До новых снов с тобой. 6 страница

Звон мобильника из комнаты. И Билл прекрасно знает кто это. Слёзы на глазах. Обидно, очень обидно. Надо идти. Клиент всегда прав. Солнце, оно так некстати сейчас.

***

Улица. До боли знакомый путь. Дороги. Дворы. Какой-то маленький магазинчик. Заходит.

-Дайте чёрные тени и тушь, - сквозь сдерживаемые всхлипы.

-Вам какие?

-Плевать, дешёвые.

-Такие подойдут?

-Да, благодарю.

Касса. Деньги. Приобретение своей личной маски – исключительно для Джона и его дружков. Больше нет сил, терпеть издевательства. Душа слишком изорвана. Слишком больно. Клочья. Одни клочья.

Заходит в подъезд. Первый этаж. Замочная скважина. Всё настолько знакомо, что можно без труда отыскать, закрыв глаза.

Сбрасывает вещи в прихожей. Сумку в руки. Шаги к ванной. Зеркало. Худощавый парень, синяки под глазами. Засохшие слёзы на впалых щеках. Поворот крана. Ледяная вода. Полотенце. Выуживает косметику из сумки. Пара штрихов. Чёрная поволока ореолом вокруг карих глаз.

Больше не показывать боль. Играть. Он художник, он актёр, он справится. Звонок в дверь. Чёрная майка, чёрные джинсы в обтяжку, аккуратно убранные волосы – Джону понравится, ему не может, не понравится. Уверенный шаг. Закрыв глаза, последний выдох. Распахивает дверь, натягивая улыбку – важный элемент. С этого мгновения здесь пахнет лишь сексом.

-Привет, детка.

***

С того времени, как Джон начал водить своих дружков, он перестал лично трахать Билла. Он никогда не учувствовал в совместных оргиях, а лишь наблюдал, иногда поглаживая свой пах, после чего просил отсосать. Нет, он не просил, а просто говорил. Лишь команды для своей шлюхи.

Джон водил к Биллу всех без исключения. А точнее самых ненормальных. Ведь своих девочек, как он их называл, он никогда не подкладывал под маньяков. Никогда никому не позволял оставлять на них метки, отпечатки. Девушки были сладкими искусительницами, которым следовало бы быть в идеальном состоянии, в каковом они и находились, благодаря «заботе» хозяина. А с брюнетом можно было делать всё, что сердце пожелает и как захочется. Поэтому чаще всего секс был грязным и жёстким. Поэтому чаще просто насиловали, рвали, издевались, оставляя укусы и порезы. В общем, уничтожали, как могли, как позволяла фантазия. Отыгрывались за собственные неудачи и комплексы, собственные грехи. Банально.

Ещё одним плюсом было то, что Билл никогда не протестовал. Он делал то, что ему скажут и как скажут. Шла ли речь о безопасности. Конечно же нет. Кто вдаётся в такие подробности? Да и есть ли на это время? Разве думаешь об этом, желая лишь пережить очередную ночь? Да и разве кто-то будет спрашивать?

Презервативами пользовались лишь те, кто брезговал, лишь те, кто был слишком честолюбив. Другие же предпочитали естественность. Предпочитали прочувствовать всё: каждый миллиметр плоти парня, каждую частичку. Тем более Джон отвечал за безопасность секса, говоря, что шалава стерильная и бояться нечего. Так оно и было. Им нечего было бояться.

***

-Закрой шторы, пожалуйста.

-Но будет совсем темно.

-Я хочу совсем темно, - шёпот.

Том встаёт и, качаясь, подходит к окну, задёрнуть тюль.

-Спасибо, - тихо.

Пару мгновений. Холодные руки парня обхватывают талию брюнета, сидящего в кресле. Губы касаются кожи плеч. Мимолетная нежность.

-Билл, - ласково, - мы будем спать?

Мотает головой. Темно. Не видно. Но Том чувствует, и этого достаточно.

-Ты устал, - продолжая.

-Нет, - отстранённо.

-Устал, - поцелуй в висок.

-Всё не имеет значения, - тихо, утопично.

-Не опускай руки, - шёпот на ухо.

Молчание.

-Том, - оклик.

-Ммм? – прижавшись щекой к родному плечу.

-Трахни меня.

Глаза распахиваются автоматически. Недоумение. Непонимание. Удивление.

-Что ты сказал? – вопросительно.

-Трахни меня, – уверенно, пусто.

-Билл, я… - заикаясь, отпуская объятия.

-Ладно, - вздох, - не сейчас, - остановка. - Ты как решишь, я готов. Я всегда готов, - тихо, задумчиво, горько, философски.

-Билл, - рукой по плечу.

-Что?

-Пойдём спать.

-Да, ты иди, я сейчас… Я только посижу немного… Я приду, ты иди.

В эту ночь они спали в разных комнатах. А точнее лежали, прислушиваясь к дыханию друг друга, зная, что каждый из них в этот момент не спит. В голове крутились тысячи мыслей, сводимые лишь к одной – о том, кто дышит в соседней комнате, о том без кого нет жизни.

***

Утро ворвалось в сон брюнета звуком битого стекла. Мгновение парень ещё поморщился, но тут же ежесекундно вскочил, поднявшись с дивана. Пара шагов, выходя из зала.

Трясущиеся руки и смутное понимание происходящего не дали Тому, даже удержать стакан с водой. Посудина неуклюже скользнула из пальцев и, звонко упав, превратилась во множество прозрачных осколков разной формы, в которых тут же отразились все блики мутного солнечного свечения из окна.

-Бл*дь. – взглядом по битому стеклу.

Тяжёлый вздох. Прочь с кухни в коридор, где сразу увидел пару карих глаз, уткнувшихся в него. Остановка. Взглядами, читая друг друга, сбивчиво, но спокойно дыша. Билл едва приоткрыл рот, видимо, желая что-то произнести, но парень, стоявший напротив, мгновенно скользнул мимо, направляясь в сторону ванной комнаты.

Хлопок двери перед носом брюнета. Закрылся, спрятался.

-Том, - тихо.

Билл знает, точно видит, как по обратную сторону Том прислонился к двери и, судорожно дыша, сполз спиной по косяку. Брюнет ладошкой провёл по глади дерева и тяжело вздохнул.

-Том, я видел сон.

Молчание. Тяжёлый вздох из ванны и тихой:

-И что?

-Ты умер в нём.

Ещё мгновение, стоя на месте. Ещё секунда мимолётного молчания. Время. Его ход инертен. Дверь резко распахивается и Том, со всей присущей ему силой, втягивает парня в помещение, прижимая к стене.

Губами вдоль шеи. Сантиметрами по телу. Обжигая дыханием. Ловя губами губы друг друга. Жаркие касания. Сбивчивые вдохи и выдохи. Толчок в душевую кабину. Брюнет ударяется о стенку, нажимая телом подачу холодной воды. Ледяными каплями обволакивая станы. Трясущимися руками, сжимая пальцы. Язык Тома прочерчивает дорожки по груди Билла, поднимаясь к шее. Чёткие засосы на белоснежной коже. Уверенные скольжения. Языком, врываясь в лоно любимых губ, жадно втягивая воздух, вдыхая запах. Нежно ласкает. Гладит запястья, бёдра. Сжимает ягодицы, притягивая ближе к себе. С губ брюнета срывается стон, перерастающий в судорожные глотки, капающей воды и кислорода.

-Позволишь? – сквозь, разрывающийся поцелуй.

-Да, - одним дыханием с губ.

Том подтягивает Билла на себя, прижимая их обоих к стенке, забрасывает ногу парня к себе на бедро, вводя один палец вовнутрь брюнета.

-То…ом, - слетающий стон, - сразу, - дыхание, - входи сразу.

-Ты уверен?

-Да, - страстный крик, Билл резко выдирается с рук и разворачивается к парню спиной.

На губах Тома мелькает странная улыбка. Губами по худым плечам, переходя к шее. Руками, сжимая ягодицы.

-Давай же, - хрипло, чуть наклоняясь.

Страстный стон. Прижимается щекой к стенке, закрывает глаза. Слишком близко друг к другу. Одно целое.

Тяжёлое дыхание. Мимолётная остановка. Небольшие нарастающие толчки. Билл гладит бёдра Тома, судорожно дыша. Тело пробирает дрожь желания. Парень чуть наклоняется, целуя спину брюнета, проникая глубже в родное тело. Билл рукой обхватывает своё возбуждение, но Том перехватывает запястье и берёт на себя эту проблему, пальцами касаясь плоти парня, подстраиваясь под общий темп. Рваные крики. Звонкие поцелуи по коже. Языком вдоль позвоночника. Стоны. Наслаждение, страсть, отягощающее удовольствие, с тонким привкусом горечи. Потребность друг в друге. Потребность быть вместе. Здесь слишком жарко под этой ледяной водой.

А в комнате уже разрывается звоном телефон, на дисплее которого нет имени, лишь троеточие. Но Билл не ответит. Потом. Всё потом. Сейчас лишь двое: Том и он, а всё иное не важно. Джон перезвонит.

***

Ещё неостывшие тела сидят рядом, опираясь спинами о стену душа. Они не смотрят друг на друга. Пальцы крепко сплетены воедино. Юноши касаются друг друга боками. Выравнивают судорожное дыхание. Стеклянные стенки ещё не успели отпотеть, покрывая мутную гладь мелкими капельками. Здесь слишком тесно. Струйки воды бережно обволакивают тела. Молчание, лишь шум воды. Тепло. Теперь тепло.

-Давай сегодня целый день так? – чуть громче журчания.

В ответ тишина. Вздох.

-Я хочу в эту вечность. Хочу держаться за тебя. Хочу просто сидеть рядом. Том, - ласково, нежно.

-Мне хорошо с тобой, - улыбка на губах с серёжкой.

-Я так чувствую жизнь, - продолжая куда-то в потолок.

-Жизнь – это ты Билл.

-Для меня иначе. Том, ты единственный, - взглядом зовя парня. – Единственный, кто у меня остался. Кроме тебя нет никого, - бережно, еле слышно.

Том оборачивается к родным глазам, и кончиками пальцев касается щеки, рисуя тонкую дорожку к губам.

-Ты всё, что осталось у меня, - ближе к брюнету.

Безвольные. Обречённые. Птицы с обрезанными крыльями, грубо засунутые в клетку сами собой.

Ближе, не разрывая зрительного контакта, зрачками лаская глаза друг друга. Совсем рядом. Капли воды по губам. Лёгкое прикосновение. Отрываются, вновь смотрят. Мгновение. Том притягивает к себе брюнета и аккуратно проникает в рот Билла, сплетая податливые языки. Тихий стон, страстный поцелуй. В эту секунду он, пожалуй, передаёт всё. Всё, что есть между ними. Всё о чём молчат.

-Я не хочу делать тебе больно, - отрываясь.

-Останемся вместе сегодня.

-Прости меня.

-Мне не за что тебя прощать.

И вновь поцелуи. Руками по телу. Подушечками пальцев по позвонку, тая в руках друг друга, сливаясь с водой. Пока можно. Ещё можно. Но через пару часов всё станет иначе. Прожить ещё день. Продержаться.

***

Тёмные коридоры. Почти ничего не видно, но там впереди, кажется, свет. Бегом, путаясь в собственных шагах. Бегом туда, где сияние. Отражение?

Перед глазами парня появляется огромное зеркало, у него нет начала, и нет конца. Но перед ним светло. И юноша стоит прямо в этом свечение. Позади лишь длинный, чёрный коридор.

Стон – эхо. Машинально, испуганно оборачивается. Отражение, ещё одно. Ужас пробирает тело. Зеркала, они повсюду. Они образуют коридоры. Вперёд, не понимая где, не понимая как. На ощупь. Страшно. Вокруг лишь он. Он один. Билл?

В зеркале будто мелькают короткие волосы черного цвета. Вновь шумное, ужасающее эхо. Что это? Ступор, боясь шевельнуться, оглядывая зеркальный коридор глазами, в поисках чужих, но тоже карих.

Безумно холодно, морозно. Пальцы околевают. Нужно идти вперёд, только вперёд. Но как идти, не видя дороги? Вдруг в зеркалах будто образуется чёрный проход. Том на мгновение останавливается. Переводит дух, не решаясь совершить шаг. Крик. Откуда-то из тишины раздаётся душераздирающий вопль. Голос. Он знает его?

И уже не разбирая, куда бежит, набирает скорость. Несётся. Он слышал. Он слышал крик Билла. Вперёд, к нему. Быстрее, быстрее. Чем ближе, тем отчётливее слышны стоны, тем больше сбивается дыхание, тем сильнее становится страшно. Дверь. Чёрная, обшарпанная старая дверь. Оттуда доносятся возгласы. Оттуда слышны крики. Там живёт его дыхание. Резко распахивает дверь. Открыта.

Темно. В середине, как под лампами в операционной, стоит стол. На нём лежит тело. И Том прекрасно знает его, знает до самого малейшего миллиметра, до каждой родинки, до каждой клеточки. Билл. Но он не один. Над ним нависает какой-то парень. Его плохо видно. Но нельзя не заметить, как его язык ласкает тело брюнеты, вылизывая его частица. Ноги Билла лежат у него на плечах. Любовники. Они едины сейчас.

Стоны сменяются криками, шипениями, рычаниями. Страсть. Выгибающиеся тела на встречу друг другу. Бёдра, руки. Жадные поцелуи, резкие толчки. Секс, похотливый, страстный. Билл прикрывает глаза, закидывает голову, давая больше места для ласк.

Том стоит в ступоре, в ужасе. Стоит, не двигается. Тяжело сглатывает, начиная задыхаться от навалившегося томления, волнения, безысходности. Сглатывает и пара на столе замирает. Глаза. Родные глаза. Они ловят взор Тома.

-Иди ко мне, - как током в теле, - иди ко мне, - вне этого мира.

Парень повинуется и делает шаг вперёд, неуверенно, робко.

-Ближе, - голос Билла звучит неестественно похотливо, надменно, грязно, пошло.

Ещё пару шагов вперёд. И тут, тот, что имел брюнета, поднимает лицо. Красные, налитые кровью глаза. Глаза чайного цвета. Перед Томом он сам, собственной персоной – отражение, точная копия. Частое дыхание. Отрицательно мотает головой. Шаг назад.

-Возьми меня за руку, - на губах брюнета хищная улыбка, - возьми и не отпускай.

Как заклятие. Беспрекословное повиновение. Том касается горячей руки Билла своей ледяной, трясущийся. Пальцы сплетаются в замок. Билл не отпускает взгляд, продолжая скалиться. По телу пробегают дрожь и мурашки. На лбу выступает испарина. Билл лишь ещё раз, улыбнувшись, переводит глаза на своего партнёра.

-Хочу, - томно, прикрывая глаза.

И тот начинает двигаться, резко, жёстко, выбивая крики, обсасывая тело. Тошно. С губ Билла срываются стоны. Он улыбается, глядя на натурального Тома, облизывая губы и ногтями впиваясь в кисть.

-Том, - жадно. - Том, - яростно. - Том, - болезненно, жалобно, тихо. - Том, Томми, очнись, - лёгкие поглаживания по щеке.

Темнота. И парень резко распахивает глаза.

-Билл! – крик, резко приподнимается.

Но вокруг никого нет. Сплошная темнота. На секунду Том прислушивается к этой глушащей тишине, привыкая к темноте. Руки чувствуют плитку на полу – ванная.

Парень часто моргает, затем прикрывает глаза, пытаясь вспомнить, что произошло. В голову подаётся какой-то сильный толчок, приносящий лишь боль, никакого сюжета. Неуверенно встаёт, на ощупь открывает дверь. Нет, там не темно. Коридор слабо освещён лучами, рвущимися из соседних комнат. По всей видимости, вечер. Включает свет и оборачивается обратно.

На белой плитке красуются алые капли. Чего? Конечно крови. Поодаль валяется использованный шприц, рядом с ним жгут. Головокружение, тошнота.

-Билл! – громко, каким-то не своим голосом.

Молчание. Нет ответа.

-Билл, - раздражаясь, крича громко.

Зачем кричит? Ведь знает, что квартира пуста. Резкий удар кулаком о стену. Ярость. Его вновь нет.

-Какого х*я? – рыча.

Раковина. Ледяная вода. Ладонями по лицу. Освежиться, чтобы голову посетило осознание. Но его нет. Лишь туман.

Сотовый телефон, валяющийся на кресле в кухне. Десять часов вечера. Шелест листьев из открытого окна. Трубка к уху. Гудки. Нет ответа. Снова. И так раз 15. Ещё один гудок, и телефон летит на пол, разбиваясь на части.

Зачем он, если Билл всё равно не слышит? Удар по столу, гулкий рык. Надо найти. Так не должно быть.

***

Противное хихиканье. Билл с ним знаком. Оно так похоже на неадекватность Тома. Мерзкое дыхание на ухо. Какие-то противные словечки. Толчок, ещё толчок. Ноги уже затекли, находясь в таком состоянии. Глаза закрыты.

Очередной клиент. Очередной адский вечер. Джона нет сегодня, он лишь привёл этого молоденького наркомана и ушёл по своим делам. Парень же, что имел брюнета, был под кайфом, предварительно чем-то накачавшись. Кажется, он сыночек какого-то влиятельного человека, раз Джон так перед ним стелился.

-Мальчика нужно ублажить, так что будь послушным, - шепнул мужчина, покидая квартиру, забрав оплату заранее, не дав Биллу ни цента, пообещав расплатиться в следующий раз лично.

Нет, брюнет не протестовал, есть ли в этом смысл? Джон в любом случае заплатит. Каким бы он ни был, он всегда давал деньги Биллу. Вопрос в другом, какой ценой приходили эти деньги?

Сегодня не надо было стонать и изображать наслаждение. Парень, что трахал брюнета не был заинтересован в ответной реакции, ему просто нужна была дырка. Но всё равно крики, то и дело, срывались с искусанных губ. Почему-то сегодня было очень больно, очень мерзко и противно, хотя Биллу не раз доставались экземпляры и похуже, которые просто издевались над молоденьким, хрупким тельцем.

Перед глазами брюнета то и дело всплывали фрагменты утреннего общения с Томом. Его ласки, его слова, его улыбка, руки. Но стоило ему открыть глаза, как отрезвляющая реальность впивалась в сознание, высасывая все соки. Становилось дико обидно, удушающе грустно, утопически больно. Сердце изнывало, разрываясь на мелкие осколки. И что мог сделать Билл? С его губ лишь беззвучно слетало: «Том», а к глазам подступали слёзы. Что-то должно было произойти, слишком плохо было этим вечером, слишком пасмурное небо, слишком густые тучи, слишком грустно. Толчок, и вновь реальность. Стон.

Эта оргия продолжалась в течение уже нескольких часов, и казалось ей нет придела. Парень входил всё глубже, всё жестче. Руки блуждали по телу, губы касались губ. Когда же он наиграется, когда же закончит?

Но вдруг раздался резкий стук в дверь. Билл машинально открыл глаза. Где-то в сердце зародилось странное волнение, лёгкая апатия. Что-то здесь было не так. Кто мог прийти? Разве, что Джон.

Вновь стук. Но парень сверху не останавливается, доходя до кондиции. Его лицо искажает истома, страсть, похоть. Вот-вот и он кончит. Вот-вот и дверь выломают. Толчок. Слетающий с губ крик. Какой-то громкий шум. Толчок. Чьи-то шаги. Испуганный взгляд в дверной проём, что ведёт в коридор. Ещё мгновение. Сердце рвётся из груди. Парень сверху долбится с ненормальной скоростью в тело. И тут навстречу они – глаза цвета крепкого чая с огромными чёрными зрачками.

Паника. Кровь приливает к лицу. В висках что-то пульсирует. Ничего не слышно. Ничего нет. Только он, и его шок. Глаза, кажется, сейчас выскочат из орбит. Но ужасней всего то, что тоже самое он видит напротив себя, в парне, что в ступоре замер в проёме двери. Оба отрицательно мотают головами, чувствуя приближающийся поток слёз, не веря увиденному. Гулкий стон с губ брюнета, срывающийся сам по себе. Лёжа под молодым человеком, как бревно, глотая ртом воздух. Что делать? Что происходит?

-Том, - судорожно, тихо, на выдохах.

В ответ лишь отрицательный кивок головы. И молодой человек выбегает из комнаты. С губ Билла срывается крик, страшный, дикий, истеричный. Нет, так не кричат люди. Лицо бледнеет, становясь мраморного цвета. Не хватает воздуха. Рваное дыхание. Он пихает своего насильника, пытаясь вырваться. Но того видимо лишь забавляет ситуация. Он прижимает Билла к кровати ещё крепче, вдалбливаясь в него изо всех сил. Брюнет же тупо орёт, бьёт парня руками по спине, барахтая ногами в воздухе. Истерика. Тупая сумасшедшая истерика. Крик, рёв, сквозь ненормальный смех партнера.

Ещё несколько секунд и Том врывается обратно в комнату. В ту, где его сердце упало, где жизнь открыла ему глаза. Всё как в тумане. Он откидывает ржущего парня на постель. На что тот лишь смеётся, загибаясь в конвульсиях. Тому знакомо это зверское веселье. Ведь его зрачки сейчас также ненормально большие.

Хватает Билла за плечи. Тот рыдает в голос, уже не различая ничего. Том кидает его на пол, приказав одеваться. Брюнет слушается, судорожно собирая раскиданную по полу одежду, бросая взгляды в сторону парня, который в мгновение с силой налетает на лежащего в постели наркомана. Он бьёт его изо всех сил, до крови, до боли в костяшках. Яростно, горько, глухо дыша. Мстит. А тот в свою очередь лишь продолжает ужасающе хохотать.

Закончив, оставив голого парня, купаться в собственной крови, Том хватает Билла за запястье и ведёт к выходу, не обращая внимания на то, что тот спотыкается, падает и плачет.

Коридор. Босиком по полу брюнет бредёт вслед за своим личным наказанием – спасением, которое крепко сжимает его руку. Так, как не сжимал ни один наручник. Или Биллу кажется?

Улица. Ветер. Вот-вот разразится буря. Тонкая рубашка, расстегнутые джинсы. Резкий, жестокий взгляд. Толчок в машину на заднее сидение. Сам же Том садится за руль.

-Ты же под кайфом, - робко, сквозь не останавливающиеся рыдания.

-Заткнись, шлюха, - грубо, выплёвывая слова.

-Я… - задыхаясь от услышанного.

-Я тебя ненавижу, - щелчок закрывающихся дверей, педаль газа.

Ехали, молча, лишь пожирая друг друга взглядами через зеркало в машине. Тишину едва нарушало мягкое шуршание шин и редкие всхлипы брюнета. В один миг Том резко затормозил и, не сказав ни единого слова, вылетел из тачки. Дверь перед Биллом распахнулась, и уверенная рука схватила его за волосы, вытягивая наружу. Билл, не удержавшись, упал на колени, ударившись об асфальт. Глаза в глаза.

-Прости меня, - срывается с губ.

-Шлюха, - резкий удар по лицу. - Тварь, - ещё один.

Брюнет не сопротивляется, просто молчит, просто слёзы текут по щекам.

-Ненавижу, ненавижу тебя, - и от очередного удара брюнет валится на пол у ног Тома, - я тебя ненавижу, - пинает в живот, наклоняется, хватает за волосы, заставляя подняться.

Брюнет глухо стонет, съёживаясь. Том же пихает его к капоту тачки, так, что тот сильно ударившись, падает на него, бороздя подбородком.

-Нравится тебе с ними е*аться? Нравится? - рывком стягивая джинсы с Билла, оставляя на нём лишь рубашку. - Так наслаждайся, - звук расстегивающейся ширинки.

Том резко, без предупреждения входит в парня, так, что тот орёт во весь голос, изо всех сил.

-Ты, также орёшь с ними? Да? – злоба. – Также? – отчаянье.

Именно отчаянье пронизывает резкий, рваный голос Тома. Именно оно рвёт сердца обоих. Жестокость – самое истинное проявление обманчивости.

Прижимает Билла к капоту, разрывая его зад. Без ласки, без нежности. Глупое насилие. Но можно ли это так назвать? Ведь сопротивления нет. Его не может быть.

-Прости меня! – громкий полу-стон, полу-крик. – Прости!

-Я ненавижу, слышишь, ненавижу, - боль в нотках голоса.

-Нет, ты лжёшь.

-Предатель, - толчок.

-Я, я…. – стон, - Жёстче, Том.

Парень сзади лишь ускоряет темп.

-Сильнее, сильнее, - стон, боль.

Горько, очень горько. Делать друг другу больно – высшее наказание. Самоистязание.

-Сильнее, - крик.

-Заткнись! Слышишь, заткнись, - ненормальный темп, разрывая плоть.

Ещё мгновение. Ещё секунда. Жуткий гром. Небо рушится. Чёрные тучи, сдвигаясь, издают сильнейший грохот, сопровождающийся яркой, режущей глаза молнией. Одинокая капля дождя, слезой срывается с огромного неба и падает на обнажённую кожу Тома. Гулкий стон обоих. И тёплота разливается по телу Билла. А на город обрушивается ливень. Сильный, дикий, сплошной ливень. Парни судорожно выдыхают и оба оседают на асфальт возле машины.

Тихое рыдание. Ненормальность. Слёзы мешаются с крупными каплями пресной воды. Руки скользят по щекам. Глаза в глаза. Смех. Они оба горько смеются, глядя друг на друга. Кажется, разум покинул этот мир.

-Прости, меня, - тихо, но Билл слышит, и этого достаточно.

-Я, прости, Том, - лишь губами, но они понимают друг друга.

Парень подносит к губам брюнета указательный палец, прося замолчать.

-Спасибо, Билл, - сквозь рыдания, притягивая молодого человека к себе, касаясь нежных губ.

-Я ничтожество.

-Нет, нет, не говори так, слышишь. Не смей так говорить. Я не достоин тебя, - подушечками пальцев, изучая лицо, по которому стекает вода, смешавшаяся с тушью и слезами. – Я ненавижу себя.

-Том, я тебе лю…

-Нет, - резко обрывая, - не говори, не надо.

Билл лишь кивает, и Том заключает его в объятия, притягивая к себе. А по щекам продолжают течь слёзы, также как и по сердцу растекается боль. Здесь не живут души, они тут умирают.

***

Стоило бы что-то объяснять друг другу, если и так всё прекрасно знаешь. Нет вопросов. Нет ответов. Лишь дыхания, врывающиеся в губы друг друга - сантиметры жизни, что пролетают мимо. Остаётся лишь держаться за руки, лишь смотреть в глаза, не отрываясь, не отпуская. Время не лечит, и это нормально. Гром разрывает небо и рушится звуковой волной на двух несчастных молодых людей, что пытаются ухватиться за мимолётные частицы искренности. Голос, как наркотик. Вода, размывающая сознание. Больно, очень больно. Никого рядом нет. Тишина в понимании, в осознании, а вокруг хлещет дождь. Терпеть. Ещё терпеть.

Машина. Молчание. Лишь пара робких взглядов. Длинная дорога домой. Тихое дыхание. На улице темно. Уже слишком поздно.

Затем подъезд, неловкие шаги, лифт. Смотрят друг на друга в упор. Молчат. И так всё понятно. Не надо нарушать псевдо спокойствие. Звонкий звук, оповещающий о нужном этаже. Том неуверенно протягивает руку брюнету. Чуть помедлив, Билл отвечает, сплетая их пальцы. Шаг вперёд. Куда?

Дверь квартиры. Замочная скважина. Ключ не желает слушаться. Ещё мгновение и преграда отворяется. Том заходит первым, брюнет следует за ним. Хлопок сзади. Тишина. Стоят, не двигаясь, смотрят друг на друга. Всю мрачность и глухость рушит лишь вода, текущая с них и их одежды ручьями. Грустные глаза. Размазанная тушь. Затомившееся дыхание. Как вести себя дальше?

Ещё мгновение и Том падает на колени перед Биллом, обхватывает его ноги руками и судорожно целует ткань джинсов, то и дело, поднимая глаза, наполненные слезами.

-Прости меня, - тихо.

-Не надо.

-Прости меня, - сквозь касания.

-Я ничтожен, - глухо.

-Прости меня, ангел.

Билл лишь сглатывает комок, застрявший в горле, смотрит куда-то в глубь квартиры, в её тишину, в её мрак, и отрицательно качает головой, не веря в происходящие, отказываясь воспринимать реальность.

-Я хочу, как в кино, там всегда счастливый конец, - глухо слетает с бледных губ.

-Прости меня, Билл, - давя рыдания. – Прости меня за всё.

-Я не могу так больше, - тихо. – Я не хочу так дальше.

-Я не могу без тебя, прости меня, - будто не слыша друг друга.

-Я не могу так больше, - резкий взгляд, режущий пространство, но пустой до безумия.

Том невольно отстраняется, не понимая, смотрит в сумасшедшие, красные глаза. Ещё мгновение, ещё секунда и брюнет с шумом вылетает из квартиры, отчаянно распахивая дверь.

Ступор. Том лишь прикрывает глаза и выдыхает:

-Вернись.

Будто не на своих ногах поднимается, прикрывает дверь, не закрывая её на замок. Затем неуверенно, ударяясь о косяки, плетётся куда-то в спальню, срывая с себя мокрую одежду и разбрасывая её по пути. Безвольно, глухо повторяя лишь одно:

-Прости меня, прости меня, прости меня…

Тело рушится на кровать, которую сегодня не коснётся мягкий, голубоватый лунный свет из-за затянувшегося тучами неба. Пусто. Очень пусто.

-Вернись, - практически в мыслях.

Нет, он не уснёт. Он не уснёт, пока не явится брюнет.

И он явился. Тихо сквозь ночную тишину, прозвучала дверная защёлка. Послышались мягкие шаги, оставляющие влагу на полу. И хрупкое тело опустилось на кровать, сжимаясь в комочек. А Том лишь, молча, повернулся к нему, помог освободиться от пропитанной влагой одежды и, прижав к себе, крепко обнял. Билл издал тихий стон и уткнулся носом в грудь парня, задыхаясь родным запахом. Вот такая глупая неправильность.

***

Утро не заставило себя долго ждать. Глаза парней открылись одновременно, сплетая сонные взгляды. В мгновение вернулась память, и лишь грустный вздох кого-то из них разрезал тишину. Расплетая объятия, отпуская друг друга, робко отвернулись, не произнося не слова. Ничего не надо говорить. Слишком многое совершено. Тошно. И каждый по своим дорожкам.

Билл заперся в ванной, проведя там несколько часов, смывая грязь, сдирая ложь, уничтожая память, смывая ничтожность и отчаяние. Том же сидел в кухне, поглощая сумасшедшие дозы алкоголя, глотая горячительные напитки, что ещё были в квартире. Глядел в открытое окно и курил одну за одной. Что-то рушилось вокруг. Что-то уже безвозвратно сломалось. Оба пытались уничтожить прошлое, уничтожить возросшие между ними стены. И кто сказал, что нет тайн – нет границ. Ложь!

Пошмыгав носом у порога, Билл всё же зашёл в кухню, где прикрыв глаза, сидел Том. Не говоря ни слова, брюнет подошёл к парню и сел перед ним на колени. Тот же с тяжестью, накатившейся от большого градуса, поднял веки и устремил взгляд перед собой. Беззвучно протянул руку и коснулся бледной щеки Билла. Мягкая, нежная, грустная улыбка. Брюнет чуть приподнялся и притянул Тома к себе, коснувшись носом его лица.

-Всё будет хорошо, - шёпот.

-Прости меня, - еле шевеля языком.

-Томми, - не окончив фразу, касаясь губ.

Сплетение языков. Глаза крепко жмурятся. Поцелуй с привкусом алкоголя, горько, но так искренне.

-Прости, - отрываясь, шепчет Том в губы.

-Мне не за что прощать, прости и ты меня.

-Я не могу без тебя.

-Так и не будь без меня, - вновь поцелуй.

-Ты не уйдёшь?

-Нет, если ты будешь рядом.

-Не бросай меня.

-Никогда.

Вновь поцелуй. Вновь беззвучное признание. Не хватает воздуха.

***

Потом долго сидели рядом, держась за руки, боясь отпустить. Просто дышали, смотря в одну точку. Ждали чего-то? Возможно. Будто затишье перед бурей. Слишком угрожающе тихо.

Спустя несколько часов наконец-то завибрировал сотовый, лежащий рядом с брюнетом. Билл рывком подорвался, хватая телефон в руки. Можно ли сказать, что парень ждал этого звонка? Возможно, хотя он просто знал, что это неизбежно.

Дата добавления: 2015-06-28