Торговая экспансия

В результате к концу 16 в. возникли две империи. Испанскаявключала Америку и Филиппины. Португальская состояла из опорных пунктов на западном побережье Африки, в Бразилии, Мозамбике, о. Сокотра (в проливе, ведущем в Красное море), Ормуз (при входе в Персидский залив), Гоа и ряда других портов-крепостей на побережье Индии, Коломбо на Цейлоне (до 1658 г.), Малакка на Малайском полуострове, Макао на побережье Китая.

На протяжении всего 16 в. (со времен плавания Васко де Гамы 1497-99 гг.) в восточной торговле доминировали португальцы. В 1500 г. был основан Casa da Índia («Индийский дом) – королевский торговый дом (первое постоянно действующее торговое предприятие, но не частное). Он следил за соблюдением королевской монополии на азиатско-африканскую торговлю и осуществлял все торговые операции. С 1560-х гг. Casa da Índia стал убыточным, португальские короли неоднократно пытались передать торговлю в частные руки (с 1578 г. продавали торговые монополии на 1 год). Но в 1597 г. систему ежегодных монополий отменили, вновь восстановили королевскую монополию.

В то время (конец 16 в.) торговые компании (кроме португальской) не были постоянно действующими. Обычно они организовывались на один конкретный вояж и распускались сразу после возвращения кораблей. Инвестиции в такие проекты были очень рискованными. Во-первых, было пиратство, кораблекрушения, болезни. Во-вторых, при стабильном спросе на восточные товары предложение варьировалось из года в год (то пусто, то густо). Соответственно, скакали и цены. В итоге, рассчитать точную прибыль было невозможно. Единственной возможностью как-то обезопасить себя и защититься от рисков было создание единой торговой корпорации, которая бы не только обладала серьезными финансами, но и контролировала бы предложение (сдерживая его, когда нужно). Иными словами, нужно было частное, но постоянно действующее предприятие. Первыми до этого додумались в 1600 г. английские коммерсанты; голландцы подхватили идею.

С начала 17 в. к торговле на Индийском океане и к захвату баз подсоединяются Англия и Голландия (голландцы только что сами завоевали независимость от Испании: в 1609 г.). Действуют Англия и Голландия в лице Ост-Индских компаний. Это – частные акционерные предприятия.

1600 г. - британская ОИК. 1602 г. - голландская ОИК (до 1800). Также: 1616 г. - датская ОИК, 1628 г. – португальская ОИК (до 1633). Созданная позже других, в 1664 г., французская ОИК тоже активно включилась в передел восточных рынков и первой начала ставить под свой контроль местные государства (ликвидирована в 1769;1794).

В торговом отношении Голландская ОИК на голову обошла своих конкурентов. За 17-18 вв. она направила в Азию 4 785 торговых кораблей и доставила в Европу 2,5 млн. тонн товара. Ее ближайший конкурент, британская ОИК, направила в Азию 2 690 кораблей и перевезла 0,5 млн. тонн товара. Своим вкладчикам голландская ОИК платила в среднем 18% годовых, а британская – около 12%.

Надо сказать, у голландцев с португальцами были давние счеты. До конца 16 в. португальцы использовали для торговли с Северной Европой голландский Антверпен; но в 1591 г. Стали торговать через Гамбург – т.е. оттеснили голландцев от жирного пирога.

Кроме того, Португалия была в союзе с Испанией, с которой Голландия с 1580 г. Воевала за независимость. Так что мотивации для конкуренции с португальцами хватало.

С 1590-х гг. голландцы начали организовывать исследовательские экспедиции в Индонезию (цель – прорваться к островам пряностей). После ряда столкновений с португальцами и местным населением, голландцы в 1599 г. достигли-таки Молуккских островов. Началась жесточайшая конкуренция с португальцами, которых удалось вытеснить из Индонезии в 1630-е гг. (Португальцы удержались только в западной части острова Тимор, которую они контролировали до конца 18 в).

В 1602 г. Голландское правительство одобрило создание «Объединенной ОИК». ОИК состояла из 6 палат по числу основных портовых городов: Амстердам, Делфт, Роттердам, Энкхузен, Миддлбург и Хорн. Эти палаты состояли из коммерсантов, инвестировавших в ОИК (т.е. все акционеры – по палатам, продать свои акции кому-то вне палаты нельзя). Депутаты от каждой палаты (всего 17 чел.) ежегодно собирались для решения основных вопросов. Генеральные штаты даровали ОИК 21-летнюю монополию на торговлю в Азии. Хартия, выданная ОИК, давала ей право иметь войска, объявлять войну, заключать договора с восточными правителями, чеканить монету, основывать поселения и вершить там суд. При этом отчитываться перед государством ОИК должна была только раз в 10 лет; соответственно, она быстро превратилась в фактически отдельное государство.

Голландская ОИК основала свои фактории в Персии, Сиаме, Индии, Японии, Малакке, на Тайване, Шри Ланке. Но ее главным сокровищем была Индонезия. В 1603 г. голландцы построили свой первый форт в Западной Яве (Бантен). В 1611 г. основали Батавию (Джая-карта, Джакарта), которая в 1619 г. стала столицей их владений. Управлял покоренными территориями сидевший в Батавии генерал-губернатор (избирался советом акционеров).

Голландцы начали организовывать в Индонезии свои плантации, привлекая колонистов из Голландии и истребляя местное население (так было в 1620-е на островах Банда). Однако план провалился: голландцы не очень-то рвались в Индонезию.

Голландцы одними из первых нашли способ заработать денег на закупку восточных товаров – прибрать к рукам внутриазиатскую торговлю. Именно в ее развитие голландская ОИК в 20-е гг. вбухала огромное количество денег. Португальцы связали постоянными торговыми контактами Индию (хлопок), Китай (шелк, фарфор, жемчуг), Японию (серебро, медь) и Индонезию (специи).

Прибыли от межазиатской торговли отчасти покрывали убыль звонкой монеты. Например, португальцы везли из Гоа в Малакку свои товары и индийские ткани. В Малакке продавали ткани, покупали пряности. Их везли в Китай, где продавали пряности, покупали шелк. Шелк продавали в Японии, там же реализовывали индийские ткани и свои товары, меняя их на серебро. На японское серебро покупали в Китае шелк, фарфор, жемчуг. Ехали в Малакку, где продавали часть фарфора, шелка, жемчуга и покупали опять пряности. И уже эти пряности везли в Европу.

В середине 16 в. португальский король отказался от монопольного права на торговлю с Востоком. После этого выяснилось, что 80% прибылей дает межазиатская торговля, а торговля с Европой – только 20%. Таким образом, к этому времени португальцы фактически превратились в одну из групп азиатских торговцев.

В 1640-50-е голландцы зачистили от португальцев Шри-Ланку; в 1652 г. основали колонию у мыса Доброй Надежды. Они стали перевалочными базами для торговли.

К 1669 г. голландская ОИК стала богатейшей в мире: выплаты акционерам поднялись до 40% годовых. Но положение ее было не безоблачно: уже вовсю наращивает обороты британская ОИК (созданная еще во времена Елизаветы, но активизировавшаяся только при Карле II).

В первые десятилетия 17 в. активность английской ОИК была ограничена, так как правительство Стюартов проводило политику сближения с Испанией и не оказывало ОИК никакой поддержки. После английской буржуазной революции 17 в. ОИК начала завоевывать лидирующие позиции в восточной торговле, вытесняя португальцев и голландцев. Опорными пунктами англичан на западном побережье Индии был сначала Сурат, а затем Бомбей (совр. Мумбаи), на восточном побережье — Мадрас (совр. Ченнаи), в Бенгалии — Калькутта (совр. Колката).

Соперничество европейских держав в борьбе за азиатские рынки было довольно ожесточенным. Сначала англичане в союзе с голландцами нанесли несколько поражений португальцам и отняли у них многие крепости и фактории. Затем англичане в союзе с португальцами стали вытеснять из Индии голландцев. В результате трех англо-голландских войн (1652—1654, 1665—1667, 1672—1674) им это удалось, однако голландцы, в свою очередь, не дали англичанам укрепиться на островах Юго-Восточной Азии (совр. Индонезия).

Голландскими владениями стали Капская колония (1652–1798) на мысе Доброй Надежды, Цейлон (1658–1796), Малакка, Тайвань, Батавия (нынешняя Джакарта), опорный пункт в Нагасаки.

Английская ОИК укрепилась на территории Индии вМадрасе (Ченнаи) (с 1639 г.), в Бомбее (Мумбаи) (с 1668 г.), в Калькутте (Колката) (с 1690 г.).

Британская ОИК в начале 18 в. находилась в зените своего могущества и стояла у руля международной торговли. Одна только торговля китайским чаем ежегодно приносила Кампании £348 тыс. Но чем больше Компания богатела на внешней торговле, тем больше боялась утратить свое положение. Как писал Даниэль Дефо в 1727 г.: "Наша торговля - предмет для зависти во всем мире, и весь мир строит нам козни для того, чтобы ее разрушить".

Ни одна из стран не имела монополии на торговлю с конкретной страной (хотя каждая страна была представлена только одной Компанией). Основными соперниками в начале 18 в. были английская и французская ОИК. Голландская ОИК утвердилась на третьем месте. Португальцы, которые, собственно, первыми начали торговать с Индией в 1498 г., к началу 18 в. уже были полностью вытеснены. Остальные также не выдержали конкуренции.

К сер. 18 в. ОИК с разрешения Моголов сумела получить торговые базы в самых стратегически выгодных частях Индии (фирман о праве беспошлинной торговли 1717 г.): Мадрасе (1639), Бомбее (1664) и Калькутте (1696). Это города-президентства, каждый из которых управлялся губернатором (главным считался губернатор Мадраса). Губернаторы отвечали перед советом директоров, совет директоров (24 чел.) - перед собранием акционеров.

У британской ОИК было около 2 тыс. акционеров (в основном британцы + голландские инвесторы). Акционеры, владевшие акциями более чем на £500, имели право голоса на ежегодных выборах в Совет директоров. Акционеры ОИК - высший и средний класс, люди уважаемые и влиятельные, опора правительства. Кроме того, Кампания, ссужавшая деньги правительству, несомненно, могла рассчитывать на политические дивиденды. И получала их: так, в 1730 г. Палата общин отказала бристольким и ливерпульским торговцам, которые требовали лишить ОИК монополии на торговлю с Индией.

Доходы британской ОИК постоянно росли. Индийские ткани стоили в 6 раз дешевле английских; специи и пряности перепродавались в Европе по цене в 100 раз выше закупочной. Стоимость товаров, импортируемых Компанией из Индии и Китая, составляла около £1 млн. ежегодно. В 1744 г. ОИК даже ссудила £1 млн. британскому правительству.

Французской Compagnie des Indes повезло гораздо меньше: у нее никогда не было такого влияния и финансовых возможностей, как у ее британской соперницы. Французская ОИК начала формироваться очень поздно - только в 1664 г. по инициативе Людовика XIV. Она возникла в результате слияния трех французских компаний: Китайской кампании, Восточной кампании и Мадагаскарской кампании. Каждая из них до этого была не особенно успешна и имела плачевную кредитную историю. Первоначальный капитал реорганизованной Compagnie des Indes Orientales был 15 млн. ливров (раздроблен на акции по 1 тыс. ливров). Самым крупным инвестором был Людовик XIV: его инвестиции составляли 3 млн. ливров. Акции скупали и приближенные Людовика, надеясь таким образом заслужить его милость. Французский король даровал «Compagnie des Indes Orientales» 50-летнюю монополию на торговлю в Индийском и Тихом океанах – в регионе от мыса Доброй Надежды до Магелланова пролива. Также король отдал ОИК в постоянное владение Мадагаскар «и все остальные территории, которые Компания сможет занять».

Французская ОИК так и не смогла закрепиться на Мадагаскаре (почему?). Но она основала важные для себя порты на близлежащих островах Бурбон и Иль-де-Франс (совр. Реюньон и Маврикий). К 1719 ОИК сумела утвердиться в Индии, но была на грани банкротства. Пытаясь ее поддержать, власти присоединили к ней еще несколько торговых компаний (новая Компания - Compagnie Perpétuelle des Indes). ОИК продолжила функционировать в 1723 г.

Первое время французская ОИК действовала довольно успешно: в 1730-е гг. ее доход составлял £1 млн. в год. Основными базами Компании в Индии были Пондишерри (ее столица) в Карнатаке, Чандернагар на реке Хугли, Янам в устье реки Годавари, а также Махе и Карайкал на юго-западном и восточном побережьях Индии. Сообщение этих территорий с Францией осуществлялось через острова Реюньон и Маврикий (близ Мадагаскара). Там были устроены перевалочные базы, где можно было переждать шторм и укрыться в случае опасности.

В самой Франции положение Компании было, с одной стороны, стабильным, но с другой - не располагавшим к развитию. У французской ОИК не было такого широкого круга акционеров, как у британской. Ее капитал в основном концентрировался в руках ее директоров, деятельность которых контролировало государство (основными акционерами были король и его двор, покупка акций была актом вежливости). В отличие от британских, французские инвесторы не считали Индию перспективным торговым направлением. Их куда больше интересовали Карибский бассейн и Северная Америка - именно в этих регионах правительство планировало расширять и укреплять свои колонии. Сторонние наблюдатели были уверены, что в Индии французская ОИК обречена занимать второе место после английской - поэтому инвесторы не стремились давать ей деньги.

В 18 в. между Англией и Францией развернулась ожесточенная борьба за колонии.

В этот первый период европейцы не стремились захватывать обширные территории. Во-первых, их интересовала только торговля, во-вторых, они не имели для захватов значительных сил. Колониальные империи, если не считать Испанской Америки, представляли собой сеть опорных пунктов на побережье и, отчасти, фактории в глубине стран.

Экономической сутью торговой экспансии было стремление получить восточные товары в обход Османской империи и в идеале установить монополию на такие товары на европейском рынке. Товарами, ценившимися буквально на вес золота, служили, прежде всего, пряности: перец, корица, гвоздика, кардамон. С 17 в. столь же желанным товаром стали хлопчатобумажные ткани. К концу 17 в. индийские ткани занимали 74% в импорте Английской ОИК в Европу.

Основная прибыль получалась от разницы цен на восточных и европейских рынках. Искали колонизаторы и драгоценные металлы – золото и серебро. Золота в искомых масштабах они не нашли. Нашли серебро в Мексике в 1535 г. и в Потоси (Перу) в 1545 г. Пик производства серебра в Америке пришелся на 1590 г.

Европейские купцы наживались на восточной торговле, но главным образом за счет европейских покупателей. Происходил громадный отток драгоценных металлов из Европы (и из Америки – но и в этом случае это было серебро, которое Европа могла бы получить, но не получила, потому что отправила его в Китай и другие страны Востока).

Европейцы не могли предложить азиатам свои товары: широкие массы потребителей в странах Востока еще не были втянуты в рынок, а правящие слои не удовлетворяло качество европейских изделий. Это свидетельствует не столько о высоком уровне ремесленного производства передовых стран Востока, сколько о господстве там нединамичного, традиционного типа потребления, неэластичности спроса.

Поэтому европейские купцы могли расплачиваться главным образом звонкой монетой – золотом и серебром (прежде всего серебром, потому что золота у европейцев не было в достаточном количестве). Они испытывали постоянный денежный дефицит. Они еще не владели значительными территориями и не получали средств в форме налогов с населения. Правда, иногда им удавалось использовать традиционные способы пополнения казны. Наиболее существенный пример использования местной системы повинностей в данный период – организация сбора корицы при помощи раджакарии (государственной трудовой повинности) голландцами на Цейлоне.[4][5]

Торговля Европы с Азией всегда была дефицитна. Еще политики Древнего Рима объясняли упадок экономики государства тем, что огромное количество серебра вывозится на Восток в обмен на предметы роскоши, прежде всего шелк. Индия на протяжении всех средних веков служила “пропастью”, в которой попадало золото со всего мира. Со второй половины 12 в. происходит быстрый рост европейско-левантийской торговли. Но в основном она тоже была дефицитной.

Сказанное выше не означает, что у европейцев вообще не было никаких товаров. Спросом пользовались некоторые европейские металлы (помимо золота и серебра) – например, свинец. Кроме того, европейцы стали поставлять на индийский и более восточные рынки лошадей из Аравии. Постепенно появлялся спрос на европейское оружие (но с этим было сложнее, чтобы эффективно использовать это оружие, нужно было создавать постоянную армию, менять тактику и состав войска – сокращать конницу). Всего этого не хватало, чтобы обеспечить импорт.

Серебро поступало из Америки в Азию двумя путями:

1) непосредственно из Перу и Мексики через Манилу (обмен американского серебра на китайские шелк и фарфор оставались основой испанской экономики на Филиппинах до конца 18 в., в остальном Филиппины всегда были убыточной колонией),

2) через Европу, куда испанские галионы везли американское серебро.

Латинская Америка произвела в 1500–1800 гг. не менее 150 000 тонн серебра (ок. 500 тонн в год). Япония производила и вывозила ежегодно 130 – 160 тонн.

Экспорт серебра из Америки и сохранение высоких цен на серебро в Китае продлили жизнь Испанской империи. В Китае цена на серебро была выше, чем на мировом рынке. Поэтому каждый стремился продать свое серебро именно в Китае. В 1592 г. соотношение золота и серебра в Кантоне было 1:5,5 – 1:7, а в Испании – 1:12,5, 1:14, т.е. в два раза дешевле. Но такой массированный ввоз серебра в Китай привел в конце концов к падению цены на него (это способствовало уменьшению тяжести налогов в Китае, поскольку ставки были зафиксированы в серебре).

Торговля с Востоком была исключительно прибыльной, но ее издержки были также велики. Васко да Гама во время своей первой экспедиции в Индию потерял 2 корабля из 4-х и 113 человек из 168, которые выехали с ним из Португалии. И, тем не менее, доходы от экспедиции превысили расходы на нее в 60 раз. Цена на перец в Европе установилась в 15 раз выше, чем в Индии.

Отношение к деятельности ОИК в самой Европе было неоднозначным. Первоначально ОИК продавала индийские ткани и в Англии, но от этого стали разоряться английские ткачи. Началось брожение. В 1680 г. ткачи разгромили здание ОИК в Лондоне. Законами 1700 и 1720 гг. ввоз индийских тканей в Великобританию был запрещен. Был установлен штраф в 200 ф.ст. не только за торговлю индийскими тканями, но и за обладание ими.

Амстердамские мануфактуристы в 1643 г. потребовали от правительства запретить ввоз индийского шелка в страну, так как он ведет к упадку их производства и безработице среди подмастерьев.

Торговый дефицит постоянно рос. Английская ОИК с 1601 г. по 1624 г. экспортировала товаров на 261 тыс. ф.ст., а слитков драгоценных металлов и монеты – на 639 тыс. ф.ст. Вплоть до начала промышленной революции ввоза товаров в Европу резко преобладал над вывозом (=> из Европы утекали не товары, а деньги).

Нидерландская ОИК в 1690 г. имела чистый дефицит в своей торговле с Азией в 2,4 млн. гульденов, а в 1720 г. – 8 млн.

Французская ОИК за недолгое время своего существования успела вывести в Азию товаров на 26,8 млн. ливров, а золота и серебра - на 42,6 млн. Компании становились все менее эффективными, это позволяло государству вмешиваться в их деятельность.

В 1767 г. парламент обязал Английскую ОИК экспортировать английских товаров на 3 млн. ф.ст. ежегодно и выплачивать правительству 400 тыс. ф.ст. А чтобы компенсировать этот расход, разрешил ей беспошлинно импортировать чай в североамериканские колонии. Это послужило одним из поводов начала Американской революции (“Бостонское чаепитие”, 1773 г.). Как видим, противоречия, заложенные в восточной торговле, серьезно влияли на многие мировые события.

Вообще Английская ОИК во второй половине 18 в. в значительной степени в своей торговле переориентировалась на чай. В 1768-1760 гг. доля чая в ее импорте в Англию составляла 25%. Ну а экспорт в Азии – опиум.

Опиум везли в Китай и ЮВА из Индии. Там опиумный мак традиционно выращивали и употребляли: но индийцы его не курили, они либо глотали шарики из него, либо добавляли сок в воду и пили. В 18 в. опиум стал главной статьей экспорта англичан – 5% всего дохода. В конце 19 в. официальная комиссия подтвердила, что опиум полезен для здоровья (опросили 723 свидетеля и составили отчет на 2,5 тыс страниц).

Советские учебники не жалеют темных красок при описании всех периодов колониализма. Но этому первому периоду “повезло” больше других. Все еще в ходу цитаты из Маркса типа “Сокровища, притекавшие из Индии в Англию в течение всего 18 в., приобретались не столько путем сравнительно незначительной торговли, сколько путем прямой эксплуатации страны и захвата огромных богатств, переправлявшихся затем в Англию” или “Сокровища, добытые за пределами Европы посредством прямого грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут превращались в капитал”. Грабежи, конечно, были – но это будет потом, когда начнутся территориальные захваты. А начнутся они во многом именно потому, что колониальная торговля в первые века своего существования приводила к оттоку средств из Европы. Такова объективная оценка экономических отношений между странами Запада и Востока в первый период колониализма. Кто-то из купцов обогащался, но далеко не все.

Пытаясь добыть деньги, европейцы попытались поставить под свой контроль торговлю Индийского океана и Южных морей.

Португальцы изобрели систему разрешений на торговлю, лицензий (картаз). Плата за лицензию была номинальной – 1 золотая монета с корабля. Но система лицензий внедрялась с большой жестокостью. Эта система была совершенно невыгодна экономически и невыполнима практически.

За 114 лет (1497 – 1612) в Азию из Португалии ушло 806 кораблей, 12% из них (96 кораблей) погибло во время плавания туда. Таким образом, всего попало в Индийский океан 710 кораблей, по 6 кораблей в год. Часть из них возвращалось в Европу. Пик португальского “военного присутствия” пришелся на 1536 год – тогда под португальским флагом в востоку от мыса Доброй Надежды курсировало 300 кораблей. На всю Португальскую Индию насчитывалось всего 10 тыс. португальцев. Этого было слишком мало, чтобы навязывать свои порядки.

К концу 16 в. почти все ограничения плавания в Индийском океане были сняты. Цель поставить под контроль всю азиатскую торговлю не была достигнута, хотя португальский разбой на морских путях дезорганизовал традиционные торговые связи и вызвал частичную переориентацию торговых потоков Ближнего и Среднего Востока и Индии с моря на сушу.

Так что «кровожадная алчность» колонизаторов сильно преувеличена. Нельзя недооценивать и желание распространить “истинную религию”. Возможно, что не все португальцы и испанцы считали это основной своей задачей. Но в этом они находили моральное оправдание всех своих действий.

Испанцы и португальцы, захватившие огромные территории в Америке, долго размышляли о том, являются ли людьми в полном смысле местные индейцы. Достойны ли они, чтобы нести им слово Божье. Плантаторы предпочитали, чтобы индейцев считали животными – тогда их можно было эксплуатировать без ограничений. А священники были озабочены тем, чтобы распространять свою религию. Специально буллой от 2 июня 1537 г. папа Павел III признал индейцев людьми и запретил обращать их в рабов.

Именно в распространении чуждой религии, а не в нарушении торговли или проникновении на рынки, усматривали основную опасность от европейцев местные власти и политическая элита.

Там, где сложились крепкие централизованные государства, они попытались “закрыться” от непрошеных гостей. В Японии стали ограничивать общение с европейцами с 1630-х гг. (политика «сакоку» при Токугаве). Это было вызвано тем, что крестьянские восстания стали проходить под христианскими лозунгами (1637 г. – восстание в Симабара (около Нагасаки); оружие дали христианские миссионеры). В 1636 г. был издан указ, по которому все европейцы должны были быть высланы из страны, христианство запрещено еще раньше. Корабли, приближающиеся к берегам Японии, должны были уничтожаться. Японцам запрещалось покидать страну. Голландцам разрешалось приезжать на двух кораблях раз а год в один порт – Нагасаки. Члены португальской миссии из Аомыня, прибывшей в 1640 г., чтобы добиться разрешения на миссионерскую деятельность, были казнены. Для японских властей главной опасностью была идеологическая.

Сиам был закрыт для европейцев в 1688 г.

В Китае 1724 г. новый император Юнчжен закрыл христианские школы и выслал миссионеров. Для торговли с европейцами были выделены 4 порта – Гуанчжоу (Кантон), Сямынь (Амой), Нинбо, Динхай. Кроме того, португальцы владели Макао (Аомынь), а голландцы – Тайванем. В 1757 г. была запрещена торговля с европейцами во всех портах, кроме Гуанчжоу. Была создана специальная торговая компания “Гунхан” (“Кохонг”), которая должны была осуществлять торговые операции с европейцами. С местным населением европейским купцам общаться не разрешали. Те торговцы, которые снабжали европейские поселения продуктами, стали называться компрадорами.

Религиозный мотив колониальной экспансии не был существенным для англичан и французов. Они были заняты исключительно торговлей и интригами при индийских дворах и даже запрещали христианским миссионерам приезжать в Индию.

В 18 в., к концу первого периода колониализма, европейские державы стали стремиться уже и к политическому подчинению восточных государств. Здесь «пионерами» стали французы (им острее, чем англичанам, нужны были деньги). Они применили такие формы проникновения на индийскую политическую сцену как “субсидиарные договора” с местными правителями и создание воинских контингентов из местных жителей («сипайские армии» [6]). По субсидиарным договорам правитель получал военный отряд, который становился самой боеспособной частью его армии, а колонизаторы получали налоги с определенного района в возмещение расходов на содержание этого отряда. Так началось фактическое подчинение местных государств европейскими державами.

Во второй половине 18 в. ОИК начинают постепенно ослабевать, уступая свои позиции государству. Это происходит, т.к. ОИК медленно, но верно разоряются.

Английская ОИК неоднократно обращалась за финансовой помощью к правительству. Надо сказать, общественность Британии проявляла все большую обеспокоенность тем, как вели себя в Индии служащие Кампании. А об этом в Англии скоро начали ходить легенды. В начале 1770-х гг. в английский язык вошло слово "набоб" (искажен. "наваб"). Оно обозначало англичан, сколотивших в Индии состоянии и вернувшихся домой. Набобы были выскочками, выбившимися "из грязи в князи". Всеобщую иронию вызывали их попытки прорваться в высшее общество и политику, используя свои сомнительные капиталы. Именно такого нувориша вывел в своей пьесе "Набоб" писатель Самуэль Фут. Пьеса эта в 1773 г. была поставлена в Дублинском королевском театре и имела большой успех.

В главном герое этой пьесы - грубом и вульгарном Мэтью Майте - общественность сразу узнала Клайва. Мэтью еще с детства был большим шалопаем и проходимцем. Эти качества, очевидно, и помогли ему разбогатеть в Индии, откуда он вернулся с баснословными деньгами. У Мэтью Майта было две мечты в жизни: быть принятым в высшее общество и купить себе место в Палате общин. Описываются его жалкие попытки подражать аристократии (дворецкий учит его кидать кости "на модный манер" и использовать фразы, популярные в высшем обществе; Майт начинает коллекционировать антиквариат и приобретает разный хлам).

Но центральная тема пьесы - попытки Майта, развращенного жизнью в Индии, также развратить своих соотечественников. На выборах Майту противостоит сэр Джон Олдхам, представитель древнего аристократического рода. Майт выкупает долги Олдхама и пытается его шантажировать (поведение само по себе недостойное!). Но Олдхам не поддается, заявляя Майту, что в Британии нравственность и честь превыше всего. Т.е. в пьесе недвусмысленно предполагается, что Майт и ему подобные заражают британское общество пороками, свойственными Востоку (и Индии в частности).

"Набоб" писался по горячим следам: в 1772-73 гг. Парламент провел расследования на предмет того, каким образом зарабатывались в Индии капиталы. Вся страна узнала подробности финансовых махинаций, вымогательств, подлогов и незаконных сделок, которыми грешили служащие ОИК. Традиционная аристократия справедливо опасалась прихода во власть новой силы (и немного завидовала богатству навабов) и требовала призвать их к ответу. Она призывала остановить "падение нравов" и деспотизм, который набобы вершили в Индии "во имя Британии".

Присутствие набобов в политике действительно становилось все более заметным. Их число среди членов Парламента стабильно росло: в 1774-80 гг. навабов в Палате общин было 26; в 1784-90 гг. - 45. Учитывая, что всего членов в Палате общин было 558, навабы стали там довольно заметной силой.

Но популярности Компании это не прибавляло. В общественных глазах она была монстром, сеющим хаос в Индии и способным сотворить то же самое с Британией. Масло в огонь подливало то, что этот монстр был неконтролируем: государство практически не имело механизмов воздействия на ОИК. По меткому выражению одного из директоров, ОИК была "империей внутри империи"; она обладала громадными ресурсами и отчитывалась только перед своими акционерами (государство выдает хартии, т.е. теоретически может что-то сделать; но не выдаст - будет скандал). Империя эта была крайне мало связана с Британией. Даже меньше, чем американские колонии: их населяли потомки англичан, обладавшие схожей системой ценностей и представлениями о государстве. В Индии же англичан было слишком мало, чтобы сломать местные нравы под себя; да они и не горели таким желанием и (невольно или сознательно) ассимилировали сами. Как заявил Клайв, выступавший в 1772 г. в Палате общин, Индия во всем представляет собой полную антитезу Британии: "Индия всегда была деспотией. Ее простое население - подлое и забитое; ее знать - тираничная, жестокая, продажная, изнеженная и вероломная".

Интерес правительства к Компании был связан также с ее экономической деятельностью. Надо сказать, что после того, как ОИК закрепила за собой практически все доходы Бенгалии, спрос на ее акции вырос в разы. Акции начали необоснованно дорожать; стал надуваться пузырь (при этом дивиденды акционерам регулярно повышались). ОИК даже пришлось в 1770 г. обратиться за долгосрочным кредитом в Банк Англии, чтобы расплатиться с акционерами. Инвесторы напряглись и попросили правительство проверить деятельность Компании. Правительство оказалось в трудном положении. С одной стороны, общество призывало его ограничить активность ОИК; с другой - любые правительственные меры могли быть расценены как покушение на частную собственность. Кампания уже была огромной корпорацией, имевшей политическое влияние. Но ОИК всячески демонстрировала свою готовность к диалогу и желание договориться полюбовно. Еще в 1766 г. директора ОИК согласились выплачивать государству £400 тыс. ежегодно; формально это считалось платой за то, что британские армия и флот помогают Кампании в ее воинах. Директора ОИК воспринимали это как плату за свободу, рассчитывали таким образом откупиться. Правительство же считало эту уступку только началом.

Все эти события облегчили задачу правительства. Акции ОИК к началу 1770-х гг. и так были необоснованно дороги, пузырь созрел; а тут еще доходы ОИК резко сократились из-за голода в Бенгалии 1769-70 гг. Доход от Бенгалии в 1770-71 гг. составил £ 174 300; при этом затраты на содержание там армии составляли около £ 800 тыс. В этой ситуации директора, озабоченные поиском денег, были готовы на уступки правительству, которое в 1773 г. обязало Банк Англии выдать Кампании £ 1 млн. После этого Палата общин создала специальный комитет, который должен был проанализировать деятельность Кампании в Индии. Комитет пришел к выводу, что необходимо привнести в управление Бенгалией "принципы и дух" британских законов. Т.е. утверждалось, что индийские владения Кампании находятся в сфере британских законов и заслуживают справедливого обращения. После этого правительство провело через парламент юридический акт 1773 г. Согласно нему в Калькутте был создан Верховный суд, судьями в котором были британские юристы и который контролировался Лондоном.

Голландская ОИК скрывала свой дефицит до последнего, выплачивая дивиденды за счет займов у правительства. Когда она была ликвидирована в 1799 г. (если бы не Наполеоновские войны, она могла бы протянуть еще долго), оказалось, что она должна казне 134 млн. гульденов. Расплатился нидерландский налогоплательщик.

Главный итог периода торгового колониализма для Европы – «революция цен” (из-за притока американского серебра). Для простого народа Европы это была обыкновенная инфляция. Но для экономического развития и для слома старого феодального порядка революция цен сыграла выдающуюся роль. Земельная рента стала обесцениваться – обеднела аристократия и иные феодальные землевладельцы. Напротив, стали богатеть предпринимательские слои, капитал которых был в обороте. Произошло убыстрение промышленного развития.

Главный итог периода торгового колониализма для Азии – накопление сокровищ. Драгоценный дождь, пролившийся на них, не принес пользы экономическому развитию. Даже передовые страны Востока еще не были готовы к производительным вложениям капитала.

Правда, произошло некоторое стимулирование производства: росло производство тканей на продажу, распространялись товарные культуры (табака, маиса, томатов, стручкового перца). Последнее касается не только передовых стран Востока, непосредственно вступивших в то время в торговый обмен с европейцами, но и менее развитых районов, таких, как Бирма, Сиам (Таиланд), Индонезия, Вьетнам, Корея.

Революцию цен испытал и Восток. Но она имела там противоположные последствия: вызвало стремление господствовавших слоев поддержать свои падающие доходы значительным повышением налогообложения. В Индии, например, как мы уже знаем, налоги росли быстрее цен.

***

Мировая экономика в целом вступила в новый этап развития. В 17 в. создается мировой товарный рынок. На него поступают: серебро из Америки, которое помогает покупать китайский шелк, индийские ткани, индонезийские специи; из Северной Америки поступают рыба, меха, табак; Южная Америка и Вест-Индия дают сахар, кофе, хлопок, специи, красители; Африка начинает поставлять рабочую силу для плантаций[7].

Дата добавления: 2014-01-05