Становление новой российской государственности. События 1993 г. Принятие Конституции 1993 г

Россия в 1992-2007 гг.

В декабре 1991 г. с крушением коммунизма в СССР в истории страны начался новый период развития.

Как и в начале XX в., новая российская государственность рождалась в атмосфере хаоса и без­властия. В 1991 г. ни власть, ни большая часть общества не были готовы к кардинальной смене характера социально-экономического развития страны. В годы горбачевской перестройки в си­лу политических и идеологических причин проблемы постсоциалистической трансформации так и не были поставлены. Не велись серьезные научные дискуссии, не разрабатывались возможные программы и сценарии выхода из социалистической системы. Даже на Западе подобные проблемы казались мало актуальными, во всяком случае, умы большинства советологов больше занимали различные аспекты горбачевских реформ и возможная судьба самого реформатора.

К началу 1990-х гг. в экономике СССР царил тотальный дефицит. Перестройка расшатала устои советской системы. Количество денег в обращении непрерывно увеличивалось. Слабеющая перестроечная власть все более открыто прибегала к финансированию своих расходов за счет денежной эмиссии. В то же время товарная масса не росла. Начинала падать добыча нефти, соот­ветственно сокращаются объемы эскпорта, бурно росли внешние заимствования. К 1990 г. совет­ский внешний долг по сравнению с 1985 г. увеличился более чем вдвое, достигнув значительной суммы — 43,8 млрд долл. В течение следующего года национальный доход Советского Союза сни­зился более чем на 11 %, падало промышленное производство, уменьшилось производство нефти, угля, пищевой продукции. В разряд дефицитных перешли практически все виды потребитель­ских товаров. К началу ноября 1991 г. валютные запасы страны оказались полностью исчерпа­ны, и Внешэкономбанк прекратил все платежи за границу, исключая платежи по обслуживанию внешнего долга, только проценты по которому первысили 6 млрд долларов.

В силу постоянно ухудшающихся условий жизни эйфория в обществе быстро сменилась всеобщим разочарованием. Обретенная свобода от марксистской догмы, принесшая населению страны чувство облегчения, обернулась растущей растерянностью перед неопределенным буду­щим, ощущением утраты социальных и нравственных ориентиров. Ситуацию сильно осложняло и то обстоятельство, что осенью 1991 г. государственные органы СССР фактически перестали функционировать как органы власти. По мере ослабления союзного центра власть все более перетекала на нижние этажи — в союзные и автономные республики. Попытка создать новый союзный государственный аппарат в форме Межреспубликанского экономического комитета (МЭК) закончилась провалом. Бывшие союзные республики отказывались выполнять экономи­ческие обязательства перед Союзом. Союзная и региональная бюрократия, предчувствуя гряду­щие перемены, растаскивала федеральную собственность по срочно создаваемым «концернам» и «ассоциациям». Процесс спонтанной приватизации все шире охватывал регионы страны. В силу этих причин задача перехода от системы, основанной на тотальном огосударствлении экономи­ческой и политической жизни, к рыночной демократии оказалась исключительно трудной.

Глубокий финансово-бюджетный кризис и последовавший за ним распад государственной влас­ти в СССР сделали практически неизбежной трансформацию по революционному, а не реформист­скому типу. Нарастающий хаос и социальное напряжение требовали от российского руководс­тва срочно решить проблему самостоятельного государственного существования, сформировать национальные государственные институты, определить цели и задачи внешней и внутренней политики Российской Федерации, решить наиболее острые социально-экономические вопросы, запустить, наконец, конкурентно-рыночные механизмы.

В силу исторических причин советские люди имели лишь крайне негативные представления о капитализме и рынке, а потому не испытывали особого желания участвовать в их создании. Более того, тяготы жизни настраивали значительную часть населения России против либераль­

ных реформ. В этих условиях Б. Н. Ельцин явно не хотел «раскачивать лодку». Выборы в Советы были отложены, и старая номенклатура продолжала действовать в Советах и в хозяйственных структурах. Между новым российским руководством и прежней партийно-хозяйственной элитой возникло не скрепленное никакими формальными договорами, но вполне определенное согласие, суть которого состояла в отказе от демонтажа советской системы и реформировании ее лишь в ограниченных пределах. Союз двух политических элит, новой и старой, стал основой послеав- густовской переходной российской государственности. В результате изменения коснулись лишь аппарата КПСС (он был распущен, а здания ЦК КПСС опечатаны).

Кризис и распад советской системы совпал с финансово-бюджетным кризисом, поэтому осе­нью 1991 г. перед политическим руководством России наряду с главной задачей — переходом к рынку — стоял не менее острый вопрос остановки инфляции и обеспечения стабильного эконо­мического роста.

Бездействие российского правительства в первое время после августовских событий негативно отразилось на развитии социально-экономической ситуации. Неясность экономических перспек­тив, дискуссии о предстоящей денежной реформе и повышении розничных цен толкнули населе­ние России на скупку товаров, создание запасов предметов первой необходимости. В результате из магазинов исчезли немногие еще остававшиеся с горбачевских времен товары. Введение принци­па распределения товаров среди населения по карточкам и талонам, организация распродаж на предприятиях не смогли улучшить ситуацию. «Голодные очереди» стали важнейшим фактором политики, способствуя усилению противостояния политических сил.

В этой обстановке к активной политической жизни начали постепенно возвращаться комму­нисты, создавшие несколько партий. Положение осложнялось также нарастающей угрозой рас­пада самой России.

Судьба российской государственности в 1991-1993 гг. во многом определялась противосто­янием республиканских региональных властей и федеральной власти. Причины, приведшие к распаду СССР, проявились в нарастании сепаратистских настроений внутри России. Угроза распада России нарастала в течение всего 1992 г. К лету этого года десятки субъектов Фе­дерации — Татарстан, Башкортостан, Якутия (Саха), Удмуртия, Новосибирская и Тюменская области — задерживали или вообще прекратили отчисление налогов в федеральный бюджет.

Отдельные субъекты Федерации предлагали преобразовать ее в конфедерацию, другие вы­ступали за реальный федерализм, т.е. за четкое разделение сфер ответственности и полномочий центра и мест с учетом природно-климатических и социально-политических различий регионов. Третьи, опасаясь экономической неэффективности федерации, построенной по этническому, а не по территориально-экономическому принципу, а также перерастания «асимметрии» в конфедера­цию, требовали ликвидации существующих республик, краев и областей и создания на их основе губерний, жестко подчиненных центру.

В условиях обострения экономического кризиса, разрыва хозяйственных связей, обнищания большинства населения республиканско-хозяйственная элита, умело апеллируя к реальным фак­там национальной дискриминации, требовала преимущественных прав на территорию и ресурсы титульным нациям.

Претензии республик и других национальных образований в России на особый статус, а тем более на выход из нее, грозили полным распадом страны и междоусобицей. В этих условиях пра­вительство Российской Федерации проводило осторожную, но весьма непоследовательную нацио­нально-государственную политику.

Незаконные вооруженные формирования Д. Дудаева, разогнавшие в сентябре 1991 г. Верхов­ный совет Чечено-Ингушской автономии и демонстративно объявившие об отделении Чечни от России, не были разоружены, что обернулось впоследствии тяжелым кризисом в этом регионе. Продолжалось субсидирование из федерального бюджета республик, взявших курс на отделение от России. Лишь в конце октября 1992 г. после начала столкновений между осетинами и ингу­шами президент России впервые не исключил возможности использования силовых методов для защиты территориальной целостности страны и государственных интересов.

Первым серьезным шагом на пути сохранения единства России стал Федеративный договор. Уже в ходе обсуждения проектов договора стало очевидно, что идея национальной государствен­ности за годы Советской власти пустила глубокие корни и вернуться к территориальным обра­зованиям невозможно. Поэтому были отвергнуты и возврат к дореволюционному губернскому устройству на территориальной основе, и федерация национальных государств с преимущест­венными правами на территорию титульных наций и с минимальными полномочиями федераль­ного центра. Подписанный 31 марта 1992 г. большинством субъектов Российской Федерации, за исключением Татарстана и Чечни, Федеративный договор разграничил в общих чертах полномо­чия общефедеральных органов и органов субъектов федерации. Тем самым внутриполитическое напряжение в стране резко снизилось.

Законодательное оформление новой российской государственности в первые годы реформ бы­ло серьезно осложнено противостоянием ее законодательной и исполнительной ветвей. Многие поправки к действующей Конституции и другие законодательные акты принимались в атмосфере обостряющейся борьбы политических сил. Неудачи первого этапа либеральных реформ способс­твовали консолидации вокруг законодательной власти всех оппозиционных сил. Целью оппозиции становится полный захват власти через ослабление президентских структур и жесткий контроль над правительством. Именно эту цель отражал лозунг «Вся власть Советам!» на многочисленных митингах «Трудовой Москвы», Фронта национального спасения и других прокоммунистических организаций. В свою очередь, сторонники жесткой линии в окружении Президента взяли курс на роспуск парламента и прежде всего ликвидацию Съезда народных депутатов.

Борьба вокруг основ конституционного строя России продолжалась с переменным успехом до весны 1993 г. Верховный Совет РФ во главе с Р. И. Хасбулатовым все активнее вмешивал­ся в дела исполнительной власти, требуя отставки Президента. В апреле 1993 г. по настоянию Б. Н. Ельцина был проведен референдум о доверии Президенту. За доверие Президенту выска­залось 58 % из числа принимавших участие в голосовании. Тем не менее борьба за отстранение Ельцина от власти продолжалась и после референдума. Конституционный кризис преодолен не был. Особенно остро встал вопрос о форме правления — быть ли республике президентской или парламентской.

К осени 1993 г. Россия оказалась в состоянии глубокого политического кризиса. В стране одновременно действовало несколько властных центров, в силу чего и Р. Хасбулатов, и Б. Ельцин имели все юридические основания претендовать на лидерство в государственных делах. Начиная с весны 1992 г. большинство депутатского корпуса уже было нацелено на постепенное ограниче­ние власти и полномочий Президента, на изменение курса реформ.

В этих условиях Б. Н. Ельцин, чтобы прекратить затянувшееся политическое двоевластие, 21 сентября 1993 г. издал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», в котором объявил о роспуске съезда и Верховного Совета и проведении 12 декабря референдума по новой Конституции и выборов в двухпалатное Федеральное собрание (Государственную думу и Совет Фе­дерации). К этому же сроку предполагалось завершить работу по подготовке новой Конституции.

Указ Президента формально противоречил ряду статей действующей Конституции, однако оставлял оппозиции реальную возможность пойти на выборы и демократическим путем решить вопрос о власти.

В ночь на 23 сентября 1993 г. чрезвычайный X Съезд народных депутатов принял постанов­ление, объявившее действия Б. Н. Ельцина «государственным переворотом», и отстранил его от должности. Съезд избрал А. В. Руцкого исполняющим обязанности Президента. После этого про­тивостояние сторон перешло в плоскость силовой борьбы. Получив полномочия, А. Руцкой создал вооруженные формирования, в «Белый дом» свозили оружие и боеприпасы.

В сложившейся ситуации Председатель Конституционного суда В. Д. Зорькин выступил с предложением так называемого «нулевого варианта», сущность которого заключалась в отмене всех решений Президента и Верховного Совета после 21 сентября и назначении одновременных перевыборов Президента и парламента. Но оппозиция организовала 3 октября 1993 г. в центре Москвы на Смоленской площади массовые беспорядки. К 10 ч вечера вооруженные боевики, при­бывшие в телецентр «Останкино», предприняли попытку его штурма.

В этой ситуации Ельцин отдал приказ о вводе в Москву танковой дивизии и блокаде «Белого дома». В результате предпринятого штурма парламента с обеих сторон были жертвы, в числе ко­торых ни депутатов, ни лидеров мятежа не оказалось. Мятежники были арестованы.

События октября 1993 г. были неоднозначно восприняты различными слоями российского общества. До сих пор в историографии отсутствуют их однозначные оценки. (Среди пяти пунктов обвинений левой оппозиции, инициировавшей в мае 1998 г. процесс отстранения Б. Н. Ельцина от власти через импичмент, фигурировал и неправомерный роспуск в 1993 г. оппозиционного Верховного Совета.)

Вне зависимости от правовых и иных оценок действий сторон «черный октябрь» окончательно разрушил систему Советов и Советской власти.

В соответствии с принятым решением Президента 12 декабря 1993 г. состоялись выборы в Совет Федерации и Государственную думу. Одновременно с ними проводился референдум по проекту новой Конституции.

Выборы на многопартийной основе в России проходили впервые после почти 80-летнего пере­рыва. Между политическими партиями и блоками развернулась настоящая предвыборная борьба за голоса избирателей. На участие в выборах претендовали 35 партий и движений, но лишь 13 из них смогли зарегистрировать свои списки в Центральной избирательной комиссии РФ, остальным же не удалось собрать необходимые 100 тысяч подписей избирателей.

Выборы проводились в атмосфере напряженности в обществе, вызванной распадом СССР и октябрьским путчем. Избиратели продемонстрировали свое разочарование ходом радикальных реформ. В итоге ни одна из политических партий, поддерживавших курс Президента, не набрала более 15 % голосов от общего числа избирателей. В силу этого Государственная дума оказалась оппозиционной Президенту. Вместе с тем самой борьбой за места в парламенте, а затем и заня­тием в нем важных постов депутаты, в том числе противники Б. Н. Ельцина, признали легитим­ность «президента-узурпатора» и «его Конституции».

Всего на выборах 12 декабря в Государственную думу было избрано 444 депутата, в том числе 225 по общефедеральному и 219 — по одномандатным избирательным округам. Не проводились выборы на территории Татарстана и Чечни. Из 13 избирательных объединений лишь 8 получили места в парламенте. С учетом депутатов, избранных по партийным спискам и на индивидуальной основе, наибольшее число мест в Госдуме получил «Выбор России» — 76, ЛДПР — 63, аграрии — 55, компартия — 45 мест.

Конституция новой России. 12 декабря 1993 г. одновременно с выборами в Госдуму состоялся также и референдум по Конституции. За проект нового Основного закона страны проголосова­ло чуть больше 50 % участвовавших в голосовании. Принятие ее явилось важнейшим шагом в демократическом обновлении России.

Конституция России 1993 г. положила конец идеологизации государственной власти, всей сис­теме советского тоталитарного режима. Конституция впервые в истории российского государства ут­вердила основополагающий принцип современного парламентаризма — принцип разделения влас­тей. Также впервые в соответствии с общепринятой мировой практикой законодательный орган был назван парламентом, а его полномочия отделены от полномочий других государственных органов.

К моменту принятия новой Конституции в России не оформились новые социальные группы и партии, не закончилось формирование политических и экономических структур нового обще­ства. В силу этих причин новая российская Конституция несла в себе черты переходного периода, определенных компромиссов.

Новая российская Конституция изменила характер государственной власти, форму правления и принципы законодательной деятельности. Начался новый, постсоветский, посткоммунистичес- кий этап в развитии российской государственности.

В отличие от бывшего Верховного Совета, Государственная дума создавалась как исключи­тельно профессиональный парламентский орган, где все избранные депутаты должны работать на постоянной основе. К ведению нижней палаты согласно Конституции отнесены принятие законо­дательных актов, утверждение госбюджета и контроль за его исполнением, контроль за соблюде­нием прав человека, участие в формировании Правительства РФ.

Совет федерации как верхняя палата парламента согласно Конституции РФ представлял и за­щищал интересы 89 субъектов Федерации. Поэтому главной его функцией является рассмотрение федеральных законов, принимаемых нижней палатой. Состав депутатского корпуса Госдумы пер­вого созыва в основном отражал реальное соотношение сил и настроений в российском обществе. Ни одна из фракций в Думе не имела решающего перевеса.

Процесс становления Федерального собрания протекал сложно, так как его первые шаги осу­ществлялись под сильным воздействием кровавой развязки противостояния Президента и Вер­ховного Совета. Наиболее последовательную антипрезидентскую позицию в Госдуме занимала фракция коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ) во главе с ее председателем Г. А. Зюгановым. Имея солидное представительство в Думе (45 человек), фракция коммунистов инициировала обсуждение наиболее конфронтационных вопросов — о Комиссии по расследова­нию событий 3—4 октября, о денонсации Беловежских соглашений, о начале процедуры импич­мента Президента. Тем не менее коммунистической оппозиции так и не удалось получить думское большинство по наиболее важным вопросам.

Государственная дума, в соответствии со своим конституционным правом, 23 февраля 1994 г. объявила амнистию лицам, находящимся под следствием или содержащимся под стражей в связи с событиями 19—21 августа 1991 г., 1 мая 1993 г., 21 сентября — 4 октября 1993 г. Этот шаг, имевший в первую очередь политическую направленность, превращал Думу в самостоятельный центр власти. Однако война в Чечне ясно показала неспособность парламента контролировать применение исполнительной властью военной силы.

Тем не менее российский парламент первого созыва выполнил свою главную функцию: он уза­конил новую политическую и государственную систему.

Проблемы межнациональных отношений в Российской Федерации. Новая российская Кон­ституция закрепила основные признаки федеративного устройства страны: ее государственную целостность, разграничение полномочий между органами власти в центре и на местах, равно­правие субъектов Федерации, а также признаки равноправия и самоопределения народов Рос­сийской Федерации. Но, как и ожидалось, Конституция не решила всех вопросов федеративного устройства страны. Равенство субъектов Федерации было зафиксировано лишь формально. Раз­личные регионы обладали разной компетенцией и несли различную меру ответственности перед государством и гражданами.

Законодательные органы республик, краев и областей значительно различались по своему пра­вовому статусу, компетенции, даже по названию. В результате складывание национально-государст­венного устройства России во многом происходило стихийно, под воздействием непрерывного «тор­га» центра и регионов по вопросам полномочий и распределения доходов.

Слабость федеральной власти вынуждала ее идти на подписание особых двусторонних дого­воров с субъектами федерации — как правило, с наиболее богатыми по своим ресурсам этничес­кими республиками.

Так, в феврале 1994 г. был подписан договор с Татарстаном, который предоставил республике такие права и преимущества, каких не было у других субъектов Федерации. В ведение Татар­стана перешли такие традиционные федеральные функции как защита прав и свобод человека и гражданина, предоставление или лишение татарского гражданства, установление отношений с иностранными государствами и др. Этот договор позволил вернуть Татарстан в конституцион­ное пространство России. Позже аналогичные договоры были подписаны с другими российскими республиками.

Чеченский конфликт. В конце 1994 г. российское руководство предприняло попытку разру­бить «чеченский узел». Три года с момента прихода к власти в республике национал-радикалов во главе с Д. Дудаевым в Москве ждали, что режим, установленный генералом, изживет сам себя, но этого не случилось. За эти годы Чечня превратилась в опасный источник сепаратизма на Северном Кавказе. Призывы Д. Дудаева к созданию «общего кавказского дома народов» вне Рос­сии создавали реальную опасность повторного передела постсоветского пространства, угрожали целостности Российской Федерации. Чеченский сепаратизм грозил подорвать едва наметившееся согласие между центром и регионами.

Федеральные власти неоднократно пытались наладить диалог с режимом Д. Дудаева, но вопрос упирался в политический статус Чечни. Чеченские власти упорно не желали считать республику субъектом Российской Федерации. В ответ правительство России оказывало на Чечню экономическое давление. Эта тактика принесла определенные плоды. К концу 1993 г. дудаевский режим переживал серьезный кризис. «Независимая республика Ичкерия» нахо­дилась на грани социального взрыва. Обвальный спад производства, сокращение доходов от продажи нефти, отключение электроэнергии за невыплату республикой задолженности, пос­тоянные вооруженные разборки резко сократили число сторонников суверенитета Чечни и самого Д. Дудаева.

Однако разрозненность, неоднородность оппозиционных сил позволила Дудаеву в мае-июне

1993 г. легко разогнать парламент, конституционный суд, грозненское городское собрание, когда те потребовали ограничить его власть, провести расследование нефтяных махинаций.

Весной 1994 г. общечеченским центром сопротивления Д. Дудаеву стал Надтеречный район, где был создан Временный совет Чеченской республики. Президент Б. Н. Ельцин издал Указ «О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на террито­рии Чеченской республики», в соответствии с которым создавалась специальная воинская груп­пировка. На подготовку боевых действий войскам отводилось всего несколько дней. 10 декабря

1994 г. войска Министерств обороны и внутренних дел вошли на территорию Чечни.

С самого начала боевые действия складывались для федеральных войск неудачно. Штурм Грозного в новогоднюю ночь, в результате которого погибли сотни российских военнослужащих, стал военной катастрофой. Неудачи российских войск объяснялись тем, что перед военными были поставлены задачи, не выполнимые военными средствами. Кроме того, разработка и материаль­ное обеспечение операции были крайне неудовлетворительными. Из поступившей на вооружение группировки федеральных войск в Чечне боевой техники более 20 % было полностью неисправ­ной, еще 40 % неисправно частично. В результате в первые сутки боевых действий федеральные войска только по официальным данным потеряли 72 единицы боевой техники. Неожиданностью для российских политиков и военных оказалось наличие у Дудаева хорошо подготовленной ар­мии. К началу событий чеченские вооруженные силы имели 13 тыс. человек, не считая наемников и добровольцев из других стран. После ухода из Чечни российских войск осенью 1991 г. на ее тер­ритории осталось много оружия и боеприпасов. Но, самое главное, умело играя на национальных чувствах и изображая Россию врагом чеченского народа, Дудаев смог привлечь на свою сторону население Чечни, прежде занимавшее нейтральную позицию. Из обанкротившегося политика он превратился в национального героя. Бульшая часть населения Чечни восприняла ввод федераль­ных войск как вторжение вражеской армии, стремящейся отнять у них свободу и независимость.

В итоге операция по восстановлению законности и сохранению целостности России обернулась для российского общества затяжной кровопролитной войной, сказавшейся на всех сторонах жиз­ни и прежде всего на экономике страны.

Адаптация российской внешней политики к новым мировым реалиям оказалась длительным и болезненным процессом. Переходное состояние российского общества, борьба за власть, сопер­ничество внешнеполитических элит, жесточайший экономический кризис серьезно осложнили разработку концепции национальной безопасности и новой внешнеэкономической доктрины.

По названной причине в 1991-1993 гг. внешняя политика демократической России во многом являлась продолжением «перестроечной дипломатии» М. С. Горбачева. Для нее было характерно стремление интегрироваться в западное сообщество и мировые экономические структуры. Про­возглашенная министром иностранных дел А. Козыревым концепция стратегического союза Рос­сии и США, позднее преобразованная в идею стратегического партнерства, предполагала лояль­ность России по отношению к западным ценностям в обмен на помощь Запада в осуществлении либеральных реформ.

За первые два года либеральных преобразований в стране российской дипломатии, несмотря на ошибки и ограниченный арсенал средств, удалось решить многие проблемы, вызванные рас­падом СССР и определением нового международного статуса Российской Федерации. Россия по праву заняла место, ранее принадлежавшее СССР в Совете Безопасности ООН.

3 января 1993 г. президенты РФ и США подписали чрезвычайно важный Договор о даль­нейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2), пред­усматривающий взаимное сокращение ядерного потенциала двух стран к 2003 г. до уровня 3500 ядерных боезапасов. Этот договор вызвал неоднозначную реакцию в российском обществе, поскольку на начало 90-х гг. запасы ядерных боеголовок в СССР составляли более 33 тыс., а в США — более 23 тыс., и, следовательно, Россия должна была уничтожить большее их число.

В октябре 1993 г. в результате подписания Токийской Декларации был сделан важный шаг к нормализации отношений нашей страны с Японией.

В концепции внешней политики, утвержденной в апреле 1993 г. Президентом страны, глав­ное внимание уделялось задачам развития отношений со странами ближнего зарубежья и Вос­точной Европы и лишь затем — с Западом и другими регионами мира. Благодаря этому стали регулярно собираться органы, координирующие и направляющие деятельность СНГ, такие как Совет глав государств и Совет глав правительств. Развивалось сотрудничество силовых и финан­совых структур.

Однако эти реальные шаги к сближению в рамках СНГ отчетливо обнаружили различие инте­ресов отдельных стран содружества и их различную готовность к дальнейшему участию в интегра­ционном процессе. Существенно затрудняли согласование национально-государственных интере­сов государств-участниц СНГ различия в их экономическом потенциале и в структуре хозяйства.

В силу этих причин формирование и укрепление содружества оказалось более сложным де­лом, чем это представлялось вначале. В 1994—1997 гг. процессы размежевания и национального самоопределения явно опережали интеграцию и сближение. Ставшие независимыми республики в ускоренном темпе строили свои властные и экономические структуры, финансы, вооруженные силы.

В этих условиях в СНГ получила развитие стратегия разноскоростной интеграции. В 1995 г. началось формирование таможенного Союза между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Кир­гизией, что позволило обеспечить более свободное перемещение товаров и капиталов этих го­сударств. В марте 1996 г. страны «четверки» подписали Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях. Параллельно шло оформление «двойки» (Союза Рос­сии и Белоруссии), «единого экономического пространства» центральноазиатских стран — Ка­захстана, Узбекистана и Киргизии, а впоследствии и ГУАМ — объединение Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии (после вступления Узбекистана — ГУУАМ) в целях развития евро- азиатско-транскавказского транспортного коридора. Дробление содружества на мини-блоки, как показала практика, лишь усилило центробежные тенденции, способствовало ориентации части блоков на зарубежных партнеров.

С 1994 г. внешняя политика России постепенно меняет характер, становясь все более дер­жавной. В стране заметно усиливались антизападные настроения, в основном возникающие как стихийная реакция на конкретные действия США и их союзников. В начале 1996 г. смена ориен­тиров во внешней политике была подкреплена кадровыми перестановками. А. Козырева на посту министра иностранных дел сменил Е. Примаков, бывший до этого руководителем Службы вне­шней разведки. Став министром, Е. Примаков объявил приоритетом своей деятельности ближнее зарубежье, двусторонние и многосторонние отношения со странами СНГ. Реальный результат был достигнут лишь в 1997 г. после подписания договоров с Белоруссией и Украиной. Договор с Укра­иной стал возможным благодаря достигнутому компромиссу в двух принципиальных вопросах: о статусе главной базы Черноморского флота — г. Севастополя и о разделе самого флота. В ходе визита весной 1997 г. Президента Б. Н. Ельцина на Украину флот был окончательно поделен, так же как и его инфраструктура.

К середине 90-х гг. вопрос о расширении НАТО на Восток становиться главным для российс­кой дипломатии. Еще в 1990—1991 гг. руководители государств НАТО заверяли М. Горбачева, что после объединения Германии и роспуска Варшавского договора НАТО не будет распространять свое влияние на Восток. Лидеры Запада не сдержали обещаний.

Приоритетом новой американской стратегии отныне становится сохранение систем военно­политических союзов, созданных США в годы «холодной войны». В конце 1994 г. США приняли

решение о необходимости принятия бывших советских союзников по ОВД в НАТО, несмотря на жесткие возражения России.

В результате упорных переговоров 27 мая 1997 г. в Париже был подписан Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между РФ и НАТО. НАТО и Россия более не рассматривают друг друга как противники. Россия получила от НАТО официально за­крепленное обещание не размещать на постоянной основе вооруженные силы на территории своих новых членов.

В целом компромисс по вопросу о расширении НАТО оздоровил ситуацию в Европе и мире. Однако натовские бомбардировки Югославии по существу перечеркнули большинство достиже­ний на пути сближения России и НАТО, в том числе соглашений по развитию мер доверия.

В результате целенаправленных усилий по активизации российской восточной политики в 1991-1997 гг. отношения с большинством стран АТР вышли на новые рубежи. Последовательно развивались традиционно масштабные связи с Индией, возобновилось активное сотрудничество с Вьетнамом и Монголией. Многое было сделано для прорыва в отношениях с КНР и Японией.

Дата добавления: 2015-06-27