Триады: токио-берлин-вашингтон 1 страница

До недавнего времени Япония была односторонне развитым государством. Если влияние государства в мире обычно определяется его военным потенциалом, богатством и знанием, то Япония до самого недавнего времени держалась на одной-единственной опоре из этой силовой триады, примерно так же, как и Советский Союз. Вместо ядерного оружия и эквивалента Красной Армии могущество Японии составляла наличность. И немалая.
515

Однако колченогие стулья, как это печально известно, - неустойчивы. И даже у богатства есть свои пределы. Именно по этой причине Япония сейчас и стремится к могуществу равновесия в соотношении сил.
ЯПОНСКОЕ НЕЯДЕРНОЕ ВООРУЖЕНИЕ
Первоначально втянутая под давлением Вашингтона в военные расходы1, еще совсем недавно Япония нуждалась в некотором побуждении к наращиванию своих вооруженных сил. А то, что было совершенно немыслимо после Хиросимы - представление о Японии как ядерной державе, - больше не рассматривается как нечто вообще не подлежащее обсуждению. Напротив, некоторые японские "ястребы" явно оживились.
Военный бюджет Японии занимает в настоящее время третье место в мире после Соединенных Штатов и Советского Союза. Ее "ястребы", судя по критическим замечаниям в их адрес, хотят теперь вывести военное значение страны за пределы непосредственно японских территориальных вод, подписать с какой-нибудь соседней страной договор о взаимной безопасности, наделяющий Японию вполне определенной функцией стража порядка в регионе, а также оснастить военно-морской флот авианосцем, что способствовало бы значительному увеличению радиуса действия японской военной мощи.
Нарождающемуся военно-промышленному комплексу2 Японии не терпится создать собственный истребитель, ракеты и другое новейшее вооружение. Все отрасли тяжелой промышленности, представленные такими компаниями, как "Фудзи", "Кавасаки", "Ниссан", "Мицубиси" и "Комадзу", производят военную продукцию по лицензии США. После напряженных переговоров с Соединенными Штатами в процессе разработки находится совместный проект создания новейшего истребителя
516

FSX, использующего радиолокатор с фазированной антенной решеткой, новейшие композиционные материалы и прочие передовые технологии. В Японии проводятся также исследования по созданию ракетной обороны.
Япония принадлежит не просто к числу агрессоров, а агрессоров, несущих ответственность за собственные преступления. После Второй мировой войны ее военщина находится под неусыпным контролем со стороны гражданского населения, а любое социологическое обследование свидетельствует, что японский народ настроен гораздо миролюбивее американцев. И все же трудно предположить, как долго сохранятся эти настроения, если между Вашингтоном и Токио возникнут разногласия. Однако не вполне ясно, какую роль могла бы сыграть японская военщина в Юго-Восточной Азии, если бы: 1) произошло дальнейшее ослабление вооруженных сил США или был осуществлен вывод отсюда их войск, либо 2) война или революция поставили бы под угрозу громадные капиталовложения Японии в этом регионе.
Политическая нестабильность, нарастающая от Пекина и Гонконга до Манилы, вынуждает соседей Японии по региону настороженно следить как за перевооружением Японии, так и за после-вьетнамским сокращением присутствия в регионе американцев, отводом их войск из Южной Кореи и сокращением в Америке общей суммы ассигнований на военные нужды.
Теперь уже в Японии дело идет к военной самостоятельности, первоначально выразившейся в учтивейшем намеке на то, что отпала необходимость в вооруженных силах США как в самой Японии, так и во всем регионе.
В 1988 г. бывший премьер-министр Японии Нобору Такесита3 четко определил перспективы наращивания вооруженных сил страны. Он заявил в Академии обороны, что Японии необходимо подтянуть свою военную мощь до высочайшего уровня нового экономического влияния. Япония стремится срочно сбалансировать свою триаду.
517

ГОДЗИЛЛА* ЭКОНОМИКИ
Богатство Японии - другая опора ее могущества - уже настолько хорошо обосновано документально, что практически нет никакой необходимости рассматривать его здесь подробно. В 1986 г. Япония стала крупнейшей в мире страной-кредитором. В 1987 г. совокупная стоимость всех акций на Токийской фондовой бирже намного превзошла стоимость акционерного капитала Нью-Йоркской фондовой биржи**. Японские банки и фирмы ценных бумаг считаются сейчас крупнейшими в мире. Скупка японцами первоклассной американской недвижимости, включая такие объекты культурного и исторического значения, как крупнейший в мире киноконцертный зал "Рэдио-сити"*** или киностудия "Коламбия Пикчерс"****, разожгла в Соединенных Штатах антияпонские страсти. То же самое происходит в Европе и Австралии. Между тем правительство США оказалось в зависимости от японских инвесторов, обеспечивающих почти треть фондов, необходимых для покрытия его дефицита, и опасалось, что неожиданный отказ от этой поддержки мог бы пагубно сказаться на экономике США.
Скопление таких фактов способствовало появлению прогнозов, будто Япония станет экономической Годзиллой и следующие 50 лет будет господствовать на всей земле.
Однако ракета японской экономики никогда не сможет выйти на орбиту. Стремление экспортировать товары и в особенности капитал столкнется с неуклонно нарастающим упорным сопро-
* Аналогия с чудовищным ящером из ставшего уже классикой японского фильма режиссера И. Хонда "Годзилла" (1954), где доисторический монстр пробуждается к жизни атомными испытаниями ученых. - Примеч. пер.
** Главная в США и крупнейшая в мире биржа. Операции с акциями и ценными бумагами более 1000 наименований. Основана в 1792 г. - Примеч. пер.
*** Вмещает 6,2 тыс. человек. Построен в 1932 г. по проекту Д. Дески. Входит в комплекс Рокфеллеровского центра - одного из символов г. Нью-Йорка. - Примеч. пер.
**** Одна из крупнейших киностудий США. Создана в 1924 г. Входит в "большую пятерку" Голливуда. - Примеч. пер.
518

тивлением и все усугубляющимися условиями торговли и инвестирования. В свою очередь, трения, которые возникнут между богатейшими государствами, вытеснят большую часть японских инвестиций в экономически менее развитые страны, где потенциально одинаково велики как риск, так и "плата за страх".
Если же значительная часть войск США будет возвращена из Европы домой, то представляется вполне вероятным, что бюджетный дефицит США может пойти на убыль, способствуя дальнейшему упрочению позиции доллара и снижению учетной ставки иены, что, в свою очередь, замедлит заокеанскую экспансию. А это, среди прочего, неизбежно подхлестнет в Японии и цены на нефть, розничная торговля которой осуществляется здесь в долларах.
Норма сбережений4 в Японии, уже снижающаяся, будет продолжать свое дальнейшее падение по мере того, как у потребителей все большим спросом будут пользоваться удобства и досуг, а быстро увеличивающееся старшее поколение станет проедать свои сбережения, накопленные за годы работы. В свою очередь, обе эти тенденции в экономике указывают на завышенные ставки процента и замедленный рост в течение длительного периода.
Хуже того - что известно каждому японцу, - японская экономика похожа на венчающий шапку пены самый большой пузырь, готовый лопнуть от малейшего прикосновения. Если это случится, последствия такого события незамедлительно скажутся на и так уже нестабильной Токийской фондовой бирже и, расходясь кругами, ударят по Уолл-стрит, Цюриху и Лондону*.
Более того, у Японии накопились долги по социально-политическим проблемам, давно не получавшим своего решения. Обе основные партии дискредитировавшей себя громоздкой и коррумпированной политической системы уже не отвечают требованиям новой действительности. (Либерально-демократическая партия слишком зависит от голосов сельских избирателей, а ей надо укреплять свои позиции в городах. Социалисты закрепились в горо-
* Имеются в виду крупнейшие банковские центры мира. - Примеч. пер.
519

дах, но никак не могут избавиться от своих устаревших экономических и политических догм.)
В грядущем десятилетии Япония окажется еще более нестабильной, чем ныне, ибо эра линейного развития уже близится к концу.
ГОНКИ ДЗЮКУ
Знание гораздо важнее оружия или благосостояния, которые все больше и больше от него зависят. После уроков японские школьники нередко посещают дзюку, или дополнительные занятия в специально организованной с этой целью школе, где они могут повышать или закреплять свои знания. Японцы всей страной на несколько десятков лет были зачислены в одну огромную дзюку, сверхурочно работая во имя развития основного источника могущества страны - ее базы знаний.
Начиная уже с 1970 г. вся Япония совершенно сознательно и с энтузиазмом включилась в борьбу за создание информационно оснащенной экономики. Однако за формирование потенциала НИОКР своего технического развития она принялась еще раньше. В 1965 г. число ученых и инженеров на 10 000, работающих в стране, в целом составляло примерно треть от соответствующего числа в Соединенных Штатах5. К 1986 г. это соотношение уже перекрыло американский коэффициент. Стремительно возросла "плотность знания" в среде трудовых ресурсов Японии.
Япония прорывается вперед почти во всех новейших отраслях науки - от биотехнологии до космических исследований. Она обладает большим капиталом как для финансирования собственных НИОКР, так и для инвестиций во вновь создающиеся фирмы высоких технологий в любой части света. Она раздвигает границы сверхпроводимости, материаловедения и робототехники. В 1990 г. Япония стала третьей страной - после Соединенных Штатов и СССР, - пославшей к Луне беспилотный космический аппарат.
520

Поразительными оказались и ее успехи в производстве полупроводниковых чипов*.
Однако всемирный научно-технический марафон только еще начался, а общетехнологическая база Японии все же запаздывает. Еще и теперь Япония расходует в 3,3 раза больше денег на оплату роялти**, патентов и лицензий на зарубежную технологию, чем получает от продажи собственных. 60% этих проплат уходит в Соединенные Штаты. Япония, несомненно, слаба в таких областях, как архитектура параллельного вычисления, вычислительная гидрогазодинамика***, фазированная антенная решетка и другие новейшие технологии, связанные с радиолокацией.
Более того, у Японии, вырвавшейся вперед в производстве компьютерных чипов и аппаратно-технического обеспечения, слабым местом продолжает оставаться программное обеспечение - область, которая постепенно занимает ключевую позицию. Вокруг проекта пятого поколения компьютеров в Японии была раздута немалая шумиха, однако попытка "большого скачка" не оправдала возлагавшихся на него надежд и оказалась неудачной6.
Финансировавшийся MITI (министерством внешней торговли и промышленности) проект расписывался как японский аналог первого советского искусственного спутника Земли. Восторги по поводу прогресса были настолько бурны, что в 1986 г. доктор Акира Исикава из университета Аояма Гакуин в Токио заявил, что японцы считают проект пятого поколения "почти мандатом своего выживания, залогом... своей независимости и самостоятельности". К 1988 г. стало уже совершенно очевидно, что проект столкнулся с серьезными затруднениями, возникшими в результате нечеткого планирования, технических проблем и неумения создавать такие побочные продукты, которые представляли бы опреде-
* Полупроводниковый кристалл вместе с нанесенной на нем интегральной схемой. - Примеч. пер.
** Лицензионная пошлина, периодическое лицензионное отчисление за право пользования патентами, изобретениями, ноу-хау и т.п. - Примеч. пер.
*** Имеется в виду современная технология теоретических исследований, основанная на экспериментальном моделировании с помощью ЭВМ. - Примеч. пер.
521

ленный коммерческий интерес. В 1989 г. был подготовлен отчет о весьма скромных результатах. Но гораздо важнее, пожалуй, то, что Япония отстала и с развитием той "мета"-базы, которая используется при создании собственно программного обеспечения.
Недавно проведенное обследование показало, что 98% японских административных руководителей (СЕО)7 допускают превосходство США в создании программного обеспечения, 92% согласны, что Соединенные Штаты все еще продолжают занимать лидирующее положение в создании искусственного интеллекта и супер-ЭВМ, 76% думают то же самое о системе автоматизированного проектирования и о машинном моделировании.
Поэтому-то уже на первых раундах гонки НИОКР Соединенные Штаты идут впереди. Япония быстро набирает темп, но бежать предстоит еще много кругов.
Знание и могущество человека совпадают, однако речь здесь идет не только о научно-технических достижениях. Есть нечто такое, сущность чего Япония понимает гораздо лучше, чем Соединенные Штаты. Как при игре в шахматы и ведении войны, так и в условиях коммерческой конкуренции и научного соперничества первостепенное значение имеет извечное правило: "Знай своего противника". И вот уж тут-то Япония оставила всех далеко позади.
Япония знает о Соединенных Штатах неизмеримо больше, чем Соединенные Штаты знают о Японии. Поскольку Япония несколько десятилетий находилась в военной и политической зависимости от Соединенных Штатов и принимаемые Америкой решения имели для нее первостепенное значение, то Японии пришлось изучить Америку самым доскональным образом.
Поэтому на протяжении десятилетий японцы колесили по всей Америке, осваивая Соединенные Штаты от "Кремниевой долины" (Силиконовой долины) - на западе до Вашингтона и Уолл-стрит - на востоке, от Гарварда и МТИ (Массачусетского технологического института) - на востоке до Стэнфорда - на западе, посещая тысячи офисов деловых людей и кабинетов правительственных чиновников, научные лаборатории, школы и частные дома, совершенно сознательно стремясь как можно боль-
522

ше узнать о том, чем живет Америка - и не только в коммерческом или политическом плане, но и в культурном, психологическом, социальном отношении. Но было это не столько промышленным шпионажем (хотя, конечно же, не обходилось и без этого), сколько проявлением глубоко укоренившегося в японцах пытливого интереса к внешнему миру и поиском ролевой модели.
После революции Мэйдзи*, покончившей с трехсотлетней изоляцией Японии от всей остальной планеты, японцы бросились восполнять пробелы своего вынужденного неведения и превратились в самую читающую газеты8 нацию в мире, особое внимание проявляющую к сформировавшимся за рубежом социальным установкам и испытывающую неодолимую тягу к дальним странствиям.
Этот пытливый интерес резко контрастировал с чрезвычайной узостью кругозора у американцев. Заносчивая надменность мировой державы, внутренний рынок настолько огромный, что можно было себе позволить рассматривать экспорт как нечто второстепенное, снисходительная покровительственность победителя и непроизвольный расизм приоритета собственной белокожести - все это не способствовало тому, чтобы Соединенные Штаты постарались узнать о Японии больше, нежели о каких-то экзотических диковинках, в числе которых фигурировали, главным образом, гейши и совместное мытье в общественных банях. Интерес к суси** возник позже.
В то время как 24 000 японских студентов поспешили отправиться на учебу в Соединенные Штаты, менее 1000 американцев9 потрудились проделать путешествие в обратном направлении.
Японцы поистине усерднее любой другой нации трудятся над развитием знаний в различных областях, что и позволяет объяс-
* Букв. - просвещенное правление по посмертному имени японского императора Муцухито, правившего с 1868 по 1911 г. Незавершенная буржуазная революция 1867-1868 гг., когда была восстановлена власть императоров, а Япония встала на путь проведения социально-экономических преобразований, приведших к коренным изменениям в области экономики, политики, культуры. - Примеч. пер.
** Блюдо из специально приготовленного риса с овощами и сырыми морепродуктами. - Примеч. пер.
523

нить, почему им удается успешно сбывать свои товары в Соединенных Штатах, а фирмам США при проникновении на японский рынок пришлось бы преодолевать двойные трудности, даже если бы вдруг исчезли все торговые ограничения.
И все же японская база всеобщего знания испытывает некоторый дефицит по нескольким параметрам. Собственные ее расистские ценностные ориентации сказались на полной неподготовленности Японии в вопросах этнической принадлежности и неспособности понять ее значение в мировой экономике.
Хваленая японская система образования, которую многие педагоги и крупнейшие предприниматели США по своей наивности взяли себе за образец, у себя дома подвергалась ожесточенной критике за чрезвычайную зарегламентированность и подавляющие творческую активность методы. На стадии начального образования союзы учителей и чиновники от педагогики подавляли всякую попытку предложить что-нибудь новое. А высшему образованию в Японии явно не хватало прославленного качества ее промышленных товаров. "Акура"* в Японии получаются гораздо лучше, чем выпускники университета.
Япония лидирует в мире по распространению внеинтеллектуальных электронных сетей и разработке телевидения высокой четкости, но плетется в хвосте Соединенных Штатов и Европы в сокращении объема вмешательства государства в деятельность средств массовой информации и разрешения полномасштабного развития кабельного телевидения и прямого спутникового вещания, что способствовало бы образной и идейной диверсификации, столь необходимой для поощрения новшеств в области культуры.
Однако самое слабое место у Японии - это экспорт достижений культуры. В современной Японии есть замечательные писатели, художники, архитекторы, хореографы и кинематографисты, но мало кто из них известен за пределами Японии, да и те оказывают незначительное влияние.
В стремлении добиться сбалансированного могущества Япония начала крупномасштабное наступление на культурном фронте - и начала его в таких непосредственно связанных с эконо-
* Автомобиль фирмы "Хонда". - Примеч. пер.
524

микой сферах, как мода и промышленный дизайн. Теперь она переходит к массовым видам искусства, включая телевидение, кино, музыку и танцы, а также к литературе и изобразительному искусству. Недавно учрежденная Императорская премия, задуманная как аналог Нобелевской премии и субсидируемая Ассоциацией японского искусства, свидетельствует о решимости Японии играть важную роль в международных культурных связях.
И тем не менее Япония сталкивается с почти непреодолимым препятствием на пути распространения за границей своих идей и культуры. И препятствие это - ее собственный язык. Некоторые шовинистически настроенные японские ученые настаивают на некоем мистическом ореоле и непереводимости японского языка, на том, что он обладает некоей уникальной "душой". На самом же деле поэты и переводчики знают, что все языки в какой-то мере непереводимы, поскольку различны сами схемы категоризации и аналогии, запечатленные в них. Однако тот факт, что по всей земле только лишь 125 млн. человек говорят по-японски, представляет собой серьезное препятствие на пути Японии к достижению сбалансированного мирового могущества. Вот почему Япония гораздо упорнее, чем какие-либо другие страны, продолжает энергичную работу над компьютеризованным переводом.
Японии предстоит другое, еще более сложное испытание: как справиться с надвигающейся демассификацией общества, которое было распропагандировано в убеждении, что гомогенность - это всегда благо. Более десяти лет назад антрополог из университета Софии* Кадзуко Цуруми отмечал, что в Японии гораздо больше разнообразия, чем признается руководством. Но разнообразие проявлялось в рамках гомогенизированного общества Второй волны. Когда же Япония вступит в эру Третьей волны, то она столкнется с потенциально взрывоопасным воздействием гетерогенизации.
Неприятие Японией социального, экономического и культурного многообразия прямо и непосредственно связано с длительным серьезным ослаблением их позиции в стране.
* Частный католический университет в Токио. - Примеч. пер.
525

Сегодняшние японцы уже перестали быть "экономическим курьезом" - в чем их однажды обвинили, а их национальное могущество больше не покоится на одной-единственной опоре своей силовой триады. Однако они все еще серьезно отстают от Соединенных Штатов в наиболее важных аспектах состязания в могуществе - умении формировать и распространять идеи, информацию, "имидж" и знания.
При столь разнообразных, требующих размещения ресурсах могущества ведущие японские деловые и политические круги не располагают четкой интернациональной стратегией. У верхних эшелонов власти есть лишь некоторый консенсус относительно известных ключевых задач внутри страны, которые сводятся к подъему отечественной экономики и сокращению необходимости в экспорте, повышению качества жизни за счет увеличения досуга и регенерации чрезвычайно загрязненной окружающей среды.
Однако японская элита пребывает в состоянии глубочайшего раскола относительно внешней экономической политики, не имея четкого представления о том, какую же роль в мировом сообществе Япония должна сыграть в будущем, если вообще она будет ее играть. Одно из направлений внешнеэкономической стратегии предполагает, что со временем мир разобьется на регионы, а дело Японии - доминировать в восточноазиатско-тихоокеанском регионе. Что подразумевает сосредоточение здесь инвестиций и иностранной помощи, а значит, надо тихо, мирно и спокойно готовиться к роли регионального жандарма. Политика подобного толка снижает степень защищенности Японии от американского и европейского протекционизма.
Другой подход в качестве возможного варианта предлагает, чтобы Япония, наоборот, сосредоточивала все свое внимание на экономике развивающихся стран, вне зависимости от того, где они могут находиться. Предполагается, что Япония бросит все силы на создание электронных инфраструктур, которые понадобятся этим странам, если им нужно будет включиться в мировую экономику. (Стратегия такого рода удовлетворяет насущную потребность медленно развивающихся стран мира, вовлекает в работу технические
526

силы Японии и позволяет, так сказать "электронно", завязать экономику этих стран на японскую.)
Третья же стратегия, имеющая в настоящее время, пожалуй, самую широкую поддержку, рассматривает миссию Японии на глобальном, не ограниченном никаким конкретным регионом, уровне. Те, кто поддерживает этот вариант (сторонники данной позиции), настаивают на "глобальной миссии" вовсе не потому, что усматривают в мировом господстве некую мессианскую роль Японии, а потому, что полагают, будто японская экономика столь крупномасштабна, столь разнообразна и столь быстро развивается, чтобы ограничиваться каким-то одним регионом или группой стран.
Именно эта клика "глобалистов" настояла на отправке военно-морских кораблей на помощь Соединенным Штатам и их союзникам по защите Персидского залива во время ирано-иракской войны. Эта же самая группа поощряет кредитование Восточной Европы, усиление дипломатической роли Японии на мировой арене, захват ведущих позиций в Международном валютном фонде. Международном банке реконструкции и развития и других глобальных институтах.
Не многое прояснится и тогда, когда Япония остановит свой выбор на одной из трех стратегий. Японский путь - это скорее всего путь компромиссов. Проницательным наблюдателям еще представится возможность порассуждать, каким же концом упадет бамбуковая палка. Вот тогда-то мир впервые и ощутит реальную отдачу от продвижения Японии в день завтрашний.
НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ СТРАТЕГИЯ
Конфликт в капиталистическом мире будет усиливаться, по мере того как честолюбивые замыслы Японии будут приходить в столкновение с притязаниями основных участников политической игры - Соединенных Штатов и Европы, вызывая в памяти строки, написанные 23 августа 1915 г.: "...возможны и Соединенные
527

Штаты Европы, как соглашение европейских капиталистов... о чем? Только о том, как бы сообща давить социализм в Европе, сообща охранять награбленные колонии против Японии и Америки..."10
Автором их был малоизвестный революционер по имени Владимир Ильич Ленин, еще не ставший главой Советского Союза. А как бы он представил современные события?
Как и крушение коммунизма, стремление к западноевропейской интеграции было запущено в действие наступлением Третьей волны с ее новой системой создания богатства. По словам Джанни де Микелис, председателя Совета министров иностранных дел Европейского Сообщества (ЕС), "интеграция была политической реакцией на необходимость перехода от индустриального общества к постиндустриальному". Де Микелис прогнозирует колоссальный бум, когда рыночная экономика получит распространение в Восточной Европе. Однако картина не столь радостна.
Падение марксистско-ленинских правительств в Восточной Европе дало народам их стран почувствовать вкус свободы и ощутить дуновение надежды. Однако оно же внесло изменения в условия трехсторонней борьбы между Европой, Соединенными Штатами и Японией, создало силовой вакуум и вывело Западную Европу на уровень новой и неожиданной стратегии.
Допустим, что европейский регион остается мирным, не считая бурлящих зон этнических конфликтов в Югославии, Болгарии, Румынии и где-нибудь еще. Допустим также, что демагоги не затеют пограничных споров между немцами, поляками, венграми и румынами, что здесь не возникнет военных конфликтов, гражданских войн и прочих переворотов. Допустим еще, что Советский Союз не разобьется на ослепленные взаимной ненавистью осколки. (Советские газеты предаются рассуждениям на тему, что даже само "понятие" Союз Советских Социалистических Республик, возможно, "исчезнет с политической карты мира".)
И если несмотря ни на что в регионе возобладает относительная стабильность, наиболее вероятная перспектива для Восточной Европы: как только Советский Союз оттуда уйдет, место его зай-
528

мет Западная Европа. И это будет - со всех практических точек зрения - Германия.
Вряд ли жизнь у восточноевропейцев под опекой Западной Европы будет столь же плоха, как при Советском Союзе или до него - при Гитлере. Новый бархатный колониализм, возможно, и принесет им с собой более высокий жизненный уровень. Но вот чего западноевропейцы не допустят никогда или по крайней мере длительное время - чтобы Восточная Европа в своем развитии пошла дальше "фабричных трубы".
Восточноевропейцы будут лелеять с трудом завоеванную независимость, а объединившись в своего рода федерацию, они, пожалуй, смогут усилить свои рыночные позиции, что позволит им отстаивать собственные интересы в столкновении с Западом. Государственный секретарь США Джеймс Бейкер* предлагал даже создать польско-венгерско-чешскую ассоциацию. Однако ни возрождение Австро-венгерской империи, ни, так сказать, "реинкарнация" императора Франца-Иосифа (некоторым представителям чешской молодежи хотелось бы, чтобы Вацлав Гавел, драматург-президент новой Чехословакии, именовался "королем"), ни, коли на то пошло, "Соединенные Штаты Восточной Европы" никак не смогли бы воспрепятствовать появлению этой новой формы сателлитизации.
Причина такого положения выясняется, едва лишь мы сравним триаду силового потенциала центральной Европы - ее военные, экономические и интеллектуальные ресурсы с теми, что имеются в распоряжении ее западных соседей.
Европейское Сообщество, даже без учета дополнительно инкорпорированных в него государств, выкладывает на континентальный стол колоссальную мощь своей триады.
Только мельком взглянем на его чудовищный военный потенциал, не принимая во внимание НАТО и Варшавский договор, и представим, что из Европы отведены части стоявших там войск США и СССР. Под началом у западноевропейцев все равно останется несметная военная сила.
* Госсекретарь США в 1989-1992 гг. - Примеч. пер.
529

Еще в октябре 1988 г. канцлер ФРГ Гельмут Коль предлагал создать паневропейскую армию11. Хотя он и расточал похвалы партнерству с Соединенными Штатами, однако уже довольно четко прослушивалась тема "янки, убирайтесь-ка домой". С предполагаемым уменьшением советской угрозы немцы уже больше не считают необходимой и американскую защиту. Несомненно и то, что с окончательным выводом американских оккупационных войск расходы на содержание вооруженных сил Западной Европы возросли бы вдвое12. Однако эти расходы вполне можно было бы упорядочить, распределив их между странами-участницами, и сделать их тем самым более или менее терпимыми. В результате появилась бы могущественная и хорошо вооруженная Новая Европа.
Если возникнут какие-либо сомнения относительно того, кто же будет командовать будущей евроармией, то всего несколько цифр смогут их развеять. До сих пор Франция и Западная Германия были почти равны по численности войск, оснащенных неядерными средствами ведения войны. Французские войска насчитывали 466 000 живой силы, а западногерманский Бундесвер - 494 000. У Франции имелась 21 подводная лодка, а у Западной же Германии - 24. У Франции было 9 эскадрилей штурмовых бомбардировщиков класса "Мираж" и "Ягуар", у Западной Германии же - 21 эскадрилья, укомплектованная машинами класса "Торнадо", "F4-Fs" и "Альфа"13.
Однако воссоединение Германии совершенно исказило всю картину. После объединения вооруженных сил Востока и Запада военные расходы Германии увеличатся на 40%, а армия ее - почти на 50%, при этом боеспособность ее штурмовых бомбардировщиков почти в три раза превзойдет имеющуюся в наличии у Франции. Воссоединение положило конец французской политике, выразителем которой был президент Франции Жискар д'Эстен, заявивший, что "вооруженные силы Франции должны быть равны по величине остальным вооруженным силам нашего континента, то есть германской армии"14.
530

Дата добавления: 2015-07-13