Table of Contents 84 страница

— Гарри, — обратился старый волшебник и на мгновение замялся. — Возвращение тебе мантии отца не кажется мне поступком врага...

— Послушайте, — напряжённо сказал Гарри. — Часть, о которой вы не знаете, случилась после побега Беллатрисы Блэк из Азкабана. Я нашёл под подушкой ещё одну записку, с подписью «Санта Клаус». Писавший сообщал, что знает, что меня запирают в Хогвартсе и что он предоставляет мне путь для побега в Школу Салемских Ведьм в Америке. Вместе с запиской была колода карт, в которой король червей предположительно является порталом...

— Мистер Поттер! — воскликнула профессор МакГонагалл. — Это могла быть попытка похищения! Вы должны были сообщить...

— Да, профессор, я поступил разумно, — спокойно ответил мальчик. — В тех обстоятельствах я поступил разумно. Я сообщил профессору Квирреллу. И согласно его словам, портал ведёт куда-то в Лондон — он явно недостаточно силён для переноса в другую страну. Но вполне возможно, что человек, пославший записку, честен, и место в Лондоне — просто пересадочная станция.

Мальчик вытащил из мантии колоду карт и записку.

— Я бы хотел, чтобы вы переместились туда, не открывая сразу огонь — то есть не кидаясь проклятьями — на случай если отправитель — ваш или мой союзник. Но поскольку это может быть ловушкой, думаю, надо переместиться немедленно. И кто бы там ни был — его нужно взять живым, чтобы показать Визенгамоту — не могу преувеличить важность этой задачи.

Северус поднялся со своего кресла и целеустремлённо двинулся к Гарри.

— Мне нужен ваш волос для Оборотного зелья, мистер Поттер...

— Давайте не будем спешить! — сказал Альбус. — Мы ещё не проверили сообщения, полученные мисс Грейнджер. Между ними может и не быть связи. Северус, поищи их в её спальне.

Брови Гарри Поттера взлетели вверх. Он уже стоял, подставив голову, чтобы зельевару было удобнее добраться до его волос.

— Вы думаете, два разных человека ходят по Хогвартсу и оставляют записки под подушками?

Северус иронично усмехнулся. Он выдернул волос из беспорядка на голове Гарри и аккуратно завернул в шёлковый платок.

— Не исключено. Если я что-то и усвоил за время работы деканом Слизерина, так это, что там, где есть несколько интригующих и несколько планов, возникает чудовищная неразбериха. Но, я думаю, мистер Поттер прав, директор. Мне стоит воспользоваться этим порталом и посмотреть, куда он ведёт.

Альбус замялся, потом неохотно кивнул.

— Я хочу ещё поговорить с тобой до того, как ты отправишься...

* * *

Едва Гарри Поттер покинул комнату, чтобы провести своё собственное расследование, Северус резко развернулся и устремился к банке с дымолётным порошком. Полы его мантии взметнулась.

— Я за заготовкой для Оборотного зелья. Добавлю во́лос, и сразу же отправлюсь. Директор, вы подождёте, чтобы...

— Альбус, — Минерва сама удивилась тому, как ровно прозвучал её голос, — это вы оставляли записки под подушкой мистера Поттера?

Рука Северуса остановилась за мгновение до того, как отправить дымолётный порошок в огонь.

Дамблдор кивнул, хотя его улыбка выглядела немного пустой:

— Моя дорогая, вы слишком хорошо меня знаете.

— И я полагаю, что портал настроен на один из безопасных домов, где мистер Поттер будет пребывать в целости и сохранности, пока вы не заберёте его обратно в Хогвартс? — напряжённо продолжила она.

Поступить так было без сомнений разумно, но тем не менее это выглядело немного жестоко.

— В зависимости от обстоятельств, — тихо ответил старый волшебник, — если бы Гарри зашёл так далеко... Что же, возможно, мне стоило бы позволить ему сбежать на какое-то время. В конце-концов, всегда лучше знать где он, знать, что он в безопасности и среди друзей...

— Подумать только, — сказала профессор МакГонагалл, — и я ещё собиралась отчитать мистера Поттера за то, что он скрыл от нас важные сведения! Собиралась упрекнуть его в том, что он не доверяет нам! — она повысила голос. — Полагаю, мне стоит пропустить эту лекцию!

Северус перевёл взгляд на директора, глаза его сузились:

— А записки для мисс Грейнджер...

— Профессор Защиты, скорее всего, — ответил старый волшебник, — но это только догадка.

— Я попробую их найти, — сказал Северус, — а затем, полагаю, начну искать Того-Кого-Нельзя-Называть.

Он нахмурился.

— Хотя у меня нет ни малейшего представления, с чего начать. Директор, вам известны какие-нибудь заклинания для поиска душ?

* * *

Класс прорицаний освещался сотней тусклых огоньков от курильниц, к которых сжигалась сотня разновидностей ладана. Если спросить, какое слово больше всего подходит для описания этой комнаты, то ответ будет «дым». (Это, конечно, если у вас ещё останутся силы смотреть по сторонам, когда ваш нос грозится умереть от перенасыщения.) Если же ваш взгляд сможет преодолеть густой смог, то вы увидите небольшую, загромождённую комнату, в которой сорок мягких, большей частью незанятых кресел расположены вокруг небольшого пустого пространства в центре комнаты, где находится люк — единственный выход из этой комнаты.

— Грим! — воскликнула профессор Трелони с дрожью в голосе, заглядывая в чашку Джорджа Уизли. — Грим! Это знак смерти! Один из ваших знакомых, Джордж... тот, кого вы знаете, умрёт! И это случится скоро... да, это случится очень скоро, я думаю... или же чуть позже...

Было бы гораздо страшнее, думали Фред с Джорджем, если бы она не говорила то же самое абсолютно каждому ученику, посещающему уроки прорицания. И в данный момент они практически не обращали внимания на её речь, все их мысли были заняты сегодняшним происшествием...

Люк в центре комнаты с грохотом распахнулся, профессор Трелони вскрикнула и расплескала чай Джорджа прямо на его мантию. Секунду спустя в комнату из под пола влетел Дамблдор. На его плече восседала огненная птица.

— Фред! — скомандовал старый волшебник. Его мантия была черна, как безлунная ночь, а глаза тверды, как пара голубых алмазов. — Джордж! За мной, быстро!

Общий вздох удивления разнесся по комнате. И пока Фред и Джордж спускались по лестнице вслед за директором, весь класс уже начал строить догадки о том, какую роль они сыграли в покушении на Драко Малфоя.

Люк с грохотом захлопнулся за ними, и сразу же все звуки вокруг исчезли. Старый волшебник развернулся и требовательно протянул руку:

— Карту!

— К-карту? — ошарашенно переспросил Фред, или Джордж. Они даже не подозревали, что Дамблдор подозревал. — Эм-м, м-мы не знаем ни о какой...

— Гермиона Грейнджер в беде, — сказал старый волшебник.

— Карта в нашей спальне, — последовал немедленный ответ. — Дайте нам пару минут, и мы...

Руки волшебника сгребли их, словно они были маленькими подушками. Пронзительный крик, вспышка света, и они оказались в спальне гриффиндорцев-третьекурсников.

Спустя пару мгновений, Фред с Джорджем уже протягивали Карту директору, слегка содрогаясь от творящегося святотатства — они отдавали драгоценный кусочек Хогвартских систем безопасности его законному владельцу. Посмотрев на видимую чистоту пергамента, старый волшебник нахмурился.

— Нужно сказать, — пояснили они, — торжественно клянусь, что замышляю шалость и только...

— Я отказываюсь лгать, — сказал старый волшебник. Он поднял Карту и закричал. — Услышь меня, Хогвартс! Делигитор проди!

В тот же миг на голове волшебника оказалась Распределяющая шляпа, которая выглядела до ужаса на своём месте. Словно Дамблдор всю жизнь искал остроконечную, залатанную шляпу, которая бы придала завершённость всему его существованию.

(Фред и Джордж запомнили эту фразу на случай, если это заклинание может использовать кто-то ещё, помимо директора, и даже начали строить планы розыгрышей с участием Распределяющей шляпы.)

Не теряя ни секунды, старый волшебник сорвал с головы Шляпу и перевернул её. Сложно сказать наверняка, но Шляпа, похоже, была слегка не в себе от такого обращения. Рука директора нырнула внутрь и вытащила хрустальный жезл. Этим инструментом он начал выводить над Картой фигуры, отдалённо похожие на руны, бормоча при этом странные заклинания, которые немного отличались от латыни и отзывались в ушах близнецов пугающим эхом. Не прекращая движений, он резко повернулся в их сторону.

— Я верну её вам позже, сыны Уизли. Возвращайтесь в класс.

— Да, директор, — ответили они и на мгновение замялись. — Э-э... а Гермиона Грейнджер, она в самом деле будет вечно служить Драко Малфою в качестве...

— Ступайте, — приказал старый волшебник.

И они ушли.

Старый волшебник остался в комнате один. Он вновь посмотрел на карту. На ней чёткими линиями была изображена спальня гриффиндорцев, в которой он находился, а единственным именем на карте прописью значилось: Альбус П. Б. В. Дамблдор.

Старый волшебник разгладил карту, наклонился над ней и прошептал: «Найди Тома Риддла».

* * *

Обычно в комнате для допросов Департамента Магического Правопорядка горел маленький оранжевый огонёк. Когда дознаватель наклонялся к сидящему на неудобном металлическом стуле человеку, которого он допрашивал, лицо аврора почти целиком оказывалось в тени. Таким образом дознаватель мог читать выражение лица допрашиваемого и одновременно скрывать своё.

Как только мистер Квиррелл вошёл в комнату, маленький оранжевый огонёк померк и начал мигать, как свеча на ветру. Комнату залило не имеющее источника ледяное свечение, в котором кожа мистера Квиррелла стала бледной, как алебастр, и лишь его глаза почему-то оставались во тьме.

Дежуривший снаружи аврор тайком предпринял четыре попытки убрать это свечение, которые не увенчались успехом, не смотря на то, что мистер Квиррелл любезно отдал свою палочку до начала дознания, не произносил заклинаний и вообще никак не проявлял свою силу.

— Квиринус... Квиррелл, — протянул человек напротив вежливо ожидавшего его профессора Защиты. У дознавателя была густая, похожая на львиную гриву, каштановая шевелюра. На расчерченном прямыми морщинами лице сидели желтоватые глаза. Судя по всему, мужчине было около ста лет. В данный момент он пролистывал толстую папку пергаментов, которую достал из чёрного, очень солидного портфеля после того, как прохромал в комнату и сел, не глядя на человека, которого намеревался допрашивать. Он не представился.

Какое-то время аврор просто листал пергаменты, затем вновь заговорил.

— Родился 26-го сентября 1955 года. Мать — Квондия Квиррелл, имевшая связь с Лиринусом Ламблангом... — зачитал аврор. — Распределён в Когтевран... довольно неплохие СОВы... ТРИТОН по Заклинаниям, трансфигурации... «Превосходно» по магловедению, впечатляет... Древние руны и, ах да — Защита. Также на «превосходно». Много путешествовал, посещая самые разные страны. Визы на порталы в Трансильванию, Запретную империю, город Бесконечной Ночи... так, так, Техас.

Человек оторвался от чтения досье и прищурился.

— Что вы делали там, мистер Квиррелл?

— Любовался видами, преимущественно на магловской стороне, — непринуждённо ответил профессор Защиты. — Как вы и сказали, я много путешествовал.

Человек выслушал ответ, нахмурился, посмотрел в пергамент и снова поднял голову.

— Также я вижу, вы посещали город Фуюки в 1983 году.

Профессор Защиты удивлённо приподнял бровь.

— И что?

— Что вы делали в Фуюки? — быстрый и резкий вопрос.

Профессор Защиты слегка пожал плечами.

— Ничего особенного. Посетил несколько известных достопримечательностей, несколько менее известных достопримечательностей, об остальном предпочту умолчать.

— В самом деле? — тихо спросил аврор. — Довольно интересный ответ.

— Чем же? — спросил профессор Защиты.

— Тем, что у вас нет визы в Фуюки, — человек звучно захлопнул папку. — Вы не Квиринус Квиррелл. Так кто же вы, чёрт побери?

* * *

Зельевар тихо прошёл в спальню Когтеврана, спальню первокурсниц — нарядная комната, где бронзовый и синий цвета чередовались в расцветке мягких игрушек, шарфов, платьев, мелкой дешёвой бижутерии и постеров знаменитостей. Определить кровать Гермионы Грейнджер не составило труда — на неё словно напало книжное чудовище.

Спальня пустовала, несколько заклинаний помогли узнать это наверняка.

Профессор зельеварения поискал под подушкой, под кроватью, а потом начал рыться в сундуке, разбирая заслуживающие и не заслуживающие внимания предметы — в обоих случаях выражение его лица не менялось. Наконец он нашёл стопку бумаг, в которых описывалось место и время, где можно застать хулиганов. Все записки были подписаны лишь замысловатой буквой «С.»

Короткая огненная вспышка и с записками было покончено. Зельевар отправился отчитываться о провале своей миссии.

* * *

Профессор Защиты сидел спокойно, его руки по-прежнему были сложены на коленях.

— Если вы осведомитесь у Альбуса Дамблдора, — сказал он, — то узнаете, что он в курсе, и я согласился преподавать Защиту с обязательным условием, что тайна моей личности...

Молниеносным движением аврор взмахнул палочкой и гаркнул: «Полифлюс Реверсо!». Одновременно с этим профессор Защиты чихнул, и серебряный луч рассыпался фонтаном белых искр.

— Извините, — вежливо сказал профессор Защиты.

В улыбке аврора не было даже намёка на веселье.

— Так где же настоящий Квиринус Квиррелл, а? Лежит где-нибудь под Империусом на дне сундука, а вы время от времени нелегально варите Оборотное зелье из его волос?

— У вас очень спорные допущения, — резко ответил профессор Защиты. — Что заставляет вас думать, что я не похитил его тело целиком с помощью невероятно Тёмной магии?

Последовала довольно ощутимая пауза.

— Я рекомендую вам,— сказал наконец аврор, — отнестись к этому серьёзно, мистер Как-Вас-Там.

— Простите, — профессор Защиты вновь откинулся на спинку стула, — но я не вижу особых причин скромничать в этом вопросе. И что вы будете делать, убьёте меня?

— Мне не нравится ваш юмор, — тихо ответил аврор.

— Какая незадача, Руфус Скримджер, — отозвался профессор Защиты. — Глубоко вам сочувствую.

Он наклонил голову вбок, изучающе глядя на дознавателя, и его глаза, скрытые тенью от ледяного света, заметно сверкнули.

* * *

Падма сидела, уставившись в свою тарелку.

— Просто так Гермиона бы этого не сделала! — кричала Мэнди Брокльхерст, чуть не плача, впрочем её лицо уже было залито слезами. В другое время её крик был бы слышен по всему Большому залу, но сейчас многие кричали друг на друга. — Я... я уверена, Малфой хотел... хотел сделать с ней что-то нехорошее...

— Наш генерал никогда бы так не поступил! — Кевин Энтвистл орал даже громче Мэнди.

— Ну да, конечно! — кричал Энтони Голдштейн, — Малфой — сын Пожирателя Смерти!

Падма смотрела в свою тарелку.

Драко был генералом её армии.

Гермиона была основателем ЖОПРПГ.

Драко доверил ей место своего заместителя.

Гермиона была её подругой-когтевранкой.

Оба они были её друзьями, возможно, двумя её лучшими друзьями.

Падма смотрела в свою тарелку. Она радовалась, что Распределяющая шляпа не предложила ей Пуффендуй. Если бы она попала в Пуффендуй, то наверное было бы намного больней пытаться решить, кому она более верна...

Она сморгнула, поняла, что взгляд её опять затуманился, и снова поднесла дрожащую руку, чтобы вытереть слёзы.

Мораг МакДугал фыркнула так оглушительно, что даже перебила общую сумятицу, творившуюся за обедом, и громко заявила:

— Готова поспорить, Грейнджер жульничала во вчерашней битве, и поэтому Малфой вызвал её...

— Так, все — ЗАТКНИТЕСЬ! — проревел Гарри Поттер и ударил по столу кулаками. От силы удара по всей длине стола звякнули тарелки.

В любое другое время он бы получил за это выговор от профессоров, но сейчас он привлёк только взгляды нескольких учеников поблизости.

— Я хотел пообедать, — сказал Гарри Поттер, — и вернуться к расследованию, и не собирался ввязываться в разговоры. Но вы все ведёте себя как дураки, и когда правда выйдет наружу, вы все пожалеете о том, что вы говорили о невиновных. Драко ничего не делал, Гермиона ничего не делала, на них обоих наложили заклинание Ложной памяти! — на последних словах его голос поднялся. — Как это может быть, чёрт возьми, НЕ ОЧЕВИДНО?

— И ты думаешь, мы в это поверим? — заорал в ответ Кевин Энтвистл. — Все так говорят! Это был не я, это просто заклинание Ложной памяти! Ты думаешь, мы идиоты?

Мораг, сидевшая рядом с ним, снисходительно кивнула.

Выражение, проступившее на лице Гарри, заставило Падму вздрогнуть.

— Понятно, — сказал Гарри Поттер. Он не кричал, поэтому Падме пришлось прислушиваться. — Здесь нет профессора Квиррелла, чтобы объяснить мне насколько глупы люди, но уверен, в этот раз я справлюсь самостоятельно. Люди совершают глупости, их ловят и дают им Веритасерум. И они не романтичные гениальные злодеи, поскольку таких невозможно поймать — те вовремя учатся окклюменции. Речь о жалких некомпетентных преступниках, которых поймали, из которых выбили признание Веритасерумом, и они так отчаянно не хотят в Азкабан, что говорят, что на них использовали заклинание Ложной памяти. Всё так? И твой мозг, рефлекторно, как собака Павлова, связал идею заклинания Ложной памяти с жалкими преступниками и их невнятными отговорками. И тебе нет нужды изучать какие-то детали. Твой мозг просто по шаблону выбрасывает гипотезу в кучу, где лежит то, во что ты не веришь, и на этом раздумья закончены. Прямо как мой отец, который не допускал, что гипотеза существования магии может быть верна, потому что слышал много раз, как о магии рассуждают глупцы. Верить в гипотезу, включающую в себя заклинание Ложной памяти, не принято.

— Чего ты там бормочешь? — Мораг, вздёрнув нос, посмотрела на на Мальчика-Который-Выжил.

— Ты думаешь, мы поверим хотя бы одному твоему слову? — крикнул когтевранец постарше, которого Падма не знала. — После того как ты обратил Грейнджер во Тьму?

— Я не буду жаловаться, — страшно спокойным голосом продолжил Гарри, — на волшебников без зачатков логики, верящих во всякий бред. Однажды я попробовал сказать об этом профессору Квирреллу — он просто посмотрел на меня и ответил, что если бы я не был ослеплён своим воспитанием, то обнаружил бы сотни ещё более абсурдных вещей, в которые верит множество маглов. То, что вы все делаете, — очень по-человечески, очень нормально, и не делает вас необычно плохими, так что я не буду жаловаться.

Мальчик-Который-Выжил встал из-за стола.

— Увидимся позже.

И Гарри Поттер ушёл от них, ушёл от них всех.

— Ты же не думаешь, что он прав? — спросила сидевшая рядом Су Ли. По её интонации было совершенно понятно, что думает она.

— Я... — начала было Падма. Казалось, слова застревали в горле, а мысли — в голове. — Я... То есть... Я...

* * *

Если достаточно усердно думать, можно сделать невозможное.

(Гарри всегда верил в это утверждение. Было время, когда он считал, что есть ограничения, которые накладывают законы физики, но теперь он подозревал, что ограничений нет вовсе.)

Если думать достаточно быстро, то иногда можно сделать невозможное быстро...

… иногда.

Только иногда.

Не всегда.

Не наверняка.

Мальчик-Который-Выжил осматривал зал трофеев. Его окружали награды, кубки, доспехи, щиты, статуи и медали, которые хранились в тысячах, возможно, в десятках тысяч стеклянных витрин. Все века существования Хогвартса этот зал собирал награды. Недели, месяца, может, даже года не хватит, чтобы проверить каждый предмет в комнате. В отсутствие профессора Флитвика, Гарри спросил профессора Вектор, есть ли способ обнаружить повреждения чар вокруг стеклянных витрин, поскольку таковые должны были остаться после настоящей дуэли. Гарри пронёсся по библиотеке Хогвартса в поисках заклинания, которое различит старые и новые отпечатки пальцев или позволит засечь следы дыхания в комнате. Все попытки изобразить детектива провалились.

Улик не было. Или он оказался недостаточно умён, чтобы их найти.

Профессор Снейп сказал, что портал привёл его в пустой дом в Лондоне, без каких-либо признаков хозяев.

Профессор Снейп не нашёл записок в спальне Гермионы.

Директор Дамблдор сказал, что Волдеморт, вероятно, скрывается в Тайной Комнате, где охранные чары Хогвартса не могут его найти. Гарри надел мантию Невидимости, пробрался в слизеринские подземелья и потратил остаток дня, изучая все напрашивающиеся места, но не нашёл ничего змееподобного, что отозвалось бы на его обращение. Похоже, в этот день вход в Тайную Комнату не хотел, чтобы его нашли.

Гарри пообщался со всеми друзьями Гермионы, которые всё ещё хотели разговаривать с ним, и никто из них не помнил, чтобы Гермиона говорила что-то конкретное о том, почему она верила, что Драко строит козни против неё.

Настало время ужина, а профессор Квиррелл так и не вернулся из Министерства. Старшекурсники, похоже, полагали, что в этом году профессора Защиты обвинят в случившемся и уволят за то, что из-за него ученики стали слишком жестокими. Они обсуждали профессора Квиррелла так, будто он уже не вернётся.

Гарри использовал все шесть часов Маховика, но улик по-прежнему не было, и ему нужно было ложиться спать, если он хотел полноценно функционировать завтра на суде Гермионы.

Мальчик-Который-Уничтожил-Дементора стоял посреди зала трофеев Хогвартса.

Его палочка упала к ногам.

Он плакал.

Иногда человек взывает к своему мозгу и не получает ответа.

Суд над Гермионой Грейнджер на следующий день начался в назначенное время.

Глава 80: Цена бесценного. Часть 2. Эффект дурной славы

Древнейший Зал Визенгамота прохладен и мрачен. Концентрические каменные полуокружности поднимаются от центра, на каждой из них располагаются простые деревянные скамьи. Источника света не видно, но тем не менее помещение хорошо освещено — без каких-либо очевидных причин. То, что зал хорошо освещён, просто является данностью. Стены, также как и пол, созданы из камня, тёмного камня, и весь этот камень вокруг выглядит настолько элегантно и таинственно, что завораживает взгляд. Кажется, что спокойная текстура течёт и изменяется под его поверхностью. Это Древнейший Зал, самое старое магическое строение, дошедшее до наших дней. Прочие места силы были уничтожены в тех или иных войнах. Это Зал Визенгамота, и он является древнейшим, потому что войны закончились с его возведением.

Зал Визенгамота... Существуют и более древние места, но все они скрыты. Легенды гласят, что стены из тёмного камня были сотканы, созданы, проявлены в реальность Мерлином, который собрал всех самых могущественных волшебников, какие остались в мире, и те с благоговением признали его главным среди них. Но пророки (продолжали легенды) всё равно говорили, что ещё недостаточно сделано для предотвращения конца света и магии. И тогда (как рассказывалось далее) Мерлин пожертвовал своей жизнью, своей магией и отмеренным ему временем, чтобы наложить Запрет Мерлина. У деяния была своя цена — место, подобное этому, не может быть построено с помощью любой известной в наши дни магии. Но это место также нельзя и уничтожить. Даже если здесь будет эпицентр ядерного взрыва, стены из тёмного камня останутся невредимы и, скорее всего, даже не нагреются. Жаль, больше никто не знает, как строить такое.

На последнем из возвышающихся ярусов Визенгамота, на самом верхнем уровне тёмного камня, располагается кафедра. За кафедрой стоит старик с лицом, покрытым морщинами забот, и седой бородой до пояса — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор. В его правой руке палочка, на плече восседает огненная птица. Левая рука сжимает короткий жезл, тонкий и простой, из того же камня, из которого сделаны стены вокруг — символ Непрерывной Линии Мерлина, знак верховного чародея. Карен Даттон в последний день своей жизни завещала его Альбусу Дамблдору, спустя всего лишь несколько часов после того, как тот полумёртвый, с пламенеющим фениксом на плече вернулся из боя с Гриндевальдом. А она получила жезл от перфекциониста Никодемуса Капернаума. Со дня, когда Мерлин пожертвовал своей жизнью, волшебники передавали жезл своему избранному наследнику. Вот почему (если вы задавались этим вопросом), хотя волшебная Британия и выбрала Корнелиуса Фаджа своим Министром, Верховным чародеем был всё же Альбус Дамблдор. Не по закону (ибо писаные законы можно переписать), а по древнейшей традиции Визенгамот не выбирал того, кто должен умерять их глупость. Со дня жертвы Мерлина, самым главным долгом всех верховных чародеев был совершаемый с высочайшей осторожностью выбор человека, с одной стороны хорошего, с другой — способного в свою очередь найти хорошего наследника. Можно было бы ожидать, что цепь света прервётся в течение веков, собьётся хотя бы раз и угаснет навсегда, но этого не произошло. Линия Мерлина продолжается. Непрерывно.

(По крайней мере так утверждает фракция Дамблдора. Лорд Малфой скажет обратное. А в Азии вам расскажут совершенно другие легенды, которые, впрочем, могут и не противоречить британским.)

В центре платформы на самом нижнем уровне Древнейшего Зала стоит простое кресло с высокой спинкой, ножками и подлокотниками. Кресло из тёмного металла, а не камня, поскольку поставил его там не Мерлин.

Здание Министерства, выросшее вокруг этого места, украшено деревянными панелями и позолотой. Яркое, полное огней, наполненное самодовольной глупостью. Но этот зал — другой. Это каменное сердце магической Британии, здесь нет ни позолоты, ни деревянных панелей, ни ярких огней.

В зал торжественно вступают ведьмы и волшебники в фиолетовых мантиях, на которых вышита серебряная литера «В». Они движутся с важностью, по которой видно: они прекрасно знают, что они ужасно, ужасно значимые персоны. В конце концов, они же собираются в Древнейшем Зале. Они — лорды и леди Визенгамота, и они считают себя самыми выдающимися людьми самой выдающейся магической державы в мире. Прочие люди преклоняют перед ними колени в мольбах. Они могущественны, они богаты, они благородны. Ну разве они не замечательны?

Альбус Дамблдор знает каждого из присутствующих. Он учил многих из них, но лишь немногие научились. Некоторые — его союзники, некоторые — противники, остальных он обхаживает в осторожном танце нейтралитета. Но для него все они прежде всего люди.

Нынешний профессор Защиты Хогвартса, если бы вы спросили его мнение об этих лордах и леди, сказал бы, что, пусть многие из них и целеустремлённы, лишь немногие из них имеют цель. Он указал бы, что Визенгамот — это место, куда стремятся подобные им, Визенгамот — это такая возможность, за которую люди хватаются, когда у них не находится идей получше. Такие люди редко когда бывают интересны, но, зачастую, они полезны — как фигуры, которыми манипулируют, как баллы, которые набирают настоящие игроки.

Немного в стороне от поднимающихся полуокружностей, на специальном ярусе для зрителей, рядом с ведьмой в остроконечной шляпе, на лице которой просматривается опаска, сидит мальчик, одетый в самые официальные одежды из тех, что у него есть. Его глаза, похожие на зелёные льдинки, глядят в пространство, его никак не занимает суета лордов и леди. Для него они всего лишь сборище шепчущихся мантий фиолетового цвета, украшение деревянных скамей, визуальный фон для сцены Древнейшего Зала. Если здесь и есть враг или что-то, чем можно манипулировать, едва ли это так называемый «Визенгамот». Богатая элита магической Британии сильна, когда она вместе, но поодиночке они стоят немного. Их цели слишком чужды и тривиальны, чтобы у них были собственные роли в этой истории. И потому сейчас мальчик не испытывает к ним ни приязни, ни вражды, поскольку его мозг не рассматривает их как обладающих достаточной волей, чтобы судить, что хорошо, а что плохо. Он — игрок, а они — декорации.

Этой точке зрения предстоит измениться.

* * *

Гарри невидящим взглядом скользил по залу Визенгамота. В этих стенах была история и древность, Гермиона, несомненно, устроила бы ему лекцию об этом месте на несколько часов. Фиолетовые мантии перестали прибывать, и карманные часы Гарри, минутная стрелка которых за пол-часа сместилась лишь на три деления, показали, что суд вот-вот начнётся.

Профессор МакГонагалл сидела рядом. Её взгляд не отрывался от него дольше, чем на двадцать секунд.

Утром Гарри прочёл «Ежедневный пророк». Заголовок газеты гласил: «СУМАСШЕДШАЯ МАГЛОРОЖДЁННАЯ ПЫТАЕТСЯ ПРЕРВАТЬ ДРЕВНИЙ РОД», остальные страницы были схожего содержания. Когда Гарри было девять, ИРА взорвала британские казармы. Он видел по телевизору, как политики спорят, выясняя, кто из них умеет громче всех возмущаться. И у Гарри тогда появилась мысль — несмотря на то, что он ещё ничего не знал про психологию — что они все словно соревнуются, кто из них сильнее разгневан, и никому не позволено сказать, что все они слишком разгневаны, пусть даже они предложили бы массированную ядерную бомбардировку Ирландии. Даже тогда он был поражён ощутимой пустотой их негодования, чувством, что они пытались заработать себе дешёвые очки, нападая на одну и ту же безопасную цель — хотя в том возрасте у него и не было слов, чтобы описать это.

При виде политического негодования Гарри всегда охватывало это ощущение лживости, но после прочтения дюжины статей в «Ежедневном пророке», обличающих Гермиону Грейнджер, было даже странно видеть, насколько очевидно эта лживость проявляется в данном случае.

Передовица, написанная каким-то незнакомым автором, призывала снизить минимальный возраст заключения в Азкабан, просто для того, чтобы ненормальная грязнокровка, которая опорочила всю Шотландию своим диким беспричинным нападением на единственного наследника Древнейшего дома в священных стенах Хогвартса, могла быть отправлена к дементорам, что было бы единственным соразмерным с тяжестью её неописуемого преступления наказанием. Только эта мера сможет остановить какого-нибудь чужака-недочеловека, которому в похожем безумии тоже покажется, что можно избежать неотвратимой и беспощадной кары со стороны великого Визенгамота, тем, кто угрожает благородным аристократам и так далее, и так далее, и так далее.

Дата добавления: 2017-01-13