Часть вторая, в которой Драко получает удовольствие от визитов 3 страница

Но не теперь.

Теперь он был живой, излучающий угрозу и темную силу – так вот почему все магическое сообщество боялось даже произносить его имя… Даже лицо его стало другим: таким, каким являлось ей во снах, полным темной энергии, с лихорадочно горящими злобой глазами. И оно стало молодым. Возможно, что именно так он и выглядел в молодости? Сейчас он был сильно похож на Драко – те же острые черты лица, искаженные гневом.

Что произошло? – в смятении подумала она. – Что изменило его?

На нем была черная мантия, расшитая звездами, лунами и извивающимися змеями, но руки были без перчаток. У него не было палочки. Глазами он нашел ее.

– Ровена… – позвал он.

Гарри вскочил на ноги так быстро, что она едва успела это заметить, он закрыл ее грудью, вдавив в стену. Левой рукой он сжимал у себя за спиной ее руку, правую он выставил перед собой. За его плечом Эрмиона могла видеть стенные часы, на их расплывчатом циферблате стрелки Рона и Джинни взметнулись к надписи смертельная опасность.

Ужас сжал в ледяной кулак все ее внутренности, сердце колотилось в груди, как рвущийся из клетки зверек. Она прижала к себе правую руку с зажатым в ней Ликантом и зажмурилась.

Не позволю Слитерину забрать меня, – подумала она. – Уж лучше умереть от его руки. Гарри словно услышал ее мысли:

– Я не позволю тронуть ее, – голос его был удивительно ровен и спокоен. – Тебе придется перешагнуть через меня.

– И через меня, – добавил Рон.

Чарли, все еще стоящий у плиты, безмолвствовал. Его руки были сжаты в кулаки, а выражение глаз, следивших за перемещениями Слитерина по комнате, Эрмиона не могла расшифровать.

Словно бы Рон и Гарри ничего не говорили – Слитерин продолжал двигаться по направлению к Эрмионе.

Он надвигается, как Дементор, – в отчаянии подумала она. – Словно безмолвная черная тень…

Мантия его была даже темнее черного, казалось, надвигаясь, он поглощает весь свет в комнате… А над ней было его лицо, его руки – безжизненно-белого оттенка. Она почувствовала, что Гарри с неимоверной силой стиснул ее руку и…

Комнату прорезал крик.

Эрмиона резко повернула голову: на нижней ступеньке, с выражением крайнего ужаса на лице, вытаращив глаза и зажав рукой рот, стояла Джинни.

– Джинни… – двинулся к ней Рон, но, остановленный резким жестом Чарли, застыл на месте.

Слитерин развернулся и двинулся к ней:

– Хельга…

Глаза его казались темными мрачными ранами на лице:

– Вы все – такие же, как они… И в конце концов вы тоже предали меня…

Джинни вцепилась в стул, разделявший ее и Повелителя Змей:

– Не подходи ко мне! – яростно зашипела она.

– Или что? Ты кинешь в меня этой дрянной мебелью? Ну так давай. Это не причинит мне вреда.

Так тихо и незаметно, как только возможно, Эрмиона нащупала в кармане свою палочку – она не могла просто так сидеть и смотреть, как Слитерин наступает на Джинни…

– Она же сказала тебе не подходить к ней, – раздался негромкий голос позади Джинни. – Но, как я понимаю, слушать ты не умеешь.

Слитерин замер.

Двигаясь медленно и осмотрительно, на лестницу из тени шагнул Драко. Он был босым, но сменил пижаму на черные брюки Чарли и одну из своих собственных белых рубашек. В руках он держал меч.

Он все еще очень слаб, – подумала Эрмиона. – И раны все еще беспокоят его… потому он и двигается так медленно…

Но Драко продолжал спускаться по ступенькам, словно с ним все было в порядке, словно эта медлительность была ничем иным, как проявлением нахальства.

– Я, конечно, понимаю – ты умеешь превращаться в большую змею… и все такое… Однако умение слушать – не менее важное качество.

Драко спустился и теперь стоял рядом с Джинни, которая по прежнему держалась за стул. Драко не смотрел на нее, он просто ощущал, что она рядом, глаза его были словно приклеены к Слитерину.

– Ты пришел сюда за мной, – сказал он негромким ясным голосом. – Почему бы тебе не оставить в покое всех остальных?

Слитерин заулыбался. Это было куда ужасней, чем представляла себе Эрмиона.

– А что заставляет тебя думать, что я пришел за тобой?

Драко слегка побледнел. Его взор незаметно метнулся к Гарри и Эрмионе. И она чуть не выскочила из собственной кожи от удивления: она могла бы поклясться, что губы его не двинулись, но – ей-Богу! – он заговорил, обращаясь к Гарри, и она тоже это слышала!

«…Убери ее отсюда».

А Гарри… Гарри ответил.

«…Отвлеки его».

Эрмиона почувствовала, как к ее руке скользнула рука Гарри, не глядя на нее, он сжал ее пальцы.

Светлые глаза Драко расширились, затем прищурились. Он смотрел на Слитерина.

– Я так понимаю, что предложение Червехвоста все еще остается в силе?

Казалось, Слитерин напрягся. Эрмиона пристально смотрела на его руки – такие бледные и длинные, что они казались белыми паучьими лапами.

– Тебе не нравится, когда тебе указывают, что делать, – мягко произнес Повелитель Змей. – Однако стоит об этом подумать: присоединись ко мне, и никто больше никогда не скажет тебе ничего подобного: ни твой отец, никто.

– Мой отец мертв, – отрезал Драко. Он поднял меч теперь держал его, словно барьер между собой и Повелителем Змей. – Как тебе хорошо известно.

– Так уважай его память и присоединись ко мне. Это именно то, чего он хотел для тебя, то, ради чего ты был рожден. Или в тебе нет верности крови?

Драко безмолвствовал. Он побледнел – в этот миг Эрмиона подумала, что он очень похож на Люция, а еще больше – на мужчину из ее видений, мокрого от пота и кричащего от яда, струящегося по его венам.

Но когда он заговорил, голос его был спокоен и ясен.

– Боюсь, что когда раздавали верность крови, я случайно попал в очередь за голосом разума. Мой недостаток.

Брови Слитерина приподнялись. В отличие от Драко, он не казался уравновешенно-спокойным, а был просто отчужден. Но было очевидно, что все его внимание было приковано к Драко. Гарри сжал руку Эрмионы, и она почувствовала, как он начал подталкивать ее к двери. Они старались двигаться как можно тише, не глядя друг на друга, дюйм за дюймом продвигаясь к ведущей в сад двери.

– Возможно, ты недопонял, о чем рассказывали твои сны… – сказал Слитерин Драко.… Может, мне стоит поведать тебе одну историю…

– О, я обожаю истории, – спокойно сказал Драко. – Особенно, если они про закрытые школы для девочек, и в них фигурирует директор и всякие записочки…

У Слитерина был такой вид, словно он ничего не понял, его длинные паучьи пальцы сжимались и разжимались. Эрмионе захотелось крикнуть Драко, что он провоцирует его, хотя она и знала, ради чего все это делается: он велел Гарри вывести ее… и теперь они были уже почти у двери.

– Я не понял твоих слов, – сказал Повелитель Змей. – Что ты пытаешься мне сказать?

Драко не смотрел в сторону Эрмионы и Гарри, но она снова, как и раньше, услышала у себя в голове его голос, обращающийся к Гарри:

«…Гарри, поторопись, выведи ее отсюда».

«…Это именно то, чем я занимаюсь».

Внимание Драко снова переключилось на Слитерина.

– Что я пытаюсь сказать? Я думаю "Умри, изверг" и размышляю о решении. А о чем ты думаешь?

– Я думаю, что вы оба упрямые и глупые. А впрочем, неважно. Я уступаю вашим просьбам.

Слитерин сделал шаг к Драко, поднял руку…

И тут одновременно произошло несколько событий: оттолкнув Джинни, Драко быстро отпрыгнул в сторону; Гарри и Эрмиона добрались до двери и Гарри уже протянул руку к кнопке замка – как Чарли внезапно дернулся, возможно, от удивления, Эрмиона не могла точно сказать, – и уронил с плиты на пол горшок, который с грохотом разбился.

Слитерин развернулся, увидел Гарри и Эрмиону у дверей, его рука взметнулась вверх и из ладони вырвалась вспышка черного пламени, которая сносящей все на своем пути волной врезалась в них и отбросила к стене. Эрмиона слышала удар, с каким ее голова стукнулась о стену, ослепленная болью, она скорчилась и обхватила ее руками. Наконец перед глазами прояснилось, слезы сорвались с ее ресниц, она подняла взгляд… Над ней стоял Слитерин. Он смотрел сверху вниз на нее и на Гарри, лежащего рядом, с непонятным выражением на лице – не удовлетворения, не ненависти, не чего-либо другого…

– Поднимайтесь, – приказал он.

Они встали на ноги. Эрмиона видела Джинни и стиснувшего ее руку Драко, окаменевших у лестницы, Чарли, прошедшего через кухню и теперь стоящего рядом с Роном, держа его за руку и препятствуя его попыткам сдвинуться с места.

Слитерин сделал еще шаг – но не к Эрмионе, а к Гарри, дышащему так, словно он только что бежал. Вызмеилась белая рука и, к удивление Эрмионы, кончик пальца скользнул по щеке Гарри:

– Я убил тебя, – тихо произнес Повелитель Змей. – Я видел твою кровь, текущую по моим рукам… Она жгла… Мой кузен…

Он сделал еще шаг к Гарри, слишком потрясенному, чтобы двинуться.

– И, умирая, ты мысленно проклял меня. Ты знал, какова будет сила предсмертного проклятья, насланного на того, кто одной крови с тобой. А я-то всегда думал, что ты дурак…

Гарри сморщился от прикосновения Слитерина, его зеленые глаза потемнели, почти почернели.

– Я не Годрик.

Слитерин со свистом вздохнул и опустил руку:

– Я знаю, кто ты… Гарри Поттер… Ты убил василиска, мое первое дитя… мое создание… И если ты думаешь, что моя ненависть к тебе меньше, чем к твоему предку – ты ошибаешься. Ты умрешь, как умер он, и отправишься в ад, даваясь проклятьями.

Гарри вздернул подбородок – и заговорил. Но Эрмиона не смогла понять ни слова, его шипящий голос звучал, как тысяча скользящих змей: он говорил на Змееязе.

Что бы он ни сказал, это подействовало: глаза Слитерина прищурились, он замер. Потом поднял руку и ударил Гарри по лицу – на безмолвной кухне раздался звук, словно щелкнули хлыстом. Эрмиону будто током ударило, она оттолкнула Гарри и, зажав в руке Ликант, кинулась вперед, к Слитерину – он засмеялся и снова поднял свою руку. Синий огонь слетел с его пальцев, ударив ее в грудь и швырнув на стену. Она услышала крик Гарри – сама не зная, откуда, она понимала, что этот безмолвный крик обращен к Драко.

«…Дай меч!»

«…Лови!»

Полыхнула серебристо-зеленая вспышка. Гарри поднял правую руку и схватил меч – неловко, но крепко. Она увидела, как потемнело лицо Слитерина, увидела поднятую руку Гарри с зажатым мечом – и замерла.

Потому что Чарли Висли, скрестив руки, уже стоял посередине комнаты, между Гарри и Слитерином. Он повернулся лицом к Гарри, словно бы… словно бы закрывая Повелителя Змей.

– Опусти меч, Гарри.

Гарри был ошарашен:

– Но Чарли…

Чарли был смертельно бледен, его глаза темно поблескивали.

– Гарри, – зашипел он, – ты не знаешь, что творишь.

Чарли через плечо взглянул на Слитерина: тот стоял неподвижно, глаза его были полны мельтешащих теней.

– Опусти меч.

Гарри засомневался. Глаза метнулись в сторону, хватка ослабла.

И снова… Эрмиона могла поклясться, что к нему через комнату обратился Драко, хотя губы его не двинулись и никто в комнате больше не слышал его.

«…Ты не можешь ему доверять».

«…Ну конечно же могу».

Эрмиона вскинула голову и уставилась на настенные часы. На них было девять стрелок – по числу членов семьи Висли: стрелка Перси показывала на работе, Билла – в пути, стрелки Рона и Джинни находились на смертельной опасности, а стрелка Чарли…

Стрелка Чарли показывала «дома».

– Брось меч прежде, чем он убьет всех нас, – произнес Чарли, не поднимая глаз на Гарри. – Не изображай из себя героя, Гарри, разве этого стоят жизни Рона, Джинни и Эрмионы?

Гарри побелел.

– Нет! – завопила Эрмиона, падая на колени. – Не слушай его, Гарри!

Гарри часто дышал, побелевшие пальцы стискивали эфес.

– Чарли, я не могу…

Но Чарли рванулся к нему и швырнул Гарри об стену, рука потянулась за мечом – Гарри, совершенно потрясенный, увернулся… Чарли кинулся снова, хватая меч…

Эрмиона слышала, как заорал Рон.

– Чарли, нет! Не прикасайся! – он кинулся к брату, толкнул его на пол – меч вылетел из руки Чарли и проскользнул через всю кухню. Чарли поднял руки, откинув Рона, и рванулся к мечу прямо на коленях. Мелькнуло какое-то движение – это был Драко, он дотянулся до меча, но Чарли успел первым – схватив меч, он махнул им в сторону Слитерина:

– Господин, вот он!..

Тут полыхнула зеленая вспышка, такая яркая, какой Эрмиона никогда не видела, и последнее, что она слышала, был крик Джинни.

И воцарилась тишина.

Эрмиона закрыла лицо руками.

– Это все, что я помню.

Сириус отшатнулся, его лицо перекосилось.

– Святой Бог… – пробормотал он. – Чарли? Чарли Висли? Не могу в это поверить.

Он бросил взгляд в кухню, сквозь открытую дверь она видела скорчившееся, прикрытое покрывалом тело Чарли.

– Должно быть, Заклинание Империус…

– Не знаю… – усомнилась Эрмиона.

Руки Сириуса тряслись. Он перевел взгляд от Чарли обратно к Эрмионе.

– Он протянул меч Слитерину? Он назвал его Господином?

Эрмиона кивнула:

– Я сама слышала. Мы все слышали… И еще, Сириус: чуть раньше, когда Чарли брал у меня Ликант, он произнес над ним какое-то странно звучащее заклинание.

– Ты помнишь его?

Эрмиона кивнула:

– Monitum ex quod audiri nequit.

Сириус уронил голову на руки. Когда он поднял ее, глаза были пусты.

– Это заклинание Клараудиенс, оно дает возможность связаться с кем-то, кто далеко…

Эрмиона кивнула:

– Думаю, он что-то передал Слитерину…

Сириус нахмурился.

– Не переживу их пробуждение… – она поняла, что он имел в виду Рона и Джинни. – Надеюсь то, что это было Заклинание Империус, смягчит весть для Молли и Артура.

Эрмиона медленно присела, голова пошла кругом.

– Я не думаю… – произнесла она.

Сириус поднял на нее глаза:

– Ты же не думаешь, что Чарли…

– Нет, – перебила она его, поднялась на ноги, не воспользовавшись предложенной помощью Сириуса и прошла в сторону открытой на кухню двери. Она слышала, что Сириус встал и последовал за ней, и, склонив голову, замерла в дверях, глядя на настенные часы.

Стрелки Рона и Джинни вернулись к отметке дома, Перси по-прежнему был на работе, Фред и Джордж в пути, Билл… Билл был дома. Следующая была стрелка Чарли и она тоже была дома.

Прикусив губу, Эрмиона медленно повернулась к накрытому телу на полу, опустилась на колени и решительным движением скинула покрывало прочь.

Сириус подскочил от неожиданности:

– Эрмиона! Что ты делаешь?!

Но она уже изучала его – тело, неподвижное, уже остывшее, лицо – словно спящее… Подавив дрожь, она потянулась к его правой руке и повернула ее ладонью вверх.

Шрама не было.

Сириус вытаращил глаза:

– Что такое?..

Бросив руку, она поднялась на ноги.

– Чарли коснулся меча, – объяснила она. – Он не Магид, меч должен был обжечь его.

– Эрмиона, я не… – покачал головой Сириус.

Она знала, что нужно делать, и поспешила к камину, где на каминной полке были в ряд выставлены семь шкатулок с именами младших Висли: начиная с Билла – с левого края – и заканчивая Джинни – с правого. Эрмиона взяла одну из серебряных коробочек, щелкнув, открыла ее, высыпала на ладонь немного порошка и кинула искрящуюся массу в волшебный огонь, всегда горевший в камине семейства Висли.

Пламя стало оранжевым, потом синим, и по комнате распространился резкий музыкальный звук. Эрмиона ждала, затаив дыхание: пламя потемнело, затвердело, и из него возникли голова и плечи, знакомое лицо повернулось к ней, удивленно моргая, убирая с глаз рыжие пряди…

– Эрмиона?.. – удивленно спросил он. – Что такое? Обычно только мама используется этот способ добраться до меня. Что-то случилось?

Эрмиона перевела дух.

– Привет, Чарли…

**************

Сначала вернулся свет и запел под веками. Потом пришла боль – дикая боль, в плечах, спине, ногах, словно его расплющили об стену. А может, так оно и было? Гарри медленно открыл глаза, и мир затанцевал перед ним в вихре цвета: изначально синий, он раскрашивался зелеными, черными и красными мазками.

Приподнявшись на локтях, он огляделся. Он находился в огромной комнате, стены и пол которой казались выложенными голубым мрамором, на стенах висели черные бархатные шитые серебром гобелены. Комната была заставлена палисандровой мебелью – стулья, столы, скамьи, громоздкий дубовый шкаф с огромными дверцами, стоящий у дальней стены. Потолок был настолько высок, что терялся в бесконечной темноте. Ни дверей, ни окон видно не было.

– Доброе утро, – произнес голос ему в ухо. Или, может, день, или ночь – чертовски трудно утверждать что-то наверняка в этом месте. Как твоя голова?

Гарри огляделся – это причинило боль. Прислонившись спиной к синей мраморной стене, рядом сидел Драко – судя по виду, совершенно невредимый, по-прежнему босой, в окровавленной рубашке, на который были черные полосы, словно его волокли по земле. Гарри снова удивился – что же произошло, после того, как они отключились? Последним, что он помнил, была яркая зеленая вспышка.

Он вздрогнул.

– Моя голова? Отвратительно. Мы где?

– Не знаю.

– А как мы сюда попали?

– Тоже не знаю.

– Раздвигаем границы своего невежества, да, Малфой?

Драко не ответил.

Гарри медленно сел и почувствовал что-то мокрое у себя на груди. Опустив взгляд, он увидел, что рукав его белой рубашки побурел от крови – местами уже сухой и твердой, а местами совсем свежей. Или мы здесь не так долго, – прикинул он, – или я все еще кровоточу. Закатав рукав, он увидел длинный сочащийся порез и сморщился.

Словно всколыхнувшись от вида его собственной крови, память вернулась к нему, а вместе с ней и страх.

Гарри вскинул глаза на Драко.

– Эрмиона… Рон… и Джинни… они…

Драко отвел глаза:

– Я не знаю.

Избегая встречаться глазами с Гарри, он поднялся. Ступая босыми ногами по мраморному полу, он беззвучно обошел комнату, ведя по стене рукой – высматривал щели и трещины, догадался Гарри. Он напоминал кошку, обследующую новые границы своей территории.

«…Может, ты и не знаешь, – подумал ему Гарри. – Но что ты думаешь?»

Драко не обернулся, но замедлил движение у противоположной стены.

«…С Эрмионой все в порядке – я это чувствую. Думаю, что с Роном и Джинни тоже все хорошо, – Драко обернулся и взглянул на него. – Но обещать ничего не могу».

«…Я знаю, – Гарри не мог сказать, откуда, но его посетило чувство, что Драко прав: с Эрмионой все хорошо. Возможно, его разум сказал ему это только потому, что иначе он не смог бы мыслить… – А как насчет Чарли?»

Драко замер напротив гардероба, его плечи напряглись. Слегка сморщившись от боли в спине, Гарри поднялся и подошел к нему.

– Мне только показалось, – произнес он, глядя Драко в затылок, – или же Чарли и Слитерин были заодно? Одной командой?

Драко обернулся и посмотрел на него.

– Ага, – согласился он. В его серых глазах была видна определенность. – За исключением дружеских похлопываний по спине.

– Но это невозможно, – не согласился Гарри. – Чарли бы этого не сделал.

– Согласен, – Драко снова повернулся к гардеробу, дернул дверцы на себя и заглянул внутрь. Похоже, внутри были кипы темной одежды и что-то сверкающее – наверное, драгоценности. Драко потыкал их пальцем. – Я не уверен, что это был Чарли.

Его чуть приглушенный голов ударил Гарри по ушам.

Гарри захлопал глазами:

– Не Чарли?

– Нет, – твердо произнес Драко и вдруг удивленно вскрикнул, – Поттер, смотри-ка! – Он высунул голову из гардероба, задорно ухмыляясь. – Глянь, кто-то оставил тебе подарочек.

Он достал что-то, полыхнувшее серебром и кумачом в голубом свете комнаты.

Гарри остолбенел от изумления: это был определенно меч Годрика Гриффиндора – именно такой, каким он запомнил его, ну, разве что, возможно, чуть меньше – но только потому, что сам Гарри за это время вырос.

Он принял меч из рук Драко и пробежал пальцами вдоль гладкого блестящего лезвия, взглянул на рубины, образовывающие на эфесе фигурку готового к прыжку льва.

– С чего бы ему оставлять здесь это? – громко изумился он.

Драко пожал плечами:

– Без понятия. Но я скажу тебе одну вещь: когда я наконец соберусь написать Лучший в мире путеводитель для психов, это место удостоится восторженного отзыва. Размещение – превосходное. Одежда и оружие – предусмотрено. Местный главный псих, похоже, оставил нас одних, пока он действительно не понадобится. Психорейтинг четыре с половиной звездочки. Будь здесь еще еда, я бы поставил пять.

Гарри, у которого в желудке от голода начинало бурчать, был в ужасе:

– Здесь нет еды?

Драко покачал головой:

– Я не нашел, хотя несколько раз осмотрел комнату.

– Думаю, что все равно не стоило бы доверять тому, что для нас здесь приготовили бы.

Осторожно держа меч, Гарри прошел и плюхнулся на скамью, начав его изучать. Драко присоединился к нему со своим мечом.

– Эй, Поттер, я тут нашел у себя в кармане Зубозастревательный Шоколадный батончик. Хочешь половинку?

– Лучше оставь, – мрачно отказался Гарри. – Возможно, это все, что у нас есть, – он раздраженно покосился на Драко, поедающего свою половинку.

– Я думаю, тебе стоило бы сейчас занять свой маленький разум тем, как нам отсюда сбежать.

Драко проглотил и скорчил рожу:

– Бр-р… Как паклю жуешь… Слушай, Поттер, отсюда нет выхода.

– А откуда у тебя такая уверенность?

– Ну, здесь нет ни окон, ни дверей, никаких тайный ходов, никаких щелей между камнями – даже наверху…

– А я-то думал, что ты Составитель Планов! И что же с тобой случилось?

– Я не сказал, что у меня нет плана: у меня их целых три.

– И какие же?

Драко пожал плечами:

– Первый: дождаться, пока Слитерин придет и убьет нас. Второй: ждать здесь, когда придет Слитерин и сделает нам что-то настолько ужасное, что мы сами пожелаем умереть.

– А третий?

– Слитерин совершенно забыл про нас, и мы умрем от голода. По сравнению с предыдущими вариантами это просто победа.

– Умрем от голода? – взвился Гарри. – И это план, который ты называешь выигрышным!? – Просто мне показалось, что это было бы наилучшим выходом.

– Ха! – мрачно произнес Гарри. – Мы съедим друг друга, как те американцы, чей самолет потерпел катастрофу…

– Что ж, на то были особые обстоятельства, – заметил Драко, – только они имели выбор – та еда, что раздается в полете. У нас его нет.

Гарри по-прежнему выглядел мрачным.

– Отлично, теперь я буду более осмотрительным.

– Это почему? – уязвленно поинтересовался Драко.

– Я тебя знаю: как только голод даст о себе знать, ты стукнешь меня по башке и брезгливо сожрешь с последним кусочком шоколадки.

– Ничего подобного.

– Еще как сожрешь.

– Это бессмысленный спор.

– Зато он помогает провести время.

– Я могу придумать лучший способ провести время.

– Не знал, что ты делаешь такие бутерброды…

– Что? Бр-р, это отвратительно, я не это имел в виду. Даже если бы я делал такие бутерброды, ты был бы последним в моем списке – ты слишком маленький и лохматый.

– Я такого же роста, как и ты! Не знаю – да любой, кто одевается также, как и ты… всем вниманием обязан только своим волосам…

– Внимание к моим собственным волосам не делает меня геем. А вот внимание к твоим волосам вполне могло бы сделать. В любом случае, это смехотворное предположение. Кто гей – я?! Я, Драко Малфой, в которого влюблены все женские особи старше двенадцати? Тот, кого журнал «Юная ведьма» уже шесть раз вносила в список Самых Желанных? Автор ставшей бестселлером автобиографии «Почему мне нравится заниматься этим с девчонками?»

– Стой. Не смеши меня. У меня уже живот болит. И все тело ноет.

– Вполне может быть, – согласился Драко. – Слитерин шарахнул тебя об стену. У тебя теперь фонарь под глазом. Очень спортивный вид.

– Зато ты очаровательно невредим, – обиженно заметил Гарри.

Вместо ответа Драко поднял руку и закатал рукав: правое запястье распухло и стало иссиня-черным:

– Растяжение, – коротко пояснил он.

Гарри присвистнул:

– Похоже, тебе больно…

– Да ерунда, все прекрасно.

– Помолчи, Малфой. Хочешь, я попробую полечить его?

Гарри мог бы поклясться, что какое-то мгновение Драко колебался. Потом он вздохнул: – Валяй. Пробуй.

Гарри протянул руку и установил ее над запястьем Малфоя.

– Асклепио, – произнес он.

Ничего не произошло.

Гарри снова попробовал:

– Асклепио!

И снова бесполезно.

Гарри прикрыл глаза и всю свою энергию и силу – каждую ее унцию! – сконцентрировал на магии, магии и лечении, сконцентрировался на форме волшебства, на мыслях о нем, прочувствовал его и подчинил своей воле.

– Асклепио! – отчеканил он и, открыв глаза, уставился на выражение лица Драко. Опустив взгляд на руку, он увидел, как синяк бледнеет, опухоль спадает, но все равно запястье было еще далеко от нормального.

Драко отдернул руку и начал с удивлением ее разглядывать.

– Почти получилось, – с удивлением отметил он.

– Дай я еще попробую, – предложил Гарри.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – покачал головой Драко, в его глазах прыгали веселые искорки.

Гарри собрался возразить, уже открыл рот – и замер. Сердце застучало в груди с такой силой и частотой, словно он только что пробежал по крайней мере милю, он неожиданно почувствовал усталость и слабость.

– Здесь происходит что-то странное, – обратился он к Драко, наблюдавшему за ним с симпатией и сочувствием в серых глазах, но без всякого удивления. – Что такое, Малфой? Почему мне было так трудно? – Беспокойство сделало его голос резким. – Со мной что-то не в порядке? Если да, то скажи мне – я хочу знать!

– Если что-то не в порядке с тобой, то и со мной тоже. Я раз шестьдесят произносил заклинания, пока не добудился тебя. Ничего не происходило, я просто измучился, будто бы бился об стену.

Он покосился на Гарри: в голубоватом свете комнаты его глаза стали голубыми, как у Рона.

– Дело не в нас. Дело в этой комнате.

– Что? Откуда ты знаешь?

Драко вздохнул.

– Потому что я знаю, где мы. Ох, не в смысле, что у меня есть хоть малейшее представление, где мы находимся географически… Мы в тюрьме. Тюрьме для Магидов.

Драко взглянул на Гарри, выглядящего ошеломленным.

– Стены… Ты взгляни на стены.

Гарри потянулся и коснулся рукой стены – холодной и гладкой – совсем не из мрамора, каким он себе мог его представить. Потому как это и не было мрамором. Постепенно понимая, что случилось, он медленно повернулся к Драко, усмехнувшегося без малейшего признака веселья.

– Я знал, что рано или поздно это произойдет. Что там нам говорил Лупин? Самое твердое вещество в мире, отражающее магию, не разбиваемое и не разрушаемое…

Гарри зажмурился.

– Адмантин… Мы в адмантиновой клетке.

**************

Джинни никогда не видела, чтобы в Норе царило такое смятение. Мистер и миссис Висли, конечно же, уже вернулись; в кухне бледный, как смерть, мистер Висли шепотом вел напряженную дискуссию с большой группой Ауроров; миссис Висли, вся в слезах, наобнимавшись и нацеловавшись с вернувшимися к жизни Роном, Джинни и Эрмионой, удалилась к себе, чтобы прилечь. Нарцисса вернулась в Имение, а Сириус отправился в Министерство, чтобы оказать посильную помощь в идентификации фальшивого Чарли Висли.

– Он готовил обед, – рассказывала Джинни, сдерживая тошноту, – и мы почти уже садились есть. Это мог быть кто угодно. Пожиратель Смерти, Червехвост – кто угодно! – она сжала кулаки. – Чувствую себя полной дурой.

– Когда ты смотришь на кого-то, то считаешь, что он – именно тот, кто есть, – тихо произнесла Эрмиона совершенно безжизненным голосом. – Я считала, что Гарри – это человек, которого я знаю лучше всех на свете, однако в течении двух дней я принимала за него Драко…

Рон тоже собирался что-то сказать, но в этот момент дверь открылась и вошел Чарли. Он был сильно усталым – тени залегли под его обычно бодрыми зелеными глазами, рыжая шевелюра была взлохмачена.

– Всем привет, – произнес он осторожно.

Никто не шелохнулся.

– Эй, на этот раз это действительно я, – несколько раздраженно заметил он.

Все внимательно разглядывали его. Никто не двигался. Рон нахмурился.

Чарли раздраженно фыркнул.

– Ну, что ж, спросите меня о чем-нибудь, – предложил он. – Например, какой любимый цвет у мамы. Или какие конфеты больше всего любит Перси. Или…

– Как меня зовут? – спросил Рон, в глазах которого появилось какое-то дикое выражение. – Какой сейчас год?

Чарли округлил глаза.

– Слушай, мы же тут проверяем истинность Чарли, а не тяжесть черепно-мозговой травмы.

– Какое мое второе имя? – настойчиво повторил Рон.

– Аврелиус, – быстро ответил Чарли.

Теперь отреагировала даже Эрмиона.

– Аврелиус? – переспросила она, уставясь на Рона.

Рон напрягся:

– А какие проблемы с именем Аврелиус?

– Ну, для начала твои инициалы образуют слово Сырой (RAW).

Судя по всему, Рону это не приходило в голову:

– И правда…

Теперь Чарли улыбался устало:

– Твое среднее имя Аврелиус. Твой любимый цвет – красный, а бордовый ты ненавидишь. Когда тебе было десять, ты рыдал, что мама не разрешает тебе стать членом банды мотоциклистов и изменить свое имя на Бешеный Убийца, а в прошлом году ты сказал мне, что считаешь самой красивой девушкой в школе…

Дата добавления: 2015-07-13