Проблема собственности в русской философии рубежа Х1Х – ХХ веков

Реформирование общественной жизни вне учета социокультурных и культурно-исторических факторов хозяйствования часто приводит к несоответствию между декларируемыми намерениями современного политического истеблишмента и практическими результатами реформаторской деятельности. Понимание процессов в экономике невозможно при абстрагировании от культурного контекста. Мир хозяйственной культуры является предметом одной из отраслей философии - философии экономики или философии хозяйства. Видное место в ней занимают труды русских мыслителей Х1Х - начала ХХ веков. Они рассматривают хозяйственные и экономические проблемы, обращаясь к истокам русской духовности, национальному самосознанию.

Русские философы, как правило, подходили к вопросам социально-экономическим, опираясь на особенности русского народа, коренящиеся в глубинах его исторической памяти: самосознание, чувства, характер, традиции, то есть все то, что входит в понятие - менталитет. Рассмотрим отношение к собственности в русской философии рубежа веков и свяжем их с проблемой менталитета, как некой предрасположенности человека действовать определенным образом.

Существенные черты обстановки человеческой деятельности определяют природно-климатические условия. Человек приспосабливается к обычной для него природной среде, вырабатывая при этом определенные стереотипы поведения, задающие контуры характера. Географические факторы, положение на земле, необъятные просторы играли в судьбе России огромное значение. Сердцем русского человека всегда владело широкое пространство. Бескрайние просторы настраивали не на жажду земной прибыли, благоустройства, а на свободу духа. Русская культура видит своим идеалом тип странника - человека легко уходящего от всякого быта, самого свободного на земле. Русский философ Н. А. Бердяев считал, что русской душе не сидится на месте, это не мещанская душа, не местная душа. Перед русской душой открываются дали, и нет очерченного горизонта перед духовными ее очами. Есть мятежность, непокорность в русской душе, неутолимость и неудовлетворимость ничем временным, относительным и условным. Все дальше и дальше должно идти, к концу, к пределу, к выходу из этого «мира», из этой земли, из всего местного, мещанского, прикрепленного. В русском человеке нет узости европейца, концентрирующего свою энергию на небольшом пространстве суши, нет этой расчетливости, экономии пространства и времени, интенсивности культуры. Организованная прикрепленность всего своему месту создает мещанство западноевропейского человека, столь всегда поражающее и отталкивающее человека русского. Власть шири над русской душой порождала лень, беспечность, недостаток инициативы. Мещанское устроение жизни, считал Бердяев, противно было русскому человеку.

Русский менталитет складывался из противоречий, как противоречива отразившаяся в нем природа. Природно-климатические условия заставляли российского крестьянина в течение столетий дорожить общиной. Крестьянское хозяйство могло погибнуть под угрозами суровой природной стихии, вся надежда была только на помощь общины, крестьянского мира. Помощь человек искал не только у сверхъестественных сил, но и у общины с ее вынужденной уравниловкой в виде перераспределения. Отсюда и извечная неразвитость частнособственнических устремлений, вновь и вновь появлявшиеся в истории России идеи общинного землевладения, «божьей земли», земли великого князя или «ничейной земли». Частное не отвергалось, но более важным считалось общее, как и производные от этого качества - доброта, отзывчивость, готовность к самопожертвованию, коллективизм.

В России складывается своеобразный тип личности, которому свойственна духовная трезвость далекая от мелкого житейского «благоразумия», аскетизм, умение жить, во многом отказывая себе, что однако не означат категорического неприятия чувственных наслаждений. Уникальность русской культурной истории определяется формированием древнерусского государства и этноса на границе степи и лесостепи. Кроме того, русская нация полиэтнична, многочисленна и имеет много корней. Не раз она защищала европейскую культуру от нашествий с Востока. Однако, развиваясь на стыке двух цивилизаций, Россия испытала такое экономическое, политическое и духовное влияние Востока, какое не могла испытать ни одна страна Европы. В России личностное начало, в отличие от Европы, не стало самостоятельным фактором, определяющим историческое развитие. Впитывая Западную и Восточную культуру, Россия объединила восточное подчинение индивида родовому клану, общине и западное уважительное отношение к личности. Эти два культурных явления были синтезированы в идее соборности - центральном понятии русской философии. Оно даже не поддается переводу на другие языки. Собор - церковь, храм, где все вместе следуют общему ритуалу, но каждый остается самим собой, обращая к Богу персональную молитву. Другое значение слова собор - собрание, съезд. Соборность - слияние индивидуального и социального начал в гармоническое единство, как в русском хоровом пении, где царит внутреннее взаимопонимание, но каждый импровизирует. Категория соборности говорит о необходимости объединения людей в человечество и сегодня решает проблему космической эпохи. Индивидуализм - не является высшим плодом культуры, идея соборности призывает к всемирному единению. Несомненно, эта идея, одна из центральных в русской философии, накладывает отпечаток и на отношение к собственности.

Географическое положение вынуждало к образованию огромного государства. Условия развития России требовали централизации и концентрации политической власти. «Пространства легко давались русскому народу, но не легко давалась ему организация этих пространств в величайшее в мире государство, поддержание и охранение порядка в нем. Требования государства слишком мало оставляли свободного избытка сил. Государственное овладение необъятными русскими пространствами сопровождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государственному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил. Необходимость защищаться от набегов главной задачей на долгое время сделало требование не устроиться комфортабельно, а выжить.

В российской системе ценностей определяющими были державность, соборность, общинная уравнительность. Это обосновывалось необходимостью обороны бескрайних равнин при отсутствии естественных границ и слабой заселенности территории, колонизацией «бесхозных» земель, сложными природно-климатическими условиями. Господство государства, помещика, общины при отсутствии частной собственности на землю укоренили уравнительность в сплаве с патернализмом - надеждой не на себя, а на помощь общины, царя или бога. Вместе с тем, отношение к труду складывалось между полюсами бескорыстного энтузиазма и постылой тягости, а не нормального способа жизнедеятельности. Климатические условия, угроза постоянной военной опасности, крепостное право - все это веками разрывало прямую связь между трудом, распределением и потреблением.

В этих условиях добро и справедливость в народном сознании противостояли законности и праву, а богатство оказывалось не связанным с личной трудовой активностью. Целью становилась не погоня за прибылью, а учет интересов общины и будущих поколений. Важнейшими принципами были самообеспечение и самоограничение, для достижения самодостаточности, что тормозило развитие предпринимательства в западном смысле. Все эти черты противостояли индивидуализму, опоре на собственные силы, прагматизму западноевропейского типа, который связывают с протестантской этикой и духом капитализма по М. Веберу, наиболее благоприятным для развития рыночной, ориентированной на прибыль экономики. В течение многих веков православие нравственно организовывало экономическую жизнь, привносило в нее духовное начало. Однако идеалы православия всегда были далеки от хозяйственно-экономических проблем. Для православного христианства неприемлемо выставление личного интереса как основного побуждения к труду. Полезность труда измерялась, прежде всего, его полезностью для души. Труд ради удовлетворения страстей, гордыни, тщеславия, жажды власти признавался для души пагубным. Если на западе в католицизме полезность труда определялась, прежде всего, полезностью для общества и доходностью, а протестантизм считал, что труд и есть молитва, то в России труд имеет смысл лишь как путь к исканию абсолютного добра и абсолютной правды. Принцип «работа - цель, а не необходимость», лежащий в основе этики протестантизма, оценивающего человека по мере его успеха в личных делах был далек для православного человека. Самоценность человека, как утверждало православие, определяется богатством его духовного мира, его способностью оказаться рядом с тем, кто страдает, быть полезным людям. Человек западной культуры, считал, что «быть» можно только если «иметь». Русское православное сознание было убеждено, что только внутренние, духовные качества человека определяют степень его совершенства. Недаром на Руси особо почитался человек - странник, чье имущество - в котомке за плечами. Если и давалось человеку богатство, то на время, чтобы распорядиться им «как богу угодно».

Грехом считалось завидовать богатству. Если на западе бедность считалась карой за грехи, в России появляется пословица «Бедность не порок». Из глубины вековой русской культуры идет традиция просить не адекватную плату за свой труд. Дело в том, что хотя бы часть труда требовалось отдать даром, «христа ради», ибо только такой труд приносит пользу душе, кроме того, страшнее было проявить гордыню и жадность. Идеалом считался Сергий Радонежский, который за постройку сеней попросил лишь кусок черного хлеба.

Несколько скорректированы идеалы отношения к собственности были религиозным течением старообрядчества. Старообрядческие общины из верующих недовольных реформой патриарха Никона в 1674 году разорвали связи с государством, перестали молиться за царя. Выжить им, оказавшимся вне закона, позволило неутомимое трудолюбие и принципиальная честность в отношениях с иноверцами. Труд был объявлен средством спасения души. Благим делом стало и материальное обогащение, так как оно служило укреплению общины. Старообрядцы и сыграли главную роль в формировании буржуазной трудовой этики.

Философ В. С. Соловьев в статье «О расколе в русском народе» отмечал сходство старообрядчества с протестантизмом. Почти все крупные промышленники создавшие свое дело после 1812 года выходцы их крестьян старообрядцев, причем часто кредит для начала дела давала старообрядческая община. В начале ХХ века большинство населения России занятых в промышленности были старообрядцами

Отношение к богатству являлось одним из главных отличий западной модели экономики от российской. Западный человек в деньгах видел олицетворение свободы, а русский свободу видел как независимость от денег - формы кабалы, опутывающей душу и обедняющей жизнь. Не случайно мечтой жизни большей части русских предпринимателей было желание построить храм. Улицы старых российских городов украшают церкви, большинство которых возведено на добровольные пожертвования купцов и промышленников. Так в сознании русского человека отражалась идея искупления за богатство, которое всегда связано с грехом. Народное понимание нестяжательства отражалось в пословицах: «Лишнее не бери, карман не дери, души не губи», «Живота (богатства) не копи, а душу не мори». К богатству и богачам, к накопительству русский человек всегда относился недоброжелательно и с большим подозрением. Многие в народе считали, что богатство всегда связано с грехом. Это отразилось в пословицах: «Богатому черти деньги куют», «Пусти душу в ад, будешь - богат», «Копил, копил, да черта купил». Ф. М. Достоевский отмечал, что русский народ оказался, может быть единственным великим европейским народом, который устоял под натиском золотого тельца, властью «денежного мешка».

Православному русскому человеку была чужда идея стяжательства, богатства ради богатства - представления прогресса, как постоянного наращивания обладания все большим числом вещей и предметов. Идее прогресса как стяжательства русская духовная культура противопоставляет идею преображения жизни через преодоление греховной основы человека путем самоотверженного подвижнического труда. Богатство в этике коренных русских предпринимателей не самоцель и не только путь к наслаждению жизнью (хотя и это допускалось), но прежде всего средство делать добро, служить людям. Только таким образом национальная психология русского человека смирялась с греховностью богатства.

Традиционный путь покаяния и общественного служения - постройка храма, но кроме него в ХУ111 - Х1Х веках возникают и другие пути - меценатство, собирание больших библиотек, коллекций, художественных галерей. Коренная московская буржуазия стремилась помогать рождению нового в обществе, поддерживать культуру России, сохраняя ее памятники для потомков. В городах появились бесплатные больницы, курсы для рабочих и даже бесплатные квартиры для малоимущих граждан. Меценатство достигло в русской культуре таких масштабов, которым трудно подобрать аналогии в истории других стран. Даже такая далекая, казалось бы, от хозяйства сфера как философия находила поддержку в среде меценатов. В начале ХХ века, владелица Тверской мануфактуры М. К. Морозова основала издательство «Путь», где в свет вышли лучшие произведения русского философского ренессанса: В. С. Соловьева, С. Н. Булгакова, Н. А. Бердяева и других. Одной из важнейших проблем в русской философии хозяйства рубежа веков явилась проблема отношения русского самосознания к собственности.

О своеобразии взгляда на собственность в русском сознании философ, основоположник русского космизма, Н. Ф. Федоров говорит, сравнивая его с западным, например со сложившимся в Англии. Федоров отмечал, что Англия, окруженная океаном, может считаться превосходной крепостью, внутри которой, под защитою моря, живущие могли свободно предаваться собственным делам, жить для самих себя. Россия же не имеет никакой естественной защиты. С этим связан и служилый характер ее населения: жить для себя для личного наслаждения, как в Англии, было невозможно. Постройки при таких условиях приняли временный характер, жилища не могли принять вид законченности, обратиться в идолов, кумиров, при всяком нападении их оставляли почти без сожаления. И весь домашний скарб по тем же причинам постоянного опасения грабежей не мог сделаться у нас кумиром, как он сделался у западных народов, особенно у голландцев и англичан. Но если мы себе не сделали идолов из нашего скарба по нужде, то теперь мы должны уберечься от всего вследствие сознания истинного отношения человека к вещи. В действительности не человек владеет вещью, а вещь обладает человеком, связывает его, делает несвободным, вносит раздор в среду людей. Совокупность вещей, носящих на себе отпечаток труда человеческого (жилище со всем скарбом), составляет особый мирок, приспособленный к жизни человека; из этого мирка не должно творить себе кумира, потому что он есть лишь подобие другого, большого мира, который также не должен быть обожаем. Федоров считает, что не соперничать с природой, с блеском солнца, но вносить сознание и волю в слепую силу, - вот в чем задача человека.

Традиционные для русского менталитета взгляды на собственность отражаются и в философии русского мыслителя, правоведа И. А. Ильина. Он считал, что понимание собственности должно исходить из древних христианских основ. Имущественное неравенство необходимо преодолевать не пределом богатств, а освобождением души от зависти, уверенностью, что богатство не определяет человеческого достоинства; и творческим трудолюбием. Существенно не владение человека, а его сердце и воля, а также дела, проистекающие из его внутреннего мира. Ильин рассматривает собственность как обязанность творчески использовать свои возможности. Собственность обязывает к несению больших общественных тягот и государственных повинностей; к человеческому обхождению со всеми, кто так или иначе зависит от вещной власти собственника; к постоянной заботе о хозяйственно беспочвенных людях. Ильин считал, что такое поведение собственников будет возможным, если будут проведены законы, которые сделают социальное пользование собственностью - выгодным, а антисоциальное - невыгодным. Собственник, лишенный чувства ответственности должен убедиться в том, что его образ действий предосудителен, что собственность его пользуется меньшей защитой, что такое ведение хозяйства оказывается экономически, юридически и нравственно невыгодным для него самого; так, чтобы он сам захотел вступить на другой путь.

Собственность для русской мысли всегда была прежде всего духовно-нравственной категорией. И в рамках этой традиции И. А. Ильин отмечает, что главное условие введения общественного устройства, заключается во всеобщем понимании, что частная собственность есть власть: непосредственно над вещами, но опосредованно - и над людьми. Нельзя давать власть, не воспитывая к ней. Частная собственность есть свобода. Нельзя предоставлять свободу, не приучая к ее благоупотреблению. Частная собственность есть право: этому праву соответствуют не только юридически выговоренные обязанности, но и нравственно-социальные, и патриотические, - нигде не оформленные и не выговоренные обязательства. Частная собственность означает самостоятельность и самодеятельность человека: нельзя исходить от предположения, что каждый из нас «от природы» созрел к ней и умеет ее осуществлять в жизни. Только сильный и духовно воспитанный дух сумеет правильно разрешить проблему частной собственности и создать на ее основании цветущее и социальное хозяйство. И в этом отношении частная собственность подчинена всем основным законам человеческого духа.

Русские мыслители всегда пытались утвердить нравственную обусловленность экономических вопросов, придать им христианское измерение. Одним из важнейших вопросов являлся вопрос о моральном оправдании хозяйства (хозяйственной деятельности) и богатства. Это - вечная проблема христианской этики, а понимаемая как проблема отношения общества к богатству - вечная проблема и каждого общества. Для христианства ее постановка означала попытку преодолеть разрыв между установкой на аскетизм и неприятием мирского и необходимостью принять проявления реальной жизни, в том числе и устремленность человека к лучшему материальному положению. С идеологией богатства можно было бороться посредством отрицания за последним какой-либо моральной значимости, путем противопоставления хозяйственной деятельности и духовной жизни. Но русские мыслители ставили перед собой иную задачу: утверждение идеи нравственной обусловленности хозяйственной деятельности и преодоление ложного и безнравственного обособления экономической области отношений как независимой от нравственных условий человеческой деятельности вообще. Одним из первых эту задачу стремился решать крупнейший русский философ XIX века В. С. Соловьев.

Целью экономической деятельности, с точки зрения В. С. Соловьева, является не увеличение богатства, как это обычно полагают, а целью самого богатства является обладание полнотой физического существования. Эта полнота зависит от отношения человека к материальной природе, и тут есть два пути: или своекорыстно эксплуатировать земную природу, или с любовью воспитывать ее. Первый путь не остается без косвенной пользы для умственного развития человека и его внешней культуры, но главная цель не может быть достигнута. Природа лишь поверхностно уступает человеку, дает ему видимость господства над собою, но мнимые клады, добытые насилием, не приносят счастья. В этом случае, по словам В. С. Соловьева, плотские влечения стремятся связать душу с поверхностью природы, с материальными вещами и процессами и превратить внутреннюю, потенциальную бесконечность человеческого существа в дурную, внешнюю безмерность страстей и похотей. Совесть, уже в основной элементарной своей форме - стыде, осуждает этот путь как недостойный. Разум показывает, что он пагубен и почему он пагубен: чем больше душа расточается наружу, на поверхность вещей, тем менее у нее остается свободной внутренней силы, чтобы проникнуть в существо природы и овладеть им.

Требуется вовсе не отречение человека от внешнего воздействия на природу и от культурного труда, а только перестановка жизненных целей и волевого центра тяжести. Внешние предметы, за которыми большинство людей страстно гоняется как за целями, связывая с ними и тратя на них свои внутренние, душевные силы, чувства и волю, должны стать всецело лишь средствами и орудиями. Внутренние силы, собранные и сосредоточенные в себе, должны быть приложены как могучий рычаг, чтобы поднять тяжесть вещественного бытия, подавляющего и рассеянную душу человека, и раздробленную душу природы.

Идеи В. С. Соловьева развил русский философ и социолог С. Н. Булгаков. Он связывал возможность преодоления обособленности отношений в экономической области от нравственных устоев с идеей единства материального и духовного миров. Оба мира - творения и проявления божественного начала, свободы личности в христианстве и хозяйства как объекта творчества человека и человечества.

Булгаков критикует аскетизм за его связь с нравственным индивидуализмом и за несовместимость с принципом христианской свободы, предполагающим свободный выбор человека на пути его нравственного совершенствования, а следовательно, и свободу в отказе от богатства. Последняя невозможна, если существует бедность, навязанная обстоятельствами жизни, преодоление которой не зависит от человека. Росту богатства Булгаков придавал положительное значение только как факту, способствующему устранению бедности и тем самым освобождению человеческого духа. Борьба с нищетой, считал Булгаков, - есть борьба за права человеческого духа. Реализация этих прав невозможна в условиях недобровольной бедности, делающей отречение от богатства результатом не личного выбора, а насилия.

В истории российского государства искал истоки отношения к собственности Н. А. Бердяев. Большая часть русского народа - крестьянство, жило в тисках крепостного права. Народ всегда считал крепостное право неправдой и несправедливостью, но виновником этой несправедливости он считал не царя, а господствующие классы, дворянство Религиозная санкция царской власти в народе была так сильна, что народ жил надеждой, что царь защитит его и прекратит несправедливость, когда узнает всю правду. По своим понятиям о собственности русские крестьяне всегда считали неправдой, что дворяне владеют огромными землями. Западные понятия о собственности были чужды русскому народу, эти понятия были слабы даже у дворян. Земля Божья и все трудящиеся, обрабатывающие землю, могут ею пользоваться. Наивный аграрный социализм, например, с точки зрения Бердяева, всегда был присущ русским крестьянам.

В России задача экономического развития понималась не как личный интерес, а как социальное служение. Это отличалось от психологии стран Запада, где капиталистическая цивилизация пустила глубокие корни. Даже русский купец старого режима, который наживался нечистыми путями и делался миллионером, склонен был считать это грехом, замаливал этот грех и мечтал в светлые минуты о другой жизни, например, о странничестве или монашестве. Русский народ никогда не был буржуазным, он не имел буржуазных предрассудков и не поклонялся буржуазным добродетелям и нормам. Поэтому даже купец был плохим материалом для образования буржуазии западноевропейского типа.

Истоки и смысл русского коммунизма Н. А. Бердяев увидел в близости принципов русской хозяйственной жизни принципам христианским и коммунистическим, а отнюдь не буржуазным. Он писал, что в отношении к хозяйственной жизни можно установить два противоположных принципа. Один принцип гласит: в хозяйственной жизни преследуй свой личный интерес, и это будет способствовать хозяйственному развитию целого, это будет выгодно для общества, нации, государства. Такова буржуазная идеология хозяйства. Другой принцип гласит: в хозяйственной жизни служи другим, обществу, целому и тогда получишь все, что тебе нужно для жизни. Второй принцип утверждает коммунизм и в этом его правота. Буржуазная политическая экономия, выдумавшая экономического человека и вечные экономические законы, считает второй принцип утопическим. Но экономический человек преходящий и вполне возможна новая мотивация труда, более соответствующая достоинству человека. Одно ясно: проблема эта не может быть лишь проблемой новой организации общества, она неизбежно есть проблема новой душевной структуры человека, проблема нового человека. Но новый человек не может быть автоматическим результатом известной организации общества. Новая душевная структура предполагает духовное перевоспитание человека.

Только признание за хозяйственной деятельностью духовного начала и проявления личности позволило Н. А. Бердяеву защищать частную собственность. Он отмечал, что хозяйство не есть явление мертвой, материальной природы, оно насквозь пропитано духовными энергиями человека и предполагает общение между человеком и природой, их взаимопроникновение. Через хозяйство осуществляется миссия призвания человека в природе.

Бердяев отмечал, что принцип собственности давно обездушен и извращен и социалисты лишь завершили разрушение духовных основ собственности, которое началось уже давно. Буржуазно-капиталистическая эпоха уже оторвала собственность от онтологических ее корней. Превращение собственности в орудие корысти, наживы и угнетения ближних духовно разрушает собственность и готовит почву для социалистического ее отрицания. Но отрицание собственности есть отрицание не только прав собственника, но и его обязанностей, а за этим стоит циничное отношение к хозяйству и природе, превращение всего материального лишь во временное, быстротечное, корыстное средство и орудие. И это тоже потребительская идеология, взгляд на весь материальный мир как на средство удовлетворения потребностей.

Собственность, по природе своей, есть начало духовное. а не материальное. Она предполагает не только потребление материальных благ, но и более устойчивую и преемственную духовную жизнь личности в семье и роде. Связь человека с собственностью одухотворяет его отношение к материальной природе, делает его не исключительно потребительским. Начало собственности связано с бессмертием человеческого лица, с правами его над материальной природой и после его смерти. Однако, мещанское обоготворение собственности и злоупотребление ею в хозяйственной жизни извращает эту онтологическую основу, делает человека рабом призрачных благ и затрудняет подход к образу человека. И обоготворение экономики так же опасно, как и отрицание долга хозяйствования. В начале века Н. А. Бердяев предупреждал, что западная индустриально-капиталистическая цивилизация чревата великими потрясениями и обозначает убыль духа в европейском человечестве. И если народы хотят духовно возродиться, то им придется вступить на путь отказа от безграничного роста потребностей путь одухотворения хозяйственной жизни.

Сегодняшняя социокультурная ситуация в России и в мире в целом сложна. Европейское развитие уже не признается как единственно возможное, мировое, универсальное. Образ мировой культуры все более ассоциируется с идеями единства человечества и его судьбы, то есть с этическими идеями, всегда составлявшими сердцевину русской философии. Изучение работ русских философов посвященных проблеме собственности позволяет глубже понять смысл отечественной истории, духовности, позволяет учитывать такие факторы как внутренний мир человека и это имеет огромное значение для процесса возрождения России.

Дата добавления: 2017-01-13