До революции 1917 г.)

Второй Кондратьевский цикл (от реформ 1861 г.

Соотношение сил между основными центрами социальных инноваций («феодально-реформаторским», «либерально-реформаторским» и «революционно-демократическим») обусловило умеренный и половинчатый характер реформ, было освобождено 22,5 млн. помещичьих крестьян, но не был решен земельный вопрос. Фактически реализовывалась формула – «свобода в обмен на землю», ибо 2/5 земель, ранее находившихся в пользовании у крестьян, было «отрезано» в пользу помещиков. Кроме того, собственные наделы крестьяне обязаны были выкупить. В рамках общей реформы проводились реформы финансовой системы (учреждение Госбанка в 1860 г.), местного управления (земская и судебная в 1864 г., городская в 1870 г.), военная (введение всеобщей воинской повинности с 1874 г.). При всей кажущейся умеренности по своему инновационному воздействию они были сродни петровским.

Реформы обычно считаются точкой отсчета вступления России на капиталистический путь развития (спустя 250 лет после начала капитализации Западной Европы). Столь значительная временная задержка демонстрирует еще один классический пример сдерживания диффузии нововведений внешней, мощной границей, в данном случае государственной, территориальной системы.

За первые 20 лет (после 1861 г.) в России завершился промышленный переворот. Через 30 лет (к 1890 г.) объем промышленного производства вырос в 7 раз. Шел интенсивный процесс концентрации на всех уровнях. Доля крупных (более 1000 занятых) предприятий за 24 года (с 1866 по 1890 гг.) увеличилась более чем вдвое, численность занятых – более чем в три раза, а объем производства – в пять раз. Одновременно шел интенсивный процесс учредительства – с 1869 по 1873 гг. было основано 281 акционерное общество с уставным капиталом около 700 млн. руб. В 1873 – 1878 гг. разразился первый циклический кризис (знаменующий усиление нисходящей кондратьевской волны). Затем короткий подъем, далее вновь кризис и депрессия вплоть до 1886 г., а с 1887 г. – новый подъем, т.е. развитие страны шло как бы рывками, система самоорганизовывалась через постоянную внутреннюю переструктуризацию.

Диффузию нововведений четко отражают динамика и география железнодорожного строительства. За 25 лет (1865 – 1890 гг.) длина железных дорог выросла в 7,6 раз (до 29 тыс. км), преимущественно в Центре, на Западе и Юге империи – основных районах промышленной революции. К 1900 г. протяженность железных дорог составляла 43 тыс. км., при этом их плотность четко отражала особенности инновационных процессов, которые обусловливались как индустриальными инновациями, так и внешнеторговыми и конкурирующими (водный транспорт). Число пароходов с 1868 по 1895 г. возросло в 4 раза (в основном, на Волге), и это несмотря на нарастающую конкуренцию железнодорожного транспорта. Бурное развитие в начале ХХ в. переживала почтово-телеграфная связь России, стремясь обеспечить возросшие потребности социальной практики в обмене и распространении информации.

Стремительное распространение индустриальных инноваций и связанного с этим распространением промышленного труда и промысловых занятий населения, развитием инфраструктуры индустриальной организации производства отразилось на структуре доходов. Так, в их общей структуре, доход от железных дорог и связи увеличился с 5% в 1885 г. до 26% в 1910 г. Промысловые налоги за этот же период возросли на 451%, а сбор с доходов от денежного капитала на 668%.

Инновации проникали в Россию с их финансовым носителем – иностранными инвестициями. Их резкое нарастание особенно стало заметным в 1880 – 1890 гг. Общая доля иностранного капитала в лидирующих (машиностроение, химия, металлообработка) и ресурсных (горная) отраслях промышленности достигла к 1880 г. 40%.

В отраслевой структуре на первое место по стоимости продукции вышла пищевая промышленность (48%), текстильная переместилась на второе (30%), машиностроение – на третье (около 9%).

В сельском хозяйстве инновационный процесс протекал крайне замедленно и блокировался как общим консерватизмом, так и аграрным кризисом 1870 – 1890 гг. Наиболее быстро капиталистические инновации продвигались на Западе и Юге империи.

К 1895 г. была окончательно присоединена Средняя Азия, а уже к 1896 г. в Ташкент пришла железная дорога. Сюда инновации распространялись из Европейской России.

Распространение индустриальных инноваций привело к росту рабочего класса и городского населения, гораздо более восприимчивых к инновациям. Если в 1867 г. в крупной промышленности и на железной дороге было 706 тыс. рабочих, то к 1890 г. их численность возросла до 1432 тыс. чел. Это способствовало более быстрому обмену информацией и стремительному распространению любых инноваций. Именно этот фактор, не в последнюю очередь через активные коммуникации, способствовал росту революционных настроений.

С 80-х гг. XIX в. начинается массовое стачечное движение. Именно районы высокой концентрации пролетариата создали региональную среду наиболее благоприятную для распространения марксистских инноваций.

В эти же годы происходит геополитическая переориентация России от союза с Германией и Австро-Венгрией на союз с Англией и Францией, как результат нарастающего инновационного влияния последних.

В заключительном десятилетии XIX в. продолжалось внедрение индустриальных нововведений. Протяженность железных дорог возросла до 52 тыс. км, охватив первичной сетью всю обжитую территорию страны. Транспортные инновации потянули за собой цепочку промышленных инноваций, в первую очередь, в машиностроении и черной металлургии. Вплоть до 1870-х гг. все паровозостроение было сосредоточено в Санкт-Петербурге, однако уже с начала 1870-х гг. возникают Коломенский и Людиновский паровозостроительные заводы, налаживается производство на Воткинском заводе. Таким образом, наблюдается все та же инновационная картина: первоначальное возникновение в Петербурге, затем диффузия в Центр и на Запад, далее на Урал и Юг, к основным металлургическим базам. Иными словами, инновации первоначально ориентируются почти всегда на столичность, территориальную близость к генерирующим центрам, трудовые ресурсы и староосвоенность, и лишь затем перемещаются в районы, действительно оптимальные для их размещения по совокупности факторов размещения.

В 1860 г. общие масштабы добычи угля в России не превышали 300 тыс. тонн, в том числе 61% – в Польше и 33% – в Донбассе. К 1880 г. ситуация меняется: 39% – в Польше, 43% – в Донбассе и 12% – в Мосбассе. К 1900 г.: 25% – в Польше, 68% – Донбассе, менее 2% – в Мосбассе и около 2% – в Сибири. Территориальная динамика развития угольной отрасли вновь демонстрирует общие особенности инновационной модели – переток инноваций с Запада на Юг и Восток через Центр.

К концу века стремительно возник еще один ареал индустриального роста – Кавказ, на базе вначале нефтяной промышленности, а затем производств нефтеэнергохимического цикла. Если к началу реформ добыча нефти не превышала 10 тыс. т., то уже в 1880 г. она достигала 350 тыс. т., а к 1900 г. – превысила 10 млн. т., и Россия вышла на первое место в мире по ее добыче.

В XIX в. возврат к «человеческому» фактору в инновациях правительство продемонстрировало в отношении входящей в состав России Польши. Был издан целый пакет законоположений и распоряжений, устанавливающих огромные льготы для иностранцев, желающих переселиться в эту новую российскую провинцию. В результате только за 10 лет (с 1818 по 1828 г.) в Польшу переселилось около 250 тыс. немцев. Фактически речь шла об особой экономической зоне в составе России. В результате в Польшу в обход таможенных барьеров устремились из Германии полуфабрикаты. Произведенная из них готовая продукция затем практически без пошлины вывозилась на восток. В этом главная причина польского экономического чуда, и Польша, как и Прибалтика, из задворок Европы превратилась в западный парадный регион супердержавы, обладающий всеми преимуществами близости к ведущим инновационным центрам Европы. В результате, только за последнюю четверть XIX в., численность занятых в польской промышленности выросла почти в 3 раза, а годовое производство более чем в 4 раза. При этом любопытно, что территориальная структура промышленности Польши во многом повторяла структуру Европейской России.

В конце XIX в. все большие масштабы приобретал импорт капитала, который шел в страну вместе с технологическими и организационно-управленческими нововведениями. К началу ХХ в. 1/3 всех акций и облигаций акционерных обществ находилась за границей, а приток иностранного капитала только за 5 последних лет XIX в. составил 600 млн. руб. По национальной принадлежности около 30% капитала было бельгийского, по 22% – французского и германского, около 15% – английского.

Острое столкновение капиталистических инноваций с феодальной структурой российских пространств привело в начале ХХ в. к обострению всех видов внутрисистемных противоречий. Исключительно высокая концентрация пролетариата, как на единичных предприятиях, так и в ограниченном числе центров и районов резко динамизировала информационные потоки, которые словно степной пожар стремительно распространялись среди территориальных общностей и социальных групп. Результатом был мощнейший рост революционных настроений в стране. Мировой центр революционных инноваций переместился в Россию. Биение революционной мысли в различных слоях общества кристаллизовалось в специализированных институтах – партиях. К революции 1905 г. все основные политические инновации получили организационное оформление. Происходил бурный рост профсоюзов.

В середине 1906 г. Председателем правительства назначается П. Столыпин, который предпринимает попытку использования капиталистических инноваций прусского типа для реформирования аграрного сектора экономики. После роспуска 3 июня 1907 г. 2-й Думы в России начался период так называемой столыпинской реакции (1907 – 1910 гг.).

Промышленность России вплоть до 1909 г. находилась в глубокой депрессии.

В аграрном секторе была избрана прусская инновационная модель развития капитализма, основанная на насильственном разрушении общины. Однако эта инновация потерпела неудачу. За 10 лет (с 1907 по 1916 г.) из общины выделилось 2 млн. домохозяев, но к 1915 г. 2/3 их продали свою землю. Тем не менее, это усилило дифференциацию в деревне, привело к росту закупки сельхозмашин, развитию кредитной кооперации. За 4 года (1906 – 1910 гг.) переселилось 2,5 млн. человек. Эта переселенческая политика являлась способом перемещения материальных носителей капиталистических инноваций на окраины империи при одновременном ослаблении земельного вопроса в Центре.

В 1909 г. начинается новый экономический подъем, пришедшийся на пик восходящей фазы второго Кондратьевского цикла. За 5 лет (к 1913 г.) добыча угля возрастает с 25,5 до 35,4 млн. т., выплавка чугуна – с 2,8 до 4,5 млн. т., стали – с 2,6 до 4 млн.т., потребление хлопка – с 340 до 414 тыс. т. В деревне наблюдается рост посевных площадей со 100 до 107 млн. га. Началось крупное городское строительство, цикл обновления фондов. В значительной мере подъем опирался на заказы, связанные с подготовкой к новой войне, поэтому росла преимущественно тяжелая промышленность, а в текстильной депрессия так и не была преодолена. Вновь наблюдается сильнейшее воздействие циклов милитаризации на общую динамику развития экономики.

Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война привела к стремительному росту милитаризации экономики, общему экономическому росту. Однако все современные вооружения (самолеты, автомобили, моторы) поступали из-за границы. Слабая индустриальная структура империи оказалась не в состоянии адекватно среагировать на эту мощнейшую социальную инновацию. Продолжалась деградация аграрного сектора. К 1917 г. работоспособное мужское население сократилось на 47% за счет мобилизации (общее число мобилизованных превысило 15 млн. чел.), поголовье лошадей – с 17,9 млн. голов в 1914 г. до 12,8 млн. голов в 1917 г., подорвав саму возможность даже низкоэффективного земледелия. В результате этого посевные площади сократились на 12%, а валовой сбор – на 26%. Из 219 металлургических заводов действовали только 145.

Если в 1915г. рост стоимости производства к предыдущему году составил 15%, то в 1916 – только 4%, в 1917 г. – 31%. Надвигался коллапс на транспорте, ибо низкоплотная сеть железных дорог оказалась не в состоянии обеспечить массовые перевозки грузов и людей.

В этих условиях стремительно нарастало проникновение иностранного капитала во все сферы национальной экономики. Доля иностранного капитала к 1917 г. достигла 50%.

При этом на первое место вышли капиталы стран-союзниц (33% – французский, 23% – английский) при сохранении высокого участия немецкого (20%), бельгийского (14%) и росте американского (5%). Создались все условия для системного кризиса. Россия неудержимо входила в зону очередной точки бифуркации.

4.5. Третий Кондратьевский цикл (1917 – 1955 гг.):

от 1917 г. до «сталинской» индустриализации, «сталинская» индустриализация, война и послевоенное восстановление

Дальнейшим нарастанием кризисных явлений в России характеризовался 1917 год. Валовая продукция промышленности сократилась за год на 37%. Только за первую половину года было закрыто свыше 500 предприятий с числом занятых более 100 тыс. чел.

В районах тяжелой промышленности на Урале и Донбассе к осени было закрыто до 50% предприятий. Нарастала инфляция (по сравнению с 1913 г. цены возросли в 2,5 раза). При этом в Москве цены на продукты питания выросли более чем в 8 раз. Государственный долг превысил 40 млрд. руб., в т.ч. 15 млрд. руб. – иностранным государствам.

Следствием семи лет войн явилась колоссальная разруха народного хозяйства. К 1920 г. объем промышленной продукции составил 14% к уровню 1913 г., производство чугуна и стали упало ниже 5%, производство текстиля сократилось в 23 раза, 70% подвижного состава было недееспособным, грузооборот упал в 3,5 раза. Поставки продовольствия в город сократились более чем в 3 раза. Численность рабочих крупной промышленности упала с 2,6 до 1,2 млн. чел. (ниже уровня 1890г.!). Общие убытки были оценены в 39 млрд. руб. золотом. Страна оказалась отброшенной на 40 лет назад. Окончание Первой мировой и Гражданской войн, падение царизма и Временного правительства позволили вернуться к экономическому строительству.

В феврале 1920 г. была образована Государственная комиссия по электрификации России, подготовившая одну из самых впечатляющих технико-экономических и культурных инноваций. В декабре 1920 г. на Всероссийском съезде Советов был принят Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО), план научно-технического и организационно-управленческого прорыва. Однако реализация подобного грандиозного комплекса инноваций требовала поиска механизмов накопления инвестиционных, трудовых и технологических ресурсов.

Поэтому буквально несколько месяцев спустя в стране разворачивается другой комплекс инноваций – новая экономическая политика (НЭП). Суть ее – в сочетании политики опоры на собственные силы территориальных хозяйственных подсистем (для чего им предоставляется достаточно высокая степень самостоятельности), с самостоятельностью отдельных товаропроизводителей как основы для накопления необходимых для развертывания второй промышленной революции ресурсов. В результате промышленность за 1921 г. увеличивает масштабы производства на 225%, при этом производство тканей увеличилось в 3 раза. Уже в 1922 г. вступает в строй Каширская ГРЭС – первый крупный объект новой индустриальной волны.

НЭП был классическим примером борьбы инноваций, взаимодействия модернизационных и реставрационных волн, схваткой между капитализмом и социализмом.

Еще одной прорывной инновацией стало создание в декабре 1922 г. СССР как крупнейшее геополитическое событие мирового значения, позволившее создать условия для диффузии социалистических инноваций на всем пространстве северной Евразии. Подавляющая часть территориальных природно-хозяйственных систем в границах СССР была абсолютно не готова не только к инновациям второй промышленной революции, но и просто к индустриализации. Это предопределило потребность в резкой активизации миграционных потоков для имплантации носителей индустриальных инноваций в периферийные системы. Требовались очень высокие затраты на образование и подготовку кадров, и все равно неизбежными были низкая эффективность и малая «инновационность» труда новых рабочих и специалистов.

К концу восстановительного периода (1924 г.) все еще сохранялись преимущественно худшие параметры структуры промышленности. Прежде всего, резко (в два раза) сократилось число предприятий. Хотя число рабочих все еще составляло 80%, а объем продукции – 2/3 от уровня 1913 г., однако, по сравнению с 1921 г., наблюдалась положительная динамика: численность рабочих увеличилась на 13%, а производство продукции – в 2,3 раза. Изменилась в худшую сторону отраслевая структура промышленности. Ведущими отраслями оставались: легкая (1/3 против 29% в 1908 г.), горнозаводская (25% занятых) и машиностроение с металлообработкой (12,5 против 20% в 1908 г.), пищевая (10% против 36% в 1908 г.). Ухудшился топливный баланс. В структуре потребляемого промышленностью топлива на первое место вышли дрова (около 40%), затем – уголь (около 40%), нефть – 15% и торф – 5%. Подобная ситуация – прямое следствие разрушения инфраструктуры, в первую очередь транспорта.

Характерной иллюстрацией особенностей восстановительной инновационной волны является ситуация в угледобывающей промышленности. В 1920 – 1921 гг. на долю Донбасса приходилось 60% общесоюзной добычи угля, против 87% в 1913 г. Но уже в 1923 – 1924 гг. при общем удвоении добычи доля Донбасса возросла до 77%. Напротив, доля Урала снизилась с 13% до 7%.

Одним из мощных негативных факторов, блокирующих инновационный процесс практически во всех регионах, стал сильнейший износ оборудования. В сочетании с утерей и деквалификацией кадров он создал крайне неблагоприятный фон для индустриальных инноваций новой волны. Вместе с тем, это позволило с большей легкостью распрощаться с прежним технологическим «основанием».

«Сталинская» индустриализация: мобилизационная экономика

В 1925г. на XIV съезде ВКП (б) принимается принципиальное решение об индустриализации. В основу плана ставятся задачи переоборудования старых предприятий на новой технологической основе (т.е. приоритетное развитие старых индустриальных ареалов), создания новых отраслей, ранее отсутствующих в России, модернизации оборонной промышленности, создания материальных основ для коллективизации.

В территориально-управленческом плане, в условиях слабости инфраструктурного каркаса был взят курс на формирование таких административно-территориальных единиц, в границах которых можно было с высокой степенью автономности решать задачи создания полюсов роста (Московская промышленность, Ивановская и т.п.). В технологическом плане впервые в мире создавались отраслевые инновационные комплексы, включающие в состав систему подготовки кадров, систему научных учреждений-разработчиков технологических нововведений и собственно серийные заводы. Это схема даже не третьего, а четвертого Кондратьевского цикла.

В 1926 – 1927 гг. на развитие промышленности инвестируется более 1 млрд. руб. (в ценах 1980-х гг.). Вводятся в строй Шатурская ГРЭС, электростанции в Ташкенте и Ереване, Волховская ГЭС, утверждается проект крупнейшей в Европе электростанции – Днепрогэс. В итоге, если к 1927 г. валовая продукция промышленности лишь на 11% превысила уровень 1913 г., то мощность электростанций – в 2,5% раза.

В 1929 г. V Съезд Советов СССР принимает 1-й пятилетний план с выделением около 6 млрд. руб., при этом почти 80% средств, направляемых в промышленность, вкладывалось в тяжелую индустрию. В план была заложена кардинальная структурная перестройка промышленности с резким увеличением доли новейших отраслей.

Одновременно началась форсированная коллективизация, в значительной мере в целях повышения товарности сельского хозяйства. Для обеспечения инновационной волны в сельскую местность было направлено 25 тысяч рабочих крупнейших промышленных центров.

В 1930 г. XVI съезд партии ставит задачу развернутого наступления социализма по всему фронту, что предполагало завершение структурных и содержательных изменений во всех сферах экономики и жизни общества. Доля промышленности в народном хозяйстве возросла до 53% (против 42% в 1913 г.). Постановлением съезда был взят стратегический курс на ускоренное развитие восточных районов, лучше обеспеченных сырьем для индустриальных технологий. Съезд поставил конкретную задачу – создание новой мощной угольно-металлургической базы в виде Урало-Кузнецкого комбината. Для этого было развернуто строительство новых (Магнитогорского и Нижнетагильского) металлургических комбинатов, реконструкция существующих с созданием соответствующей рудной и энергетической баз для них. Параллельно в рамках крупнейшего инновационного проекта строился Кузнецкий металлургический комбинат, форсировалась добыча угля в Западной Сибири. Максимально привлекались иностранные специалисты для экспертизы проектов и консультаций. Расширялся специальный заграничный институт приемщиков оборудования. В этом же постановлении ставилась задача изучения рынков сбыта в передовых капиталистических странах, введения в практику созыва научных съездов и конференций с участием крупных иностранных ученых, получение иностранной специальной литературы и улучшения работы советских специальных журналов. Это четкая и логично выстроенная линия на максимальное ускорение диффузии западных нововведений во все сферы советской экономики.

Параллельно решались и кадровые вопросы путем укрепления материально-технической базы вузов, расширения приема учащихся и улучшения их социального состава. Была расширена практика стажировок за границей.

Таким образом, просматривается четкая схема мобилизации всех видов ресурсов для решения задачи максимально быстрой диффузии нововведений. Здесь важно отметить, что в СССР было принято единственно правильное решение о концентрации интеллектуального потенциала в локальных точках пространства (вузы, НИИ, КБ и другие научно-исследовательские и опытно-конструкторские институты) для повышения вероятности возникновения инноваций, ускорения процесса их материализации, повышения эффективности научно-исследовательских работ в целом в условиях низкой плотности инновационного потенциала страны.

Первая пятилетка завершилась впечатляющим прорывом: численность рабочих и служащих удвоилась, превысив 22 млн. человек. В течение 4 лет был обеспечен устойчивый рост промышленной продукции в 22% ежегодно, что позволило превысить уровень 1913 г. в 2,7 раза, при этом продукция тяжелой промышленности возросла в 3,5 раза, машиностроения – в 7 раз. В итоге к 1932 г. промышленность давала до 70% ВНП[12].

Было построено и реконструировано около 1500 предприятий. Продолжалась социальная и технологическая революция в деревне. К концу 1932 г. было коллективизировано свыше 60% хозяйств, которым принадлежало почти 80% посевных площадей. За годы пятилетки село получило 121 тыс. тракторов и на 1,5 млрд. руб. сельхозмашин.

Важнейшая инновация этого периода – культурная революция, основой которой стала новая всеохватывающая система образования. Это стало важнейшим условием резкого повышения восприимчивости населения к инновациям, повышения его собственной креативной способности. Именно система образования позволила впервые за все годы существования исторической России сформировать в ее границах собственные центры социальных и технологических инноваций. Она закладывала условия для достижения инновационного паритета с Западом. За пять лет к 1932 – 1933 гг. количество учащихся в общеобразовательных школах возросло почти в два раза (до 21 млн. чел.), учащихся техникумов – в 3,8 раза, число научных работников – в 2 раза.

Происходит ряд инноваций в управленческой сфере. В 1930 – 1931 гг. осуществляется кредитная реформа, в 1932 г. происходит крупная управленческая реформа в промышленности.

Вторая пятилетка (1933 – 1937 гг.) скорректировала общий вектор развития в сторону качественных факторов роста: производительности труда, снижения себестоимости продукции и т.п. Для поддержания высоких темпов экономического роста объем инвестиций на вторую пятилетку был удвоен (свыше 14 млрд. руб.), что предполагало рост промышленного производства за пятилетку в 2 раза. Вскоре стало очевидным, что именно острый недостаток кадров не позволяет быстро наращивать индустриальные инновации. Был выдвинут лозунг: «Кадры решают все». Интенсивно задействуются социально-психологические факторы роста. В 1935 г. возникает стахановское движение. Вторая пятилетка также была выполнена досрочно: рост промышленной продукции составил 2,2 раза, а крупной промышленности –3 раза (в 8 раз к уровню 1913 г.).

Важнейшим результатом двух пятилеток явилось то, что в 1937 г. 80% промышленной продукции было получено на новых или коренным образом реконструированных (фактически построенных заново на старой площадке) предприятиях. Всего было построено свыше 4,5 тыс. предприятий. В 1933 г. открыт стратегически важный Беломоро-Балтийский канал, в 1937 г. – канал Москва – Волга, в 1935 г. в Москве пущен метрополитен. Производство электроэнергии возросло в 2,6 раза, в 3 раза выросла выплавка стали. Особенно впечатляющи масштабы развития машиностроения, продукция которого в 20 раз превысила уровень 1913 г. Можно считать, что с этого момента отечественная промышленность впервые в своей истории стала развиваться на собственном инновационном основании.

Во второй пятилетке завершилась и другая грандиозная инновация – коллективизация сельского хозяйства, сыгравшая выдающуюся роль в последующем развитии страны на протяжении всего ХХ в.

Третий пятилетний план (1938 – 1942 гг.) предполагал рост промышленности в 1,9 раза при объеме инвестиций на развитие народного хозяйства около 20 млрд. руб. (в 1,4 раза выше, чем во 2-й пятилетке). По сельскому хозяйству рост должен был превысить 50%, а в целом намечалось удвоить национальный доход. Предполагалось продолжить культурную революцию, введя всеобщее семилетнее образование в деревне и десятилетнее в городе.

Итоги трех первых лет говорят о том, что задания 3-го пятилетнего плана, в основном, выполнялись, несмотря на вынужденную стремительную милитаризацию экономики.

С 1930 по 1939 гг. была осуществлена технологическая революция в вооруженных силах страны. Оснащенность Красной Армии танками увеличилась в 43 раза, самолетами в 6,5 раза, пулеметами в 5,5 раза, артиллерией в 7 раз. Были созданы Северный и Тихоокеанский флоты. Наиболее значимые инновации этого периода приходились на военную сферу, что было связано с резким обострением международной обстановки и нарастанием геополитических угроз.

Таким образом, к лету 1940 г. в основном был восстановлен геополитический контур исторической России с общим населением 191 млн. человек. Но это было совершенно иное государство по своему внутреннему содержанию. Производство продукции крупной промышленности в 12 раз превысило уровень 1913 г., а валовая продукция машиностроения – в 35 раз. В результате, по объему промышленного производства СССР выходит на первое место в Европе, чего не было ни разу за всю историю России. Удельный вес промышленности накануне войны достиг 80% в общем объеме производства промышленности и сельского хозяйства. Доля СССР в мировом промышленном производстве возросла с 2,6% в 1913 г. до 14% в 1937 г.

Произошло коренное техническое перевооружение. Был создан мощный оборонный комплекс, производивший все виды современных вооружений.

Фактически за срок менее чем 20 лет экономика завершила первую промышленную революцию и значительно продвинулась в осуществлении второй.

Дата добавления: 2015-07-13