Страницы Гималайского дневника 3 страница

Хрищатый и Балыбердин - покорители Эвереста, а еще бы сказал о них так: это экстремисты в альпинизме. В течение всей экспедиции упорно проповедовали свои экстремистские взгляды на восхождения.

Сережа Арсентьев - молодой альпинист, специализируется на высотных восхождениях, Миша Можаев... Трудно сказать, кто он по альпинистской специализации - высотник или технарь.

В силу экстремистских устремлений Хрищатого и Балыбердина эта группа оказалась неуправляемой. О многом говорит и то, как, не задумываясь выбросили из команды Мишу Можаева, как только представилась такая возможность. Когда в группе Погорелова заболел Богомолов, Можаев вместо него пошел на Южную вершину.

10 марта. Сегодня - наверх. По плану должны дойти до второго ледового лагеря. Вышли из палатки и видим: на снежном бугорке - ночной нарушитель спокойствия, симпатичный черный пес. Он, очевидно, убежал от пастухов, охраняющих яков, а потом вернулся на "службу" - выше Рамзе мы его не видели.

Завтрак не подают очень долго, выходим только в десять утра. Удивляет подход нашего руководства к организации переноски грузов. Носильщики выбирают их по своему усмотрению, а не те, что в первую очередь будут нужны наверху. Естественно, несут что полегче. Приходится разгружать так тщательно упакованный баул, даже Натемба говорит - слишком тяжелый. А в нем не больше 30 кг. Но и после этого баул не вдохновляет носильщиков и остается в Рамзе. А совсем легкие бочки, которые Пастух с Арсентьевым упаковали как одно грузовое место, понесли два носильщика. Руководство на эти "маленькие хитрости" смотрит сквозь пальцы.

Идем наверх в резиновых сапогах, взятых напрокат у Трощиненко. Очень удобно - свежий снег не попадает внутрь. Второй ледовый лагерь обретает жилой вид. Алмаатинцы установили палатку "Салева" москвичи живут в "Зиме". Мы устанавливаем кемпинг, свою палатку ставят и киношники. Холодает. Вчера был Шевченковский юбилей-175-летие. На сон грядущий читаем вслух "Кобзаря".

11 марта. Утром не спешим выходить. До Могилы Паша не больше трех часов хода. На завтрак варю в скороварке "райе".

В 10 утра я уже на тропе. Рюкзак получился очень тяжелый. К тому же он очень невместительный: спальник, пуховку, каримат привязываем сверху. Шаг за шагом поднимаюсь, навьюченный, как мул, ощущая за спиной тяжесть каждого килограмма... Почему было не испытать снаряжение, как положено, летом на Тянь-Шане? Сейчас бы не мучились с рюкзаками, с кариматами (они очень тонкие, спать на таких холодно даже в лесной зоне). Нетрудно представить, что будет наверху...

А. П. - Разве испытание снаряжения - не обязательная часть подготовки любой экспедиции, тем более - гималайской?

С. Б. - Даже начинающие альпинисты знают: любой просчет в горах может обернуться трагедией. В нашем случае такой просчет (чем бы его ни оправдывали - отсутствием средств, возможности транспортировки снаряжения на Тянь-Шань) необъясним.

...С утра зарядил снег, горы вокруг закрыты облаками. Медленно, то и дело останавливаясь, за два с половиной часа добираюсь до базового лагеря. Все ледовые носильщики задействованы на переноске грузов по леднику. То, что ледовых портеров наняли из Соло-Кхумбу, очень правильно. Поступить так нам посоветовал, когда приезжали на разведку маршрута, офицер связи мистер Рана. На подходе к заснеженным бамбуковым джунглям караванные носильщики отказались работать. И тогда ледовые портеры взялись "челночить" грузы. Эти ребята - шерпы, выносливые, опытные. Очень симпатичные. Одеты вполне современно - джинсы, курточки. На некоторых ботинки-вибрам. Сюда портеров доставила обслуживающая нас фирма "Аннапурна-Трекинг". А после окончания работ она же и увезет. Работают шерпы здорово. Но фирма отбирает почти весь их заработок, платит по 50 рупий в день.

А. П. - Сколько это? Значит, шерпы в полной зависимости от фирмачей?

С. Б. - 50 рупий - это на тот момент составляло чуть меньше двух долларов. Фирма находит много разных отговорок, чтобы не выплачивать носильщикам и шерпам заработанное ими. Наш сирдар Натемба рассказывал, что менеджер фирмы Пандей до сих пор не рассчитался с ним и другими носильщиками за работу в предыдущей экспедиции. Поэтому не смог нанять сильных шерпов. А когда наша экспедиция закончилась, шерпы жаловались, что Пандей не платит им зарплату, уверяя, что Мысловский ему еще не передал деньги, хотя полный расчет с фирмой был произведен сразу же по приезде в Катманду. Конечно, для шерпов было бы лучше работать с альпинистами без посредников. Но им этого не позволяют. Любимое развлечение ледовых портеров - карты. Играют на деньги. На леднике для них организовано питание, установлены палатки для ночлега.

12 марта. После обеда занимаемся установкой кают-компании. Пришел наш четвертый "украинец" - Ринат Хайбулин. Теперь вся группа в сборе. Но Иванов наверх не пускает: "Не хотите идти вниз (то есть за грузами)?

Наверх не пойдете. Нет снаряжения". Ну что тут скажешь? Где логика, Валя? Уплатили фирме по 2,5 доллара за каждый килограмм груза, доставленного в базовый лагерь. А носить этот груз должны мы?

13 марта. Снова выходим из палатки поздно. Слушали по радио интервью с владыкой всех наших христиан: оказывается, сегодня последний день масленицы, а завтра начинается великий пост. Но пост - это, думаю, не для нас - не те нагрузки. Пастух по случаю масленицы решает угостить нас картофельными оладьями. А потом - делать нечего - отправляемся во второй ледовый за грузами. "Хотите наверх? Тогда идите вниз" - с этим парадоксом приходится смириться.

14 марта. В базовый лагерь прибыли наши баулы - теперь мы во всеоружии. Но Иванов на разговоры о дальнейших выходах группы наверх реагирует очень нервно, говорит, что ломаются графики. Пытаемся убедить его, что графики - не догма, подход к ним должен быть гибкий.

Занимаюсь ответственным делом: шью украинский флаг и украшаю им наш "хутор".

15 марта. День отдыха. На завтра Иванов планирует нам выход на 6100 с ночевкой. Высотомер Валиева показывал там 6150. Перепад высот - 700 метров очень ощутимый.

16 марта. На выход не спешим. Перед нами должны идти наверх москвичи. Хрищатый с группой на 6100 решили сегодня не идти - не прибыли их личные вещи. В базовом мало грузов, которые надо нести наверх.

Я поднимаюсь в лагерь-1 три часа. Приходим туда практически одновременно с Мишей и Ринатом. Только Витя Пастух мчался вверх галопом и намного нас обогнал. Вот так бы гарцевал он и выше! Москвичи, пришедшие раньше, согрели чай и на нашу долю. После еды Пастух и Туркевич уходят наверх готовить тропу. Через какое-то время вылезаю из палатки посмотреть, далеко ли они. А они двумя веревками дальше ворочают камень весом с тонну. Минут сорок наблюдаю, не замечая бегущего времени. Наконец, камень сдвинут с тропы, и я ухожу в палатку, тем более что солнце спряталось за пик Жану и сразу становится очень холодно. Напоследок оглядываюсь. Не помню, кто сказал, что на огонь, море и работающих людей можно смотреть бесконечно. Готов подписаться под этими словами с одним уточнением - от панорамы гор тоже трудно оторвать взгляд. Причудливо клубятся облака, из них выныривают то одна, то другая вершины. Горы так ослепительно чисты, что невольно настраиваешься на философский лад. Красота очищает душу.

Ринат спешит запечатлеть эту красоту на фотопленке. А я ухожу в палатку готовить ужин - скоро вернутся наши "Сизифы". Они навесили две веревки, до плато осталось метров сорок. На ужин у нас сегодня рис с крабами и томатом. Хороший индийский чай. По аппетиту не скажешь, что мы на 6100.

На вечерней связи узнаем от Иванова новости с базы. Завтра сюда выходят группы Валиева и Хрищатого. В Катманду прибыла первая почта для экспедиции. Интересно, когда мы ее получим? Ниже Рамзе выпало полметра снега, Венделовский из-за этого застрял в Ямпхудине. Никак не нарадуемся палатке "Зима". Просторно и высоко. Правда, сейчас вся внутренняя поверхность покрыта изморозью. Под порывами ветра она очень бодряще сыплется на лицо. Приходится влезать в спальник с головой, оставив небольшой просвет для дыхания. Долго слушаю радио. Первая программа в 19 часов, как обычно, толчет воду в ступе. А ведь ее так трудно поймать! Да и "Маяк" не легче. Зато "Свобода" и по-русски, и по-украински вещает так, будто дикторы где-то тут, на Канченджанге.

17 марта. В 5.45 уже светло. В 6.30 Витя начинает кочегарить у примуса. Как договорились, пролежал до 7.00. Около девяти выходим: Миша с Ринатом, потом мы с Виктором. Общественного груза (считая спальники) около 10 кг.

От лагеря-1 начинается спуск на плато - около 50-80 метров по высоте. Через час мы уже там. На высотомере 6080 м. Кое-где здесь встречаются старые вешки, указывающие путь. В одном месте подо мной просел снежный мост. Пришлось переползать его - и мне, и всем остальным. Тропу топчем по очереди. Туркевич, как всегда, всем указывает, куда и как идти. Сейчас это немного выводит меня из себя. Наверное, "горняшка".

К часу дня приходим на место, которое определили для лагеря-2 Миша с Виктором, когда обрабатывали тропу. Высота 6450. Метет мелкий снег. Опять спорим с Мишей. На этот раз из-за того, где ставить палатки. Выше на 20 м под ледовой стеной хорошо встанет "высотка", но для "Зимы" надо делать площадку. А двадцатью метрами ниже - место и для "Зимы", и для "высотки". Но Туркевич упирается - выше, и все тут. Напоминаю ему, что установить лагерь-2, то есть две палатки, тоже входит в задачу нашей группы. Ставим нашу "высотку" все же на 20 метров ниже.

Сегодня над нами летали птицы - гуси или журавли, они уже третий день появляются то над базовым лагерем, то, как сегодня, над ледником. Хорошо! Мы здесь не одни. Альпийские галки не в счет - к ним давно привыкли.

18 марта. Ночевка была на 6400. Я пару раз просыпался ночью, ведь настоящей акклиматизации еще нет. В шесть утра (так хочется спать!) Виктор взялся соскребать со стенок палатки иней. "Горняшка" у него в такой форме проявляется, что ли? К Пастуху присоединяется Миша. Когда и Ринат решил принять участие в этом безобразии, приходится расстаться с надеждами досмотреть самые сладкие сны. Начинаю "кочегарить" примус. Вчера говорили, что с утра еще час-полтора пройдем вверх. Сегодня об этом никто не вспоминает. Наверное, нет еще нормальной акклиматизации. Спускаемся в базовый лагерь.

19 марта. Утром палатки совсем замело - всю ночь валил снег. "Откапываемся", чистим лагерь, чтобы можно было передвигаться. Мысловский объявляет: перед завтраком состоится церемония подъема флагов СССР и Непала, что и было сделано в присутствии двух групп альпинистов, а также шерпов и тренеров. Сирдар Натемба обиделся, что на мачте флаг Непала ниже советского, а не наоборот. Эдик успокаивает его, мол, настоящее открытие будет, когда возвратятся сверху кинооператоры; тогда и флаги поменяем местами. А сегодня, так сказать, тренировка. (Уточнение на полях, сделанное позже: известно, что нет ничего более постоянного, чем что-то временное. До самого конца экспедиции флаги висели на флагштоке так, как их в тот день подняли).

За завтраком предлагаю закрепить флаги на одном уровне, так будет справедливо. Ведь если бы не решили взойти на гору, никакие флаги здесь бы не поднимали. Ну, а нашу палатку, как я уже писал, украшает флаг Украины.

Мысловский "советует" нашей группе день отдыха превратить в день активного отдыха: спуститься вниз и заняться грузами. Ледовые носильщики затаились в своих палатках, не выходят. После завтрака спускаемся вниз. Во втором ледовом лагере из наших только Вася Сенаторов. Часть портеров - 10 человек - ушли за грузом в первый ледовый лагерь. Остальные гоняют по палаткам чаи. Берем по 12 кг груза и поворачиваем "домой". Из всех шерпов нашему примеру следуют только двое.

После ужина - собрание. Руководители экспедиции недовольны шерпами: работают из-под палки. Носильщиков тоже энтузиастами не назовешь: то бастуют, то "сачкуют". Мало керосина и продуктов. Снаряжение в базовый лагерь поступает медленно, это тормозит работы наверху. Резюме: придется нам, "мемберам", 2-3 дня таскать грузы.

Шерпы наверх практически не ходят, а разве только нам нужна акклиматизация? Без нее они не смогут работать выше базового лагеря. Решили, что сирдар будет увольнять тех, кто не работает. Сирдар в ответ на это дает понять, что хорошо бы выдать премию. Но Мысловский непреклонен: о каких премиях может идти речь, если не выполняются обычные задания?

20 марта. День отдыха. Дописываю письма и корреспонденции, завтра киношники отнесут их вниз, на ледник. Шерпы стали более активными. Сегодня четверо из них вышли с ночевкой в первый лагерь. Москвичей тренеры выпускают для акклиматизации на три ночевки. Ребята обещают установить лагерь на 7200. Это вполне реально - ведь до высоты 6850 навешены перила. На дневной связи с Катманду Мысловский передает для ТАСС сообщение, что лагерь на высоте 7200 установлен. Но... это, скажем так, не совсем точно. До намеченной высоты ребята так и не поднялись, оставили палатку где-то на высоте 7000. Теперь кому-то придется переносить ее выше. Мысловский с Ивановым, объясняя причину этой маленькой неудачи, красочно расписывают, как наверху было плохо и видимости никакой. Что ни говори, а своя рубашка ближе к телу. Если бы на месте группы Васи Елагина были мы или любая другая группа, оценка ее действий руководством, я уверен, была бы иной. У команд появились номера. У москвичей, конечно, № 1.

21 марта. День подготовки к выходу. Казбек Валиев с командой вышел сегодня и будет ночевать в лагере-1. Там же - четверо из восьми вышедших наверх шерпов. Решили, что поднимемся завтра сразу до лагеря-2. В полдень шерпы все еще неподалеку от базы. Движутся очень медленно, тяжело, москвичи и ребята из команды России встретили их на спуске. Рассказывают, что одеты в пуховки, сверху еще и ветрозащитные костюмы. А погода - звенит! Ни ветерка, ни облачка...

В Рамзе около 60 бочек с грузами. Продукты и керосин подносят постепенно. Этот процесс, мне кажется, будет тянуться вечно.

За ужином Мысловский опять напомнил о дисциплине. Сказал (не называя фамилий), что некоторые участники, не предупредив руководство, спускались во второй ледовый лагерь за грузами. "Нарушители" потом подошли к нему с извинениями. Все, кроме Балыбердина. Значит, струна напряженности между ними все еще натянута? Уже семь лет... Никак не поделят славу первых советских покорителей Эвереста?

А. П. - В чем или, может быть, в ком тут дело?

С. Б. - Трудно говорить однозначно. Бэл утверждает, что он взошел на вершину первым, Эдик - что первым был он. Не верить Мысловскому у меня нет никаких оснований, хорошо его знаю. Но мне непонятна сама причина спора. О чем говорить, если на третьем полюсе побывало до нас больше ста человек?

Наша палатка в базовом лагере расположена ниже других. Когда мы по "бэмсу" (сигналу, хорошо известному всем, кто хоть раз бывал в альплагере) идем в столовую, одышка такая, будто это не члены сборной страны, а пациенты кардиологической клиники идут на процедуры.

Вечер просто сказочный. Тишина. Полная луна. И великолепная "декорация" окружающих гор. Такую человек ни сделать, ни придумать не может. Остается только преклоняться перед гением природы - самого великого художника. И любоваться ее творениями. Это минуты (в который раз переживаю их) так редко осознаваемого счастья. Счастья жить, ходить по этой земле. Радоваться солнцу, небу, лесам, водам, горам...

22 марта. Сегодня наша цель - лагерь-2. За завтраком Мысловский вручает Мише в подарок... рулон китайской туалетной бумаги. Не нравится мне юмор такого сорта. Еле сдерживаюсь, чтобы не наговорить Эдику грубых слов.

Москвичи и ребята Жени Виноградского после возвращения сверху слегка подпухшие. Вчера они были совсем усталые.

...Лагерь-2 уже обжит "казахами". Размещаемся в той же высотной палатке, что и в прошлый раз. Шерпы заняли "Зиму", "казахи" - в своей "Салеве". В лагере есть еще одна палатка - киношников.

Вечером отмечаем день рождения Туркевича. Когда готовим угощение, Миша рассказывает, что месяца два назад видел такой сон: в палатку приходят поздравлять его алмаатинцы, а Гриша Луняков протягивает подарок - "шайбу"...

А. П. - "Шайбы" - термин из первой гималайской экспедиции, тогда спиртное было упаковано в плоские жестяные консервные банки.

С. Б. - И в этот раз все было так же.

...И вот начинают собираться гости. Первым Мишу поздравляет Казбек. За ним Гриша. Протягивает пакет: банки с консервами и... "шайба"! Мы поражены. Миша видит "вещие" сны?

Шерпы неважно себя чувствуют на этой высоте. Витя дает им таблетки от головной боли, снотворное. Мы же после именин, думаю, будем спать и без снотворного.

28 марта. Мы, группа Казбека и два шерпа собираемся в лагерь-3. Два других шерпа заболели и ушли вниз.

Первой выходит группа Валиева. Путь простой, только в одном месте надо пройти на жюмаре метров пять. Сильный ветер. Рюкзаки тяжелые, не меньше 15-18 кг. Несем все необходимое (палатку, спальники, кариматы, примус и др.), а Витя - еще и основную аптеку.

На высоте 6700 вижу засыпанную снегом палатку. Решаю, что это след какой-то предыдущей экспедиции. Но когда вышел на 6800, увидел, что сорвало и унесло палатку группы Хрищатого с личными вещами ребят. Иду последним. К 14 часам подхожу к палатке москвичей, которую громко именуют "лагерь-7020". Место выбрано не очень удачно, не видно Большой террасы и маршрутов. Миша, Казбек, Сувига и Хомутов уходят наверх искать лучшее место. На трехчасовой связи сообщают, что нашли вполне подходящее: можно установить две "Зимы" и несколько высотных палаток, кроме того, видны все маршруты.

Это очень важно, ведь лагерь-3 - фактически верхний базовый лагерь, из которого группы будут уходить на свои ветки.

Перебраться туда сегодня не успеем - уже поздно. Очень донимает ветер. На вечерней связи рассказываем Хрищатому (его группа в лагере-2), что палатка сорвана. Придется им подниматься и спасать ее.

24 марта. Погода хорошая. На 7300 строим площадку и ветрозащитную стенку для "Зимы". Готовим еще две площадки под высотные палатки. Поставили одну для группы Валиева, а сами располагаемся в "Зиме". Завтра Казбек пойдет вниз, а мы решили сходить в сторону Главной вершины и Среднего пика - промаркировать путь. В 17.00 приходят с заброской Хрищатый с ребятами. Очень усталые, они на скорую руку перекусывают и мчатся вниз, пока не стемнело. Высота дает себя знать. Чувствуем: без таблеток от головной боли и снотворного не обойтись. Ночью Мише приходится вылезать из теплого спальника и натягивать оттяжки палатки - их сорвало ветром.

25 марта. Валиев с группой уходит вниз, а мы, как и наметили,- к кулуару между Главной и Средней вершинами.

Путь до высоты 7450 простой. Маркируем его флажками. В районе бергшрунда навешиваем веревочный мост. В половине четвертого мы с Ринатом уходим вниз, а Миша с Витей остаются навесить оставшиеся веревки - до высоты 7500.

В лагере-3 уже группа Хрищатого. Аппетит у всех не очень хороший, самочувствие тоже. Но все же я отказываюсь от снотворного.

26 марта. Лагерь-3. Ринат, ранняя пташка, встал еще до семи, начал скоблить стенки палатки, покрытые инеем. Завтрак обильным не назовешь: чай с шоколадом, творог, да и то на всех не хватает. Наводим порядок в

палатке, оставляем часть грузов и в 9.20 начинаем спускаться. По пути снимаем пластиковые и 40-метровые веревки, висящие параллельно с нашими.

К обеду приходим в базовый лагерь. Он за 4 дня нашего отсутствия успел оттаять. Вечером - неожиданность: спускаются Хрищатый с Можаевым: у Валеры что-то с горлом, на 7500 он не мог говорить, сел голос. Совсем к ночи спустился Валера Карпенко. Москвичи и команда Жени Виноградского планирует установить лагерь на 7800 на Южной ветке.

27 марта. Сегодня отдыхаем. Наслаждаемся теплом и солнышком. На связи - Катманду, ищут нашего офицера связи.

А. П. - Офицер связи обязательно сопровождает каждую экспедицию. Кроме факта выхода на вершину, который он должен засвидетельствовать, какие еще у него функции?

С. Б. - Это представитель власти в экспедиции. Он помогает разрешать конфликтные ситуации. Следит за правильностью прохождения каравана. Он - арбитр в спорах между экспедицией и носильщиками. В перечне его обязанностей - контроль за соблюдением заявленного маршрута (или маршрутов) восхождений, и, наконец, именно он фиксирует факты восхождений на вершины.

В экспедиции на Канченджангу офицером связи был совсем молодой парень 22-24 лет, мистер Рай.

Эверест - высотный полюс планеты. С него в 1982 году советские восходители начали новую страницу истории отечественного альпинизма - гималайскую

Гималаи. 1982 год. Западный цирк Эвереста

Дата добавления: 2017-01-14