Часть III. Общие Вопросы восточнославянской археологии. Керамики, которая, нужно полагать, сделана несла­вянскими ремесленниками

керамики, которая, нужно полагать, сделана несла­вянскими ремесленниками. Лепная глиняная посуда бытует у восточных славян до X в. включительно, а на окраинах их территории изредка встречается еще в начале XI в.

Лепные горшки, миски и сковороды делались, ве­роятнее всего, в каждой семье. Особых навыков для их изготовления не требовалось, а сырье имелось почти повсеместно.

Вместе с лепной посудой начиная с VIII в. посте­пенно распространяется и вытесняет ее керамика, сделанная на гончарном круге местными, славянски­ми ремесленниками. Иногда можно проследить по­степенный переход от лепки к гончарному кругу. Так, найдены горшки, сделанные от руки, но под­правленные на круге.

Лепную керамику обжигали в домашних печах, но для изготовления посуды с помощью гончарного кру­га понадобились специальные гончарные печи. Изго­товление глиняной посуды перестало быть делом каж­дой семьи, домашним ремеслом, оно сосредоточивает­ся в руках мастеров-ремесленников, снабжавших своей продукцией население целой округи.

Особенности технологии изготовления глиняной по­суды в различных регионах Восточной Европы иссле­довались А. А. Бобринским (Бобринский А. А., 1978).

Сложение наряду с сельским хозяйством, промыс­лами и домашними ремеслами обособленных отрас­лей экономической жизни, таких как железодела­тельное и железообрабатывающее ремесло, ювелир­ное дело и гончарное производство, ставит вопрос о развитии у славян обмена и торговли.

О развитии торговых отношений в восточнославян­ском ареале говорят клады, как монетные, так и ве­щевые. О серии среднеднепровских кладов VII— VIII вв., оставленных антами и их соседями, упоми­налось выше.

Новой стадией в развитии торговых связей было распространение восточных монет (Янин В. Л., 1956, с. 81—85). VIII—IX века характеризуются значитель­ной масштабностью международной торговли. Восточ­ное серебро по Волге и Западной Двине или через Ла­догу распространяется в юго-восточной Прибалтике и Скандинавии. В IX—X вв. начинает активно функ­ционировать Днепровско-Волховский путь, назван­ный в русских летописях путем «из варяг в греки».

Славянские кузнецы, ювелиры, гончары и, вероят­но, некоторые ремесленники иных специальностей предназначали свою продукцию главным образом для населения, занятого сельскохозяйственным трудом. Первоначально ремесленники работали, вероятно, на заказ. Заказчик и ремесленник договаривались об оп­лате, сырье и т. п. Ремесленники жили на тех же по­селениях, где и их заказчики.

Во второй половине I тысячелетия н. э. наряду с работой на заказ ремесленники начинают произво­дить продукцию для рынка, т. е. на продажу, причем заметен рост продукции, изготовленнной на продажу. Это способствовало возникновению специализирован­ных поселений, где жили и работали преимуществен­но ремесленники, работавшие для рынка. Эти посел­ки становились сосредоточием внутренней, а в от­дельных случаях и внешней торговли. В отличие от открытых, лишенных укреплений рядовых поселе­ний или ремесленных пунктов, каким, например, был

Григоровский железоделательный центр, на этих по­седениях сооружаются укрепления.

Одним из ранних укрепленных ремесленных цент­ров восточных славян было уже не раз упоминав­шееся городище Зимно, относящееся к VI—VII вв. (Аулгх В. В., 1972). Обнаруженные здесь следы ре­месленной деятельности свидетельствуют, что на по­селении жили и работали ремесленники-ювелиры и кузнецы, снабжавшие своей продукцией широкую ок­ругу. Найденные изделия (бронзовые и серебряные украшения) позволяют предполагать, что часть про­дукции предназначалась для дружинного сословия, постепенно выделявшегося из общинной среды. По-видимому, такие центры стали пунктами и межпле­менного обмена. Ведь бронзолитейное ремесло нуж­далось в сырье, которого не было в местах восточно­славянского расселения. Отсутствие сырья, несом­ненно, способствовало межплеменному обмену.

Исследователь городища Зимно В. В. Аулих выска­зал предположение, что это поселение было не только ремесленным, но и административным центром не­большого племени и в нем жил племенной князь с дружиной. Это не исключено.

Таким же довольно крупным ремесленным центром было Пастырское городище. Здесь, несомненно, жили и работали кузнецы, ювелиры, гончары, изготавли­вавшие товарную продукцию. Это поселение было не только славянским. По-видимому, здесь со славяна­ми жило тюркоязычное население. Ремесленная про­дукция с городища поступала не только к славянам, но и к их степным соседям.

В Прутско-Днестровском междуречье, на Букови­не, исследовано Добриновское городище VIII—IX вв., которое также было подобным протогородским центром. Раскопками здесь выявлены девять ремес­ленных мастерских, расположенных рядом с жилыми постройками. На поселении было сосредоточено куз­нечное и ювелирное производство, продукцией кото­рого снабжались жители не только самого городища, но и соседних, а может быть, и более отдаленных се­лищ (Тимощук Б. О., 1976, с. 109-113, 152-154).

В лесной полосе восточнославянского ареала к чис­лу наиболее интересных протогородских центров при­надлежит Изборское городище. Как уже отмечалось, оно было основано на рубеже VII и VIII вв. и сразу укреплено. С самого его возникновения здесь жили ремесленники — бронзолитейщики и ювелиры, косто­резы и резчики по камню, по-видимому, была развита обработка железа. Поселок обеспечивал ремесленной продукцией окрестное население, здесь же, очевидно, совершался обмен и с отдаленными землями.

Начало процесса градообразования на Руси, как свидетельствуют археологические материалы и Ле­тописи, определяется IX—X вв. К IX в. относится десять древнейших городов, названных в летописи. Это Киев, Новгород, Полоцк, Смоленск, Изборск, Ладога, Белоозеро, Ростов, Муром и Любеч (кар­та 37).

Раскопки в Новгороде пока не раскрыли конкрет­ной картины возникновения этого города. Однако археологические наблюдения, данные геологического бурения и письменные свидетельства позволили В. Л. Янину и М. X. Алешковскому предположить, что Новгороду предшествовали три разноплеменных поселка (словенский, кривичский и чудской), кото-

ГЛАВА 8. ХОЗЯЙСТВО И ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ СЛАВЯН В VI—IX ВВ.

рые были племенными центрами. Началом Новгоро­да послужило объединение этих поселений, когда были отстроены общие укрепления (Янин В. Л., Алешковский М. X., 1971, с. 32—61). Эта гипотеза находит подкрепление в особенностях политической и административной жизни Новгорода в XII—XV вв.

Многолетними исследованиями в Киеве установ­лено, что древнейшее городище на Старокиевской горе (городок Кия) возникло в конце, V—начале VI в. (Рыбаков Б. А., 1980, с. 31-47). Это укреп­ленное поселение стало, по-видимому, племенным и культовым центром полян. В IX—X вв. оно делает­ся детинцем, в котором находились княжеский двор, городская площадь, а также жилищные и хозяйст­венные постройки горожан Киева. В ближайших ок­рестностях — на Замковой горе, Детинке, Лысой го­ре и в других местах — в это время возникают поса­ды.

Обстоятельную картину перерастания одного из во­сточнославянских племенных центров в раннесред-невековый город VIII—IX вв. дали раскопки в Из-борске. Около середины X в. на Изборском городище выделяются две части — детинец и окольный город. В детинце, защищенном бревенчатой стеной по пе­риметру, имелась городская (вечевая) площадь, а вокруг нее довольно свободно располагались дома севернорусского облика. Следы ремесленной дея­тельности здесь не обнаружены. Окольный город имел земляные укрепления и уличную застройку. Жилища того же типа, что и в детинце, располага­лись здесь очень тесно. Судя по вещевым находкам, в них жили и работали преимущественно ремеслен­ники. Таким образом, Изборск стал типичным ран-нефеодальным городом с характерной для древне­русских городов социально-топографической струк­турой: княжеско-дружинный детинец и примыка­ющий к нему ремесленно-торговый посад (окольный город). Наличие посада — важный элемент, указыва­ющий на городской характер поселения.

Полоцк, судя по материалам, которыми ныне рас­полагает археология, также сложился на основе племенного центра, расположенного в зоне скопле­ния кривичских поселений. Полоцкий детинец, где княжил Рогволод, вырос из племенного городища, во­круг которого концентрировались ремесленно-земле­дельческие поселения, трансформировавшиеся в X в. в городской посад. Позднее, около рубежа X и XI вв., по-видимому в связи с возрастающим значением водного пути по Западной Двине, детинец был пе­ренесен на другое место — в устье Полоты.

Такими же, насколько можно представить по фраг­ментарным материалам, были условия возникнове­ния Ростова, Белоозера и Мурома. Они выросли из племенных центров мери, веси и муромы, распола­гавшихся в регионах сосредоточения населения.

Об условиях возникновения Любеча данных нет. Археологически изучить городок IX—X вв., занимав­ший одну из возвышенностей Днепра, трудно, так как его культурные напластования были потревоже­ны в результате строительной деятельности в XI— XII вв. и позднее, в XVII-XVIII вв.

Как уже отмечалось, в VIII—IX вв. на восточно­славянской территории возникают и неукрепленные поселения протогородского типа, стоящие на маги­стральных водных путях. Таковы Ладога, Гнездово

и Тимеревское селище. Это были ремесленно-торго­вые поселения. Археологические материалы фикси­руют в составе их населения и дружинный элемент. В отличие от большинства племенных центров, они имели смешанный этнический состав населения. Из них только Ладога постепенно эволюционировала в раннефеодальный город. Взаимосвязи Гнездова и Смоленска дискуссионны. Тимеревское поселение прекратило существование в XI в., когда поблизости в результате деятельности киевских князей был ос­нован город Ярославль.

Таким образом, древнейшие города на Руси вы­росли в основном из племенных центров славян или финно-угорского населения, территории которого вошли в состав древнерусского государства. В пле­менных центрах-протогородах наблюдается развитие ремесла и торговли. Как правило, они располагались в зонах концентрации земледельческого населения. Среди городов, названных в летописях уже, в первой половине X в., большинство имело такое же проис­хождение.

Общественный строй восточного славянства нака­нуне сложения древнерусского государства может быть реконструирован на основе кратких известий византийских авторов, а также археологических ма­териалов.

Многие исследователи (П. Н. Третьяков, В. В. Ма-вродин и другие) пытались использовать для опре­деления уровня общественных отношений у восточ­ных славян размеры и типы жилых и общественных сооружений. Крупные дома в нижних горизонтах культурных напластований в Старой Ладоге или свя­занная переходами, как это одно время представля­лось, система жилищ на роменско-боршевских посе­лениях рассматривались как признак существования у восточных славян патриархальной семейной общи­ны. Однако сами по себе размеры жилищ не могут определять характер обитавших в них семей, к тому же предположение о связанных между собой ромен-ских жилищах оказалось ошибочным, а староладож­ские большие дома отражают этнографические, а не социальные особенности их обитателей.

Для определения основной социальной организации восточного славянства более надежным признаком являются особенности погребальных сооружений. Так, представляется несомненным, что сооружение таких коллективных погребальных насыпей, как соп­ки в Приильменье и длинные курганы в кривичском ареале, отражает общественное строение племен, оставивших эти усыпальницы. Они могли принадле­жать только большой патриархальной семье — круп­ному брачно-родственному коллективу, ведшему в сложных условиях лесной зоны Восточной Европы (освоение новых земель, очистка от леса пахотных участков и т. п.) общее хозяйство.

В VI—VII вв. и в южных районах восточносла­вянского расселения сохранились еще такие круп­ные патриархальные семейные коллективы. Об этом говорят и курганы с большим числом захоронений, и гнездовой характер расположения поселений. Ис­следователь славянских древностей в Молдавии И. А. Рафалович полагает, что на существование патриархальных общин у славян середины и третьей четверти I тысячелетия н. э. указывают и малые раз­меры поселений, и их планировка, и единичность

S

Дата добавления: 2015-06-28