Дополнительная. Далее самостоятельное изучение

Основная

Литература

Лекция

Далее самостоятельное изучение

Тема: Особенности литературного процесса 20-х годов

План

1. Общественно-литературная обстановка в России после 1917 года. Противоречивый характер развития литературы.

2. Жанрово-тематическая парадигма литературы 20-х годов

3. Особенности развития прозы 20-х годов.

4. Героико-романтические тенденции и трагические мотивы в поэзии 20-х годов

5. Драматургия 20-х годов: героико-романтическая драма, особенности жанра семейно хроники в драматургии 20-х годов,сатирическая драма

1. Воздвиженская В.Г. Литетатура 1917-1924 г.: опыт описания.//Литературное обозрение. – 1996. – №5. – С.23 –35

2. Воронов В.О литературе 20-х годов. Отвергнутая правда // Литература в школе. – 1991. – №2. – С. 25-33

3. Горький М. Несвоевременные мысли // Литература в школе. – 1991.– №1.– С.30-50

4. Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. – М.,1990. – 310 с.

5. Романичева Е. К изучению обзорной темы «Советская литература 1917-1929 гг.» // Литература в школе. – 1991. – №2. – С. 103-109

6. Чудакова М. Без гнева и пристрастия (Формы и деформации в литературном процессе 20-30-х гг.) // Новый мир. – 1988. – №9. – С.240-260

7. Шешуков С. Неистовые ревнители (из истории литературной борьбы 20-х годов). – М.: Художественная литература, 1984 – 356 с..

1. Афанасьев А.Л. Неутоленная любовь // Литература русского зарубежья: Антология: В 6-ти томах. – М.: Книга, 190. – Т.1. – Кн.1. - С. 5-57

2. Егорова Л., Чекалов П. История русской литературы ХХ века. Учеб. пособие. – М., 1991. – 100 –160

3. Панченко И.Г. Традиции "серебряного века" в русской литературе 20-30-х гг. // Відродження. – 1996.– №5.– С.69-70.

4. Платонов В. Русская литература ХХ века. – М., 1990. – С.120- 180

5. Русская литература ХХ века. Очерки. Портреты. Эссе: В 2-х частях. - М., 1991. – ч.1. – С.160- -210

1. Литературная жизнь 20-х годов отличалась необыкновенной активностью: один за другим открывались журналы, создавались издательства, возникали различные литературные группы. По всей стране бурлили литературные дискуссии, проходили встречи с писателями. Значительным фактом истории молодой советской литературы стали, например, поездки по стране В.В. Маяковского. Его выступления неизменно привлекали громадную аудиторию, проходили ярко, живо, содержательно, демонстрируя убедительным образом принципиально важное качество литературы - ее тесную связь с миллионными массами читателей.

В литературу шел и новый писатель. Вчерашний рабочий и крестьянин, красноармеец и политработник брались за перо, чтобы рассказать о только что пережитых незабываемых днях Октября и гражданской войны. В 1928 году одна из газет сообщила, что в стране работают пятнадцать тысяч писателей - факт невероятный и невозможный в дореволюционной России. Разумеется, далеко не все из этих писателей были профессионалами. Но тяга к творчеству, писательскому и читательскому, заинтересованность масс в литературном деле наблюдались громадные. В потоке литературных произведений было немало таких, которым, была суждена долгая жизнь: в прозе это книги М. Шолохова, А. Толстого, Д. Фурманова, в поэзии - В. Маяковского, С. Есенина, в драматургии - К. Тренев, М. Булгаков. Рядом с этими именами с полным правом могут быть поставлены десятки других.

Главный смысл, пафос литературного движения 20-х годов заключался в борьбе за формирование, становление и развитие принципов социалистического реализма. Эта борьба шла в необычных, неизвестных прежде, трудных и сложных условиях.

2. Советская литература вступила в 20-е годы обогащенной идеями о сущности и особенностях пролетарской культуры. Письмо ЦК РКП(б) о пролеткультах (декабрь 1920г.) вооружало писателей правильным пониманием важнейшей и актуальнейшей в те годы проблемы традиции и новаторства. Нигилистическому отрицанию дореволюционногоДля прозы 20-х годов характерно непосредственное обращение к воспроизведению исторических событий, широкое введение многообразных реалий эпохи. В художественно-стилистическом плане в произведениях этого периода происходит активизация условных, экспрессивных форм, возрождение традиций народнической литературы: пренебрежение к художественности, погружение в быт, бессюжетность, злоупотребление диалектизмами, просторечьем.

Двумя наиболее значительными течениями в прозе 20-х годов были сказ и орнаментальная проза. Сказ – это такая форма организации художественного текста, которая сориентирована на иной тип мышления. Характер героя проявляется, прежде всего, в его манере говорить.

Орнаментальная проза – стилевое явление. Которое связано с организацией прозаического текста по законам поэтического: сюжет как способ организации повествования уходит на второй план, наибольшее значение приобретают повторы образов, лейтмотивы, ритм, метафоры, ассоциации. Слово становится самоценным, обретает множество смысловых оттенков.

Значительная часть романов и повестей, выходивших в свет в годы гражданской войны и вскоре после ее окончания, принадлежит перу писателей-модернистов.

В 1921году вышел роман Ф.Сологуба «Заклинательница змей». Действие романа разворачивалась в рабочем поселке. Рассказывалась история духовной деградации фабрикантской семьи. Рядом, как олицетворение здоровых начал общества, изображались рабочие, ищущие справедливости. Один из персонажей романа, опытный революционер, рассуждал о классовых врагах пролетариата совсем в духе популярной частушки времен революции: «Ничего сами не производят, а обьедаются рябчиками и ананасами…». Конфликт между фабрикантом и рабочими благополучно разрешался с помошью колдовских чар работницы Веры Карпуниной. В сконструированных коллизиях не остается места жизненным конфликтам, о них сообщается скороговоркой. Главное место в романе занимает утверждение идеи главенства мечты над жизнью. Жизнь сравнивается с великой пустыней и темным лесом. В жизни господствует «сладость и власть очарований», «ведущих к гибели, но и это и есть свершение мечты».

Особый вариант синтеза реализма и модернизма предстает в творчестве А.Ремизова, рассматривавшего жизнь как рок, царство дьявола, утверждавшего бессмысленность человеческого существования. Для писателя были характерны пессимистические представления о судьбах человека и человечества. В своих произведениях он проповедовал идею фатальной повторяемости человеческого бытия, его пульсаций от страха к надежде и от надежды к страху перед жизнью. Для его произведений характерно тяготение к стилизациям. Обращение к мотивам устного народного творчества, к легендарным и сказочным сюжетам («Посолонь», «Лимонарь», «Бова Королевич», «Тристан и Исольда» и др.)

В «Слове о погибели русской земли» Ремизов изображает революцию как «обезьяний гик», как гибель близкой по духу старозаветной «Святой Руси». Как гибельный и несущий несчастья мир революции изображается и во «Взвихренной Руси».

Оживление древнерусской литературы, обогащение писательского словаря, перенесение метафоричности на прозу, поиски новых лексических и синтаксических возможностей русского литературного языка – все это оказало заметное воздействие на орнаментальную прозу 20-х годов.

Влияние А.Ремизова ощущается и в сложном по архитектонике и содержанию романе Б.Пильняка «Голый год» – первой крупной попытке освоить материал современности. В романе Пильняк обращается к уездной жизни, взбаламученной революцией. Здесь сталкиваются две правды – патриархальная, многовековая тишь российской провинции и народная стихия, сметающая устоявшийся порядок. Автор экспериментирует с художественными средствами, использует монтаж, сдвиг, мозаику, символику и т. д. Единой фабулы в романе нет есть поток, вихрь, разорванная в клочья действительность.

Критика отмечала, что Пильняк трактует революцию как бунт, как стихию, вырвавшуюся на волю и никем не управляемую. Образ метели – ключевой в его прозе (здесь писатель наследует «Двенадцати» А. Блока). Он принимает революцию как неизбежность и историческую закономерность. Кровь, насилие, жертвы, разруха и распад -–для него это неминуемая данность, прорыв долго сдерживаемой органической силы жизни, торжество инстинктов. Революция для Пильняка – явление, прежде всего эстетическое (в нераздельном слиянии добра и зла, красоты и безобразия, жизни и смерти). Писатель радуется распаду, гротескно рисуя уходящий дворянский мир, он ждет, что из огненной, вихревой, метельной купели явится на свет иная, новая и в то же время корневая, изначальная Русь, порушенная Петром I. Он приветствует ее, сочувственно следя за действием «кожаных курток» (большевиков), которых считает «знамением времени».

В пессимистической трактовке «нового» советского человека смыкался с Ремизовым и Е.Замятин. Роман-антиутопия Замятина «Мы» написан в 1920 и положил начало целому ряду антиутопий в мировой литературе («О, новый дивный мир!» О. Хаксли, «1984» Дж. Оруэлла и др.). Замятин пытался напечатать его на родине, но безуспешно. Тем не менее, о романе знали, упоминали в критических статьях, так как писатель неоднократно устраивал его публичные чтения. Ю. Н. Тынянов в известной статье «Литературное сегодня» оценил роман как удачу, а исток замятинской фантастики увидел в его стиле, принцип которого, по словам критика, «экономный образ вместо вещи», «вместо трех измерений – два». Были и отзывы отрицательные (в связи с политической подоплекой романа). Роман, написанный под свежими впечатлениями «строгой» эпохи военного коммунизма с его чрезвычайными мерами, был одним из первых художественных опытов социальной диагностики, выявившей в тогдашней политической реальности и общественных умонастроениях тревожные тенденции, которые получат свое развитие в сталинской внутренней политике. Вместе с тем это было произведение о будущем, которым массово грезили в те годы, принося ему на алтарь настоящее и неповторимую человеческую жизнь. В романе изображено совершенное Государство, возглавляемое неким Благодетелем, своего рода патриархом, наделенным неограниченной властью. В этом государстве прозрачных стен, розовых талонов на любовь, механической музыки и «оседланной стихии» поэзии, в этом обществе «разумной механистичности» и «математически совершенной жизни» обезличенный человек — не более чем винтик в образцово отлаженном механизме. Здесь нет имен, а есть номера, здесь порядок и предписание превыше всего, а отступление от общепринятых правил и санкционированного образа мысли грозит нарушителю Машиной Благодетеля (что-то вроде модернизированной гильотины).

Дата добавления: 2013-12-12