Новые взгляды на социологию семьи

В последнее десятилетие появилось за­метное количество социологической литера­туры по вопросам семьи, в которых высказы­ваются близкие к феминизму, но не совсем совпадающие с ним взгляды. Особое внима­ние привлекают происходящие значительные преобразования форм семьи - образование и распад семей и семейств, и меняющиеся ожидания в рамках личных взаимосвязей ин­дивидов. Рост числа разводов и неполных се­мей, возникновение «восстановленных семей» и семей геев, популярность сожительства - все эти факты вызывают тревогу. Один из самых важных вкладов в эту литературу был сделан семейной парой Ульрихом Беком и Элизабет Бек-Герншейм.

Бек и Бек-Герншейм

В книге «Нормальный хаос любви» Ульрих Бек и Элизабет Бек-Герншейм исследуют бур­ную природу личных взаимоотношений, бра­ков и видов семей на фоне быстро меняющего­ся мира (Beck and Beck-Gernsheim 1995). Они утверждают, что традиции, правила и уста­новки, которые используются для того, что­бы управлять взаимоотношениями личностей, более неприменимы, и индивиды сталкивают­ся с бесконечным рядом возможностей для создания, приспособления, исправления или разрушения союзов, которые они образуют с другими. Тот факт, что сейчас вступают в брак добровольно, а не по экономическим соображениям или по настоянию семьи, при­водит как к свободе, так и к новым ограни­чениям. На самом деле, заключают авторы, такие браки требуют много тяжелой работы и усилий.

Бек и Бек-Герншейм считают, что наша жизнь заполнена сталкивающимися интереса­ми семьи, работы, любви и свободы в до­стижении личных целей. Не толь­ко мужчины, но и все большее число жен­щин стремятся сделать карьеру. Бек и Бек-Герншейм заключают, что в наше время связи стали чем-то значительно большим, чем взаимоотношения. Предметами переговоров являются не только любовь, секс, дети, брак и домашние обязанности, но и вза­имоотношения в вопросах работы, полити­ки, экономики, профессии и неравенства. Со­временные пары сталкиваются с разнообраз­ным выбором проблем - от обычных земных до фундаментальных.

Вероятно, поэтому неудивительно, что между мужчинами и женщинами растет анта­гонизм. Бек и Бек-Герншейм утверждают, что «война полов» является «центральной драмой нашего времени», о чем свидетельствуют рост индустрии брачных агентств, числа семейных судов, групп супружеской самопомощи и уров­ня разводов. Но даже несмотря на то, что брак и семейная жизнь стали более хрупкими, чем когда-либо ранее, они все еще остаются очень важными для людей. Развод все более обы­чен, но высок и уровень повторных браков. Уровень рождаемости, может быть, и падает, но есть огромный спрос на лечение бесплодия. Все меньше людей вступают в брак, но жела­ние жить с кем-то как часть пары определенно сохраняется. Что может объяснить эти проти­воречивые тенденции?

Согласно авторам, ответ прост: любовь. Они утверждают, что сегодняшняя «война по­лов» является самым понятным из возможных указанием на «любовный голод» среди людей. Ради любви люди женятся и разводятся; они вовлекаются в бесконечный круговорот на­дежд, разочарований и новых попыток. С од­ной стороны, трения между мужчинами и жен­щинами велики, но, с другой стороны, остается глубокая надежда и вера в возможность найти истинную любовь и удовлетворение.

Может показаться, что «любовь» - слиш­ком простое объяснение сложностей совре­менного мира. Но Бек и Бек-Гернхейм утвер­ждают, что именно потому, что наш мир так огромен, безличен, абстрактен и быстро ме­няется, любовь становится все более важным фактором. Согласно авторам, любовь - то единственное место, где люди могут обре­сти себя и соединиться с другими. В на­шем мире неопределенности и риска любовь реальна.

Брак и развод в Великобритании

Правы ли Бек и Бек-Герншейм, когда они утверждают, что антагонизм между мужчиной и женщиной является «центральной драмой нашего времени»? Статистика числа браков и разводов в определенной степени поддер­живает эту точку зрения. Рост числа разводов стал одной из наиболее важных тенденций, влияющих на структуру семьи во многих ин­дустриальных странах, в том числе в Вели­кобритании.

1. В традиционном обществе патриархальная семья выполняет прежде всего роль основной хозяйственной единицы. Поэтому мужчина - отец семейства - здесь не просто муж, отец, кормилец и добытчик. Он - глава производственного предприятия. Это относилось и к крестьян­ству, и к ремесленникам, и к купечеству, и даже к представителям воен­ных сословий. Современное же технологичное и бюрократизированное производство вытеснило семью из ее древней производительной роли. В современной индустрии больше не представляется возможным ни иметь домашнее хозяйство, которое выполняет производственную функ­цию, ни переместить семью на те позиции, где имеет место промышлен­ное (а прежде - ремесленное) производство. Даже в аграрном секторе семейные фермы оттесняются на задворки сельскохозяйственного про­изводства, уступая место крупным предприятиям, организованным по индустриальному принципу. Это, разумеется, существенно снижает доминирующую социальную роль мужчины в современном обществе.

2. Напротив, женщина все чаще и активнее вовлекается в собствен­но производственный процесс принципиально нового типа, где она - во всяком случае, формально - все чаще становится вровень с мужчи­ной. Механизация, а затем и автоматизация производства последова­тельно сокращают те производственные секторы, где от работника тре­буется грубая физическая сила (что в течение многих тысячелетий было биологически обусловленной прерогативой мужчины). Как ре­зультат - женщина постепенно, хотя и достаточно быстро по истори­ческим меркам, приобретает все большую экономическую самостоя­тельность и независимость. Причем это парадоксальным образом вно­сит серьезный вклад в усиление нестабильности моногамной семьи (в ее исторически сложившихся формах). Дело в том, что женщина пе­рестает ощущать свою экономическую зависимость от мужа. Немало добавило в эту нестабильность и упомянутое выше отделение семьи от производительных функций.

3. В индустриальном обществе впервые в истории давление необхо­димости иметь как можно больше детей - характеристика фактически всех премодернистских культур - сменяется тенденцией к ограниче­нию размеров семьи, причем иногда довольно жесткими способами. Впервые для массовой популяции женщин сексуальность оказалась отделенной от хронического круга беременностей и деторождении. Этому в немалой степени способствует и все более широкое распро­странение эффективных контрацептивных средств.

4. Процессы секуляризации, столь характерные для индустриальных обществ, все сильнее отодвигают на задний план вмешательство догм религиозной морали, которые в традиционных обществах играют ог­ромную роль в регулировании половых отношений и исполнении сек­суальных ролей и сильно влияют на их характер.

5. В традиционных обществах мотивы вступления в брак сплошь и рядом имели форму делового контракта и носили главным образом экономический (а иногда политический) характер. Среди имущих клас­сов это могли быть соображения усиления концентрации - увеличения размеров собственности, приходящейся на одну семью как хозяйствен­ную единицу. Для правящих элитных слоев ведущую роль играли ди­настические соображения, а также стремление к усилению политического влияния путем объединения усилий разных кланов. Что касается простонародья - крестьян и ремесленников, - то здесь основной при­чиной выбора брачного партнера было стремление заполучить новых работников в семейное предприятие. А после заключения брака одной из основных функций супругов было производство новых работни­ков. В индустриальных обществах эти мотивы вступления в брак все более размываются, уступая место личностному влечению.

В течение многих веков брак на Западе считался практически нерасторжимым. Разво­ды допускались лишь в очень ограниченном числе случаев, например, при невозможнос­ти осуществлять брачные отношения. Сегодня большинство стран быстро движется к тому, чтобы облегчить получение развода. Практически во всех индустриальных странах принята так называемая состязательная си­стема. По этой системе для получения развода одна из сторон должна выдвинуть против дру­гой обвинение (например, в жестокости, недо­статке внимания или измене). В Великобритании две пятых общего числа браков теперь заканчиваются разводом.

Показатели числа разводов, очевидно, не являются прямыми индикаторами неудачных браков. С одной стороны, число разводов не включает людей, которые живут раздель­но, но формально не разведены. С другой стороны, люди, несчастливые в браке, часто предпочитают оставаться вместе, потому что верят в святость брака, либо озабочены фи­нансовыми и эмоциональными последствия­ми разрыва, либо хотят остаться вместе, чтобы создать детям «нормальную» семью.

Почему же развод становится все более распространенным? Наряду с более широки­ми социальными изменениями, можно указать несколько факторов. За исключением очень малой доли крайне богатых людей, брак се­годня перестал быть связью, имеющей це­лью передавать от поколения к поколению собственность и социальный статус. По мере обретения женщинами экономической само­стоятельности брак все реже является след­ствием необходимости экономического парт­нерства, как это было когда-то. Общий рост благосостояния приводит к тому, что в слу­чае неудовлетворенности браком теперь ста­ло значительно легче устроить собственную жизнь. Кроме того, разводы уже больше не не­сут на себе позорного клейма, и в какой-то степени это их стимулирует. Еще один важ­ный фактор - растущая тенденция оценивать брак по степени личной удовлетворенности в нем. Растущее число разводов, вероятно, связано не глубоким разочарованием в браке как таковом, а с усиливающимся стремлением превратить его в полнокровный, приносящий удовлетворение союз.

Дата добавления: 2013-12-12