Подъявший меч — от меча и погибнет

Враждуйте, народы, но трепещите, И внимайте, все отдаленные земли! Вооружайтесь, но трепещите; Вооружайтесь, но трепещите! Замышляйте замыслы, но они рушатся; говорите слово, но оно не состоится: ибо с нами Бог!
Книга пророка Исайи, 8, 9—10

Очень давно, более четырех десятков лет назад, читая все подряд, что только можно было найти в центральных библиотеках Москвы, "о будущем" (а находилось очень немного — главным образом утопии и научная фантастика предшествовавших десятилетий), автор сих строк все же наскреб за несколько лет несколько папок вырезок, которые послужили основой для трех объемистых рукописей.

1. Будущее мирового народонаселения, энергетики, пластиков, автоматизации производства, сельского хозяйства, транспорта и связи, градостроительства, дальнейшего освоения Земли и только что начавшегося тогда освоения космоса (часть материалов вошла в книги "Если мир разоружится" (1961) и "Контуры грядущего" (1965).

2. Будущее экономического соревнования двух политических систем на мировой арене: социалистической и капиталистической. (Эта рукопись не увидела света, и автор благодарен Богу за это, потому что на основании собранных материалов он довольно точно предсказал, что лет через тридцать — к 90-м годам XX века — СССР перегонит США по объему производства угля, нефти, газа, металла; но, воспитанный коммунистической литературой, сделал из этого неверный вывод, будто такой результат приведет к торжеству социализма и крушению капитализма в общемировых масштабах; на самом деле все обстояло, как говорится, с "точностью до наоборот сколько бы горючего и металла ни производил Ирак, ему никогда не восторжествовать над Кувейтом, иначе как с помощью грубой военной силы; потому что в одном случае, при любых объемах производства, остается гигантский концентрационный лагерь с массовым террором, а в другом — рынок со всеми его пороками, к которым всегда тянулись и тянутся люди, отшатываясь от ужасов тоталитаризма.)

3. Третья мировая война, которую автор считал в высокой степени вероятной по причине, прямо противоположной той, что было в действительности, а именно по причине кажущегося проигрыша "Первого мира" в его соревновании со "Вторым" при нейтралитете "Третьего" и неизбежности "акта отчаяния" — попытки спастись от крушения военным путем (на самом деле, как это очевидно теперь, именно этим путем пытался спастись — но не спасся — от крушения как раз не капитализм, а социализм).

Напомним, материалы собирались в середине 50-х годов, когда сталинские авантюры 1946—53 гг. (в Греции, Иране, Зап. Берлине, Корее и др.) уже завершились — естественно, как и всякие авантюры, провалом, — а хрущевские (на Кубе) еще не начались. Опыт авантюр, несмотря на их неудачу, показал военную слабость противника, который нигде не отвечал двойным ударом на удар, долго собирался с силами, вяло сопротивлялся и больше всего заботился о восстановлении статус кво. А при удаче можно было практически безо всякого сопротивления захватить такую громадину, как Китай. Иметь дело с таким покладистым противником — одно удовольствие. Которому и предавались на протяжении почти всей второй половины XX века. Даже раньше — начиная с 1939 —40 гг.

Кроме иллюзии полнейшей безнаказанности любой агрессии — от самой наглой до самой катастрофической — существовало еще две, которые в той же мере определяли мировоззрение многих, не исключая и пишущего эти строки.

Одна из них — невежественное убеждение в том, что атомная бомба — это всего лишь тысяча обычных"фугасок" в одной, а водородная — сто тысяч или даже миллион, но не более того.

Когда наш полковник (кстати, не самый глупый из этой породы людей) экзаменовал нас, офицеров запаса, не предмет отражения внезапной атаки противника на Москву, он сурово вопрошал:

— Капитан Бестужев! Действия вашей роты сразу же после взрыва водородной бомбы в районе Москвы?

И капитан Бестужев, чтобы избежать жестокого нагоняя в случае промедления с ответом, должен был выпалить без запинки даже спросонья:

— Не позднее, чем через два часа, явиться по адресу: Вторая Черногрязская улица, дом семь, школа № 57 и принять командование ротой в составе команды № 229. При невозможности явиться по этому адресу (т.е. когда на месте Москвы останется зияющая воронка километров в сорок диаметром), обязан прибыть с ротой на станцию Клин Октябрьской железной дороги — это в 90 км к северо-западу от Москвы — и занять круговую оборону в ожидании дальнейших приказаний. (Есть документ, подтверждающий достоверность такой несусветицы.)

Думаю, аналогичные предписания получили еще сто тысяч таких же капитанов запаса. И ни у них, ни у маршалов в Кремле не возникало ни тени сомнения, что после обмена ядерными ударами можно будет маршировать, атаковать, словом, воевать, вообще жить на планете Земля, словно после очередной массовой бомбардировки. Хуже всего, что в точности таких же титанов ума — хоть пруд пруди и по сей день от Парижа до Пекина, а может быть, и от штата Вашингтон до города Вашингтон. Во всяком случае, судя по тому, как они относятся к испытаниям ядерного оружия и какие надежды возлагают на него.

А ведь в 50-х гг. еще не было убедительной научной информации о том, во что именно превращается часть земной суши после ядерного взрыва. Не было даже простейшего наглядного примера конечных результатов — скажем, в виде Чернобыля. Солдат тысячами гоняли по местам опытных ядерных взрывов, и никому в голову не приходило, что несчастные вскоре обречены на мучительную смерть.

Другая иллюзия — широкая популярность социалистических и даже коммунистических идей во многих странах мира, начиная с Франции или Италии и кончая Индией или Японией. Напомним, что даже за коммунистов, не говоря уже о социалистах, в иных странах "свободного мира" (в том числе, что очень важно для дальнейшего изложения) во Франции и Италии голосовало от четверти до трети избирателей. Меж тем, как показывает исторический опыт, для тоталитаризма вовсе не требуется большинство населения. 150-миллионную Россию толкнули в пекло Гражданской войны и затем в яму экономической разрухи всего 40 тысяч хорошо организованных фанатиков с жесткой военной дисциплиной. У всех на глазах были документальные кинокадры ликующих толп народа, дважды встречающих Красную Армию в Таллине и Риге, в Вильнюсе и Львове, в Кишиневе и еще сотнях городов до самой германской границы. Правда, кинохроника не запечатлевала того, что происходило на следующий же день после ликования — какие варфоломеевские дни и ночи, месяцы и даже годы ждали миллионы жертв массовых репрессий. Но это, казалось, происходило совсем в ином мире.

Да, после Второй мировой войны развеялась иллюзия, будто навстречу германским танкам можно выдвинуть мегафон, прокричать в него: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" И вместе с германскими солдатами ворваться в Берлин, чтобы добивать врага германского народа — Гитлера в его собственной берлоге. Но еще крепка была иллюзия, будто с началом военных действий народные массы стран Западной Европы и других континентов, ликуя, встретят армию - освободительницу от ига империалистов. Мало того, пойдут на баррикады, развяжут Гражданскую войну, чтобы поскорее воцарился мир во всем мире.

Эти три иллюзии:

— ударь танками посильнее — и Китай падет к твоим ногам;

— сбрось атомные бомбы — и любая Япония капитулирует;

— введи войска — и население обеспечит прочный тыл дальнейшего наступления;

— и водили пером автора (хорошо бы, если бы его одного!)

Поскольку автор по своей первоначальной профессии являлся военным историком, для него не составило большого труда подсчитать по открытым источникам (до энциклопедий включительно) примерное соотношение сил, выстроить исходную экспозицию обеих сторон и очертить наиболее вероятный ход военных действий, если вести их согласно господствовавшим в то время канонам военного искусства.

Главный фронт — Рейнский. По накатанным двумя мировыми войнами дорогам несколько десятков тысяч советских танков за считанные дни проходят Западную Германию и Францию, упираются в Ла-Манш и Пиренеи. Остановить их невозможно, потому что эффективные противотанковые средства тогда еще не были изобретены, силы обороны явно слабы, а население помогает (как представлялось) их разоружить. И еще бы ему не помогать, когда все это делается только ради того, чтобы покончить, наконец, с проклятыми империалистами — поджигателями войны, во имя мира, демократии, социализма (в смысле — всеобщего благоденствия).

Собственно говоря, на этом Третью мировую войну (как видим, не очень отличавшуюся по первоначальному замыслу от Первой и Второй) можно было считать успешно завершенной, независимо от того, как пойдут дела на других, второстепенных направлениях. И начать обсуждать условия капитуляции. С тем, чтобы следующую, Четвертую мировую войну начинать в еще более выгодных для себя условиях.

Но, как услужливо подсказывали Сталину в свое время его квази-интеллигентные холуи, "если враг не сдается — его уничтожают". И если бы Англия вздумала вдруг заартачиться, как при Гитлере, то получила бы уже не армады бомбардировщиков Геринга, а несколько хиросимских сюрпризов трумэновского образца. Не могло быть никакого сомнения, что на сей раз Лондон предпочел бы капитуляцию, чтобы не допустить превращения страны в атомную пустыню.

Переход танковых колонн через Пиренеи представляет серьезные трудности. Но, во-первых, Испанию могла ждать судьба Англии. Во-вторых, существовала уверенность, что испанский народ попал под иго франкисткого режима только благодаря военной помощи Гитлера и Муссолини, и теперь дружно сбросит марионетку, открыв дорогу советским танкам.

Существовала, конечно, опасность, что США к этому времени опомнятся и попытаются сделать в Испании то, что сделали во Франции в 1917 году. Но даже если там начнется позиционная война, разве изменит это характер Третьей Мировой войны в целом? Впрочем, если советские танки за десяток лет перед тем в гораздо более трудных условиях обращали вспять германские танковые армады, то могли ли остановить их какие-то американцы, отнюдь не стяжавшие лавров в сухопутных боях (у всех на памяти были Арденны 1945 года, когда только удар Советской Армии спас американцев от разгрома атаковавшими их германскими танковыми дивизиями).

Конечно, в руках США была ядерная сила. Но ведь и СССР обладал примерно такими же возможностями. К тому же, только что взлетел в космос первый искусственный спутник Земли. На военном языке это означало, что если американские бомбы накроют Москву, Ленинград, Клев, то советские — Нью-Йорк, Вашингтон, Чикаго. Такой ход событий представляется весьма маловероятным. Это мог быть разве лишь акт отчаяния. А что было американцам отчаиваться? Они лишались "всего лишь" Евразии и Африки, оставаясь в пределах обеих Америк (до следующей Мировой войны).

В случае успешного завершения Рейнской и Пиренейской операций на главном фронте Третьей мировой войны оставалось провести только последнюю, третью — Гибралтарскую, представлявшуюся наиболее сложной и трудной, но отнюдь не решающей. Речь шла о сложностях переброски в Африку ненужных уже более в Европе нескольких десятков тысяч советских танков. Конечно, здесь у США были гораздо более сильные позиции. Но даже если бы эта операция сорвалась — ничего страшного: Африка все равно была бы завоевана с другого конца (см. ниже). А если бы удалась — танковые колонны долгие месяцы двигались бы вдоль западного побережья Африки на юг, до самого мыса Доброй Надежды, где им предстояло встретиться с колоннами, двигавшимися вдоль восточного побережья.

Все остальное особенных трудностей не представляло. Накал борьбы африканских народов за свою независимость против колонизаторов был в те годы настолько высок, что можно было с уверенностью ожидать широкой поддержки советских войск не только со стороны народных масс, но и со стороны большей части политического актива каждой страны (за исключением разве что феодалов и компрадоров). Впоследствии именно эти факторы привели в "мировой социалистический" лагерь едва ли не половину Африки. А уж в 50-х годах, да еще с появлением советских войск, успех, можно сказать, гарантировался изначально.

Второй, намного менее важный факт, где можно было ограничиться всего несколькими дивизиями, — Альпийский. Здесь главная трудность, как в Пиренеях, состояла в сложностях форсирования танками горных перевалов. Зато за ними советские войска ожидал намного более радушный прием, чем даже во Франции и Испании: в Италии пропорция просоветски настроенного электората составляла если не большинство, то, во всяком случае, весьма весомое и очень активное меньшинство. Даже в худшем случае можно было рассчитывать на скоротечную гражданскую войну с быстрой победой "прогрессивно настроенной части человечества" на этом полуострове. А в лучшем ожидалось просто триумфальное шествие советской бронетехники от Пьемонта до Сицилии. С последующей высадкой десанта в Тунисе, в помощь Главному фронту.

Повторяем, однако, что даже если бы Альпы оказались неприступными, это никак не могло отразиться на ходе и исходе войны. Тем более, что при успехах на Главном фронте гражданская война в Италии сделалась бы неизбежной и надолго вывела бы страну из игры.

Еще менее важными фронтами представлялись Скандинавский и Балканский. Собственно говоря, их вообще можно было бы не открывать, если бы тамошние правительства сохранили нейтралитет. Но даже если бы пришлось пойти на военные действия, целесообразно было бы ограничить их чисто сдерживающими операциями с направлением туда необходимого минимума сил — и чем меньше, тем лучше. Во всяком случае при любом ходе там военных действий судьба Третьей мировой войны решалась отнюдь не в Скандинавии и не на Балканах.

В отличие от трех последних перечисленных направлений действительно вторым по значению фронтом Третьей мировой войны должен был явиться Ближневосточный. Именно здесь требовалось сосредоточение максимума сил, за вычетом необходимых на Главном фронте. Ибо и результаты здесь уступали по значению только Главному.

Начальная, Ирано-Иракская операция Ближневосточного фронта представлялась сравнительно простой. Здесь уже имелся относительно хорошо разработанный полигон — Южный Азербайджан, буквально начиненный просоветскими партизанскими отрядами. Сам Иран был настолько слаб в военном и политическом отношении, что никакого препятствия для продвижения войск не представлял. Ирак, Сирия, Ливан бурлили в едином порыве антиколониальной борьбы и на этом основании были хорошими союзниками. То же самое можно было сказать и о насеровском Египте. Предстояло лишь два серьезных испытания: а) столкновение с американским плацдармом на Ближнем Востоке, каковым являлся (и является до сих пор) Израиль; б) форсирование Суэцкого канала. Однако Израиль, несмотря на первую внушительную победу в израильско-арабских войнах, был еще в военном отношении намного слабее, чем впоследствии, и вряд ли способен был сыграть роль неодолимой крепости на пути к Суэцу. А форсирование канала пришлось бы проводить в очень благоприятной атмосфере борьбы египтян против англо-франко-американских колонизаторов, пытавшихся лишить Египет доходов от эксплуатации канала (вспомним бурные суэцкие страсти 1956 года).

После форсирования канала движение колонны советских танков на юг вдоль восточного побережья Африки должно было проходить еще более триумфально, чем вдоль западного. Вспомним, путь лежал через Судан, Эритрею, Эфиопию и Сомали, Кению, Танзанию, Мозамбик, Мадагаскар. Вспомним, каким ярким антиколониальным огнем полыхали эти страны в те годы. Где-где, а здесь вряд ли можно было ожидать серьезных препон.

Вот, собственно, и все.

Потому что Арабские Эмираты к югу от Ближневосточного фронта целесообразно было бы оставить нейтральными или сковать действиями местного значения. Верхом глупости было бы втягивать в войну Турцию — скажем, пустословным притязанием на Черноморские проливы, как это делалось в общем ряду сталинских авантюр второй половины 40-х гг. В точности то же самое можно сказать об остальной части Ирана и об Афганистане. Пакистан был в то время на волоске от войны с Индией. А Индия (причем не только по этой причине), скорее всего, сама осталась бы нейтральной, а при некоторых условиях могла бы стать даже союзницей.

Все остальное можно было предоставить экспансии Китая. Напомним, что Япония представляла собой в то время всего лишь страну, оккупированную воздушными силами США, и не являлась самостоятельной военно-политической силой. США могли защищать собственными силами этот свой плацдарм, могли оставить его — на исходе войны в целом это вряд ли существенно отразилось бы.

Словом, при подходе советских танковых колонн буквально через несколько дней войны с севера к Пиренеям или спустя несколько месяцев (возможно, даже лет) при подходе их же с запада и востока к Мысу Доброй Надежды, — американцам оставался один путь отступления: к столу мирных переговоров. И, по иронии судьбы, основная формула мирного договора, скорее всего, очень напоминала бы пресловутую доктрину Монро: "Америку — американцам". (Но ничего сверх этого.)

Зачем мы так подробно (хотя, скорее всего, очень кратко) описали представления молодого военного историка середины 50-х гг. о возможном ходе и исходе Третьей мировой войны?

Не только потому, что это были типичные представления типичного советского офицера (и генерала) того времени. Не зря ведь издатели (а автор за пять лет обошел семь издательств) с интересом встречали рукопись, но с ужасом отшатывались от нее, когда знакомились с содержанием. Они не видели в ней никакой занимательной фантастики. Они видели в ней разглашение государственной тайны — преступление, караемое расстрелом.

Хотя, повторяю, автор не держал в руках ни одного секретного Документа и строил свои выводы исключительно на опубликованных материалах.

И даже не потому, что, уверен, с аналогичными соображениями выступали самые высокопоставленные военные и политические деятели, не без основания доказывавшие, что упускается благоприятный момент, кода спор между социализмом и капитализмом еще может быть решен в пользу первого единственно возможным путем — войной.

А прежде всего потому, уверен, что в штаб-квартирах и победившей в Третьей ("холодной") мировой войне НАТО, и побежденной России вновь и вновь звучат голоса за то, чтобы сегодня, сейчас решить вопрос о мировом господстве силой. Военной силой.

Невзирая на уроки истории.

Как в действительности мог бы пойти ход истории, если бы Хрущев, скажем, после подавления восстания в Венгрии (конец 1956 года) отдал приказ не о наращивании ядерного потенциала на базе советского искусственного спутника Земли, чтобы принудить США к уступкам и, возможно, капитуляции нацеливанием на них межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками (еще до Кубы!), а о прорыве полусотни тысяч советских танков через Рейн к Пиренеям?

Да, он мог бы добиться первоначально весьма внушительных успехов. Захватить всю Западную Европу. Всю Африку. Возможно, даже всю Евразию. Но дальше-то что?

А дальше началось бы (точнее, продолжилось) то самое соревнование военно-экономических потенциалов обеих сторон, которое и без того шло вовсю на базе танковых атак и самолетных бомбежек. То самое, которое, в конечном счете, потребовало от Москвы почти 90 копеек с каждого рубля совокупного общественного продукта на гонку вооружений и поддержку союзников. А Вашингтону это же удовольствие обходилось всего лишь в 16 центов с доллара. И при этом военные расходы, как мы помним, удваивались каждые пять лет, буквально задавив своей тяжестью "мировую социалистическую систему".

Практически это выражалось бы в том, что "у нас" под бомбежками погибало бы намного больше людей, разрушалось бы намного больше зданий и дорог, чем "у них". "Им" тоже приходилось бы несладко, но "нам" — очень и очень солоно. Вплоть до массового голода, эпидемий, одичания. И, разумеется, массового террора, который уносил бы не меньше — если не больше — жизней, чем бомбежки.

В конечном итоге через несколько лет "мы" стали бы абсолютно тем же, чем стали сегодня "красные кхмеры" в джунглях на границе Камбоджи и Таиланда (с той лишь разницей, что нам в отличие от них неоткуда было ждать солидной материальной помощи).

Даже если бы эти "джунгли" простирались от Лондона до Кейптауна и от Парижа до Сингапура.

Таков был бы реальный итог Третьей мировой войны по самым заманчивым сценариям в генштабовскнх сейфах середины 50-х годов.

А как пошел ход истории в действительности, когда Хрущев отдал то приказание, какое отдал, а не то, какое мог бы отдать, если бы да кабы?..

Да примерно так же (только без объявленной войны и соответствующих военных действий).

И примерно с такими же результатами, о которых только что упоминалось.

Сначала верх взял соблазн использовать установление тоталитарного режима на Кубе, чтобы разместить там пусковые установки ракет с ядерными боеголовками и в самом буквальном смысле приставить к виску янки ядерный пистолет, чтобы заставит его сдаться на милость победителя.

Когда этот номер не прошел (перипетии Карибской авантюры у всех на памяти, и мы их не напоминаем), решили добиться того же тихой сапой, перейдя от штурма к правильной осаде американской крепости. Мы помним, как одна африканская, азиатская и даже латиноамериканская страна за другой переходили тем или иным путем в "социалистический лагерь". Пути были разные; от кубинских солдат-негров до многомиллиардных советских валютных влияний. А результат один: "союзник по антиимпериалистической борьбе". И петля на шее "проклятых империалистов" неуклонно сжималась: Алжир, Ливия, Египет, Сирия, Ирак, Бирма, Лаос, Камбоджа, Южный Вьетнам, Мали, Конго, Эфиопия, Сомали, Ангола, Танзания, Мозамбик, Мадагаскар, половина Йемена, Никарагуа... Наконец, Афганистан.

Это, так сказать, вовне. А внутри — одна попытка за другой сделать жизнеспособным абсолютно нежизнеспособный (но, как это. ни парадоксально, поразительно живучий) строй, сохранив всевластие номенклатуры, которое и делало этот строй нежизнеспособным: хрущевские реформы, косыгинские, отложенные в 1979 году, андроповские, наконец, горбачевские...

А на стыке между этими "вовне" и "внутри" — нарастающий распад империи: Югославия, Китай и Албания, Китай против Вьетнама, "особая позиция исламских союзников Кремля, все более настойчивое стремление к автономии у восточноевропейских союзников.

И нарастающее понимание проигрыша гонки вооружений. Да и какой может быть выигрыш, если противник вчетверо сильнее экономически и на целый порядок — технологически? Если "Оборонной инициативе" НАТО в космосе, разом обесценивающей весь советский ракетный потенциал, нечего противопоставить, кроме матерной ругани? Попытки мириться: во Владивостоке в 1972 г. и в Рейкьявике в 1985 г. Но разве помиришься, когда логика противостояния двух военных лагерей на мировой арене толкает то в Никарагуа, то в Афганистан?

И, наконец, нарастающие восстания: ГДР — 1953 г. (подавлено танками), ВНР — 1956 г. (подавлено танками), ЧССР — 1968 г. (подавлено танками), ПНР — 1981 г. (подавлено введением военного положения). И, разумеется, уступки, уступки, уступки — чтобы сдержать напор. А в этих уступках — щели, щели, щели, через которые можно спастись из тотального тоталитарного концлагеря. И вот очередное замешательство в Москве при очередной "либерализации" экономики, при очередной попытке изменить все, ничего не меняя, дает слабину государство. Дает слабину репрессивный аппарат. Щели ширятся. Через них бегут из социализма в капитализм уже не сотни, а тысячи, десятки тысяч... Надо либо снова вводить танки, либо самим шире приоткрыть "щель", чтобы уровень воды в сообщающихся сосудах более или менее уравновесился. Приоткрыли... и поток смел Берлинскую стену вообще. И начался всплеск антисоветизма, антикоммунизма, национализма, а там подоспел и Развал СССР.

Теперь трудно сказать, что было прежде: яйцо или курица? То ли капитуляция СССР в Третьей ("холодной") мировой войне явилась первым камешком в лавине, погребшей под собой СССР, то ли нарастающий развал СССР (и всего "социалистического лагеря") вызвал капитуляцию СССР в Третьей мировой войне. Факт остается фактом: Третья мировая война окончилась (поражением СССР). И тотчас начинается Четвертая.

Никто не знает, где и когда она начинается. Может быть, уже началась. Например, бомбардировкой позиций боснийских сербов военно-воздушными силами НАТО. Бомбардировкой по одной-единственной причине: из Третьей мировой войны НАТО вышла победительницей, и поэтому может позволить себе то, чего не может побежденный противник. Если бы исход был иной, то, наверное, советская авиация бомбила бы позиции боснийских хорватов, которым покровительствует НАТО. Иных причин нет: общеизвестно, что в югославской трагедии одинаково виноваты и сербы, и хорваты, и босняки - мусульмане, точнее, военные преступники, дорвавшиеся до власти и у тех, и у других, и у третьих. Теперь остается только Сербии вступиться за своих единоверцев в Боснии, а Турции — за своих. И — пожалуйста, Четвертая мировая война по чуть измененному сценарию развязывания Первой мировой.

На том же самом месте.

Вполне допустимы и иные сценарии — до самых бредовых включительно, которые тем не менее вполне могут воплотиться в жизнь, как страшная сказка — былью.

Например, Китай решит провести "воссоединение" с Тайванем военной силой. По общечеловеческой логике это — безумие. По специфически китайской — это всего лишь 1001-е "серьезное предупреждение" с плавным переходом военных маневров, непрестанно ведущихся у берегов Тайваня, в такие же маневры на суше этого острова. И с подробным объяснением миру, как это делалось в 30-х годах, что войска ввели "не потому, что хотят воевать, а потому, что неизвестно, как ответит правительство Тайваня на очередное требование вновь стать всего лишь китайской провинцией". Нельзя забывать, что Китай вовсе не перестал быть тоталитарным государством наподобие СССР только потому, что умершего фанатика - диктатора сменил диктатор более разумный. И что судороги умирающего тоталитарного государства всегда непредсказуемы. В принципе они могут быть любыми, и роль запала Четвертой мировой войны — лишь одна из многих возможных.

Кроме того нельзя забывать, что в обозримом будущем самых ближайших десятилетий — может быть, даже лет — Китайскую империю ждет такой же катастрофический распад, как и Советскую. И примерно по тем же причинам. Чем позже он произойдет — тем ужаснее будут потрясения, ибо тем мощнее будет оружие массового поражения в руках сепаратистов (а их в Китае предостаточно). Уже одного этого будет вполне достаточно для мировой войны, потому что на заживо разлагающийся полутруп крупного хищника немедленно набросятся хищники помельче. Все это мы уже видели воочию и ровно сто лет назад, и ровно семьдесят.

Еще проще выглядит в высокой степени вероятный сценарий повторной попытки "воссоединения" Севера Кореи с Югом. Для этого достаточно очередного сдвига в соотношении сил различных кланов (клик) правящей верхушки Пхеньяна. Естественно, с применением оружия массового поражения. Тут стихия разыгрывается вопреки всякой логике — по законам землетрясения. Как и в Триполи, Как и в Багдаде, как и в Тегеране, как и в любом тоталитарном государстве.

В точности такой же результат может произойти в случае массовых погромов русских их самыми смертельными врагами на земле — украинскими националистами-бандеровцами (чьи идейные предшественники сражались в гитлеровских дивизиях СС). В этом регионе издавна существует примерно такая же ситуация, как в Хорватии по отношению к сербам. И примерно по тем же причинам.

Впрочем, такое же массовое избиение ненавистных "москалей" может произойти не только на Украине, но и в Казахстане, в Эстонии, Латвии, Молдавии — воинствующе настроенных местных нацистов везде хватает. И каждый раз при определенном стечении обстоятельств пламя погромов может перекинуться на соседние регионы, а потом — на другие государства. И тут уж до обмена ядерными ударами — рукой подать.

Сегодня русские спасаются от этой смертельной угрозы, как в Руанде-Бурунди, со скоростью до 1 млн. беженцев в год (при оставшемся потенциале в 25 млн). Завтра "лава" беженцев может смениться "извержением вулкана". И напрасно тешить себя иллюзиями, будто кто-то в Париже или Лондоне, в Брюсселе или Вашингтоне останется в стороне от этой трагедии. Бомбы, рвущиеся в метро на улицах Парижа, — как выстрелы стартового пистолета, сигнализирующие о кошмарном грядущем.

Да, пожалуй, сегодня наиболее вероятный сценарий развязывания Четвертой мировой войны — стихийная, так сказать, квазивулканическая активность тоталитарных, изуверских или мафиозных структур (разница в данном случае — непринципиальна).

О сценариях типа "Ирак — Кувейт", "Китай — Тайвань", "Пхеньян — Сеул" мы уже упоминали. Каждый желающий может добавить к ним десяток не менее возможных. С быстрым распространением пламени на целые материки.

О сценариях развязывания мировой войны изуверскими сектами дает достаточно полное представление одна из версий акции религиозной группировки "Аум Синрикё" с нервно-паралитическим газом зарин в токийском метро. Есть показания, что это была "проба сил" для вертолетной атаки на Токио, в ходе которой должны были погибнуть несколько миллионов человек, после чего оставшиеся в живых японцы, спасая жизнь, превращались в зомби типа китайских хунвейбинов 60-х гг., а вождь секты Сёко Асахара автоматически превращался в японского Мао Цзэдуна. Ясно, что следующим шагом диктатора, просто чтобы удержать власть, должна была бы стать такая же атака на соседние страны...

Кое-кто из читателей склонен считать подобный сценарий специфически японским. Но он грубо ошибается. Больше всего изуверских сект отнюдь не на Дальнем Востоке, а в Северной Америке. И они несравненно мощнее. По крайней мере, в финансовом отношении. А это, по американским понятиям, абсолютно равнозначно военной мощи. И вряд ли будет совсем уж необъяснимым явлением, если взрыв в Оклахома-сити, унесший жизни сотен людей, покажется американцам конца XX — начала XXI века просто карнавальной петардой по сравнению с огненной карой Божьей, которая руками изуверов неминуемо ждет их за близорукую и своекорыстную политику 1990-х годов.

Что касается мафии, то сегодня кажется неправдоподобным, чтобы кто-то из ее главарей попытался выступить в роли Муамара, Саддама или Сёко. Но, во-первых, мафия повсюду стремительно срастается со столь же стремительно разрастающейся коррумпированной частью государственного аппарата едва ли не всех стран мира (в России и во всех других республиках бывшего СССР уже сегодня трудно разобрать, где кончается государственный чиновник — даже самый высокопоставленный — и начинается заурядный бандит, на худой (поистине худой) конец — убивающий не сам, а с помощью наемных киллеров. А во-вторых, мы еще не сталкивались с мафией — даже самой мощной наркомафией, — в распоряжении которой имелось бы оружие массового поражения. Что ж, в самом ближайшем будущем придется столкнуться — все идет к этому. И тогда посмотрим, дадут ли главари мафии арестовывать себя, как сегодня, или ответят ядерным, химическим, бактериологическим шантажом, сталкивая лбами государства через своих ставленников в правительствах.

Предоставим фантазии читателя разнообразные варианты начала Четвертой мировой войны. И задумаемся об ее — неизбежном при всех вариантах — логическим конце.

В отличие от Первой и Второй мировых войн (Третья, по счастью, осталась "холодной"), Четвертая будет означать не только десятки — может быть, даже сотни — миллионов убитых, втрое - вчетверо большее число искалеченных, столько же — вдов и сирот, столько же беспризорных, погибших от голода и эпидемий, обреченных на мучительную медленную смерть в беспросветной нищете. Это будут еще десятки — может быть, даже сотни — тысяч квадратных километров сплошного Чернобыля на месте самых плодородных земель (составляющих всего несколько процентов земной суши), на месте самых многолюдных городов. А Чернобыль, как теперь хорошо известно, — это гибель миллионов, год за годом, поколение за поколением.

Это — гибель человечества.

Безразлично, будет ли этот новый гигантский Чернобыль ядерным, химическим или бактериологическим.

Безразлично, будет ли он на Волге, на Рейне или на Дунае, на Миссисипи или на Амазонке, на Ниле или на Конго, на Ганге или на Хуанхэ.

Как это будет выглядеть, можно посмотреть на собственном телекране, вставив в видеомагнитофон кассету с памятным всем нам известным кинофильмом.

Или любым другим из сотни ему подобных.

Стал избитой фразой афоризм о том, что главный урок истории состоит в том, что она ничему не учит людей.

Сколько людей пало на полях наполеоновских войн (не говоря о всех предыдущих): Есть ли сегодня на земле хоть один результат этой бойни, кроме, разве, Пантеона в центре Парижа с прахом одного из самых отъявленных корсиканских бандитов?

Сколько людей пало на полях Первой мировой войны! Остался ли хоть дин результат этой бессмысленной бойни, если не считать развала прогнивших австро-венгерской и оттоманской империй которые неизбежно развалились бы вскоре и безо всякой войны), да еще крушения Российской и Германской империй, быстро восстановленных под другими названиями в еще более ужасающе - воинственном виде?

Сколько людей пало на полях Второй мировой войны? Да, был сокрушен один монстр, одна разновидность тоталитаризма — фашизм. И этот результат нельзя сбрасывать со счетов. Но остался и непомерно усилился другой монстр, другая разновидность тоталитаризма — коммунизм. И в этом смысле на следующий же год все пришлось начинать сначала.

Сколько людей пало в "малых войнах" по ходу "холодной войны"! Результат: из двух "сверхдержав" осталась в живых только одна. - Что, легче стало жить? Свободнее дышать? Меньше бремя вооружений? Меньше гибнущих каждый день? Меньше голода, нищеты, болезней?

И вот теперь мы на грани Четвертой мировой — заведомо с теми же конечными результатами, что и первые три, при любом ее ходе и исходе. Плюс самый "конечный" — высоковероятный конец человечества.

Нет, поистине, меч — никуда не годное оружие для решения глобальных проблем современности.

Сегодня словно специально для нас сказано древними: подъявший меч — от меча и погибнет.

Дата добавления: 2017-01-13