу,

дрожа в паутине, звенящей блаженно,

ведь ею вода облекает дремоту,

как некоей тканью гармоний вселенной.

И бредили пеньем тяжелые розы,

и ткали дубы мне сказания древних,

и сдержанной скорби высоких платанов

шептал можжевельник о страхах деревни.

Так я постигаю волнение леса:

поэму листвы и поэму планеты.

Но, кедры, скажите: когда ж мое сердце

утихнет в объятьях бессмертного света?!

Я знаю любовь твою - лиру, о роза:

ведь струны я создал былым своим счастьем.

Скажи мне, в какой же затон его кинуть,

как люди бросают постылые страсти?!

Я знаю напевы твои, кипарис:

я брат твой по мраку, твой брат по мученьям.

Ведь в недрах у нас так глубоко гнездятся -

в тебе - соловьи, а во мне - сожаленья!

Я знаю твое чародейство, маслина:

ты кровь из земли добываешь для мира.

А я добываю биением сердца

из мыслей и снов

благодатное миро!

Вы все превзошли меня вашею песней,

лишь я неуверенно пел перед вами.

О, если бы вы наконец погасили

палящий мне грудь

целомудренный пламень!

Божественный лавр с недоступной душою,

немое навек,

благородное диво!

Пролей же в мой слух неземное сказанье,

глубокую мудрость, свой разум правдивый!

Волшебник оркестров и мастер лобзаний,

в расцвете молчанья, в обличий строгом

возникший из розовой прелести Дафны

и мощного сока влюбленного бога!

Верховный служитель старинного знанья!

Не внемлющий жалобам, важный молчальник!

Со мной говорят все лесные собратья,

лишь ты не хотел моих песен печальных!

Быть может, о мастер гармоний, ты знаешь

бесплодную участь - стенанье поэта?

И листья твои под влиянием лунным

не верят обманам весеннего света?..

Но вкрадчивой нежностью мрака оделась,

как черной росою, дорога страданий

с высот балдахина к подножию ночи,

а ночь тяжело набухала звездами.

Дата добавления: 2015-07-02