Переговоры

За несколько месяцев до бахрейнского открытия «Стандард ойл оф Калифорния» уже заинтересовалась концессией в Эль‑Хазе. Обратившись в «Сокал», Твитчелл встретил не только теплый прием и энтузиазм, но и был нанят в качестве одного из представителей компании для ведения переговоров. В феврале 1933 года Твитчелл возвратился в Саудовскую Аравию и привез с собой Ллойда Гэмильтона, юриста «Сокал». Начались переговоры с министром финансов Ибн Сауда Абдул‑лой Сулейманом. Хитрый и искусный Сулейман был братом личного секретаря короля. Афганец по национальности (большинство прочих высших постов занимали сирийцы, египтяне и ливийцы), он в молодости был помощником арабского торговца в Бомбее и многому научился в торговле. Король называл его «моя опора». Фактически этот «тщедушный маленький человек неопределенного возраста» был самым могущественным в ближайшем окружении Ибн Сауда. Он отвечал не только за финансы, но и за оборону, и за паломничество. «Он был совершенно выдающимся „серым кардиналом“, всегда был в тени и выжидал за кулисами, — говорил переводчик Ибн Сауда, — однако его власть и влияние были столь монументальны, что я часто думал о нем, как о некоронованном короле Аравии».

Сулейман был, по сути дела, самым важным человеком в королевстве после членов королевской семьи. Он выполнял неимоверный объем работы, и его любимым детищем была система учета общественных финансов, которую он же и изобрел, и в которой только сам и мог разобраться. Будучи скрытным и властным человеком, он лично контролировал все дела в той степени, в какой только мог, следя, чтобы на его территорию не вторгся ни один соперник. Располагая полномочиями действовать самостоятельно в вопросах, связанных с нефтью, Сулейман тем не менее писал по каждому поводу длинные сообщения королю. В переговорах с «Сокал» он точно знал, чего хотел. А хотел он денег, причем как можно больше и как можно быстрее. Есть нефть или нет — этот вопрос можно было оставить на потом.

Однако Твитчелл и Гэмильтон были не единственными конкурентами, боровшимися за доступ к Эль‑Хазе. «Иракская нефтяная компания» (бывшая «Турецкая») направила туда своим представителем Стефена Лонгриджа. Лонгридж, бывший британский чиновник в Ираке, в сущности, представлял также интересы «Англо‑персидской компании», которая из‑за участия в «Иракской нефтяной компании» и в соглашении «Красной линии» не могла работать самостоятельно. "Сцена выглядит так, — докладывал в Лондон британский посол Эндрю Райан в марте 1933 года, — среди действующих лиц: алчный Абдулла Сулейман, который думает, что нефть в Хазе уже можно продавать; Твитчелл и Гэмильтон из «Стандард ойл оф Калифорния»; Лонгридж, представляющий «Иракскую нефтяную компанию». Однако в этот список Райан не включил важнейшего актера — короля. Он ошибся, написав, что Гарри Септ‑Джон Бриджер Филби окажется, вероятно, «среди второстепенных персонажей». Филби не был просто мелким игроком.

Во время открытия бахрейнского месторождения в мае 1932 года «Сокал» обратилась к Филби с тем, чтобы, по словам директора «Сокал», «войти в контакт с Его Величеством Ибн Саудом». Филби знал, что конкуренция между различными нефтяными компаниями обеспечит лучшие условия сделки для его друга короля, поэтому вступил в контакт и с «Иракской нефтяной компанией» через ее основного учредителя — «Англо‑персидскую компанию», указав им на интерес «Сокал» к Эль‑Хазе. «Я никоим образом не должен служить интересам упомянутого концерна, — писал он старшему геологу „Англо‑персидской компании“, — но вообще расположен помочь каждому, кто интересуется этими вопросами практически и может помочь правительству». В конце концов он согласился быть советником «Сокал», но тайно. Одновременно он поддерживал контакты с «Иракской нефтяной компанией», причем столь успешно, что ее представитель Лонгридж считал его доверенным лицом. На самом деле, и тогда, и в будущем лоялен Филби был прежде всего королю.

Филби получал удовлетворение от своего нового союза с «Сокал». Помогать американской компании добиваться успеха в Аравии — значит снова «дергать льва за хвост» и вредить интересам Великобритании в регионе. Соглашение с «Сокал» давало ему также и большой личный доход. Реализуя множество проектов для своей торговой компании, он постоянно сталкивался с одной и той же проблемой, общей для всего королевства, — ему не платили. А деньги были крайне нужны, например, для того, чтобы оплачивать учебу сына Кима в Кембриджском университете. За услуги «Сокал» согласилась платить Джеку Филби по тысяче долларов в месяц в течение шести месяцев плюс премии, как по подписании концессионного контракта, так и по открытии нефти. Таким образом, Ким Филби смог в конце концов продолжить свою учебу в Кембридже, где и сделал первый шаг в «карьере» советского шпиона.

В ходе переговоров саудовская сторона не оставляла сомнений, что ее главной целью было получение большой предоплаты. «Бесполезно поддерживать в вас надежду, что вы могли бы закрепить за собой концессию без значительного вознаграждения, — писал Филби в „Сокал“. — Главное, что правительство Ибн Сауда является крупным должником и не может выполнить обязательств перед своими кредиторами. Его единственная надежда расплатиться основана теперь на возможности заложить потенциальные ресурсы»16.

Позиции двух западных групп резко различались. В то время как «Сокал» была заинтересована в получении концессии, «Иракская нефтяная компания», за которой стояла «Англо‑персидская компания», мыслила совершенно по‑иному. Лонгридж конфиденциально сообщил Филби, что «нефть им больше не нужна, поскольку они нашли ее уже так много, что не знают, что с ней делать. В то же время они жизненно заинтересованы в том, чтобы не пустить к ней конкурентов». Итак, усилия «Иракской нефтяной компании» были скорее «профилактическими», нежели изыскательскими. К тому же «Англо‑персидская компания» продолжала скептически относиться к нефтяному потенциалу Эль‑Хазы и не собиралась делать в Саудовской Аравии какие‑либо крупные вложения. Задача Лонгриджа, как он объяснил британскому послу, состояла в том, чтобы «не купить кота в мешке, заплатив кучу денег за право добывать нефть с большими проблемами».

Несмотря на то, что темп переговоров все больше обескураживал их участников, загадочный Филби блистал во множестве ролей — работал платным представителем «Сокал», являлся советником Саудов, инструктировал «Иракскую нефтяную компанию», служил доверенным лицом Лонгриджа и время от времени беседовал с различными нефтяниками, как просил его король во время их последнего автомобильного вояжа в Мекку. Не только нефть занимала Филби: он активно добивался монополии на ввоз автомобилей для саудовского правительства и компании по перевозке паломников, занимался организацией радиосети в стране.

«Сокал» предлагала всего лишь пятую часть того, что просили саудовцы. В начале апреля 1933 года один из руководителей «Сокал» сообщал Филби о «несчастном тупике, в который зашли переговоры»... Нефтяные ресурсы страны практически неизвестны, и для компании было бы верхом безрассудства тратить крупные суммы до обследования геологии региона. Компании не приходилось слишком беспокоиться по поводу «Иракской нефтяной компании» и «Англо‑персидской компании» — они готовы были дать лишь малую долю того, что предлагала «Сокал». Филби посоветовал Лонгриджу: «Можете собирать вещи, американцы предлагают намного больше вашего». Так Лонгридж и поступил, внезапно уехав и оставив «поле боя». Филби уговаривал американцев и Сулеймана достичь «разрядки», что означало бы предложение более значительных сумм со стороны «Сокал»17.

К маю 1933 года окончательный набросок договора о концессии между «Сокал» и Саудовской Аравией был готов представления королю. После формальных обсуждений на тайном совете Ибн Сауд сказал Абдулле Сулейману: «С Богом — подписывай». Соглашение обеспечивало немедленную выплату 35 тысяч фунтов стерлингов золотом (175 тысяч долларов) — 30 тысяч фунтов в качестве ссуды и 5 тысяч аванса в счет отчислений от прибыли, выплачиваемых за первый год. Через восемнадцать месяцев предполагалась выдача второй ссуды в 20 тысяч фунтов (100 тысяч долларов). Всю суммарную ссуду надо было возвращать только из причитавшихся правительству отчислений. Кроме того, компания предоставляла еще одну ссуду в 100 тысяч фунтов стерлингов золотом (500 тысяч долларов) по факту обнаружения нефти. Концессия действовала в течение шестидесяти лет и охватывала территорию в 360 тысяч квадратных миль. 29 мая 1933 года договор был подписан. Ибн Сауд получил весьма значительные деньги. Король и его министр финансов настояли также на условиях, побуждавших «Сокал» вести работы как можно быстрее18.

Оставалась лишь одна проблема — где взять столько золота? Поскольку Америка только что отказалась от золотого стандарта, попытки «Сокал» получить золото прямо в США были отклонены помощником секретаря казначейства Дином Ачесоном. Но в конце концов Лондонский офис Поручительского треста, действуя для «Сокал», получил 35 тысяч золотых соверенов на королевском монетном дворе. Их в семи ящиках отправили на корабле в Саудовскую Аравию. Позаботились даже о том, чтобы на монетах был изображен английский монарх‑мужчина, а не королева Виктория, поскольку опасались, что в обществе мужского господства Саудовской Аравии монеты с ее изображением могли обесцениться.

Получение концессии американской компанией должно было неизбежно изменить картину политических интересов в регионе. Когда Филби сообщил британскому послу сэру Эндрю Райану о получении концессии «Сокал», тот выглядел «словно громом пораженный, и лицо его омрачилось раздражением и разочарованием». Филби получил огромное удовольствие. Конечно, проигрыш Великобритании означал выигрыш США, хотя Вашингтон осознал это не сразу. Несмотря на неоднократные протесты «Сокал», администрация Рузвельта отказывалась открыть дипломатическое представительство, устало повторяя, что в этом нет необходимости. Только в 1939 году посол США в Египте был аккредитован также и в Саудовской Аравии. Лишь в 1942 году Соединенные Штаты открыли в Саудовской Аравии постоянную дипломатическую миссию с одним сотрудником.

«Англо‑персидская компания» и «Иракская нефтяная компания» очень скоро поняли, что из‑за своей скупости совершили ошибку. Учредители «Иракской нефтяной компании», обвиняя друг друга, решили больше не допускать таких ошибок. В 1936 году группа получила концессию в Хиджазе, западной части Саудовской Аравии, простиравшейся от Трансиордании до самого Йемена. Условия предполагали намного более высокую плату, чем та, что значилась в договоре с «Сокал» трехлетней давности. У договора этого оказался лишь один минус: «Иракской нефтяной компании» вообще не удалось найти нефть.

Дата добавления: 2015-06-28