Четверг 2 страница

Центр Харлана Трента.

И только нехотя полистав страницы, она вдруг вспомнила: Томас собирался проходить здесь курс лечения от алкогольной зависимости.

Судьба не поскупилась на иронию. Возможно, Кэтлин даже лежит в его палате.

Он всегда твердил, что она виновница того, что его жизнь испоганена и он уже не может вынести ее на трезвую голову. Только она, мол, виновата в том, что он вынужден расцвечивать эту жизнь с помощью выпивки. Если простыни были помятые, он орал на нее. Каждый день она должна была перестилать постель. Он орал на нее, если унюхивал запах незнакомого ополаскивателя для белья, который она использовала, не спросив его разрешения. Он орал, когда в холодильнике не оказывалось чего-то из продуктов, и орал, если холодильник был ими набит. Иногда ему случалось так разораться, что ей казалось, его вот-вот хватит инфаркт. Но тут он внезапно обрывал крик, обнимал ее, с рыданиями просил прощения и начинал целоваться. Возбудившись, он ее раздевал и спал с ней. На следующий день он не орал, а сразу принимался ее избивать.

И как только он управлялся со своей работой? Начинал пить прямо с утра или после обеда? Была ли у него какая-то мерка, по которой он отмерял себе спиртное, чтобы выдержать до вечера? Она не знала. Да и откуда ей было знать! Даже о его сослуживцах она ничего не знала. С утра он облачался в один из своих элегантных костюмов, брал портфель и отправлялся на службу: обыкновенно на метро, иногда на такси. Собственная машина не нужна, если ты живешь в городе, так он считал. Кэтлин – или Виктория, как ее звали в то время, – всегда мечтала обзавестись собственной машиной, чтобы ездить за продуктами.

– Возьми такси, – говорил он. – Денег у нас достаточно.

Но она не могла заставить себя поехать в супермаркет на такси. Только изредка она брала такси, чтобы довезти покупки. Увидев вечером квитанцию, он ее хвалил. Его похвала была лишней причиной, чтобы не ездить на такси: вот до чего он стал ей противен! Однако себя она ненавидела гораздо сильней, и это мешало ей бросить его и уйти.

Как могла она так жить?

Может быть, он и правда принимался пить только вечером. Он был всегда такой элегантный, такой лощеный и неприступный, когда с портфелем, в дорогом костюме возвращался с работы. Но дома он менялся. Первым долгом он всегда отправлялся в спальню и переодевался. В джинсах и свитере он становился другим человеком. Таким она узнала его, только когда вышла замуж.

Она часто жалела, что не успела поближе познакомиться с тем человеком в костюме. Узнать, куда он ходит на ланч, что он ест и о чем разговаривает. В мечтах она иногда представляла себе, что было бы, если бы она тоже поступила на работу. Если бы она каждое утро облачалась в костюм – брючный или с юбкой – и, взяв портфель с деловыми бумагами, садилась бы на метро и ехала куда-нибудь в Сити. В вагоне поезда сидело бы много людей, таких же как она, тоже отправляющихся на работу. Она входила бы в одно из гигантских зданий, созданных знаменитыми архитекторами. Там у нее был бы свой кабинет. Она разговаривала бы с другими сотрудницами и сотрудниками, обменивалась бы с ними шутками или новостями. Ходила бы на совещания и вместе со всеми обсуждала бы разные вопросы. Встречалась бы с интересными людьми и ходила с ними на ланч. Или обедать. Иногда ее приглашали бы на приемы, на банкеты или на ужин в узком кругу в новом ресторане, о котором пишут в газетах. А она принимала бы дома гостей, еду заказывала бы в обслуживающей компании, выбрав угощение из предлагаемого меню. Ее подружка Вэл всегда жаловалась на тоскливые рабочие будни в обществе надоевших коллег, а Кэтлин с восторгом слушала эти рассказы. Каждый день она об этом мечтала! Месяц работы в фонде был для нее исполнившейся мечтой, как будто Бог услышал ее молитвы.

Однажды она спросила Томаса, не попробовать ли ей поступить на работу. Он высмеял ее.

– У тебя же нет образования, ты ничему не училась, – сказал он.

– Ты сам велел мне бросить учебу, потому что мне хватит дела и дома, – ответила она.

– Ах, извини, пожалуйста! Конечно же, ты бы сегодня была великой певицей, если бы не бросила учебу!

– Многие великие певцы вышли из Лондонской школы исполнительского искусства, – возразила она, защищаясь от его нападок, – и очень многие обеспечивают себя, занимаясь этим профессионально.

– Неужели ты думаешь, что для человека моего общественного положения допустимо иметь жену, которая по вечерам зарабатывает в кафешантанах, исполняя песенки под гитару?

В то время она не слишком разбиралась, какое там у него «общественное положение». Хотя с помощью Вэл она по газетам и Интернету навела кое-какие справки о работе инвестиционных банков, о профессии Томаса у нее было весьма смутное представление. Ей с трудом верилось, что он в состоянии заниматься такими делами. Для них ведь требуется ясная голова.

– А какая жена должна быть у тебя при твоем общественном положении? Поломойка? – выкрикнула она, доведенная до отчаяния, и тотчас же поняла, что допустила большую ошибку. Но она просто не смогла удержаться.

Он крепко схватил ее за запястья. Эти синяки не пройдут и за неделю.

– Я хотел найти такую жену, которая сможет стать матерью моих детей. Но ты даже этого не можешь. С тобой никуда нельзя пойти, потому что ты не умеешь разговаривать с людьми. Если бы у тебя хотя бы были дети, все остальное было бы не страшно.

Он так резко дернул ее за руки, что она упала. Она осталась лежать на полу, стараясь не дышать и выжидая, когда он пойдет в гостиную, чтобы налить себе порцию спиртного. Закрыв глаза, она представила себе, что будет, если вызвать полицию. Эту мысль она тут же отбросила, потому что ей стало худо при одном только воспоминании о том, какие вопросы задавали полицейские в прошлый раз. Один из вопросов звучал так:

– Почему вы от него не уходите?

Когда-то он любил ее, любил и сейчас. Но, к сожалению, он в ней разочаровался. Сама виновата, нечего было выходить замуж за того, кто стоит выше тебя по общественной лестнице, не раз говорила она себе. Полезла в высшую лигу, вот и доигралась. Тут быстро начинаешь понимать, что не выдерживаешь на их уровне, потому что не знаешь правил. Все эти деньжищи и манеры, и как у них полагается говорить, и о чем положено беседовать, и как одеваться, и что считается принятым и непринятым. Она знала про себя, что не была дурочкой. Просто она была чужая в мире Томаса. Однако они любили друг друга. Правда любили! Во всяком случае, он ее любил. Разве этого недостаточно?

Вэл во всем поддерживала Кэтлин. Она получала на свой адрес почту для Кэтлин, которая не должна была попадаться на глаза Томасу. Бланки для поступления в Открытый университет Кэтлин заполняла у Вэл. Подруга выручала ее, когда нужно было выполнять курсовые работы по журналистике, ездила за нее в магазин под предлогом, что Кэтлин отправилась к врачу. В конце концов, Кэтлин даже закончила бакалавриат. Она сделала это для себя, чтобы доказать себе, что она не дурочка, которая ничего не может. Без Вэл у нее бы ничего не получилось.

Их общение прервалось, когда все силы Кэтлин стали уходить на то, чтобы втайне подготовить развод, а затем бегство от Томаса. Она не хотела причинять Вэл неприятности (или подвергать ее опасности), что неизбежно случилось бы, если бы она сообщила подруге, где собирается жить под другим именем. Томас постарался бы выведать это у Вэл. Так что для Вэл было лучше ничего не знать.

Можно ли как-нибудь связаться с Вэл?

Кэтлин вспомнила, как она после аварии искала мобильник. Она поднялась с кресла. Пришлось немного постоять, подержавшись за подлокотники, чтобы кровообращение пришло в норму, потому что в первый миг у нее потемнело в глазах. Мобильник! В машине она его не нашла, потому что слишком волновалась. Она же никогда не выходит из дома без мобильника. Если он найдется, то можно позвонить Вэл. Кэтлин помнила ее номер наизусть. А что, если полиция начнет проверять ее звонки? Придется рискнуть! В узком платяном шкафчике у двери она нашла свою сумочку. Вытряхнула содержимое на кровать – мобильника не было. Не оказалось его и внутри, в боковом кармашке. Сложив все вещи обратно в сумочку и спрятав ее в шкаф, она принялась за пальто. Проверила все карманы – ничего!

Обессиленная, она опустилась на колени перед раскрытым шкафом. Когда она в последний раз держала в руках этот дурацкий телефон? Оставила на работе? (Можно созвониться с Ленни по телефону-автомату и уговорить его, чтобы он незаметно пронес мобильник к ней в больницу.) Может быть, она забыла его дома? (Тогда, значит, он сгорел в пожаре.) Или он выпал у нее из сумочки в машине, когда случилась авария? (В таком случае его нашла полиция и уж точно бы ей не вернула.) Или он куда-то закатился здесь, в больнице?

Кэтлин схватилась за это, как утопающий за соломинку. Она обыскала шкаф, ванную, снова шкаф со вчерашней одеждой, которая почти высохла. Перетряхнула водолазку, юбку, нижнее белье, наконец, даже сапожки.

И мобильник со стуком вывалился на пол.

Кэтлин отшвырнула сапог. Мобильник был отключен. Она никогда его не выключала. Задумавшись, она нажала на кнопку, чтобы включить телефон.

Кэтлин тихонько бормотала себе под нос номер Вэл, боясь, как бы не забыть его от волнения. Ждать пришлось бесконечно долго, прежде чем телефон нашел подходящую сеть. И вот он заработал. Кэтлин начала набирать код Лондона, как вдруг ей пришла эсэмэска. Сообщение было отправлено сегодня в три часа утра с номера, который не значился в ее списке. Но она его узнала.

«Когда ты это прочтешь, я буду знать, что ты меня наконец нашла. Я приведу к тебе того, кто тебя ищет. Твой мобильник».

Послано с пропавшего телефона ее бывшего мужа. Послано тем, кто после убийства Томаса взял его мобильник.

Он охотится за ней и потому спровоцировал аварию и спалил ее дом. Он получил подтверждение от провайдера, как только ее телефон подключился. Но откуда он знает, где она находится? Ведь, кажется, только полиция может запрашивать местонахождение мобильного телефона? Может быть, он просто хотел ее запугать.

И это ему удалось.

Кэтлин вскочила, вытащила из вены иглу, оторвала пластиковую трубку, по которой ей в руку вливалась жидкость из капельницы. Она оделась и намотала себе трубку на правую руку выше кисти. Зубами она затянула ее узлом как можно туже, держа другой конец в левой руке. Сделав из обмотки рукав, она проверила, выдержит ли узел на правом запястье сильное давление. Затем выбила стекло пожарной сигнализации, надавила на кнопку тревоги, а сама прижалась к стене возле двери.

Она отсюда выберется! Даже если ради этого придется кого-то убить.

Какая-то женщина дергала ручку двери квартиры, в которой находился Джейми с девочкой. При этом она пинала дверь ногами и кричала:

– Открой же, наконец, эту чертову дверь!

На некотором расстоянии от нее в коридоре стояли двое ребят и глазели на происходящее, разинув рты. Они были примерно того же возраста, что и Джейми, видно было, что происходящее здесь было для них увлекательнее всякого телевизора.

– Вы – мать Тины? – спросил запыхавшийся Бен.

Женщина быстро взглянула на него:

– Он открыл дверь. Мы подумали, что этот псих выйдет, а он схватил Тину и втащил ее к себе.

Продолжая колотить в дверь обоими кулаками, она срывающимся голосом закричала:

– Ты же за волосы ее втащил к себе, скотина. А ну открывай!

– Вы не заметили, как он закрылся? Ключом или чем-то задвинул дверь?

– Там моя сестренка, и он хочет ее убить!

Женщина продолжала колотиться в дверь.

Ей не было и двадцати лет. Издали она показалась Бену гораздо старше.

– Где ваши родители? – спросил он.

– Какие родители! – огрызнулась она, выплюнула изо рта жевательную резинку и снова заорала: – Да открой же ты, наконец!

– Как тебя звать?

– Тэйлор. А тебе-то чего? Ты что – полицейский?

– Полиция уже едет. А я пришел, чтобы помочь.

– Помочь! – Тэйлор снова сплюнула, на этот раз без резинки. – Тогда давай выручай мою сестру! – Она снова принялась стучать. – Тина! Ты меня слышишь? Тина!

– Вы не знаете, есть ли у него там ключ? – обратился Бен к мальчишкам.

Те дружно закивали, как будто обрадовавшись, что к ним обратились.

– Очень хорошо. Отойди-ка в сторонку, – сказал он, обращаясь к Тэйлор, и отодвинул ее от двери. Опустившись на колени, он стал изучать замок. Ничего сложного. С помощью подходящего инструмента он легко откроется. Вопрос только в том, будет ли Джейми этого дожидаться. Скорее всего, нет. Бен поднялся с колен, постучал, приложил ухо к двери. Он услышал крики людей, собравшихся за окном. Затем раздался голос Джейми:

– Я ее прикончу. Просто прикончу ее. А потом убью себя. Эй, вы там, засранцы! Вы меня поняли? Да? Я прикончу девчонку, правда прикончу. Вы этого добиваетесь? Прикончить ее? Прикончить?

– Джейми! Это я – Бен! – крикнул Бен в закрытую дверь. – Ты меня слышишь? Это Бен. Мы с тобой тут недавно пили пиво, на этом самом месте.

Молчание.

Затем громкий голос Джейми:

– Иди ты на… Чего тебе надо? Зачем опять приперся?

– Хотел проведать тебя. Узнать, как твои дела.

– Хватит языком чесать, старик. Мне это не интересно.

– Эй, Джейми! Скажи мне, что там у тебя делается…

Молчание.

Бен постучал:

– Джейми? Ты меня слышишь? Мы можем поговорить?

Громыхнувший удар заставил Бена отскочить. Это Джейми пнул дверь ногой.

– Не хочу я разговаривать. С меня хватит. Я больше не могу, понял? Я дошел до точки.

– Отчего, Джейми? Скажи мне!

– От всего! Не могу, и все. Тебе-то какое дело! Все, я кончаю.

– Постой, Джейми! Как Тина? Можно я поговорю с Тиной? Выпустишь ее ко мне? Тут ее сестра, она…

– Заткнись, не морочь мне голову! – заорал в ответ Джейми, и Бен подумал, что, может быть, ему действительно лучше заткнуться. Не годится он в переговорщики с Джейми. Мальчик ему не доверяет.

– Ну где же эта чертова полиция? – громким шепотом спросил он стоявшую рядом Тэйлор.

Тэйлор замотала головой:

– Не приедут они. Они всегда приезжают тогда, когда все уже кончено. Я не отойду от двери. Я не брошу сестренку одну…

Она снова повернулась к двери и пнула ее ногой:

– Тина! Да откликнись же ты, наконец! Тина!

Тихий, тоненький голосок отозвался:

– Тэйлор!

– Сколько ей? – негромко спросил Бен.

– Шесть. Вчера исполнилось.

Тэйлор всем телом ударилась об дверь, выкрикивая имя младшей сестренки. С лестницы послышались торопливые шаги. «Полиция», – обрадовался Бен, но это был только один человек. На нем не было формы, но выражение лица говорило: «Не дурите, ребята! Со мной это не пройдет». Следом за ним появился запыхавшийся Сандер.

– Он из фонда, – еле выговорил Сандер.

– Посторонитесь-ка, – негромко приказал пришедший, отодвигая трех глазевших с разинутыми ртами мальчишек.

Он взял Тэйлор за плечи и тихо сказал ей что-то на ухо. Тэйлор энергично замотала головой. Он шепнул ей еще что-то, на этот раз, как показалось Бену, более настойчиво, и Тэйлор отступила от двери. Вместе с тремя мальчишками, поочередно ткнув каждого в бок.

– Джейми, это я, Марк. Все о’кей, приятель?

Бен недоуменно помотал головой. Что вообразил себе этот деятель фонда? Что он вот так запросто возьмет ситуацию под контроль? Он испытал еще большее недоумение, когда понял, что слова пришельца возымели-таки действие. Человек, назвавшийся Марком, втянул Джейми в диалог, произнося такие фразы, как «все пойдет путем, все будет путем» и «мы все сделаем так, как ты хочешь». В промежутках он поглядывал на Бена, делая в его сторону такой жест, словно отгонял муху.

– Сандер – его лучший друг, – подсказал шепотом Бен. – Наверное, Сандер мог бы помочь… А я…

Марк шагнул в сторону Бена, и тому на секунду показалось, что он хочет его ударить.

– Вам тут нечего делать. Я – профессионал и знаю, как надо себя вести. Это, – сказал он, указывая на дверь, за которой спрятался Джейми с девочкой, – моя специальность. И я смогу выполнить свою работу, только если мне не будут мешать. Ясно? Уйдите отсюда! Или вы готовы взять на себя ответственность, если тут что-то пойдет не так?

Несколько секунд Бен постоял, возмущенно глядя на Марка, но затем признал, что тот прав. Неохотно он ретировался на улицу, уводя с собой Сандера. Там они присоединились к зевакам, собравшимся под окном.

– Почему не едет полиция? – спросил он Сандера.

– Не знаю. Этот Марк еще раз позвонил им перед тем, как отправиться сюда со мной.

– Очень хорошо, – кивнул Бен.

– Ты поговорил с Джейми?

– Да. Но Джейми был не слишком любезен, – признался Бен.

– Джейми думает, что ты педик, – объяснил Сандер.

– О’кей, – вздохнул Бен. – Это кое-что объясняет.

– Как ты думаешь, этот тип сумеет вытащить Джейми оттуда живым?

– Живым и невредимым.

Некоторые из наблюдавших, казалось, уже потеряли интерес и начали понемногу расходиться, хотя и без особой спешки: вдруг без них что-то произойдет. Остальные продолжали глазеть на окно, за которым уже довольно долго не происходило ничего нового. Какая-то женщина предложила войти в подъезд, чтобы разузнать, что там делается, но другая сказала, что лучше не надо.

Сандер подергал Бена за рукав:

– Давай зайдем.

Бен покачал головой:

– Ты же слышал, что он сказал. Ему надо сосредоточиться.

– Только на лестничную клетку. Он нас и не заметит, – продолжал упрашивать Сандер. – Иначе я не выдержу. Тут я просто лопну от нетерпения.

– Это ничего не даст, Сандер.

– Только на лестничную клетку. Послушать, что у них делается.

Бен возвел глаза к небесам:

– Ну что нам это даст, если мы…

– Какой же ты тогда журналист? Неужели ты всегда так? Сразу сдаешься и уходишь, когда тебя гонят?

– Эй, сбавь-ка тон!

– Сбавить тон, да? – закричал на Бена Сандер и так толкнул его обеими руками, что Бен едва устоял на ногах. – Какой же ты все-таки слабак!

Сандер плюнул ему под ноги.

– А ты подумай головой! Хорошо, Сандер? Этот тип из фонда сказал, что он профессионал. Он же знает, что делает. Сейчас он ведет переговоры с твоим товарищем, чтобы тот не пырнул ножом шестилетнюю девочку. Не кажется ли тебе, что имеет смысл дать ему время?

Бен обеими руками отер на себе куртку, словно Сандер ее оплевал.

– Дурацкая трепотня, – буркнул Сандер. – Не могу я больше стоять тут столбом. Я пошел в дом.

С этими словами он сорвался с места. Бен хотел его удержать, но не успел, и ему не осталось ничего другого, как пойти следом за Сандером.

Разница в возрасте заметно сказалась на физической форме обоих. Сандер первым очутился наверху, значительно опередив Бена. Остановившись на последней лестничной площадке, он знаками показал Бену, чтобы тот не шумел. Бен остановился, затем приблизился к нему на цыпочках.

– Что там? – шепотом спросил он Сандера.

– Слушай, – отозвался тот тоже шепотом.

Однако Бен, как ни старался, не мог разобрать ни слова из того, что говорил в глубине коридора социальный работник. Закрыв глаза и затаив дыхание, он сконцентрировал все внимание на том, что произносил этот голос, но безрезультатно. Бен тронул Сандера за плечо и покачал головой. Сандер сделал ему знак, чтобы он не шумел.

Бену это ожидание показалось таким же мучительным, как плавание к Внешним Гебридам. При семибалльном шторме. Из того, что говорилось в прихожей, он по-прежнему не мог уловить ни единого слова, и его это тревожило, потому что он хотел понять, что же так взволновало Сандера.

Он посмотрел на мальчика: высокий, тощий, рыжий и конопатый. Наружность, в которой нет ничего, что могло бы заинтересовать его хихикающих ровесниц. Но Бен уже видел, что через несколько лет, когда он перестанет быть самым долговязым среди своих сверстников, а переходный возраст останется позади, у этого парня не будет проблем с противоположным полом. По глазам было видно, что в нем есть живой ум и обаяние, а черты лица обещали стать весьма привлекательными. В четырнадцать лет эти задатки мало что давали своему обладателю. Сейчас он пребывал в состоянии непрестанной войны с родителями, учителями, своими гормонами и с жизнью в целом, и в первую очередь с самим собой.

Там, на улице, Сандер больно задел Бена словами: «Какой же ты тогда журналист?» Они все еще звучали у него в ушах, заглушая все остальное. Из-за этого он, наверное, и не мог расслышать, что говорит голос в коридоре. Возможно, мальчик и прав и у Бена нет нужных задатков, которые позволили бы ему подняться выше судебного репортера.

Его размышления прервал Сандер.

– Сейчас что-то будет! – шепотом сказал мальчик и дернул Бена за рукав.

Они высунулись из-за угла и увидели, что социальный работник выпрямился и взялся за дверную ручку.

– Они выходят. Он их уговорил!

Сандер обернулся к Бену, глаза мальчика сияли. Он чуть было не ринулся к двери квартиры, но Бен вовремя успел его удержать.

– Погоди, не спеши!

Дверь отворилась. Никто не вышел на порог. Социальный работник вошел в квартиру. Сандер снова обернулся к Бену:

– Что это значит?

Бен покачал головой:

– Понятия не имею.

– Давай пойдем туда!

– Постой! – Бен придержал Сандера за руку.

– Чего еще ждать? Этот тип вошел. Так нам-то чего дожидаться?

– Зачем он вошел к нему? Не понимаю, – в раздумье произнес Бен.

– Для того, чтобы отобрать у него нож, – ударив себя по лбу, сказал Сандер. – Чего же тут не понять!

– Нет, – возразил Бен. – Что-то тут не сходится. И вообще, почему не едет полиция?

– Я же тебе сразу сказал, они всегда приезжают слишком поздно. А теперь давай же войдем!

Сандер уже был на полдороге к двери, когда та вдруг медленно приоткрылась. Из нее пулей вылетела Тина, словно ее с силой выпихнули. Едва она выскочила, дверь снова закрылась.

– Он предложил себя в заложники в обмен на Тину, – сказал Сандер.

Бен кинулся к ребенку. Девочка закричала, заслоняясь обеими ручонками, и, скорчившись, легла на пол.

– Не плачь, Тина, я хочу тебе помочь.

Тина продолжала кричать и плакать. Бен увидел, что на шейке у нее проступила кровь.

– Где ее сестра? Она же только что тут была! Побудь с ней, я за ней схожу! – Бен помчался по длинному коридору, колотя на ходу во все двери. – Где ты, Тэйлор? Она здесь.

Наконец одна дверь открылась. Из нее выскочила Тэйлор, огляделась в коридоре и, обнаружив сестру, коршуном кинулась к ней. Подхватив с пола девочку и не обращая внимания на удары маленьких кулачков, она унесла ее в свою квартиру.

– У нее порез на шее, – сказал Бен, протискиваясь в дверь следом за Тэйлор.

– Вон отсюда, – вяло сказала Тэйлор и, уже не обращая на него внимания, уложила сестренку в детскую кроватку, из которой шестилетняя девочка почти выросла, и занялась ее раной. Порез, судя по всему, был неглубокий, но длинный, и крови из него натекло столько, что это до смерти перепугало малышку. Тэйлор ринулась на кухню. Бен – за ней, чтобы узнать, не может ли он чем-то помочь. Тэйлор вытащила из ящика кухонное полотенце и разорвала его при помощи ножа на длинные полосы. Бен взял одну из полос, включил кран над раковиной и намочил ткань.

– У тебя есть йод, Тэйлор? Что-нибудь дезинфицирующее?

– Пойду посмотрю в ванной.

Она сунула ему в руку остальные полоски и выскочила из кухни. Бен вернулся к Тине. Она лежала в кроватке, сжавшись в комочек, подтянув коленки к самому подбородку, стиснув кулачки, и тихонько скулила.

– Дай, маленькая, посмотреть твою шейку. Сейчас мы полечим рану, – сказал Бен и протянул к ней руку. Она дала ему дотронуться до себя после того, как он отвел от ее личика мокрые от слез белокурые прядки.

– Опусти ножки, Тина. Дай посмотреть шейку.

Она захныкала, но не шевельнулась.

– Тина? – Это вернулась Тэйлор. В руке у нее был флакончик с йодом. – Тина, миленькая! Покажи мне, что там у тебя. – Она подсела на кроватку, и напряженное тельце тут же немного расслабилось, когда к нему прикоснулась сестра.

Бен ассистировал Тэйлор, пока она обрабатывала рану. При этом оба не проронили ни слова. Между делом он оглядел комнату: там стояла еще одна кровать, побольше пер вой. Видимо, на ней спала старшая сестра. Вся мебель была старая и покалеченная, краска на полу стерлась. Но в комнате было чисто и прибрано, девочки ухаживали за своим жилищем, как могли. Кроватка Тины была вся завалена мягкими игрушками. Они тоже были старые и потертые, залюбленные до неузнаваемости несколькими поколениями маленьких хозяев. Кровать Тэйлор была аккуратно застелена покрывалом. Над ней на выцветших серых обоях красовались не постеры с изображением поп-звезд, а вырезанные из журналов репродукции знаменитых картин: «Звездная ночь» Ван Гога, «Крик» Эдварда Мунка, «Поцелуй» Густава Климта и «В лесу среди пустошей» Маргарет Макдональд Макинтош Маргарет Макдональд Макинтош (1864–1933) – выдающаяся шотландская художница, известная главным образом своими декоративными панелями в стиле модерн.. Кроме кухни и ванной, в квартире имелась еще одна комната. Проходя мимо, Бен заметил закрытую дверь. Комната родителей? Где они? На этот вопрос Тэйлор только сплюнула. И Бен не решился его повторить. Когда Тэйлор управилась с перевязкой и погладила Тину по головке, ему хватило одного ее взгляда: этот взгляд велел ему убираться.

В коридоре перед квартирой он нашел Сандера. Тот стоял, прижавшись ухом к двери, за которой все еще находились Джейми и социальный работник.

– Что там происходит?

Сандер, не оборачиваясь, помахал рукой, чтобы Бен помолчал.

Бен нетерпеливо прохаживался взад и вперед по коридору, а Сандер не отнимал уха от двери.

«Полиция», – вспомнил Бен и вышел на лестницу. Большая часть зевак разбрелась, и только несколько человек оставалось на месте, переговариваясь между собой. Патрульной машины все еще не было.

Ладно, пускай это Крейгмиллар, допустим, полиция тут не особо торопится. Но чтобы уж настолько не торопиться? Он взял мобильник и снова позвонил в участок.

– Послушайте, сэр, сколько можно! – сказала женщина, с которой он говорил в прошлый раз. – Сначала вы нас вызываете, потом сообщают, что это была ложная тревога, а теперь опять кто-то звонит!

– Я вам звонил. Это был я. Откуда вы взяли, что это была ложная тревога?

– Да, ложная тревога. Сорок пять минут тому назад. Нечего нас дурить! Найдите для этого кого-нибудь другого. Ясно?

– Это была не ложная тревога. Мы тут уже бог знает сколько времени вас ждем. Мы… Я сам вам звонил, а потом еще один человек из фонда…

– Сэр, пожалуйста, вы…

– Подросток угрожал ножом маленькой девочке, грозился, что убьет ее и себя.

Женщина устало вздохнула:

– Ну точно! Та же история, что в прошлый раз. Не трудитесь, пожалуйста! Мистер Каннингем сказал, что вышло недоразумение и все уже под контролем. Вы только зря отнимаете у нас время, сэр.

– Черт побери! Никакое это не недоразумение.

– Сэр, я вешаю трубку.

Связь прервалась.

Кто-то сказал полицейским, что звонок был ложной тревогой. Сказал, чтобы они отменили свой выезд.

Бен бегом вернулся в коридор, в который выходили квартиры. В тот же момент Сандер отскочил от двери и опрометью бросился ему навстречу.

– Сейчас они выйдут! – крикнул он, выталкивая Бена на лестницу. – Скорее вниз! Уходим отсюда!

Он припустил вниз. Бен еле за ним поспевал. Сандер бежал и бежал. Выбежал из дома, побежал по улице, все дальше и дальше. Бен давно уже потерял всякую ориентацию, когда Сандер наконец остановился.

Он молча глядел на Бена, пытался что-то сказать, но не находил слов. Они остановились на пустыре, где, вероятно, недавно снесли старый жилой дом.

– Ну что, Сандер? Что? – выдавил наконец Бен, не успев отдышаться. Он потряс мальчика за плечи. – Что случилось? Что-нибудь с Джейми? Он что-то сделал с собой?

Сандер помотал головой. Дыхание у него вырывалось с хрипом, глаза смотрели на Бена невидящим взглядом.

– Сандер!

Немного успокоившись, мальчик сел на покрытую молодой травой землю.

– Этот тип из фонда. Между ними что-то такое было.

– То есть в каком смысле – было?

– В том смысле, что какие-то секреты.

Бен недоуменно помотал головой и тоже сел рядом с Сандером. Земля была ледяная, как хоккейное поле.

– Они разговаривали так, как будто у них есть общие секреты, – сказал Сандер, не сводя глаз со своих башмаков. – Понимаешь? Еще когда этот человек из фонда сидел на корточках под дверью, а Джейми в комнате запершись с девочкой, этот тип все время повторял: «Джейми, вспомни, о чем мы с тобой говорили три дня назад, ля-ля-ля». Понимаешь, они были хорошо знакомы, а Джейми никогда мне о нем не рассказывал. А так он мне ведь все рассказывает, даже такое, за что может схлопотать по шее.

– Может быть, они мельком встречались. Ну, был у них какой-нибудь пустячный разговор, а он теперь этим воспользовался, чтобы завязать с Джейми беседу на общей почве? Я думаю, это так делается…

– Нет! – выкрикнул Сандер. – Когда они остались одни, то все время говорили о том, какое они приняли вместе решение, и чтобы Джейми вспомнил, что он тогда обещал, и что это было для его же пользы, а теперь, мол, уже недолго осталось потерпеть, и Джейми должен только выдержать до конца, и тогда все будет хорошо и с этим будет покончено. Ну, всякое такое в этом роде, подробно я не запомнил. Джейми, говорил он, ты же дал мне слово, и я на тебя надеюсь. Потерпи, Джейми, вместе мы справимся, говорил. О чем эта херня?

Дата добавления: 2015-06-27