Секс в человеческой любви 22 страница

- Бюш, Главная скоро вернётся?

Мальчик непонимающе моргает.

- Главная? – непонимающе произносит мальчик, приподняв одну бровь. – Ты о ком?

Артур хлопает себя по лбу, и принцесса напрягается, внутренне вся сжавшись. Уж не имеет ли он в виду…

- Я её просто так называю, - с улыбкой объясняет принц. – Это та девушка, что была со мной. Имени у неё нет, так что…

- Если ты о Китхе, то имя у неё есть, - по возможности сухо отвечает принц, и настаёт очередь Артура поднимать брови. Откуда столько агрессии у этого мальчугана? Тем более, что его слова были абсолютно невинны. Но вместо недоумения он спросил:

- Китха? Почему именно ты назвал её именно так?

Барахлюш, мгновенно забывший о недавней своей обиде, удивлённо приподнимает брови, краем глаза заметив, как Селения, понурившись, молча сидит рядом с Артуром, скорбно опустив голову, и всерьёз задумывается, не является ли девушка, с восторгом названная им Китхой, причиной депрессии его сестры. Правда, с чего бы это?

- Ты никогда не слышал легенду о Китхе? – явно не веря, отвечает принц вопросом на вопрос, приподнимая одну бровь и продолжая внимательно следить за реакцией принцессы. Она морщится, передёргивает плечами… Ну точно, его новая знакомая успела ей как-то насолить. Бюш уже готов проникнуться уважением к своей неожиданной подчинённой.

Артур качает головой, и Барахлюш невольно улыбается. Он с удовольствием расскажет эту историю своему лучшему другу. Кстати, куда же подевался Мракос? Он исчез с тех пор, как он открыл последнюю клетку… То есть, вполне возможно, что это произошло раньше, но, в любом случае, он подевался неизвестно куда. «Впрочем, какое мне до этого дело? Он ведь не маленький, уверен, он бегает по каким-то своим, не касающимся меня делам». Мысленно рассудив так, Барахлюш, в свойственной ему манере (то есть кратко и непонятно) придумывает подходящее, по его мнению, объяснение.

- Это огромное существо с зубами и клыками, которое давным-давно победили минипуты и изгнали из наших земель; оно очень гордое и красивое! - выпаливает он на одном дыхании, выжидательно посмотрев на друга, ожидая от него нечто вроде обрадованного: «Ага! Я всё понял!».

- Ага-а… - глубокомысленно бормочет Артур, растерянно моргая. – Вот как…

Селения едва сдерживает смешок – братец как обычно в своём репертуаре.

Мимо них со скоростью пули пробегает какой-то малыш, раскинув руки, изображая толи стрекозу, толи дельтаплан. Скорей всего первое, конечно. Артур рассеянно смотрит ему вслед. «Значит не одни мы спим», - так же отчуждённо думает мальчик, положив либо на кулачок – сон снова брал своё.

- Кстати… - вяло меняет тему мальчик, потерев правый глаз и едва подавив зевок, - как там Минара?

Бюш вскакивает с места так резво, что Артур подпрыгивает от неожиданности, в который раз за эту ночь сбрасывая с себя сон.

- Совсем забыл! Меня ждут срочные, неотложные дела! – подозрительно краснея, рапортует он, уже убегая.

Артур, не желая поворачивать голову к Селении (вообще не желая, что бы они оказались сейчас наедине), разглядывает активно работающие лопатки быстро удаляющегося принца. Когда тот всё-таки исчезает из виду, принц продолжает смотреть туда, краем сознания понимая, что поступает он, мягко говоря, глупо и трусливо. Легче просто уйти, чем продолжать смотреть в конец улицы, надеясь, что принцесса не сообразит, что он просто не хочет повернуть голову.

- Я пойду к Миро, - решительно говорит мальчик, поднимаясь и отряхиваясь, уже смотря себе под ноги, - надо проверить…

Он уже успел развернуться и поставить правую ногу на ступеньку, чтобы подняться в домик принцессы, однако при попытке поднять вторую ногу, мальчик чуть не теряет равновесие и летит вниз, на каменные плиты лестницы, на растопыренные в автоматическом жесте самозащиты руки. Приземлившись «упор лёжа», точно он собирается делать отжимания, Артур резко поворачивает голову и убеждается в своих догадках: виной его падения является маленькая принцесса, невинно потянувшая на себя его правую штанину. Кулачок так плотно сжат, что костяшки на руке Селении стали белыми.

- У Китхи пушистый мех и миндалевидные глаза, - необычно кротким для себя голосом откликается девушка, смотря прямо перед собой, но, тем не менее, не отпуская бедного Артура, руки которого уже начали неметь. – Зрачки у неё не круглые, как у нас, а овальные, только с острыми боками. У неё длинный пушистый хвост и у неё ушки треугольниками. При агрессии она шипит, а размером она чуть меньше твоего йетти…

- Альфреда? – растерянно подсказывает мальчик, аккуратно примостившись рядом с принцессой, продолжающей не выпускать его штанину. Сама девочка его толи игнорирует его, толи не слышит.

- …и у неё мягкие подушечки на лапках, - очевидно, пропустив мимо ушей замечание Артура, продолжает она. - А ещё она любит снарков – животных, живущих в норках… они серенькие такие и питаются зернышками…

- Мыши? – уточняет Артур, вежливо вклинившись в случайно образовавшуюся паузу.

Принцесса апатично пожимает плечами, продолжая не смотреть на своего принца, но упорно держа его за брюки.

- Почём я знаю? – равнодушно отвечает девушка, нахохлившись.

Наш герой вдруг догадывается, о ком речь.

- Да это же кошка! – обрадовано, точно он выиграл в лотерею, заявляет Артур, хлопнув себя по лбу, от чего девушка чисто машинальным жестом смотрит на него…прямо в глаза…а расстояние между их лицами такое незначительное…

Ну что ей стоит сократить его ещё сильнее или избавиться от него совсем! Вот прямо сейчас, вместо того чтобы придумывать речи, отчитывать его, она может одним простым движением помириться с ним, а потом уже начать вымещать своё негодование. И ведь всё будет гораздо легче, если она так поступит. И самое противное, что ей это известно абсолютно достоверно. Но ведь нельзя. Нельзя потому что это будет слишком по-женски, нельзя потому что он возомнит о себе неизвестно что (хотя этого, конечно же, не случится в любом случае), нельзя потому что это не в её стиле, что это недостойно принцессы – решать проблемы подобными способами… И пока она не придумала ещё сотню причин, чтобы не делать задуманного, Селения, наплевав на всё, несколькими плавными рывками всего тела, ужасно нервничая, что, в общем-то, для неё не естественно, приближает своё личико к Артуру, касается его кончиком носа, чуть прикрыв глаза.

Оторопь и смущение мгновенно охватывают принца с ног до головы, и он чуть было не сходит с ума от восторга, когда принцесса прикусывает нижнюю губу и её взгляд переходит от его глаз ко рту, и мальчику вдруг приходит в голову, что это самое лучшее решение всех их распрей. Самое потрясающее, самое нежное, самое чувственное…

Их губы практически соединяются, они уже щекочут друг друга. Принцесса улыбается. Из головы у неё вылетают все ненужные мысли. Теперь на свете существуют только они вдвоём – остальной мир словно бы растворился в их чувствах, словно весь он состоял из металла, а их чувства – из высоко концентрированной кислоты, в котором этот металл растворяется. Рука Артура делает робкое движение к согнутой в колене ноге Селении. Когда его ладонь мягко, ненавязчиво медленно заскользила по её бедру, девушка еле сдерживается, чтобы не зажмуриться от неожиданной волны восхищения и экстаза. Переминая коленку девушки, в чьих глазах уже дрожат слёзы восторга и благодарности, Артур набирается храбрости и отрывает взгляд от её глаз, устремив его на нежные манящие своей близостью и красотой губы, решившись на маленькую наглость. И только это он поддаётся вперёд, как дверь сзади них открывается и оттуда выходит радостный, не о чём не подозревающий Миро, желающий оповестить наверняка волнующегося мальчика, что его отец жив и здоров, и всё, что ему нужно, это покой и немного сна. Представьте же себе удивление старого крота, когда он находит перед порогом дома влюблённую парочку, занимающуюся нарушением протокола.

- Можешь не волноваться, всё хорошо, - выдавливает он заранее заготовленную фразу. Он видел необходимость сказать что-нибудь, однако за неимением другой какой-нибудь фразы, его понесло по инерции.

Селения мелко вздрагивает; с её глаз словно бы сняли простыню. Господи, что она делает, о чём думает?!

- М…Миро, привет, мы тут…

Однако Артур уже решился. «Сейчас или никогда!» - мысленно подталкивает он себя, протянув руку к отпрянувшему от неожиданного появления старого советника лицу принцессы, и разворачивает его к себе. А потом одним коротким движением он…

Почтенный крот смущен до ужаса. Пробормотав что-то невразумительное, он поворачивается обратно, чтобы не видеть бесстыдно нарушающую протокол парочку (которая делает это, между прочим, прямо на глазах у создателя этого протокола), но в этот момент наш герой приступает к выполнению своего плана. Он плавно, почти нехотя, отрывается от уст принцессы и не менее плавными и заботливыми движениями берёт её на руки. Ещё не вышедшая из-под чар прекрасного момента их примирения Селения даже не понимает, что тот делает. Артур что-то говорит Миро, но убаюканная принцесса поначалу не воспринимает смысла фразы. «Миро, - беззаботно повторяет она про себя слова Артура, лениво пытаясь осознать их, - проверь её ухо, пожалуйста… Миро, проверь… Что?!»

- Что? – часто моргая глазами, точно после сладкого сна, который прервали самым грубым образом, повторяет она свою мысль, не до конца сообразив, как вероломно поступил с ней мальчик.

Впрочем, наш герой уже вносит её внутрь дома. Престарелый крот, кротко улыбнувшись, двинулся к нему.

- Что?! – повторяет принцесса, делая первую попытку вырваться. Впрочем, она тут же понимает, что смысла вырываться нет. Её всё равно осмотрят, словно там у неё на ухе не царапина, а истекающая гноем язва.

Принц кладёт принцессу на небольшое кресло, стоявшее рядом с креслом, на котором возлежит Арман, всё ещё без сознания откинувшийся на мягкую спинку и утопая в пружинящей материи сидения.

- Я вас пока оставлю, - с сияющей улыбкой провозглашает мальчик, отступая к двери, предоставляя таким образом Миро простор для действий.

Селения, плотно сжав губы, смотрит прямо перед собой, сложив руки на груди, думая, что с помощью подобных жестов выглядит неприступнее, однако она краем глаза поглядывает на удаляющегося Артура и поворачивает голову в его сторону только тогда, когда он уже закрывает за собой дверь и, казалось бы, уже не обернётся. Но на этот раз Селения не угадывает – принц поворачивается к ней и встречается с ней взглядом…и на его губах расцветает та невинная мальчишеская улыбка, к которой девушка никак не могла научиться оставаться равнодушной. После чего дверь за ним закрывается.

- Вредина, - хмуро констатирует Селения, вновь надувшись.

- Привет, Минара.

Услышав знакомый голос, девушка вздрагивает и резко поднимает голову, со звоном поставив чашку с любимым напитком обратно на поднос. Дыхание у неё слегка учащается, а сердце ускоряет бег. Как же хорошо, что всё обошлось, и он жив!

- Привет, - привычно пресекая попытку броситься к нему на шею и прижаться к нему всем телом, весело откликается Мина, автоматически заправив выпавшую прядь за ухо. «Вот дурёха! Расселась на полу, как маленькая и ест сладкое! Дура, дура, дура!» - чувствуя, что краснеет, отчитывает себя девочка, судорожно думая, что бы ему сказать.

- Заходи и садись, выпей сворока! – смеясь, говорит она и шутливо добавляет на всякий случай, чтобы он не ушёл: - Это приказ.

Он неуверенно смеётся и переступает порог её дома… священного дома. Господи, это жилище такое чистое, доброе, светлое…подстать хозяйке. Он чувствует себя так, будто зашёл в обитель света, туда, куда вступать попросту недостоин. Он делает несколько шагов к ней, явственно ощущая, как задеревенели его ноги и как-то растерянно-испугано смотрит на неё сверху вниз. Минара, увидев его замешательство, неуверенно растянула губы в улыбке и похлопала по полу рядом с собой в приглашающем жесте.

- Садись, - мягко просит девочка, умоляюще глядя на вошедшего снизу вверх.

Ей ещё не хватает увеличить зрачки, невинно сложить ручки в кулачки и замяукать, чтобы её гость не растаял от очарования. Он садится, смущённый чистым светом глаз Мины. Наступает молчание…

Минара молча ищет тему для разговоров, её гость в полном замешательстве и думать не может вообще. Тишину прерывает захлопнувшаяся дверь, которую вошедший забыл за собой закрыть. Оба вздрагивают от неожиданности, и девушку, наконец, осеняет, что чашка на подносе стоит только одна, а она ведь сама вызвалась угощать своего нежданного гостя свороком. Минара вскакивает и несётся к шкафу с травами и посудой.

- Тебе с чем? – живо спрашивает она, доставая плошку для напитка и маленькое блюдце.

- Да я буду то же, что и ты… - неуверенно откликается он, нервно сцепляя и расцепляя пальцы.

Минара, не оборачиваясь, кивает, берёт чашку и блюдце с собой, садится на пол рядом с ним и наливает из заварника темно-зеленую жидкость. Он искоса смотрит на неё и исполняется благодарностью. Если день начинался со сворокопития, то это означало, что пройдёт он на славу. Он принимает чашку и благодарно кивает. На минуту опять восстанавливается тишина.

- Тебя эти два дня никто не обижал? – спрашивает он, отчётливо понимая, что если эта тема будет сейчас исчерпана, он уже не знает, о чём поговорить. Кроме как… Нет, нет! Он передумал говорить об этом!

Мина качает головой.

- Нет, совсем нет…А тебя?

Такая постановка вопроса несколько смутила его. Не жаловаться же на всякие синяки и ушибы девочке, которая тебе нравится!

- Нет.

- Ага…- рассеянно бормочет Мина, отпивая немного из своей чашки

Вновь устанавливает молчание, нарушаемое лишь мерными глотками. Раз глоток…два глоток…на третьем глотке терпение гостя покрывается трещиной.

- Знаешь…я рад видеть, что ты здорова.

Чашка со свороком вздрагивает в руке Мины, но после секундного замешательства она всё же отпивает из неё, боясь поглядеть на парня.

- Нет, правда рад…

Минара делает ещё глоток, глядя строго перед собой, и новая трещина проходит по его выдержке.

- И знаешь…- он замолкает, находя в себе силы продолжить. «Давай же! - уговаривает его одно из его «я». - Сегодня столько всего было! А если бы она умерла? Было бы поздно, и она бы никогда не узнала об этом!» «Правда, зачем ей об этом знать?» - резонно возражает его вторая половина. «Да, - нехотя соглашается первая часть его сущности. – Но тогда я обречён на одиночество…» «Верно, но ты до этого не плохо справлялся! К тому же…» Но первая его часть, решив не дожидаться уговоров второй, выпаливает: - …ты мне очень нравишься, Мина!

Дрожь проходит по её телу. Он забывает, как дышать, увидев, что её голова медленно поворачивается к нему. «Ты идиот… - мягко констатирует второе «я» парня, похлопав первое по плечу. – Самый настоящий дурак. Только что ты прошёл против природы. Браво…» Он почти ждал, что она сейчас улыбнётся и прыснет ему прямо в лицо, пытаясь сдерживать смех, попросит повторить, а то она явно услышала что-то не то… Однако этого не произошло. Девочка молча смотрела на него, и улыбка не появлялась на её губах.

- Я понимаю, что это глупо звучит, но просто столько всего навалилось сегодня, - отчаянно забормотал скороговоркой парень, смотря себе в чашку, - и я подумал, что терять мне, в общем-то, нечего, вот и решил, что если просто скажу, ничего в сущности…

- Ты мне тоже нравишься, - мягко вставляет Мина, неожиданно придвинувшись к нему.

- …не изменится…- растерянно заканчивает свою речь её гость, в полном недоумении поднимая взгляд от чашки на девушку. Он видит, как правый уголок её губ слегка приподнимается в нежной улыбке. – П…прости, я не расслышал, наверное… - слегка охрипшим голосом говорит он, не веря, что приближающееся к нему лицо принадлежит девушки, которую он любит.

- Я…- начала было повторять девочка, но он сам делает к ней последний рывок, и…

«Прости, Бюш…»

Барахлюш несётся со всех ног к Минаре. «Только бы всё было хорошо! Только бы с ней всё было хорошо!» - вопит его мозг, проклиная своего хозяина за его тупоумие. Как он мог забыть такую важную вещь?! Как он только посмел?! Если бы не Артур, он бы так и прохлаждался без дела. Но вот и домик. Что ж…свет включен. Уповая на Господа Бога, он, прежде чем зайти, заглядывает в окно… В первую секунду он даже не понимает, что видит. Потом очень маленькая искорка понимания проскальзывает по дну его сознания. Но всё же то, что он видит, выходит за рамки его понимания…

- Мракос? – не веря собственным глазам, в полном шоке шепчет принц, чувствуя, как все перед глазами его темнеет.

Кулак, покрытый хитиновыми пластинами, с грохотом опускается на стол. Звук, сопроводивший этот приступ ярости, так громок и полон бешенства, что Мразел вздрагивает. И угораздило же его вляпаться в это дело!

- Итак…- жутко шипящим голосом говорит Рексан, медленно разжимая кулак. Вся его спина, обращённая к Мразлу, напряжена, точно спина хищника перед нападением. Впрочем, данное сравнение недалеко от истины, - ты провалил задание?

Разумеется, он всё знал и без докладов Мразла. Его дядя всегда был осведомлён лучше кого бы то ни было. Впрочем, с такими шпионами, как у Рексана, на что-либо меньшее и рассчитывать было бы просто глупо со стороны Мразла.

- Да, - по возможности твёрдым голосом отвечает он, глядя точно перед собой.

Рексан кивнул, продолжая сжимать и разжимать кулак. Он начинает медленно оборачиваться. Теперь он больше всего напоминает змею.

- И ты вот так просто заявляешься ко мне, чтобы это объявить? – нарочито неторопливо, точно пробуя на зуб каждое слово, уточняет дядя, и Мразел невольно испугался за суставы на кулаке Рексана – если он не прекратить сжимать и разжимать кулак, то они просто-напросто сотрутся в порошок.

- Ты не можешь сказать, что я не сделал ничего, чтобы ответить ударом на удар, - холодно откликается его племянник, сознавая, что это недостаточно официальная беседа, поэтому он спокойно может обращаться к высокопоставленному родственнику на «ты».

Рексан поднимает голову и издаёт горловой смешок. Когда Минара рассказывала Артуру о Мразле, то говорила и его дяде, назвав его чин. Но назвала она его неверно, потому как совершенно не разбиралась в званиях. Рексан был начальником. Он был тем, кто решил повторить попытку захватить Семь Континентов, и тем, кто делал успехи в воплощении этой идеи в жизнь. А теперь этот мелкий сосунок помешал его блицкригу! Дождаться момента, когда из города увезут продовольствие, взять его в блокаду, поморить голодом, а потом уже захватить за неимением в городе ни одного минипута, способного противостоять им. Что может быть проще?! Нет, этот бездарный мальчишка умудрился завалить даже такую плёвую операцию!

- Вызвать на поединок человека, которому ты уже с треском проиграл – это, по-твоему, стоящая контратака? – в тон племяннику говорит злодей, насмешливо кивая в такт своим словам. После чего из-за пластины, закрывающей его лицо, издаётся вздох. – Похоже, ты так и не уяснил себе, что прежде, чем действовать, нужно сначала прикинуть смысл своих действий, - он поднимает взгляд на собеседника и не без презрения понимает по его пустым глазам, что тот ничего не понял из сказанного, поэтому Рексан продолжает: - Отсюда следует, что ты вряд ли будешь приспособлен к дальнейшему продвижению по службе.

Он кидает косой взгляд на племянника. Может тот всё же понял, куда он клонит? Если бы это было так, то главнокомандующий, пожалуй, вздохнул бы, покачал головой и сказал нечто вроде: «Ладно, не важно. Раз заварил кашу, значит тебе придётся её и расхлёбывать. Можешь приступать прямо сейчас». Но Мразел, само собой, совершенно не понял намёков дяди. Значит…

- Ты лишён военного звания, - объявляет Рексан, вернувшись в кресло, которое покинул при появлении племянника.

На некоторое время в зале восстанавливается тишина.

- Что? – мгновенно растеряв всю свою хладнокровность, хрипло шепчет Мразел, с ужасом понимая, что на глаза его наворачиваются слёзы. – За что? В…ведь я…я…

- Это не обсуждается, - качает головой Рексан, глядя на племянника исподлобья.

Мразел вздрагивает, словно его ударили. Пожалуй, единственное в этом мире, чем он дорожил, была эта треклятая служба. В ней никогда не было ничего особенного, но всё же в ней заключался весь смысл его жизни.

- И…неужели навсегда? – растерянно продолжает шептать он, умоляюще глядя на Рексана. Но дядя лишь хмуро качает головой. Если военоначальник лишал звания, то это было решение, которое никогда не пересматривается. - А если испытание водой? – с надеждой восклицает Мразел, моля дядю, чтобы тот сжалился. В конце концов, никому ещё не удавалось испытание водой, хотя вот уже полсотни смельчаков рискнули попробовать выдержать испытание. Не может же дядя всерьёз отправить своего племянника на верную гибель из-за дурацкой ошибки!

- Ты волен делать то, что захочешь, - устало откликается Рексан, уже не глядя на своего родственника, которого он уже окрестил про себя смертником.

Мразел вздрагивает вторично. Он стоит в течение нескольких секунд на месте, не двигаясь, а затем словно бы во сне поворачивается к выходу. Больше Рексан его не видел. Как уже сказал автор, испытание водой, что бы это не значило, не прошёл никто. И Мразел не является исключением. Вот так просто оборвалась жизнь мальчишки, не знавшего ни любви, ни жалости. Грустно, но, должно быть, мир достаточно натерпелся от него, чтобы сделать его кончину столь трагичной.

Когда Мразел скрылся за дверью, Рексан сразу же переключает своё внимание на стоявшего всё это время в сторонке низкорослого человечка. Впрочем, он казался низкорослым из-за своей горбатости, а вовсе не из-за роста.

- Позови сюда Крика, - устало развалившись в кресле, приказывает ему главнокомандующий, откинув забрало и потерев переносицу. Человечек в углу коротко морщится от представившегося зрелища, однако он тут же овладевает своими эмоциями и почтенно кивает Хозяину, уже собираясь удалиться, когда Рексан закрывает забрало и добавляет: - И потом приведи сюда Берма.

Прислужник снова кивает и выскальзывает в маленькую дверцу, расположенную прямо за его спиной. Если он правильно понял замыслы своего Хозяина, то ему весьма и весьма жаль того паренька, что бросил вызов Мразлу. Он даже желает ему мысленно удачи. Что в общем-то желают ему и читатели, верно?

Дата добавления: 2015-07-13