Общие положения. 2 страница

Раз или два такие споры заканчивались все тем же выставлением девушки за дверь. После таких ночей Гермиона чувствовала себя измотанной и разбитой, все вокруг начинало раздражать ее до безумия, и именно в такие моменты появлялся Рон. Конечно же, ссор в таком состоянии было не избежать, тем более что поводов для негодования у обоих накопилось предостаточно.

После одной из таких ссор Рон в гневе выкрикнул, что предпочитает расстаться, нежели встречаться с вечно раздраженной мегерой. Гермиона сначала думала расстроиться и даже поплакала в подушку пару часов, а потом гордость и самолюбие взяли верх над сентиментальностью, и она решила, что ему же хуже… Через неделю Кэтти Бэлл подошла к Гермионе на перемене и с виноватым видом сказала, что Рональд предложил ей встречаться, и не против ли будет Гермиона. Что почувствовала в этот момент Грэйнджер? Злость и немного разочарования, и никаких вам разбитых вдребезги сердец или несбывшихся надежд, просто сухое разочарование…

На профессора Снейпа Гермиона никогда всерьез не обижалась – ни за то, что он повышал тон в пылу дискуссии, ни даже за то, что нагло выставлял за порог, когда словесные аргументы заканчивались. Нет, иногда она дулась немного, и даже, засыпая, обещала себе, что ни за что не пойдет к тому дому и не постучит, пока он не извинится. Но приходила ночь, в саду сладко пахло жасмином, беззаботно щебетали птицы, а хитрая луна широкой серебряной полосой освещала заветную тропинку, и ноги как-то сами несли Гермиону к дубовой двери… Ведь, в конце концов, глупо обижаться на собственный сон.

Так незаметно тянулось время, апрель закончился, на смену ему пришел май и стремительно приближающиеся выпускные экзамены. Вот только учеба, как ни странно, перестала быть центром мироздания Гермионы Грэйнджер. Все чаще на уроках она ловила себя на мысли, что ждет, когда же прозвенит звонок, оповещающий о конце занятий, и наступит вечер. Прежде самая прилежная ученица наспех готовила домашние задания, не слишком внимательно проверяя ошибки, лишь бы можно было поскорее закончить и лечь спать.

Ложилась Гермиона очень рано, а просыпалась только тогда, когда будильник громыхал так, что его можно было услышать и в подземельях, и на астрономической башне, или голодный Косолапсус больно тянул ее за волосы. Ставить звонок девушка также старалась на позднее время, из-за чего частенько пропускала завтраки и даже пару раз опоздала на первый урок. На расспросы друзей и преподавателей отвечала, что допоздна занимается в своей спальне, готовясь к экзаменам, потому и не высыпается. Такие ответы обычно всех устраивали, и Гермиона продолжала убегать по вечерам в желанный мир снов, где всегда было интересно, где ее непременно ждали, и где она обязательно получала то, чего желала.

Друзья и некоторые учителя были ею недовольны, но саму девушку все устраивало, до тех пор, пока однажды она не уснула прямо за столом в большом зале во время обеда. Тогда суетливо выбирая листья салата из непослушных волос, она впервые забеспокоилась о собственном состоянии. Потом это повторилось на истории магии. Конечно, профессор Бинс мог усыпить кого угодно, и сокурсники только посмеялись, что сия участь не миновала и заучку Грэйнджер, но Гермиона стала подозревать, что дело вовсе не в монотонности рассказов профессора. С ней происходило что-то странное, и пока не стало хуже, нужно разобраться в причинах этих снов, которые так активно стали вторгаться в ее реальность даже против ее воли.

Первым и самым простым казалось обратиться за помощью к мадам Помфри. Благо колдомедик в Хогвартсе умела справляться и с куда более серьезными проблемами. Так Гермиона и поступила, вот только пожилая медсестра, проведя самое тщательное обследование по настоянию девушки, так и не обнаружила у той никаких следов проклятий или ядов, так же, как и никаких симптомов болезни.

Вторым вариантом было пойти поискать что-то в библиотеке. Но кроме громких причитаний мадам Пинс о том, почему Гермиона стала так редко сюда заглядывать, ничего полезного в хранилище магических знаний отыскать не вышло – слишком широким оказался круг поиска. Для того чтобы ограничить список возможных причин ее состояния до наиболее вероятных, Гермиона решила выяснить как можно больше о том, с чего все началось.

Сегодня, сразу после разговора с директором, девушка решила во что бы то ни стало разобраться в волновавшем ее вопросе и, не дожидаясь окончания занятий, отправилась на Косую аллею, крепко сжимая в руке маленький розовый флакончик.

Глава 4

Даже после окончания войны, когда Косая аллея вновь ожила, открылись все старые магазины и лавочки, появились новые кафе, а улица заполнилась толпами покупателей и просто зевак, магазин Удивительных Ультрафокусов Уизли невозможно было не заметить даже с большого расстояния. Благодаря пестрым цветным витринам он, как и прежде, оставался ярким пятном среди гораздо более сдержанных интерьеров окрестных лавочек. Люди, словно бабочки на свет, с разинутыми ртами невольно тянулись в сторону ярких мелькающих смешными надписями плакатов, а подойдя поближе, не могли отвести взгляд от завораживающей картины. За прозрачными витринами магазина сверкал, искрился, гудел, бурлил и иногда взрывался другой беззаботный и сказочный мир магических фокусов! Даже в мире, в котором волшебство было обыденной реальностью, магазин Уизли казался настоящим чудом, уголком, где граней между фантазией и реальностью не оставалось.

На пороге магазина приколов Гермиону встретила красивая темнокожая девушка с ослепительной улыбкой.

- Добро пожаловать в царство смеха и веселья! – сладким голоском, какими обычно озвучивают рекламные ролики, пропела она. Но как только Гермиона обернулась к ней лицом, улыбка девушки померкла, и она поспешила опустить глаза.

- Здравствуй, Анжелина, – как можно более беззаботно постаралась поздороваться Гермиона. – Как идут дела?

- Все отлично, – как-то совсем неубедительно пролепетала Анжелина. – Я сейчас позову Джорджа! – И в следующую секунду девушка скрылась в одном из подсобных помещений.

Поспешное бегство Анжелины показалось Гермионе несколько странным. В школе они если не дружили, то вполне свободно общались, и никаких размолвок между ними девушка припомнить не могла. Долго раздумывать на эту тему ей не пришлось, потому что буквально через минуту кто-то крепко подхватил ее под руки, приподнял над землей и закружил вокруг своей оси, так что в глазах все поплыло. Ее протестующие возгласы тонули в окружающем гаме, хлопках и треске мини фейерверков, а весь мир казался бесконечным разноцветным размытым пятном, пока наконец ее ноги снова не почувствовали под собой твердую поверхность пола, а через мгновение перед глазами замелькала улыбающаяся во все тридцать два зуба веснушчатая физиономия.

- Джордж! – возмущенным тоном, насколько это вообще возможно, задыхаясь от хохота, прикрикнула Гермиона. – Ты с ума сошел! А если бы я всерьез испугалась и прокляла тебя чем-нибудь?

Ее сердце все еще бешено колотилось, а голова слегка кружилась, так, что ей пришлось опереться о ближайший стеллаж. Джордж, тем временем, продолжал все также широко улыбаться, не выказывая и тени угрызений совести по поводу содеянного. Только когда Гермиона перестала смеяться и сердито сдвинула брови, он сделал виноватый взгляд и пробасил:

- Об этом я как-то не подумал, сестренка.

От этого обращения неожиданно кольнуло в сердце. Фрэд и Джордж стали ее так называть, когда узнали, что они с Роном начали встречаться, то есть в день последней битвы. Фрэд еще пошутил, что Гермиона так много времени проводила в их доме, что один из Уизли просто обязан был на ней жениться, дабы не подвергать сомнению честь дамы. А потом, в этот же вечер, Фрэда не стало. А Джордж так и продолжал называть ее сестренкой, словно так и должно быть, словно ничего не произошло…

Вопреки ожиданиям, Джордж относительно легко пережил потерю близнеца, возможно, даже слишком легко, как могло показаться некоторым, в том числе, и Рону, который однажды обвинил брата в бесчувственности. Джордж действительно не выказывал на людях своего горя; он продолжил заниматься магазином приколов, дела у него шли в гору, и при встрече создавал впечатление успешного и довольного жизнью человека. В кругу друзей он был по-прежнему таким же веселым балагуром, каким все привыкли его видеть, да и дома от его шуток и розыгрышей никому не удавалось отделаться. Если и находились люди, которые были готовы осуждать Джорджа за то, что он продолжал жить как прежде после смерти брата, то Гермиона к их числу не относилась.

Во время войны и последней битвы очень многие потеряли кого-то из родных или близких, а когда все закончилось, люди словно разделились на две разные группы. Одни полностью ушли в пучину собственного горя, а другие наоборот стали жить, вкладываясь во все с двойной энергией, будто проживая жизнь за двоих и доказывая, что жертва их близких была не напрасна. У Гермионы в магическом мире не было родственников, а ее ближайшие друзья остались живы, но когда она представляла себя на месте людей, чьи родные погибли, то предпочитала думать, что ей бы хватило сил жить дальше. Поэтому, когда Джордж и Анжелина начали встречаться, она была одной из немногих, кто даже мысленно не стал осуждать странную пару. В конце концов, ничто так сильно не сближает людей, как общее горе. Возможно, именно разгоревшийся между ними роман убедил Гермиону в мысли, что смерть Фрэда оставила на сердце обоих гораздо более глубокие раны, чем казалось на первый взгляд.

- Эй, не зевай! Никому не позволено скучать в Удивительных Ультрафокусах Уизли! – весело произнес рыжий парень, и тут же вокруг Гермионы закружился маленький смерч из сиреневых и желтых бабочек, глядя на которых просто невозможно было не улыбнуться, таким легким и красивым был их танец. Про себя же Гермиона подумала, насколько же она привыкла к сонному состоянию, что перестала замечать, когда зевает.

К слову, Джордж тоже выглядел немного странно. На первый взгляд все было как обычно: пышные рыжие волосы, лицо в веснушках, любимая франтовская куртка из драконьей кожи… Вот только под глазами залегли темные круги, а сами глаза были слегка красноватыми, и еще в них было что-то совсем не свойственное тому Джорджу, которого с детства знала Гермиона. В них был такой странный блеск, словно он знает что-то, что никому, кроме него, неизвестно. И эта тайна питает энергией и пожирает его изнутри одновременно.

- Так что привело тебя в нашу нескромную обитель, сестренка, да еще и в середине учебного дня? Сбегать с занятий только за тем, чтобы купить взрывастого дракла, это больше в стиле малыша Ронни, чем в твоем. Здесь должно быть что-то посерьезнее… Наш Ронни снова спутался с Браун и тебе срочно нужен пузырек «адского свидания», от которого при каждом поцелуе у обоих на лице будут расти жуткие бородавки? Или, может, это ты решила охмурить кого-нибудь поинтереснее и пришла за амортенцией? Хотя это вряд ли, такую ерунду ты и сама вполне можешь сварить получше нашего. Так что же все-таки тебе так сильно нужно, что ты сбежала из любимого Хогвартса? У тебя что-то случилось, сестренка?

От неумолкающей болтовни Джорджа Гермиона совсем растерялась, и идея прийти сюда уже не казалась такой уж правильной.

- Нет, – ответила она на последний вопрос рыжего парня. – То есть да, – чуть засомневавшись, добавила Гермиона. – В общем, я не уверена…

Джордж выглядел абсолютно сбитым с толку таким ответом, но все же сказал:

- Я могу чем-нибудь помочь в этом, что бы там ни было?

Улыбнувшись бессмыслице этого разговора, Гермиона, наконец, смогла мысленно сформулировать свою проблему.

- Думаю, что можешь, во всяком случае, я очень на это надеюсь.

- Да, похоже дело серьезное… Тут без чашечки чая не разобраться!

После этих слов Джордж задорно подмигнул девушке и потянул ее куда-то из общего зала. Через пару минут они уже сидели за столом в уютном кабинете и распивали сливочное пиво.

Первым, что привлекало к себе внимание в этом помещении, были колдографии. Ими буквально было занято все свободное пространство на стенах и стеллажах, и с каждой из них смотрели одинаковые веснушчатые лица. Приглядевшись, Гермиона заметила, что на большинстве фотокарточек изображены оба близнеца: играющие, летающие на метлах или просто смеющиеся. На некоторых был только Фрэд, это были в основном портретные снимки. Еще на нескольких были Джордж и Анжелина, и, кажется, на парочке снимков рядом с Анжелиной стоял Фрэд, потому что ребята были в школьных мантиях. Одинаковые рыжие ребята на разных фото обнимали и целовали темнокожую красавицу, одаривавшую их в ответ не меньшей лаской. Эта фотогалерея оставляла очень странное впечатление, словно ты попал в другую альтернативную реальность, и законы обычного мира здесь не действуют.

- Так что у тебя стряслось, сестренка? – голос Джорджа вырвал девушку из размышлений.

- Я просто хотела узнать, тот пузырек с грезами, который Рон мне подарил в начале апреля, он купил у тебя? – решила начать издалека Гермиона.

- Да, он говорил, что твой кот его разбил, и сюрприз не удался. Жаль, конечно. Но если ты пришла просить, чтобы я продал тебе такой же, то ничего не выйдет, это был специальный заказ, ручная работа, единственный экземпляр, так что, увы, повторить сюрприз не удастся, – не без гордости протараторил Джордж.

- Так значит это не одна из стандартных моделей грез твоего магазина? – переспросила Гермиона, на самом деле давно предполагавшая, что с ее грезой что-то было не вполне правильно.

- Нет, я же говорю – ручная работа, единственный экземпляр! – с усмешкой повторил юноша.

- Послушай, Джордж, мне очень нужно знать, что в моем подарке было такого особенного, может, какой-то необычный компонент в зелье, или специальные чары, ну хоть что-нибудь, принципиально отличавшее эту грезу от обычных.

- Ну, раз ты спрашиваешь, то необычным в ней было все! Вот взять хотя бы главного персонажа… Никогда бы не подумал, что у малыша Ронни такая бурная фантазия, честно говоря, я бы до такого не додумался, – давясь от смеха начал рассказывать парень, но Гермиона довольно резко его прервала.

- Нет, Джордж, меня не интересует, что было в этой грезе, я хочу знать, как она была сделана. Что в процессе ее создания было необычного?

- Твой кот ничего не разбивал, правда, сестренка? – с тенью понимания произнес Джордж, и, получив в ответ согласный кивок, как-то сразу сник и даже слегка побледнел.

- Рассказывай все, что знаешь, – серьезно сказала девушка, и просить второй раз ей не пришлось.

Джорджа словно прорвало. Создавалось впечатление, что он уже очень долгое время хотел рассказать о том, что с ним происходит, но вокруг не было никого, кто был бы готов выслушать. Из долгого и сбивчивого рассказа Гермиона поняла несколько вещей. Такую грезу Джордж делал не в первый раз.

Впервые он попробовал сделать что-то подобное, когда к нему обратилась Анжелина. Девушка грустила по погибшему возлюбленному и хотела, чтобы Джордж сделал для нее грезу с Фрэдом, и она смогла бы иногда убегать от печальной реальности в уголочек своего счастливого прошлого. Но когда Джордж выполнил ее просьбу, она вернулась и сказала, что парень из грезы совсем не похож на ее Фрэда, он только выглядит как Фрэд, но голос, повадки, запах – все было другим, чужим…

Потом они вдвоем попробовали добавить в грезу воспоминания Анжелины. Девушка извлекла из собственной памяти самые интимные подробности немногочисленных встреч, только для того чтобы греза вышла реальной, но и этого оказалось недостаточно. Мир грезы все равно оставался холодным и фальшивым. Тогда Джорджу впервые и пришла идея поместить в грезу слепок души своего брата. На самом деле, он давно думал и даже мечтал об этом, втайне изучая литературу по черной магии, но никак не решался воплотить задуманное в реальность. И только отчаяние Анжелины послужило финальным толчком.

Слушая рассказ парня, Гермиона обратила внимание на подборку книг у него на столе и в шкафу. Здесь были обычные учебники по высшим чарам, алхимические журналы, но кроме этого попадались такие экземпляры, как «Общение с духами», «Мир по ту сторону зеркал», «Истоки некромантии – древнейшие знания». От одного взгляда на эти хранилища темных запрещенных знаний по спине пробегал озноб, а в душу потихоньку закрадывались страшные догадки.

Слепок души – это нечто среднее между хоркруксом и обычным говорящим портретом. Он хранит в себе черты характера и привычки своего хозяина, как портрет, но вместе с этим в него проникают и некоторые самые сильные чувства и эмоции, испытываемые человеком при жизни, поскольку имеет тонкую связь с реальной ушедшей в другой мир душой. Создание слепка души требует применения темной магии, а также кровь покойного, взятую при жизни, или генетически идентичную ей.

В случае с близнецами все оказалось относительно просто, кровь Джорджа практически не имела отличий от крови брата, и ритуал прошел успешно. Слепок поместили во флакончик с грезами для Анжелины, и на время все участники забыли о происшедшем. Вот только с тех пор между Анжелиной и Джорджем возникла какая-то непреодолимая связь. Словно чувства, существовавшие между девушкой и погибшим юношей, нашли свой выход, но уже с новыми людьми. И как говорил сам Джордж, ни он, ни Анжелина не могли противостоять этой потусторонней связи, как ни старались.

- Значит, в мою грезу ты поместил слепок души профессора Снейпа? – отважилась задать волновавший ее вопрос Гермиона, когда парень закончил рассказ и умолк.

- Нет, Гермиона, со Снейпом все оказалось сложнее. Для слепка души нужна кровь, а где ее возьмешь, когда самого Снейпа давно нет в живых, а его тело так и не нашли. У меня ведь даже фотографий его не было, не создавать же его по памяти, я-то его не очень хорошо помню, только большой нос и патлы сальные. В общем, я две недели ломал над этим голову, а потом мне на глаза попалась вот эта книжица.

От взгляда на старинный фолиант, который Джордж назвал книжицей, девушку затрясло. Самые страшные догадки начинали приобретать вполне реальные очертания. «Свиток некроманта» – один из самых печально известных трудов о воскрешении мертвых и общении с духами. Теперь нетрудно было понять, что означал странный блеск в глазах Джорджа. Все то время, пока окружающие считали, что парень живет своей жизнью, он в тайне искал способы вернуть своего брата, и оставалось только надеяться, что его попытки не зашли слишком далеко.

- Джордж, – почти шепотом обратилась Гермиона к совершенно сникшему юноше. – Джордж, ты же не пытался оживить его, правда?

- Нет, – также тихо ответил он. – Но ты не представляешь, как сильно я этого хотел. Я не мог думать ни о чем, кроме его смерти, так просто невозможно жить, – полным отчаяния голосом прошептал Джордж, и в его глазах заблестели слезы.

Гермионе было искренне жаль бедного парня, так привязанного к своему брату, но сейчас она не могла позволить чувствам взять верх над разумом, слишком серьезные последствия мог повлечь за собой простой розыгрыш с грезой.

- Ты сказал «хотел», значит, ты передумал и больше не хочешь этого? – с тенью надежды переспросила девушка.

Рыжий парень обреченно помотал головой, неуклюже стер ладонью несколько соленых капель с лица, и когда Гермиона уже подумала, что устного ответа не стоит дожидаться, тихонько сказал:

- Он не хочет.

- Кто он? – непонимающе переспросила Гермиона.

- Фрэд. Он не хочет возвращаться, говорит, что там намного круче, и чтобы мы тут сильно не скучали. Но я не могу так, у меня как будто полдуши оторвали… и Анжи не может.

- Ты говорил с ним? – еле слышно даже для самой себя, пробормотала ошарашенная девушка.

- Всего один раз. Я не мог не попробовать, – как бы оправдываясь перед самим собой продолжил Джордж. – Просто если бы он захотел вернуться, я бы сделал все, что нужно, а если ему хорошо там, мы с Анжи пообещали друг другу не мешать ему, как бы сильно ни хотелось, и жить своей жизнью, насколько получится.

- Я понимаю, – соврала Гермиона.

На самом деле ей было трудно представить, что толкнуло парня на такие отчаянные попытки связаться с миром мертвых, несмотря на все возможные последствия, начиная с опасностей самой затеи, заканчивая возможностью попасть в Азкабан за использование запрещенной магии. Но сейчас ее больше интересовало не это, а то, как выбраться из ловушки собственных снов, которые потихоньку отбирали у нее жизнь.

- Джордж, мне очень нужно знать, как ты сделал ту грезу, которую отдал Рону. Это действительно очень важно.

Рыжеволосый парень встряхнул головой, словно пытаясь отогнать от себя морок собственных мыслей, и пристально посмотрел на девушку.

- Дело в том, что я сам до конца не разобрался. Это довольно сложно, прости.

Сердце Гермионы с глухим стуком провалилось куда-то в область желудка, и на минуту все погрузилось в бездну отчаяния и злости. Как этот рыжий идиот мог воспользоваться заклинаниями темнейшей магии, даже не разобравшись в том, что именно он делает? Теперь она прекрасно понимала миссис Уизли, которая приходила в бешенство от экспериментов близнецов, ведь они были недоучившимися школьниками, а брались экспериментировать с магией, более высокой сложности, чем школьная программа. Но одно дело – шалости с канареечными конфетами, а другое – практическая некромантия. Возмущение, смешанное с ужасом, плескались в ее душе, пока она, наконец, не вдохнула поглубже и не заставила себя успокоиться и разобраться во всем, в чем было возможно.

- Ладно, Джордж, просто дай мне список всех заклинаний и зелий, которые ты использовал для той грезы, – тоном, которым она обычно отчитывала Рона за несделанную домашнюю работу, произнесла Гермиона. Похоже, на старшего Уизли он подействовал так же эффективно, поскольку он виновато опустил глаза, пробормотав «прости», и уже в следующую секунду у нее в руке был свиток с подробным списком.

- Пожалуй, это мне тоже пригодится, – безапелляционно заявила девушка, беря со стола толстый старинный фолиант и запихивая в школьную сумку. Джордж только повел плечами, хотя по выражению его глаз было видно, как неохотно он расстается с заветной книжицей.

- У нас с Анжелиной будет свадьба, третьего июня. Ты придешь? – уже на пороге кабинета услышала Гермиона.

- Не знаю, – честно ответила она и закрыла за собой дверь, спеша поскорее убраться из этого искаженного мира и разобраться в собственных проблемах.

На выходе из магазина она снова заметила Анжелину. Та вежливо общалась с одним из покупателей, и лишь когда девушка повернулась боком, чтобы подать мужчине нужную коробочку, Гермиона заметила ее увеличившийся животик. Словно почувствовав на себе чужой взгляд, Анжелина обернулась и смущенно улыбнулась Гермионе.

- Ты уже знаешь, мальчик будет или девочка? – просто из вежливости полюбопытствовала Гермиона, чтобы не заканчивать встречу неловким молчанием.

- Нет, мы с Джорджем решили, пусть будет сюрприз. Но если будет мальчик, мы назовем его Фрэд, – почти счастливо пролепетала темнокожая красавица.

- А если девочка? – сама не зная зачем спросила Гермиона.

- Фрэдерика, – услышала она в ответ, словно это было самой очевидной вещью на свете, и, не прощаясь, покинула магазин Удивительных Ультрафокусов Уизли.

Глава 5

«Свиток некроманта» давался Гермионе нелегко. Книга никак не хотела открывать свои секреты, язык был устаревшим, стиль повествования слишком замысловатым, рецепты и описания ритуалов жутко запутанными. Кроме того, голова девушки начала нещадно болеть, а глаза слипались, напоминая о необходимости отдыха и сна. Отчаянно борясь с дремотой, гриффиндорка старалась разобрать хотя бы суть главного ритуала, использованного Джорджем в создании грезы, но руны расплывались в размытые пятна, а строчки прыгали перед глазами. В конце концов, не способная более бороться с навалившейся усталостью, девушка упала на кровать и сразу же провалилась в глубокий крепкий сон.

Едва она уснула, как ее встретила хорошо знакомая полная луна, летний сад и тропинка к дому с террасой. Подходя к дому, где всегда гостеприимно горели огоньки в окнах, Гермиона почувствовала, что ее настроение стремительно летит вверх, сердце бьется в приятном предвкушении встречи, а ноги сами несут ее к месту, в котором она проводила все последние ночи. Лишь приблизившись к двери, она с неожиданной четкостью осознала, что мир ее снов, возможно, никогда не был таким, каким она его представляла.

- Здравствуй, – тихо поздоровался с ней отворивший двери профессор. – Ты сегодня позже, чем обычно. Как прошел твой день?

За время повторяющихся снов Гермионы это стало своеобразным ритуалом. Она приходила к Снейпу, он интересовался ее делами, а она продвижением его исследований или стадией готовности очередного зелья, затем они пили чай с имбирным печеньем и гуляли по саду, обсуждая все на свете, либо так и оставались в гостиной. Тогда Северус усаживался в свое любимое кресло у камина, а Гермиона обычно располагалась прямо на пушистом ковре, подогнув под себя ноги, каждый утыкался в любимую книгу, и только стрелки старинных настенных часов глухим тиканьем отсчитывали неумолимо летящее время…

- Все хорошо, – бесцветным голосом ответила девушка на обычное приветствие. – А как ты? Нашел, чем заменить порошок шипокрыла?

Гермиона точно не помнила, когда перешла на «ты» в обращении с бывшим профессором, но случилось это уже давно. В одну прекрасную ночь она просто решила, что глупо обращаться на «вы» к частице собственного подсознания. С человеком, который существует только в ее снах, можно обойтись и без лишних церемоний. Как она и ожидала, Снейп без возражений принял новые правила игры. С того момента, предположив, что уж с самой собой можно говорить свободно обо всем и нет необходимости что-то скрывать или приукрашивать, девушка не стесняясь заводила с зельеваром самые провокационные споры, делилась подробностями собственной жизни и планами на будущее. А профессор в большинстве вопросов оказывался прекрасным советчиком и умным оппонентом, ведь никто не даст лучшего совета, чем твое подсознание. Во всяком случае, так она думала до похода в магазин Джорджа.

- Не нужно этой дешевой любезности, Гермиона. Ты никогда не умела скрывать собственные эмоции, так что оставь свое «все хорошо» для дружков гриффиндорцев и просто расскажи, что тебя беспокоит, или уходи сразу, я не в настроении для просмотра дешевых спектаклей, – как всегда без лишних церемоний выдал Снейп.

Гермиона в нерешительности посмотрела сначала на ручку двери позади нее, затем на стоявшего со сложенными на груди руками мужчину, и, помедлив еще минуту, обреченно произнесла:

- Ты ведь на самом деле не плод моей фантазии или продукт подсознания? – эти слова прозвучали скорее утвердительно, чем вопросительно.

- Разумеется, нет, – коротко подтвердил ее предположение профессор.

- Тогда кто ты? – боясь услышать ответ, спросила девушка.

- Северус Тобиас Снейп, бывший преподаватель зельеварения и декан Слизерина в школе чародейства и волшебства Хогвартс к вашим услугам, – театрально поклонившись, представился мужчина.

- Настоящий? – пораженно выдохнула Гермиона, борясь между желанием ущипнуть себя, убежать куда глаза глядят или броситься на шею к профессору с воплями: «Слава Богу, вы живы!»

Профессор решил ее дилемму довольно легко, начав говорить:

- Если под словом «настоящий» вы имеете в виду, тот ли я профессор Снейп, который снимал с вашего факультета баллы за то, что вы без спроса выкрикивали ответы на уроке, то ответ «да». Если же этим словом вы подразумеваете живой ли я, то здесь все несколько сложнее.

- Что значит сложнее? – недоумевая, переспросила сбитая с толку девушка.

- Терпение, мисс Грэйнджер. Раз уж мы заговорили на эту тему, то скоро вы все узнаете. Но вначале я хочу показать вам кое-что.

С этими словами, не дожидаясь ответа девушки, Снейп открыл входную дверь и вышел в сад. К удивлению Гермионы, там впервые не было ни полной луны, ни звезд: небо было по-утреннему светлым и из-за горизонта вот-вот должно было появиться солнце. К тому же, воздух был весьма прохладным, как и бывает в мае по утрам. При дневном свете сад, окружавший дом, не казался таким уж таинственным, а был вполне себе обычным ухоженным садом. Да и теперь он не был окутан тьмой по периметру, а находился в окружении довольно красивого, но вполне реального пейзажа. Чуть впереди виднелось большое голубое озеро, а за ним, насколько было видно глазу, простирался густой зеленый лес. Было в этом пейзаже что-то до боли знакомое, впечатавшееся в память до каждой черточки, но вместе с тем другое, изменившееся. Чем ближе Гермиона подходила к озеру, тем сильнее становилось навязчивое чувство дежавю. А когда на гладкой поверхности озера с громким всплеском появилось нечто похожее на хвост гигантской змеи, кусочки паззла наконец сложились воедино и девушка воскликнула.

- Это же гигантский кальмар! А это Хогвартское озеро! А вот это дуб, под которым я часто делаю уроки! А там Запретный лес! – воодушевленно выкрикивала она, вертя головой во все стороны и активно жестикулируя. А потом в мгновение вдруг остановилась и умолкла, пораженно уставившись в ту сторону, откуда только что пришла.

- Но где же тогда школа? – наконец смогла облечь в слова свое удивление Гермиона.

- Видишь ли, в моей реальности Хогвартса не существует, – задумчиво произнес до сих пор молчавший Снейп.

- То есть, как не существует? – с недоумением переспросила девушка. – Его снесли?

- Нет, что ты, она просто никогда не была построена.

- Я не понимаю, – честно призналась гриффиндорка. – Но я же училась там, а ты преподавал зелья и ЗОТС. И я читала книги, сидя вот под этим дубом.

Дата добавления: 2017-01-14