Специфические особенности российского общества

Этакратическое социально-политическое устройство российского общества устойчиво и эффективно потому, что отношения между людьми веками складываются на основе принципа патернализма. Патернализм как принцип социального взаимодействия первоначально имел место в феодальном обществе и представлял собой сеньорно-вассальную зависимость типа взаимопомощи. У сеньора было несколько вассалов. У вассала могли быть свои вассалы, которые не подчинялись сеньору. В советском (и –шире – российском) обществе было нечто похожее. Российский патернализм мы определили бы как сочетение нерграниченных прав по отношннию к нижестоящим во властной иерархии с обязанностью заботитться о подчинённых при условии их личной преданности. Специфическими чертами советского патернализма были: 1)фактическое игнорирование формального законодательства («закон, что дышло, куда повернёшь – туда и вышло»); распространённость неформальных отношений; 2) «иерархическое равенство» (Ю.Левада): над каждым начальником был тоже начальник, а, в свою очередь, у многих были лично от них зависимые люди (хотя бы родственники, ученики и т.п.); получалось, что большинство населения находились в ситуации зависимости; высшие органы власти были коллегиальными, т.е. существовала система взаимозависимости и совместной ответственности, которую жестоко, но виртуозно создал Сталин; каждый чувствовал себя «в общем строю»; 3)большое значение имели неформальные обязательства; ценилась верность слову (чего стоит одно только «партийное слово»), нарушители которого объявлялись «предателями» и подлежали наказанию во что бы то ни стало; даже криминальные структуры носили характер патерналистских сообществ («вор в законе» - российский феномен).

Принцип патернализма, пронизывающий все отношения, характеризует образ жизни и ментальность российского человека. Анализ жизни «простого советского человека» начал Ю.Левада (1993), который выделил две доминирующие и взаимопереходящие формы жизнедеятельности - «колхоз» и «шарашку». Интегрирующей, организующей и управленческой фигурой обоих форм социальности является Авторитет – человек, чья власть имеет прежде всего престижно-символическую природу, а потом уже легитимную и квалификационную. В этом «секрет» авторитарности и тоталитарности российского общества. Власть в России всегда имела преимущественно харизматическую форму, для которой, напомним, характерны самоотдача и жертвенность со стороны патримониального лидера. Представляется, что достаточно репрезентативным образом такого лидера является художественный образ Давыдова в «Поднятой целине» М.Шолохова – во имя идеи народного счастья он работает не покладая рук, не щадя ни себя, ни самого народа. Будет ли счастлив народ – это вопрос будущего, но в настоящем у Давыдова – реальный авторитет и власть.

В настоящее время социологический анализ повседневной жизни «российского простого человека» продолжает А.И.Олейник, в частности в статье «Жизнь по понятиям: институциональный анализ повседневной жизни «российского простого человека» (2001). Он выдвигает достаточно сильный (но вряд ли неожиданный для большинства россиян) тезис о конгруэнтности (схожести по ряду параметров – термин взятый из математики и впервые использованный в социологии французским социологом В.Андрефом) структур тюремного и российского социума. Оба социума схожи, поскольку являются разновидностями «тотального института – места проживания и работы большого числа индивидов, находящихся в аналогичной ситуации, оторванных от внешнего мира на длительный период и ведущих совместную жизнь, все аспекты которой подвержены эксплицитному контролю» (E. Goffman, 1968). Жизнь в России иной раз для значительного числа людей не сильно отличается на «воле» и на «зоне». А.И.Олейник выделяет следующие параметры конгруэнтности указанных социумов:

· деприватность - контролируемость и вмешательство в частную жизнь;

· деперсонификация – пренебрежение к личностным особенностям и даже угроза личности со стороны обладающих властью;

· неразделённость, взаимопроницаемость сфер жизнедеятельности: трудовой, рекреационной, бытовой, производственной, семейной, межличностной и т.д.; на «зоне» они практически неразделимы, на «воле» они нередко пересекаются: родственники как сотрудники фирмы, друзья-подельники, досуговая компания, состоящая из коллег и т.п. «По критерию неразделённости сфер деятельности структура повседневной деятельности в российском социуме конгруэнтна структуре тотального института» (А.И.Олейник,2001);

· мобилизационный характер социальной активности – непосредственным импульсом и контролирующим фактором деятельности людей является власть.

Поскольку формальная нормативность носит социально-дискретный характер, т.е. регулирует отдельные сферы отношений, а жизнь в России нередко приобретает синкретический характер, то появляются универсальные нормы – «понятия», выполняющие функцию интерпретации ситуации. «Понятия» производятся авторитетными людьми – теми, кому лично доверяют. В России по данным социологических опросов государственным органам доверяло: в 1998г. – 9 %, в 1999 – 3,4 %, в 2000 –8,1 % населения. Кому доверяют россияне? – прежде всего своим ближним и Авторитетам – харизматическим лидерам всех мастей, в том числе и криминальным. Доверяют тем, кто их может реально защитить.

В контексте данных рассуждений о патернализме необходимо хотя бы кратко упомянуть феномен «крыши» – неформальное и не явное, но весьма эффективное социальное покровительство персонифицированных структур, обладающих реальной властью тем людям, которые признают авторитет этих структур. Этот феномен является достаточно традиционным для российского общества и возникает в силу следующих особенностей российского социокультурного пространства: 1)традиции узурпировать право говорить от имени других – политический волюнтаризм, «самозванство», усиленная в настоящее время ситуацией «приватизации политической жизни», отсутствия полноценной правовой базы для политической деятельности; 2)традиционной российской коррупции – сращивания политических, бюрократических и криминальных структур.

Самым надёжным основанием сообщности в России было и есть личное доверие и личные связи, появляющиеся и укрепляющиеся в совместной борьбе за многовековое выживание. Разрушение советской социально-политической и государственной системы означало не переход к структуре западного общества, а, скорее только укрепление традиционных для России принципов организации социальных отношений. Точнее сказать, эти принципы стали более явными. Это было неизбежно в ситуации разрушения относительно стабильного социального порядка советского типа: нестабильная и неопределённая во всех отношениях ситуация актуализировала старые, испытанные, надёжные принципы и механизмы солидарности, стратегию выживания.

Дата добавления: 2014-01-06