Борьба с масонством и мистицизмом

Одновременно с французским вольнодумством, как противодействие ему, развилось в обществе мистическое направление, сосредоточенное первоначально в масонских ложах, то-

Holy Trinity Orthodox Mission

же заимствованных с запада. Главными деятелями масонства при Екатерине были профессор университета Шварц, сильно действовавший против современного неверия своими лекция­ми, и журналист Новиков, старавшийся распространять в обществе религиозные идеи по­средством издания религиозных книг и мистических журналов, развития книжной торговли и бесплатной публичной библиотеки. В 1782 г. устроилось "Дружеское ученое общество," в котором приняли участие многие члены русского масонства; общество это задалось высоки­ми просветительными и благотворительными целями — издавало религиозные книги, покро­вительствовало молодым талантам, заводило школы, больницы, помогало на огромные сум­мы бедным. Но, при всех своих заслугах, масонство само расходилось с церковью. Оно испо­ведовало не православную веру, а мистический теизм, чуждый всяких вероисповедных дог­матов, стремилось к мистическому слиянию с Божеством в высшей мудрости и нравственно­сти помимо церкви, считая себя выше всех церквей; в него принимались на одинаковых пра­вах члены всех вероисповеданий. Оно, правда, желало быть в мире с православной церковью, и даже избрало своим проректором митр. Платона, но церковь все-таки не могла признавать масонов своими чадами, хотя особенно твердо против них и не высказывалась, видя, что они все-таки несколько помогают ей против вольтерьянства. Против них действовало больше это самое вольтерьянство — чисто рассудочная философия XVIII в., сама по себе бывшая врагом всякий мистики и фантастики, кроме того, получившая от масонства прямой вызов на борь­бу. Модная литература постоянно насмехалась над масонскими ложами, пользуясь для этого разными странностями их обрядности, похвальбами какой-то особенной, таинственной муд­ростью, наклонностью к тайным наукам, к алхимии, магии, и множеством таинственностей, а часто и шарлатанства. Колко подсмеивалась над ними в своих литературных трудах и сама императрица. В 1785 г. масоны были заподозрены в сектантстве, и митр. Платону поручено было рассмотреть изданные ими книги. В отзыве об этих книгах Платон написал, что одни из них обыкновенные литературные, другие — мистические, которых он не понимает, третьи — сочинения энциклопедистов, самые зловредные для св. веры. Замечательно, что после такого отзыва запрещены были все-таки книги второго, а не третьего разряда. Наконец, своими та-инственностями и сношениями с заграничными собратьями масоны навлекли на себя подоз­рения политические, ив 1791 г. ложи их были запрещены. Типографическая компания, как называлось тогда Дружеское общество, была закрыта, мистические книги обречены на со­жжение, а в 1792 г. Новиков заключен в Шлиссельбургскую крепость. После смерти Екате­рины масонство поднялось опять, благодаря расположению к нему имп. Павла; Новиков был освобожден, некоторые масоны (Лопухин) были приближены ко двору и облечены важными должностями. Еще более усилилось масонство во время библейского общества при Алексан­дре I.

После бедствий 1812 г. французомания с вольтерьянством сменились в обществе мисти­ческими увлечениями. Кумир Вольтера был свергнут с пьедестала, и на место его поставле­ны были бози инии — разные Бэм, Эккартсгаузен, Юнг Штиллинг, г-жа Гион, Сведенборг, де Туа, Сен-Мартен и другие. Для руководства в чисто православной мистике у православ­ной церкви были готовые и для всех доступные книги Макария Египетского, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника, Григория Синаита, Симеона Нового, Нила Сорского, наконец, недавно изданный (в 1793 и 1811 гг.) сборник этого рода статей "Добротолюбие"; но это были книги церковные, поповские, а интеллигентным мистикам нужен был мистицизм заграничный, по­следней европейской моды. Первыми деятелями мистического движения некоторое время продолжали оставаться масоны — Лопухин, написавший сочинение: "Некоторые черты внут­ренней церкви," ценившееся наравне с сочинениями упомянутых западных авторитетов мис­тицизма, и Лабзин, издававший в 1806 и 1817-1818 гг. мистический журнал "Сионский Вест­ник." Потом в 1813 г. все мистическое движение сосредоточилось в библейском обществе,

Holy Trinity Orthodox Mission

при содействии которого русская литература наводнилась целой массой мистических книг и брошюр, обязательно рассылавшихся по всем учебным заведениям, приходам, монастырям, книжным лавкам и прочим. Мистицизм еще высокомернее относился к православной церкви, чем масонство. Проповедуя непосредственное общение человека с Богом, универсальную, исключительно сердечную, субъективную религию без догматов и церкви, основанную на непосредственных озарениях от Духа Божия и вещаниях внутреннего Слова в духе человека, он отвергал все внешнее в религии, иерархию, таинства, обряды, даже обязательное учение внешнего, единственного истинного откровения и признавал одну "внутреннюю" церковь, не знающую никаких догматов, кроме догмата ο возрождении и соединении человека с Богом, никаких разделений между своими членами и между разными вероисповеданиями, кроме разделения ветхого человека от нового, существовавшую, по учению мистицизма, от начала мира доселе во все времена и во всех религиях, мистериях и философских учениях. Мисти­цизм в лице сильных библейских деятелей покровительствовал всевозможным сектам и яв­лявшимся из Европы учителям. Русские мистики совершали умную молитву с приезжавши­ми в Россию квакерами, окружали кафедры приезжих проповедников Линдля и Госнера, слушали мистическую пророчицу, остзейскую баронессу Криднер, восторгались учением ду­хоборцев, братались и с хлыстами, распевая их песни и отплясывая на радениях в странном обществе некоей г-жи Татариновой. Мистическое увлечение сделалось какой-то повальной болезнью русского общества, отражалось и в литературе, и в искусстве, проникло в учебные заведения, в университеты, где своей враждой к "лжеименному разуму" едва не убило пер­вых зародышей русской науки, отразилось даже в духовной литературе, например, в статьях Христианского чтения 1821-1823 гг. В некоторых салонах Москвы и Петербурга, у кн. С. Мещерской, известной изданием множества мистических брошюр, кн. А. Голицыной и дру­гих приверженцы мистицизма открыли собрания для "умной" молитвы и слушания разных экзальтированных проповедников. Большинство этого люда вовсе не понимало мистицизма, сумасшествовало из одного подражания и от нечего делать, но это нисколько не мешало ему питать самое гордое презрение к "внешней церкви" и относиться с грубым фанатизмом ко всем несогласным, и особенно к своим обличителям. Во время двойного министерства Голи­цына за противодействие мистицизму был лишен должности некто Смирнов, переводчик ме­дицинской академии, обратившийся к государю с просьбой ο дозволении печатать опровер­жения на мистические книги. В 1818 г. духовный цензор, ректор петербургской семинарии Иннокентий восстал против Сионского Вестника и добился-таки его прекращения, затем пропустил в печать противомистическое сочинение некоего Станевича — "Беседа на гробе младенца"; министр страшно рассердился на него за такую дерзость и сделал комиссии ду­ховных училищ грубый выговор за то, что цензор пропустил книгу, наполненную "защитой наружной церкви против внутренней, и противную началам, руководствующим наше хри­стианское правительство." Иннокентий был удален из Петербурга епископом в Пензу. Жерт­вой мистицизма был, как известно, и сам митр. Амвросий. Преемник его Михаил не сделался жертвой лишь потому, что после своей жалобы "на слепотствующего министра" вскоре скончался. Господство мистицизма прекратилось вместе с господством Голицына и библей­ского общества. При имп. Николае мистические книги отбирались из всех библиотек; для рассмотрения их был учрежден при Петербургской академии особый комитет, работы кото­рого кончились изъятием некоторых более противных православию книг из обращения.

Царствование Николая I с начала до конца отличалось строго православным направлени­ем и строгой цензурой, старавшейся предотвращать всякую открытую проповедь неправо­славных учений. Но учения подобного рода все-таки продолжали распространяться в обще­стве путями прикровенными. В конце 1830-х гг. и в 1840-х гг. представители науки и литера­туры, а за ними и образованное общество увлекались пресловутой философией Гегеля. В

Holy Trinity Orthodox Mission

1850-х и в 1860-х гг., с ослаблением цензурных строгостей, огромное влияние в обществе и в среде учащейся молодежи получили учения Конта и позитивистов, Фейербаха и крайних ма­териалистов, затем учения социалистов и коммунистов. Но зато, вследствие того же ослабле­ния цензурных строгостей и еще потому, что прежняя манера замалчивать неприятные обще­ственные явления была теперь оставлена, означенные учения немедленно вызывали против себя открытый научный отпор в духовной, а отчасти и в светской литературе. Чуждые право­славной церкви влияния продолжают, впрочем, находить себе радушный прием в русском обществе и доселе. К счастью, все чуждые влияния касались только одних верхних слоев Русской земли с их наносной пылью и грязью, и почти совсем не проникали до грунтовых, народных ее слоев, так что последние еще сохранили свою натуральную неиспорченность.

Дата добавления: 2017-01-13