Об адвокатском иммунитете - ни слова

А. К.: А какое давление испытывает у нас судья при вынесении приговора!

А. Р.: Поделюсь собственным видением проблемы. Я считаю, что у нас мало кто из судей самостоятелен в принятии решений, особенно когда речь идёт о делах политизированных. Судья зависит от своего начальства, а то - от вышестоящего, которое, в свою очередь, - от политического. Вот это последнее (или первое в цепочке, с какой стороны посмотреть) фактически и принимает нужные решения, а функции судей сводятся лишь к их техническому оформлению.

Д. К.: Суды присяжных как раз и сокращают потому, что на них этот механизм управления почти не действует. Десять присяжных, не связанных с судебно-следственной системой, реально независимы. При принятии решений они руководствуются убеждениями простых людей о справедливости. Если они уверены в своей правоте, то слушать никого не будут. Этим и обеспечиваются объективность и беспристрастность правосудия. Как говорит известный российский адвокат, кстати, выпускник юрфака КазГУ, несколько лет проработавший следователем следственного управления МВД Казахской ССР, Генри Маркович Резник, суд должен быть направлен на рассуд, а не на осуд. Представители народа действуют в интересах общества и гражданина, ибо не связаны ведомственными, корпоративными интересами и ограничениями.

А. Р.: Если не просто говорить, а обеспечивать действительную независимость суда, помимо прочего, должен быть кардинально обновлен кадровый состав судов. Необходимо отработать демократический механизм отбора судей. На эти должности должны прийти новые люди; следует пересмотреть функции и полномочия председателей судов, критерии оценки самих судей, вопросы общественного контроля над состоявшимися решениями, вопросы импичмента и т.д.

Ну и, конечно же, участники уголовного процесса должны иметь равные права. Адвокат должен быть защищён от незаконных воздействий. На деле же выходит совершенно по-иному. К примеру, мы много раз говорили о том, что в законе адвокатский иммунитет должен быть очень четко зафиксирован. Но этого почему-то так и не происходит. В законопроекте говорится об освобождении от обязанности давать свидетельские показания против самого себя, супруга, близких родственников. Священнослужители не обязаны свидетельствовать против доверившихся им на исповеди. Мысль правильная и не новая. Всё это есть в действующем УПК. Но об адвокатах - опять ни слова. А прописано в новом законе всё должно быть тщательно. Чёрным по белому.

О чём говорить, если прокуратура, будучи одновременно и органом уголовного преследования, и надзорным органом, сама разрабатывает законопроект, близко не подпуская к нему никого. Сама сильно собой гордится, рассказывая, какие невероятно широкие права она дарует адвокатам. А на деле — пытается вернуть себе былые неподъёмные полномочия, утраченные в связи с принятием Конституции. Проект УПК — ярчайший пример ведомственного нормотворчества. С интересами государства и общества он мало что имеет общего. С такой практикой пора заканчивать. Формально провозглашённый в проекте принцип состязательности и равноправия сторон должен получить своё развитие, механизм реализации. Прокурору же при этом следует быть не более чем представителем государства в уголовном процессе, поддерживать обвинение. Разве этого мало? Тот, кто непосредственно является участником судопроизводства, по определению не может его же и контролировать, и уж тем более писать под себя законы.

Д. К.: Нас беспокоят случаи привлечения к уголовной ответственности адвокатов в связи с исполнением ими своих профессиональных обязанностей. Из СМИ известно, например, о недавнем аресте в Темиртау адвоката, обжаловавшего действия прокурора. Адвоката обвинили в том, что она укусила и ударила сотрудника полиции при ее задержании.

Другой случай, когда адвокат был арестован в Шымкенте якобы за имевшее место несколько лет назад принуждение своего подзащитного к даче ложных показаний. По мнению следствия, это стало причиной попытки самоубийства последнего. Но коллеги арестованного резонно указывают на то, что попытка суицида состоялась за несколько дней до того, как этот адвокат вообще вступил в дело.

А. Р.: Это прямые преследования, пока носящие единичный характер. Гораздо чаще имеют место противозаконные вторжения в офисы адвокатов, обыски их рабочих мест, выемка документации адвокатов, причем делается всё при полном попустительстве со стороны наших судов. Что уж говорить о прокуратуре?

Д. К.: Растёт число частных постановлений, вынесенных в отношении адвокатов, добросовестно исполняющих волю своих доверителей. Например, в адрес Алма-Атинской городской коллегии адвокатов поступило частное постановление в отношении адвокатов И. Алимбаева и Р. Нурмашевой. Их подзащитный, считая, что процесс идет явно с обвинительным уклоном и присутствие адвокатов в суде становится ненужным, отказался от защитников. При таких обстоятельствах адвокат не имеет ни юридического, ни морального права оставаться в зале суда. Более того, его дальнейшее участие в процессе уже противоречит интересам подзащитного. Для адвоката это недопустимо. Исходя из этой логики, адвокаты покинули процесс, после чего получили частное постановление. Адвокаты - не винтики в машине судопроизводства, а ее полноправные участники, которые в своих действиях в первую очередь должны руководствоваться законными интересами доверившихся им людей. Мы не имеем права в угоду суду или тем более органам уголовного преследования поступаться этими интересами. К сожалению, в последнее время формальное соблюдение порядка судопроизводства все больше замещает собой реальное правосудие.

Дата добавления: 2015-07-02