Фантазия

ЗЕМЛЯ

ОТЗВУК

ЛУЧИ

БЛИК

ОГРОМНОЕ ЗЕРКАЛО

СИМВОЛ

СЮИТА ЗЕРКАЛ

УЛЕЙ

КРИВАЯ

АКАЦИЯ

ДРОЖЬ

СТРАНА

СЮИТА ВОДЫ

ПЛЕННИЦА

ЦИФЕРБЛАТ

НОЧЬ НА ПОРОГЕ

ADAN

Árbol de sangre moja la mañana

por donde gime la recién parida.

Su voz deja cristales en la herida

y un gráfico de hueso en la ventana.

Mientras la luz que viene fija y gana

blancas metas de fábula que olvida

el tumulto de venas en la huida

hacia el turbio frescor de la manzana.

Adán sueña en la fiebre de la arcilla

un niño que se acerca galopando

por el doble latir de su mejilla.

Pero otro Adan oscuro esta soñando

neutra luna de piedra sin semilla

donde el niño de luz se irá quemando.

Над наковальнями мрака
гулкое лунное пламя.
Ночь на пороге.
Сумрачный вяз обернулся
песней с немыми словами.
Ночь на пороге.
Если тропинкою песни
ты проберешься к поляне...
Ночь на пороге.
...ночью меня ты оплачешь
под четырьмя тополями.
Под тополями, друг мой.
Под тополями.

Я присел отдохнуть

в кругу времени.

Какое тихое

место!

В белом кольце

покой белый,

и летят звезды,

и плывут черные цифры,

все двенадцать.

Сгибаются тонкие
ветки
под ногами девочки
жизни.
Сгибаются тонкие
ветки.
В руках ее белых
зеркало света,
на лбу ее нежном
сияние утра.
Сгибаются тонкие
ветки.
В сумерках черных
она заблудилась
и плачет росою,
пленница ночи.
Сгибаются тонкие
ветки.

Из цикла «Сюиты»

(1920-1923)

В черной, черной воде

деревья погребены,

маргаритки

и маки.

По дороге, выжженной солнцем,

идут три вола.

А по воздуху летит соловей -

сердце дерева.

Я сохранил бы в памяти,

как сувенир серебряный,

частицу глыбы росной.

Среди равнин безлесных

прозрачный пруд светлеется,

родник потухший.

Кто срубил длинный стебель

луны?

(Нам оставил корни подводные.)

Как легко могли бы мы срезать

белоснежные венчики

акации вечной!

Снова с букетом ириса

я тебя оставляю, прощаясь.

Любовь моей ночи!

И вдовушкой звездного света

тебя нахожу, встречая...

Властитель сумрачных

бабочек!

Я иду по своей дороге.

Через тысячу лет

меня ты увидишь.

Любовь моей ночи!

По тропинке лазурной,

властитель сумрачных

звезд,

я своей дорогой последую.

Пока не вместится в сердце мое

вселенная.

Мы жили в сотах

стеклянных

улья, воздушного улья!

Целовались мы

сквозь стекло.

Замечательная тюрьма,

ворота которой -

луна!

У Христа

по зеркалу.

в каждой руке.

Дрожит его лик

и множится.

А черные взгляды

сердцем его

полнятся.

Верую!

Мы живем

под зеркалом огромным.

Человек - живая лазурь!

Осанна!

Донья Луна.

(Может, ртуть пролилась?)

Навряд ли.

Что за мальчик засветил

ее фонарик?

Мелькнет мотылек,

и все погрузится во мрак.

Молчите... тишина!

Ведь этот светляк -

луна.

Все вокруг - раскрытый веер.

Брат, открой свои объятья.

Бог - лишь точка впереди.

Птица поет

от одиночества.

Воздух множится.

Мы слышим не ушами,

а зеркалами.

Все мы ходим

по зеркалу

незрячему,

по стеклу

прозрачному.

Если б ирисы росли

лепестками вниз,

если б розаны цвели

лепестками вниз,

если б корни видели

звезды и высь,

а умерший спал

с открытыми глазами,

все мы явили бы - лебедями.

За гладью зеркальной -

погасшие звезды

и девочка-радуга,

спящая крепко.

За гладью зеркальной -

покой бесконечный,

гнездовье затиший

бескрылых и вечных.

Зеркальная гладь -

это мумия водная,

ты в полночь закроешься

ракушкой света.

Зеркальная гладь -

первородные росы,

упавшая в вечер

раскрытая книга и эхо, ставшее

плотью.

Дата добавления: 2015-07-02