Из стенограммы заседания Международного военного Трибунала от 27 февраля 1946 г

ИЗ ОФИЦИАЛЬНОГО ДОКЛАДА ПОЛЬСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

[Документ СССР-93]

...Официальный статистический ежегодник Польши в 1931 году определял количество евреев в 3 115 000.

По неофициальным данным, собранным в 1939 году, в Польше было 3 300 000 евреев. После освобождения Польши в ней насчитывается менее 100 000 евреев, и 200 000 польских евреев пребывают до сих пор в СССР.

Таким образом, 3 млн. евреев погибло в Польше...

Показание свидетеля Суцкевера Абрама Герцевича

Смирнов: Я прошу Суд о вызове для подтверждения данных, приведенных в одном из разделов моего доклада, свидетеля Абрама Герцевича Суцкевера, еврейского писателя, семья которого и сам он стали жертвами немецко-фашистских преступников, временно оккупировавших территорию Литовской ССР. Я прошу разрешить допрос этого свидетеля.

Председатель: Да, пожалуйста.

(В зал вводят свидетеля)

Председатель: Назовите вашу фамилию.

Суцкевер: Суцкевер Абрам Герцевич.

Председатель: Вы гражданин Советского Союза?

Суцкевер: Да.

Председатель: Повторяйте за мной слова присяги...

(Свидетель повторяет слова присяги)

Смирнов ^[342]: Скажите, свидетель, где вас застала немецкая оккупация?

Свидетель: В городе Вильно.

Смирнов: Вы находились в этом городе в период немецкой оккупации длительное время?

Свидетель: Я во время немецкой оккупации находился там с первого почти до последнего дня.

Смирнов: Вы являлись очевидцем преследования евреев в этом городе?

Свидетель: Да.

Смирнов: Я просил бы вас рассказать об этом Суду.

Свидетель: Когда немцы захватили город Вильно, в нем находилось приблизительно 80 тыс. евреев. Сейчас же на Виленской улице №12 была создана так называемая «зондеркоманда» с начальниками Швейхенбергом и Мартином Вейсом. Ловцы этой зондеркоманды, или, как их называли евреи, «хапуны», врывались днем и ночью в еврейские помещения, забирали оттуда мужчин, приказывали им взять с собой кусок мыла и полотенце и загоняли их в помещения, которые находились в направлении местечка Понары. Это местечко находится в 8 км от города Вильно. Оттуда почти никто не вернулся.

Когда евреи стали узнавать, что их родные не возвращаются, большая часть населения спряталась, но немцы стали искать их собаками. Многих находили, а тех, кто не хотел идти за ними, — расстреливали на месте. Я должен сказать, что немцы заявляли, что они истребляли еврейский народ как бы законно. 8 июля был издан приказ, чтобы евреи носили на спине заплатки, потом было приказано, чтобы они эти заплатки стали носить на груди. Этот приказ был подписан комендантом города Вильно Ценфеннигом. Но на второй день какой-то комендант Нейман издал особое распоряжение, что эти заплатки нельзя носить, а что нужно носить желтый сионский знак.

Смирнов: Что значит желтый сионский знак?

Свидетель: Это шестиугольная латка на груди и спине, чтобы отличить евреев среди населения города. На третий день было ведено носить синюю повязку с белым знаком. Евреи не знали, какой знак нужно носить, так как мало жили в городе. Если евреи не носили этого знака, их сейчас же арестовывали, и больше уже никогда никто их не видел.

17 июля 1941 г. я был свидетелем большого погрома в Вильно на улице Новгородской. Руководителями этого погрома были Швейхенберг, Мартин Вейс, Херринг и немец — начальник гестапо Шенхабер. Они окружили этот район зондеркомандой. Они выгнали всех мужчин на улицу, приказали им расстегнуть брюки, а руки поднять на голову. Когда это было сделано, всех евреев направили в тюрьму. Когда евреи стали идти, брюки опускались и люди не могли идти дальше. Кто хотел рукой поддержать брюки, того тут же на улице расстреливали. Когда мы шли колонной по улице, я сам видел, как лежали расстрелянными приблизительно 100—150 человек. Ручьи крови лились вниз по улице, как будто бы сверху шел красный дождь. В первые дни августа 1941 года один немец схватил меня на улице Документская. Я в это время шел к матери. Немец сказал мне: «Идем со мной, ты будешь играть в цирке».

Когда я пошел, я увидел, что второй какой-то немец ведет еврея, старого раввина этой улицы Касселя. Третий немец уже держал молодого парня. Когда мы дошли до старой синагоги на этой улице, я увидел, что там лежат дрова в форме пирамиды. Немец вытащил револьвер и сказал, что мы должны снять одежду. Когда мы разделись и остались голыми, немец взял спичку и поджег дрова. Второй немец вынес из синагоги три свитка торы, дал их нам и сказал, чтобы мы танцевали вокруг костра и пели русские песни. За нами стояли три немца, они штыками подгоняли нас к огню и смеялись. Когда мы были почти без сознания, немцы ушли.

Должен сказать, что массовое истребление еврейского народа в Вильно началось в то время, когда приехали в Вильно гебитскомиссар Ганс Финке и референт по еврейским делам Мурер. 31 августа под руководством гебитскомиссара и Мурера...

Председатель: В каком году?

Свидетель: В 1941 году.

Председатель: Продолжайте.

Свидетель: Под руководством Финкса и Мурера немцы окружили старые еврейские кварталы в Вильно на улицах Рудницкой, Еврейской, переулке Галонском, Шабельской улице, Страшуне, где приблизительно жили от 8 до 10 тыс. евреев.

Я тогда был болен и спал. Вдруг я почувствовал удар нагайки. Когда я встал с кровати, я увидел перед собой Швейхенберга. Около него стояла большая собака. Он всех бил и кричал, чтобы выходили быстро во двор. Во дворе я увидел много женщин, стариков, детей — всех евреев, которые там жили. Швейхенберг и зондеркоманда окружили всех и сказали, что нас везут в гетто. Конечно, это тоже была ложь. Мы колоннами шли по городу, а нас вели в направлении Лутищевой тюрьмы. Все знали, что нас ведут на смерть.

Когда мы были около Лутищевой тюрьмы, возле так называемого Лутищева рынка, я видел целую шпалеру немцев с белыми палками, которые стояли для того, чтобы принимать нас. Когда мы проходили через строй немцев, нас били палками. Когда один падал, то приказывали следующему еврею взять упавшего на руки и нести в открытые ворота Лутищевой тюрьмы. Около тюрьмы я убежал. Я переплыл реку Вилию и спрятался у моей матери. Моя жена, которая попала в тюрьму и потом убежала оттуда, рассказывала, что там она видела полумертвыми известного еврейского ученого Молоха Прилуцкого, председателя еврейской общины в Вильно доктора Якова Вигоцкого, также молодого историка Пинхуса Кона. Мертвыми лежали там известные артисты Хащ и Кадиш. Немцы били заключенных, грабили и всех увозили в Понары.

6 сентября в 6 час утра тысячи немцев под руководством гебитскомиссара Финкса, Мурера, Швейхенберга, Мартина Вейса и других оцепили город, ворвались в еврейские дома, приказали взять только то, что можно унести в руках, и выйти на улицу. Тогда нас увели в гетто. Когда шли по той улице, где я был (это была улица Вилкомировская), я увидел, что немцы привезли больных евреев из госпиталей. Они были еще в синих халатах. Их всех поставили, а впереди ехал немецкий кинооператор и снимал эту картину.

Но я должен сказать, что не все евреи были загнаны в гетто. Финке это сделал умышленно. Одну улицу он загнал в гетто, а другую — в Понары. В Вильно немцы сделали два гетто. В первом гетто было 29 000 евреев, а во втором гетто — 15 000. Приблизительно половина еврейского населения в Вильно не дошла до гетто, была расстреляна раньше. Я помню, что когда мы зашли в гетто...

Смирнов: Правильно ли я вас понял, что до организации гетто половина евреев в Вильно была уничтожена?

Свидетель: Да, правильно.

Когда я пришел в гетто, я увидел такую картину. Мартин Вейс вошел с еврейской девочкой. Когда мы пошли дальше, он вытащил револьвер и застрелил ее. Имя этой девочки Гителе Тарлов.

Смирнов: Скажите, сколько лет было девочке?

Свидетель: Одиннадцать.

Я должен сказать, что гетто немцы сделали только потому, чтобы легче уничтожать население. Начальником гетто был референт по еврейским делам Мурер. Он давал всякие дикие распоряжения. Например, евреям нельзя было носить часы. Евреям нельзя молиться в гетто. Когда заходит немец в гетто, нужно было снять шапку, но нельзя было смотреть на него.

Смирнов: Это было официальное распоряжение?

Свидетель: Да, от Мурера.

Смирнов: Эти распоряжения были расклеены?

Свидетель: Да, в гетто.

Тот же Мурер, когда заходил в гетто, там, где работали для него, он давал распоряжение, чтобы все работники падали на землю и лаяли, как собаки. В судный день в 1941 году Швейхенберг и та же зондеркоманда ворвались во второе гетто, выхватили всех стариков, которые были в синагогах, и увезли в Понары.

Я помню один день, когда Швейхенберг пришел в это второе гетто и ловцы хватали евреев.

Смирнов: Что значит «ловцы», свидетель?

Свидетель: Это из зондеркоманды, те, которые хватали евреев, их называли ловцами.

Смирнов: Значит, это солдаты зондеркоманды, которых население называло ловцами.

Свидетель: Да, правильно. Это ловцы вырывали евреев из подвалов и хотели их вести. Но евреи уже знали, что никто не придет обратно, и не хотели идти. Тогда Швейхенберг начал стрелять в население гетто. Около него, помню точно, стояла большая собака. И когда эта собака услышала стрельбу, она наскочила на Швейхенберга и начала грызть ему горло, как будто бы она взбесилась. Тогда Швейхенберг убил эту собаку и сказал, чтобы евреи похоронили эту собаку и плакали над гробом. Да, действительно, мы тогда плакали, что в земле лежит не Швейхенберг, а эта собака.

В конце декабря 1941 года было распоряжение в гетто, что женщинам-еврейкам нельзя родить.

Смирнов: Я прошу вас сообщить, свидетель, в какой форме было сделано немецко-фашистскими властями это распоряжение.

Свидетель: В госпиталь на улице №6 пришел Мурер и сказал, что пришло распоряжение из Берлина, что еврейским женщинам нельзя родить и если они узнают, что еврейская женщина родила ребенка, то этот ребенок будет уничтожен.

В конце декабря моя жена родила в гетто ребенка, мальчика. Я тогда не был в гетто, а убежал во время одной резни или, как их называли, акции. Когда я пришел, я узнал, что в госпитале в гетто моя жена родила ребенка. Я увидел, что этот госпиталь окружен немцами и стоит черная машина. Около машины стоит Швейхенберг, и эти самые «ловцы» несут из госпиталя стариков и больных и бросают их, как дрова, в автомобиль. Между ними я увидел еврейского писателя и издателя Гроднинского, я видел, как его бросали в автомобиль.

Когда вечером немцы ушли, я зашел в госпиталь и увидел заплаканную мою жену. Оказалось, что когда она родила ребенка, то еврейские врачи из этого госпиталя уже имели распоряжение, что еврейским женщинам нельзя родить. Они этого ребенка, вместе с другими, спрятали в одну комнату. Но когда зашла эта комиссия с Мурером, они услышали, что дети там плачут. Они вырвали дверь и зашли в комнату. Когда моя жена услышала, что вырвали дверь, она сразу вскочила, чтобы увидеть, что с ребенком. И тогда она увидела, что один немец держит ребенка и кладет ему что-то под нос, а потом бросил его на кровать и смеется. Когда моя жена взяла ребенка, под носом у него было черное. И когда я зашел в госпиталь, то увидел моего ребенка мертвым. Он был еще немного теплым.

На второй день я пришел к моей матери в гетто и вижу, что комната пуста. На столе — открытый молитвенник и недопитый стакан чаю. Я узнал, что ночью немцы окружили этот двор и всех взяли и направили в Понары.

В последние дни декабря 1941 года Мурер сделал подарок для гетто. В гетто приехала подвода с обувью с мертвых, расстрелянных евреев в Понарах. Старую обувь он отослал из Понар в подарок гетто. И тогда среди этой обуви я узнал туфли моей матери.

Скоро было совсем уничтожено второе гетто, и в немецких газетах в Вильно было написано, что евреи из этого района вымерли от эпидемии.

23 декабря ночью приехал Мурер и роздал населению 3 000 желтых билетов, так называемых «аусвайзе». Эти 3 тыс. человек, у которых были желтые билеты, имели право прописать у себя родных, приблизительно, 9 тыс. человек, а в гетто было тогда от 18 до 20 тыс. Те, которые имели эти желтые бумажки, утром вышли на работу, а в отношении остальных, которые были в гетто и не имели этих бумажек, началась резня в самом гетто. Убивали тех, кто не хотел идти на смерть. Остальных увезли в Понары.

У меня есть документ, который я нашел после освобождения города Вильно, об еврейских одеждах в Понарах. Если этот документ интересен, я могу его показать.

Председатель: У Вас имеется этот документ?

Свидетель: Вот что написано в этом документе. Я прочту только несколько строчек (читает по-немецки):

«Телефон 19—36. Вильно, 3 ноября 1941 г. Г-ну гебитскомиссару Вильно. По вашему приказу, наше заведение в настоящее время дезинфицирует все старые еврейские платья из Понар и передает их управлению Вильно».

Смирнов: Свидетель, поскольку Вы огласили какой-то документ, Вы обязаны передать его Суду, ибо мы в противном случае будем лишены возможности судить об этом документе.

Свидетель: Пожалуйста.

Председатель: Скажите нам прежде всего, где был найден этот документ?

Свидетель: Я нашел этот документ в гебитскомиссариате города Вильно в июле 1944 года, когда наш город уже был очищен от немецких захватчиков...

Председатель: Вы хотите сказать, что это здание было занято немцами?

Свидетель: Там был гебитскомиссариат, там жили Ганс Финкс и Мурер.

Смирнов: Свидетель, вы сказали о том, что в период начала немецкой оккупации в Вильно были 80 тыс. евреев. Сколько евреев осталось в живых после оккупации Вильно?

Свидетель: После оккупации Вильно осталось приблизительно 600 человек.

Смирнов: Значит, 79 400 человек были уничтожены?

Свидетель: Да.

Смирнов: У меня нет больше вопросов к свидетелю, господин председатель.

Председатель: Хотят ли задать вопросы свидетелю другие обвинители?

Максуэлл-Файф: Вопросов нет.

Додд: Вопросов нет.

Председатель: Желают ли защитники задать вопросы? Нет? В таком случае свидетель свободен.

Дата добавления: 2017-01-14