Белка на крыше 1 страница

Банкет

Новички

Полная луна

Темное письмо

Цена

Гора

Ветер

Миэко встала и спокойно поклонилась нам.

Из-за занавески в конце зала мы услышали стон. Аимару бросился туда с кривым ножом в руке. С криком он отдернул занавеску, а там оказались старые хозяева гостиницы, скорчившиеся на полу комнатки.

После мига потрясенной тишины Аимару поклонился им.

- Прошу прощения, - сказал он, словно ошибся дверью.

Старики едва понимали, что он там был.

Мы вышли в коридор. Еще два солдата Имагавы лежали замертво, старший Братишка стоял над ними. Мы с Эми побежали к входной двери, чтобы посмотреть. Кто нас спас, но леди Чийомэ крикнула:

- Стойте, дурочки! Мы не знаем, кто эти всадники!

Мы пристыжено вернулись, обойдя гору мертвых солдат у лестницы.

Братишки шагали с мечами наготове. Дверь висела на одной петле, на стену коридора падал солнечный свет. Младший Братишка с окровавленной головой выглянул за дверь.

- Все хорошо! – крикнул он. – Это армия Такеды.

Я была поражена: нашими спасителями оказалась сила, что была кошмаром во время работы воином моего отца, и врагом его второго покровителя, когда он работал писцом. Во что я ввязалась?

Леди Чийомэ подгоняла нас, и мы пошли к выходу. Я была перепугана. Отец говорил, что кавалерия Такеды была ветром, бурей, что сметала все на своем пути. Тоуми прижалась к моей спине, или это я застыла на месте.

Когда мы все собрались, старший Братишка потянулся к двери, но она сорвалась с петли со скрипом и рухнула на пол.

Я издала вопль, но резко захлопнула рот, зубы клацнули.

В теплом свете нас встретила ужасная сцена нового утра. Перед конюшней три солдата Имагавы лежали на земли в крови. Среди них неподвижно лежала Кунико, ее окровавленная глефа была зажата в руке. В ее груди торчал меч. Миэко и Братишки побежали к ней.

Леди Чийомэ тихо выругалась.

На входе в гостиницу четверо всадников блестели на черных жеребцах. На спине каждого был красный герб со знаком из четырех бриллиантов. Такеда.

Первый самурай, с рогами на шлеме, спрыгнул с коня и решительно пошел к нам.

Аимару поднял нож, но Чийомэ-сама накричала на него:

- Опусти это, мальчик. Ты поранишься.

Самурай Такеда опустился на колени перед леди Чийомэ и низко поклонился.

- Чийомэ-сама, - сказал он с уважением, - большая честь видеть вас снова. Нас послали найти вас. Я не ожидал, что это будет так просто.

Женщина была польщена его уважением.

- Просто, лейтенант Масугу. Мне говорили, что армия Такеда оставит провинцию Чистоты отрядам лорда Матсудаиры, - она выгнула бровь. – А он, видимо, нападает с другой стороны.

Самурай снял шлем, открыв потное лицо с острыми чертами и морщинами. Он осмотрел всех нас.

- Имагава понял, видимо, что попал в челюсти, и теперь борется, - он указал на мертвых воинов. – Они напали на наш лагерь прошлой ночью. Мы отбились, и они побежали сюда, решив нажиться на своих деревнях, а не защищать провинцию.

Леди Чийомэ посмотрела на трупы с отвращением.

- Бандиты, - сказала она, и было ясно по ее тону, что в ее случае это ужасное оскорбление.

Она посмотрела в сторону конюшни. Миэко сидела, и голова Кунико была на ее коленях. Она не плакала, но ее лицо было белым. Братишка, что был крупнее, тряс головой, а леди Чийомэ издала звук, похожий и на фырканье, и на вздох.

Глядя туда, лейтенант Масугу раскрыл и закрыл рот.

- Бедняжка… Мне жаль, - он повернулся к Чийомэ. – Она… умерла с честью.

- Да.

Что Кунико там делала? Что делала с этой длинной глефой в руках? Сражалась. И погибла.

Масугу растерянно скривился и осмотрел нас – Аимару, Эми, Тоуми и меня, стоявших там в одежде для сна.

- Кто это? – спросил он с любопытством. – Новые жрицы храма?

- Конечно, Масугу, - сказала Чийомэ-сама. – Богов нужно почитать и в такие времена.

Я моргнула. Жрицы?

Чийомэ-сама хитро сказала:

- Лейтенант Масугу, позвольте представить вам юных дев-самураев: Таругу Тоуми, Ханичи Эми и Кано Мурасаки, - было неловко слышать свой статус и имя. Я вежливо, но скованно поклонилась. Остальные сделали то же самое.

- Кано?.. – Масугу смотрел на нас так, словно пытался вспомнить, где еще нас видел. А потом вскинул брови и присвистнул. – Вот так компания! – он указал на Аимару. – А он кто? Оживший наследник Го-Дайго?

Леди Чийомэ сдержанно улыбнулась.

- Нет, лишь мальчик, - она посмотрела на Миэко, что баюкала Кунико на своих коленях, пока Братишки стояли рядом, как статуи. – Но он пригодится.

Самурай Такеды почесал макушку и осмотрел нас.

- Чийомэ-сама, - сказал он. – Мы пришли с Горы, чтобы отвести вас и ваш, эм, груз в Мочизуки. Соблаговолите ли вы вывести вас из зоны сражений?

Леди Чийомэ окинула окрестности взглядом, скользнула им по гостинице, что выглядела еще хуже, чем вчера, по нам, не готовым к пути.

- Мы уйдем, как только я переоденусь и соберу вещи, - заявила она. И пошла в свою комнату. Миэко безмолвно шла за ней, а мы принялись готовиться к пути.

* * *

Как можно быстрее мы вернулись во двор. Отряд лейтенанта Масугу прошел туда, напоминая океан черных жеребцов. Все были с красным знаменем Такеды на спинах. Кони выдыхали пар в свете утреннего солнца.

Трупы солдат Имагавы собрали в углу двора.

Перед ними на деревянной платформе было тело Кунико, завернутое в грязную белую ткань.

Это было странно. Я едва ее знала, она мне даже не нравилась. Но я скорбела из-за ее смерти.

Леди Чийомэ стояла перед стариками-хозяевами гостиницы. Она передала женщине маленький тяжелый мешочек:

- Пусть будет сказана молитва для моей женщины, - она посмотрела на выбитую дверь и добавила. – Оставшееся пусть пойдет на восстановление этого места.

Старики пробормотали обещания и благодарности, поклонились до земли.

Леди Чийомэ развернулась и скользнула в паланкин. Лейтенант Масугу протянул руку Миэко, предлагая ей ехать с ним. Но она прошла, не взглянув на его жест. Подавив потрясение, Масугу повернулся и протянул руку мне.

Мы быстро двигались три дня, не говоря, пока солнце не скрывалось за горами. Первые два дня мы прошли большие группы солдат с меткой Такеды, они шли сражаться туда, откуда мы только ушли. На третий день мы могли быть единственными людьми в провинции Достоинства, во всей Японии. Никого вокруг не было. Деревни казались пустыми.

Каждую ночь солдаты устраивались на ночлег среди сухих рисовых полей, на их краю. Они готовили простой ужин, а Эми, Тоуми, Аимару и я помогали потом все убирать. Мужчины начинали говорить друг с другом, с Братишками. Они вежливо общались с леди Чийомэ, и даже порой шутили над Аимару и нами, девушками.

Никто не говорил с Миэко-сан, хотя лейтенант всегда знал, где она.

Путь на лошади истощал сильнее, чем я ожидала, хоть я и была лишь пассажиром.

Я удивленно обнаружила, что я, умеющая забраться на самое высокое здание или дерево без страха, чувствовала себя на лошади неуверенно. Каждый день Масугу-сан осторожно помогал мне забраться на коня, каждое утро я старалась не вырвать пучки волос из гривы бедного животного от страха. Мне казалось, что я еду верхом на землетрясении.

Радовало немного лишь то, что Тоуми ненавидела это больше меня.

К концу долгого третьего дня Масугу помог мне слезть с его коня, и я поблагодарила его, смутившись, что не могу слезть сама. Он улыбнулся и пожал плечами.

Леди Чийомэ выбралась из своего паланкина, ворча, как всегда делала.

От Братишек поднимался пар, но они не ворчали.

Солдаты устроились на ночлег на засохшем рисовом поле у ленивой реки.

Как и каждый вечер. Я посмотрела на юг, но видела там не родной дом, а туман.

Впервые я посмотрела на север. Вдали был высокий силуэт, поразивший меня: идеальный конус со снежной вершиной, как песочные горки, что мы с Усако делали, когда мама приводила нас на пляж. Как на бесконечных рисунках, что отец рисовал на краях использованной бумаги или в пыли.

Гора Фудзи.

- Гора, - восхищенно прошептала я.

- Да, - сказал позади меня Масугу. Он впервые заговорил со мной о чем-то еще, кроме просьб сидеть ровно и слезать. Мы стояли какое-то время и смотрели. Как за горой угасает солнце.

- Знаешь, что значит наше знамя – четыре бриллианта Такеды? – спросил Масугу.

Я покачала головой, глядя на гору, белая вершина стала розовой.

- Это девиз клана: «Будь быстрым, как ветер, тихим, как лес, беспощадным, как огонь, спокойным, как гора». Мои воины с копьями и подобные нам – ветер, сметающий врагов на пути. Пехота – лес, что окружает. Тяжелая артиллерия – огонь, поглощающий все преграды, что ставит нам на пути враг, - он рассказывал это как сказку на ночь.

- А гора? – спросила я.

- Гора – это сам Такеда Шинген. Как Фудзи-сан, - Масугу указал на гору, - он неподвижен, непревзойденный. Его нервы крепче любого меча, острый ум. Он может обойти любого генерала, - он говорил удивительно нежно.

Мы смотрели, как за горой вдали угасает свет, а я думала о том, как странно было проводить дни, едя перед этим незнакомцем, воином Такеды, не видя ничего, кроме его рук в перчатках. Мы не говорили. Но я впервые надеялась, что буду ехать с ним и завтра.

* * *

Этой ночью мы ели, сидя у костра, глядя, как искры улетают к звездам. Из еды был рис и маринованный редис, но на вкус это было лучше любой еды, что я ела.

Масугу долго говорил с леди Чийомэ, оба были серьезны. Миэко слушала их внимательно, но когда Масугу взглянул на нее, она отвела взгляд.

- Миэко-сан? – спросила я, когда солдат, разносивший еду, ушел на другую сторону от костра.

- Хмм? – она смотрела на ночное небо.

- Миэко-сан, почему солдаты не говорят с тобой? – я предположила. – Это из-за Кун…?

- Не используй ее имя.

- О, конечно, - мама учила, что имя умершего нельзя называть сорок девять дней, чтобы не вернуть дух из путешествия в другую жизнь. – Прости, Миэко-сан.

Он печально улыбнулась мне.

- Не нужно извиняться, Рисуко, - она нежно погладила мою щеку, и от этого я сильнее ощутила холод ночи. – И солдаты лейтенанта Масугу не говорили со мной и до этого раза, - она поднялась и пошла в палатку леди Чийомэ.

Она исчезла в тенях. Эми пришла вместо нее.

- Не пойму, она хорошая или пугающая.

- Все сразу, - вздохнула я, Эми кивнула. Мы повернулись к огню и начали греться.

Темнота сгущалась. Мы жались друг к другу.

* * *

Шел дождь, и следующие дни я провела с грубым покрывалом на голове, чтобы остаться сухой. Гостиницы и деревни встречали нас с уважением. Я вспомнила, как в нашей деревне люди посмеивались над солдатами лорда Имагавы. Во владениях лорда Такеды его подопечные пользовались уважением и… страхом.

Шли дни, мой страх угасал, и я начала говорить с лейтенантом Масугу в пути. Мы обсуждали пейзажи, книги, стихотворения, что Ото-сан давал мне читать. Я напевала любимые песни мамы. Он рассказывал о своих кузинах, кораблях, о том, как бегал за конем отца в детстве. Но чаще мы ехали во влажной тишине.

Туманным утром мы только начали ехать, но все еще были на окраине деревни, где ночевали. Погода держала запах дыма у земли. Любопытство пересилило мой страх.

- Масугу-сан?

Он закряхтел в ответ.

- Что за… Полная луна? – я понимала, что мы не идем к самой луне, хотя казалось, что если подняться на гору, мы дотянемся до неба. – Школа?

- Ты не знаешь?

- Нет, - теперь было жаль, что я заговорила.

- О, - он ненадолго замолчал. Я слышала, как он чешет подбородок. – Да. Школа Чийомэ-сама для мико. Туда вы идете, - он прочистил горло. – Мне очень жаль. Я думал, ты знаешь.

Я покачала головой.

- Ах! – сказал Масугу и кашлянул. – Да. Мы ведем вас в школу Полной луны. Это великая миссия леди Чийомэ после смерти ее мужа. Вас будут учить как помощницу в храме… и не только этому.

Я думала над этим.

- Но зачем ей ходить по стране среди сражений и воров, чтобы найти девочек для роли мико? Разве возле ее дома не хватает девочек?

- Видимо, нет, - пробормотал Масугу.

Мико?

Полная луна… Конечно, символ Чийомэ-сама, что был у всех, как и у меня.

Я какое-то время молчала, но мысли путались, я вспоминала разговоры с леди Чийомэ и ее слугами. Мне казалось, или меня купили из-за более важной цели, чем быть помощницей в местном храме? И этот путь – прочь от дома, среди опасных мест и снега – для того, чтобы меня (и Эми с Тоуми) обучили носить красно-белое одеяние, петь и танцевать на свадьбах и фестивалях, подносить лесным богам рис и чай?

Я спросила в ту ночь у Эми и Аимару об этом. Они были удивлены, но не новостью, а моей реакцией. Словно я спросила у лейтенанта то, что должна была знать.

Мико? Это было… странно. Но если она купила меня для этого, то это не самый худший вариант.

Мы поднимались все выше, обогнули красивое озеро и направились к горам.

Птицы пели на деревьях, и я насвистывала с ними. Было приятно, что птицы были здесь.

- Ты повторяешь птиц? – спросил Масугу.

Я кивнула.

- Можешь изобразить гагару? – мы слышали ее утром на озере.

Я улыбнулась. Эта была моей любимой. Я приподняла руки и издала печальный клич гагары.

- Прекрасно! – рассмеялся Масугу. – А как насчет… соловья?

Я оглянулась на него.

Он рассмеялся снова.

- Ладно, шучу, - он посмотрел на меня. – А сова? Можешь три раза ухнуть?

- Снова шутите? Это просто, - чтобы доказать, я подняла руки ко рту снова издала три длинных уханья – как у лесной совы, снежной и совки.

Он присвистнул, не как птица, а показывая, что впечатлен.

- Ну, Мурасаки-сан, если ты решишь оставить ряды, эм, жриц, тебя ждет будущее в разведчиках Такеды, - я вытаращила глаза, и он сказал. – Так разведчики общаются. Есть целые коды. Гагара – «все чисто». А три совы – «опасность, будет атака!».

- Да?

- Ну, - сказал он, - сама посуди. Мы обычно сражаемся днем. Как часто ты слышишь, чтобы совы ухали днем?

Я кивнула. Было логично использовать этот звук как сигнал тревоги.

- Но, - рассмеялся Масугу, - я не знаю, что значит сигнал, изданный тремя разными совами.

Мы посмеялись и поехали в горы, остальные плелись за нами.

Мы взбирались по узкой тропе, воздух становился холоднее, голых деревьев становилось все меньше. Я не замечала. Масугу закрывал меня сзади, конь был теплым, и я рассказывала о том, как он испугал меня, когда в впервые увидела его в гостинице.

- Конечно, - сказала я, - самураи всегда немного пугают. Потому я радовалась, что отец перестал быть таким, ведь я бы не хотела, чтобы он был страшным.

Через миг Масугу склонился к моему уху.

- Мурасаки-сан, а ты знаешь… почему твой отец перестал быть самураем?

Мы пересекали ручей, и я вспомнила плеск копыт в воде, пока мешкала с ответом. Я знала, что отец рассказал нам. Он не хотел больше убивать. Но я покачала головой.

Лейтенант вздохнул.

- Не знаю, мне ли рассказывать тебе, - сказал он, - но ты должна знать. Твой отец был из воинов лорда Оды. Один из величайших. Когда я был маленьким, я видел, как он сражался. Кано Казуо был известен силой своего меча, как и тем, что был отличным поэтом при дворе. Ода Нобунага поручил ему задание, о котором знал только сам лорд Ода, хотя это было связано с Имагавой, но он отказался. Так сделали и двое самураев, что должны были идти с твоим отцом. И лорд Ода дал им выбор: или они совершают ритуальное самоубийство, или становятся слугами для лорда Имагавы. Два воина убили себя, не пожелав такого бесчестия, но твой отец стал бедным писцом.

Я была потрясена. Это казалось правдой. Мама никогда не рассказывала, что случилось с ним в тот день, когда он пошел на зов лорда Имагавы. Она никогда не говорила об этом. Она вообще говорила об отце, когда печалилась или злилась, и мы с Усако старались не упоминать его. Пока Масугу не заговорил, я и не слышала имени отца уже два года. Я знала, что Ото-сан был самураем, сражался, но мысль, что он махал мечом в бою и убивал… И какое-то задание заставило его отказаться…

- А двое других, - спросила я, стараясь управлять голосом, - что убили себя… Кем они были?

- Да, - Масугу-сан отметил, что я задала правильный вопрос. – Ханичи Бенджиро и Таругу Макото, - хмуро сказал он. – Отцы Эми и Тоуми.

Я оглянулась за Масугу на остальных. Эми хмурилась, как и всегда. Тоуми была похожа на нож, что искал, куда вонзиться.

Мы провели ночь в маленькой крепости Такеда, охраняющей каменистое пустое место, названное почему-то Рисовым переходом, которое было на границе провинций Достоинства и Темного письма. Мы были так высоко, что деревьев тут не было. Я чувствовала себя обнаженной. Воздух был сухим и холодным, мы устали, солдаты уже были раздражительными, словно ждали атаки, хотя я не представляла, как на такую высоту заберутся солдаты и зачем. Может, они боялись чудовищ?

На следующее утро все, даже Миэко, были мрачными.

Леди Чийомэ прикрикнула на нас:

- Идемте! Я хочу вернуться в Полную луну к полудню, чтобы принять ванну и поесть настоящей еды.

Казалось, Полная луна была в долине ниже Рисового перехода. Мы начали спуск, впервые за последние дни я вцепилась в гриву Иназумы, коня Масугу.

- Тише, - прошептал Масугу, но, видимо, ради коня, а не меня. А мне он сказал. – Я думал, тебе нравится высота?

- Да, - ответила я сквозь сжатые зубы. Казалось, если конь споткнется, мы улетим в долину сразу же.

- Ах, видимо, дело в том, что ты верхом на коне?

Я пристыжено кивнула. Масугу-сан думал обо мне, как он дочери великого самурая. Как можно было так себя вести?

- Ничего, Мурасаки-сан, - сказал он, и его добрый голос резал сильнее, чем насмешки Тоуми. – Мы едем очень медленно. Думаешь, на ногах тебе будет проще?

Я кивнула, уже с меньшим трепетом.

Масугу остановил всех, и мы были словно на крыше мира.

Позади раздался вопль Чийомэ-самы:

- В чем дело? Мне надоело трястись в этой коробке!

- Мурасаки-сан изъявила желание пойти пешком, и я решил, что другие захотят сделать так же.

Я съехала с коня на узкую горную тропу, и только один человек тоже воспользовался шансом идти по твердой земле – Тоуми, что ненавидела каждый миг на коне.

Мы переглянулись, не радуясь друг другу, но выбора не было.

Сверху Миэко спросила:

- Мне присоединиться к вам, Тоуми, Рисуко?

Мы покачали головами. Она посмотрела на нас и кивнула.

- Тогда идите вместе, не отставайте от остальных.

- Да, Миэко-сан, - хором сказали мы с Тоуми.

Кони пошли дальше, Тоуми плюнула на землю и пошла как можно быстрее прочь от меня.

- Эй! – крикнула я ей. – Мы должны идти вместе!

* * *

Мы спускались в долину, и я с Тоуми играла в то, что при лучших обстоятельствах было бы салочками вокруг коней. Я злилась, и я не хотела быть рядом с ней, но Миэко-сан сказала…

Через какое-то время я догнала Тоуми, только чтобы позлить ее.

Дорога спускалась по крутому склону горы. Приходилось делать маневры, забираться выше и искать места лучше для спуска. Мы видели дорогу под нами, и хотя вид был приятным, спуск был утомительным.

Но вокруг появились деревья.

Солнце начало подниматься из-за горы за нами, Тоуми остановилась, глядя вниз.

- Что ты ищешь?

Братишки ворчали на нас, сейчас мы шли последними.

- Почему мы не идем ровно? – прошептала Тоуми.

- А?

Она посмотрела на меня, словно и забыла, что я здесь.

- Это же глупо.

- Кони не могут спускаться по прямой по такому склону.

- Но я не чертов конь, - процедила Тоуми. – И я пойду по прямой, а остальных встречу на очередном завороте, - она сошла с тропы.

- Нам нельзя!

Она развернулась, одна нога была на земле, другая – еще на дороге. Она усмехнулась.

- Боишься?

- Нет, но!..

Тоуми сошла с дороги и ушла в густой можжевельник.

- Вернись! – я смотрела на нее, взглянула на удаляющиеся спины наших. Миэко просила оставаться вместе. И я бросилась за Тоуми.

Вообще-то, мне стоило позвать Миэко, Масугу или Братишек. Но я не хотела выглядеть как трусиха или ябеда, и, конечно, мне очень хотелось полазать, даже если и по каменистому склону.

Я спускалась за Тоуми, решив, что догоню ее у деревьев. Но ее ноги были длиннее моих, и она выросла на улицах столицы, так что двигалась очень быстро.

Можжевельники тут были больше, чем я видела дома, они были с три человеческих роста, но оставались спутанными можжевельниками. Я потеряла Тоуми из виду, когда мы оказались среди деревьев. Приходилось прислушиваться к ее шагам, треску веток и ее возмущениям.

- Погоди! – крикнула я. – Стой! Мы заблудимся!

- Как мы можем заблудиться, Мышь? Нужно спускаться, или ты даже этого боишься?

Я вспыхнула. Боюсь? Я покажу ей. Я решила, что теперь важна победа, и я собиралась ее заполучить.

Я едва слышала Тоуми, идущую сквозь деревья, из-за своего тяжелого дыхания, но я знала, что удобнее будет догнать ее рядом с рощей. Я направилась к тому, что было похоже на поляну, надеясь скрытно обойти ее. Я представляла, как сижу на дороге, чищу ногти, и тут она вываливается из рощи.

Силой воображения и гнева я бросилась к поляне, не глядя, куда я бегу. Еще одна ошибка.

Брешь была из-за старого упавшего кедра. Из прогнившего пня рос другой кедр, он был меньше упавшего, но выше можжевельника. На нижних ветках стоял мужчина в коричневой накидке и смотрел на дорогу. У основания кедра стояли еще двое мужчин, тоже в коричневом и с луками. Потревоженные моим шумом, они теперь смотрели на меня. Один поднял лук, чтобы выстрелить, и я попыталась убежать, но поскользнулась и рухнула у его ног.

И тут громкий крик возвестил, что Тоуми тоже попалась в эту ловушку. Со стуком она упала на землю, другой мужчина подошел и, схватив ее за воротник, поднял, толкнул к кедру.

Пока я пыталась подняться, я врезалась в мужчину надо мной, и его стрела улетела в лес. Без звука мужчина обхватил ладонью мой рот, прижал к грубой коре кедра. Я слышала, как шипел клинок в руке мужчины.

- Пока что не убивай их, - раздался сверху громкий шепот. – Их хотя бы можно будет продать.

- Уверен, босс? – лицо мужчины было закрыто тканью, я видела лишь, как он щурит глаза, глядя на меня. – Эта уж больно костлявая.

- Заткнись, - прошипел мужчина сверху. – Они скоро дойдут до горки. Нужно спуститься и посмотреть. Свяжите этих. И заткните им рты. Мы с Санджиро пойдем вниз и просигналим остальным. Широгава, охраняй этих крыс и готовь коней, - он спрыгнул с ветки в можжевельник за нами.

Я услышала возню, а потом и меня ударили в плечо.

Мужчина поднял нож, и я закричала в его руке, но он направлял его на горло Тоуми. Она зарычала, но всхлипнула, когда лезвие ранило кожу.

- Связать вас сказали, - пробормотал он, а потом последовали слова, которых я никогда не слышала, хоть мы семь дней шли с солдатами. Он прижался ко мне, и я не могла двигаться, едва дышала. Он сорвал ткань со своего лица, скомкал и сунул мне в рот. Поправив кожаный шлем, он снял грязную накидку и проделал то же самое с Тоуми. Она пыталась отбиваться, но он прорычал. – Я бы с радостью убил вас, девчонки. Нам не нужны слуги. Но если Танака сказал беречь вас, я слушаюсь. Молчите и не двигайтесь.

Опустив лук, но с ножом у горла Тоуми, он вытащил тонкую веревку из накидки и быстро связал мои запястья, а потом и Тоуми. Посмотрев на нас, потом на дерево. Он заметил низкие ветки кедра. Он забросил веревку на ветку, поймал и потянул, наши руки поднялись в воздух.

Тоуми стояла на носочках, я была ниже, так что теперь висела, и веревка впивалась в запястья.

- Вот, - он был доволен. – Это вас удержит, - он привязал веревку к одному из можжевельников. А потом поднял лук и посмотрел на нас, скривившись. – Присмотреть за конями, да, - он издал смешок. – Чертов Танака. Ну, вы все равно не сбежите, - он пошел к возвышению на поляне, но развернулся. – Ничего не творите! – он выпустил стрелу, и она почти задела мой локоть.

Он ушел, а мы начали бороться с путами. Я отчаянно пыталась забраться на кору за собой, чтобы уменьшить боль в руках, но веревка только сильнее затягивалась. Руки горели, по ним стекала кровь.

Я посмотрела на Тоуми. Она плакала, и я не могла ее винить. Моргнув, она попыталась выплюнуть кляп, но не вышло. Она взвыла от отчаяния, но начала вскидывать голову, словно показывала мне забираться.

Забираться? Что? Я посмотрела вверх. Ветка была недалеко, но я не могла…

Тоуми ударила меня и вскинула голову вверх, потом в сторону. Я не ответила, она зарычала и повторила. Забирайся на МЕНЯ!

Ах! Я обхватила ногами ее талию, словно она была маленькой сосной, и подтянулась. И тут же давление в руках ослабло, я чуть не отключилась от радости, съехала, и веревки впились в кожу.

Тоуми зарычала, заставляя меня вернуться к делу. И я приподнялась, держась за веревки. Я поднималась, пока веревка вокруг моих рук не ослабла. Я выпала из пут.

От радости ноги подкосились. Но Тоуми не успокаивалась. Я вытащила кляп изо рта.

- Я развяжу ее, ведь не смогу отрезать…

Она покачала головой, крича, но кляп заглушал ее. Она закинула ноги мне на плечи, и я поняла, что она хочет делать. Я старалась поднять ее, пока она не могла развязать руки. Весь вес Тоуми был на мне. Я рухнула на землю.

Мы откатились, задыхаясь и стряхивая кровь с рук.

Тень закрыла солнце, падающее на мое потное лицо, и я вскрикнула, решив, что вернулся бандит, чтобы убить нас вопреки приказам Танаки.

- Хорошая работа, Рисуко-чан, Тоуми-чан, - сказал теплый тихий голос.

Миэко-сан стояла над нами с кинжалом в руке, и только прутик в волосах показывал, что ситуация необычна.

- Но… Но!.. – лепетала Тоуми. – Я видела, что ты уехала с остальными!

- Разве? – Миэко улыбнулась. – Идемте. Нужно спешить.

- Мужчина, - выдохнула я, вставая и отряхиваясь. – Тот, что связал нас…

- …Вряд ли нас побеспокоит.

- Да? – спросила Тоуми, глаза ее, пылая, смотрели на нож Миэко.

- Я отпустила лошадей, - сказала Миэко, поджав губы. – Когда я видела его в последний раз, он пытался догнать их, это займет время.

- О, - пробормотала Тоуми.

- Но нужно предупредить остальных. Они близко к горке. Если мы предупредим их… - Миэко нахмурилась. – Не хочу показывать вас этим бандитам… - она оглядела полянку и кедр, на котором мы висели. Она прищурилась, прошла к дереву, вытащила стрелу, что чуть не пробила мою руку, из ствола. Она повернулась. – Рисуко, - она вдруг заговорила очень тихо, - как думаешь, будет быстрее пролезть через эти заросли или забраться на вершину?

Я моргнула.

- Эм, пролезть?

Она кивнула и указала направо.

- Иди. Туда. Предупреди Масугу и остальных, что там засада.

Не мешкая, я бросилась к краю полянки и забралась на можжевельник. Оглянувшись, я увидела, как Миэко прячет Тоуми в кустах.

Ветви можжевельника были упругими. Я вырвалась к вершине и услышала звуки нашей компании. Они повернули, и, щурясь, я видела высокого коня Масугу, на котором я должна была ехать.

Я бросилась по веткам, преследуя их. Ветки замедляли меня, по земле я бежала бы быстрее. Но все же я двигалась вверху быстрее, чем пробивалась бы через заросли у земли. И так мне было видно, куда я иду. Я бежала зигзагами несколько ударов сердца…

А потом услышала стук внизу.

Я никого не увидела, пробежала еще пару шагов.

Еще стук. Я обернулась. Ничего.

И тут среди деревьев ниже на другой стороне дороги я заметила серое пятно. Не думая, я пригнулась.

Стрела прошипела над головой, как злая змея.

Я рухнула за дерево.

Другая стрела стукнула о ветку надо мной.

Согнувшись на нижних ветках, я думала. Нужно предупредить Масугу-сана и других. Но я была слишком далеко, чтобы кричать, и если я заберусь выше, меня убьют стрелой. Я могла спуститься на землю, но идти пешком будет медленно, и я потеряюсь в зарослях.

Я слышала стук копыт наших коней по каменной дороге, я знала, что скоро они пересекутся с бандитами. Мне нужно быть ближе к Масугу и остальным, ближе бандитов. Если бы выдать…

Я выдохнула, удивляясь, что так долго вспоминала. Прижав ладони ко рту, держась ногами за ветку, я издала три уханья, не думая, какой именно сове они принадлежат. Я шумела как можно громче.

Я слышала, что топот копыт продолжался.

Хуу! Хуу! Хуууу!

Показалось, что я слышу голос Масугу, но кони все еще шли в ловушку бандитов.

Я глубоко дышала, сжимая ноги, ухала громче любой совы.

Я услышала голос лейтенанта. Он кричал:

- Атака! Нас атакуют! Сверху!

Раздались вопли, звон мечей, крики людей и коней, как в гостинице горы Фудзи.

В этот раз я не хотела выглядывать, чтобы меня не пристрелили.

Бой, если он и был, не шел долго.

Звуки быстро утихли. Остались крики, но они раздавались все дальше.

Я осторожно выглянула из укрытия и спустилась к дороге.

И там не было резни, что встретила нас в то утро, когда мы увидели Масугу-сана и его солдат. Там было трое убитых, часть шайки бандитов. Они были сброшены кучей у обочины. А еще была мертвая лошадь, один из всадников постанывал от боли, товарищ вытаскивал стрелу из его ноги.

Дата добавления: 2017-01-13