Экономического роста

Особые направления экономической теории второй половины XX века составили концепции, предлагавшие обобщения опыта экономического развития Запада и стран "второго" и "третьего" миров в сравнительно-исторической перспективе. С одной стороны, великие достижения СССР в области космонавтики способствовали признанию "экономики советского типа" конкурирующей хозяйственной системой и изучению ее с практическими выводами как для внешней, так и для внутренней политики стран Запада. С другой стороны, обретение в процессе распада колониальной системы независимости все большим числом стран Азии и Африки не только ставило проблему "догоняющего" экономического роста и условий перехода в молодых государствах к индустриальному обществу, но и побуждало Запад к ответам на идеологические вызовы коммунизма.

Претензией на универсальную схему общественного прогресса, альтернативную марксистскому формационному подходу, стала книга профессора экономической истории Массачусетского технологического института Уолта У. Ростоу "Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест" (1960). Идеолог - "ястреб" (воинствующий антикоммунист) Ростоу актуализировал историко-институциональную традицию внимания к эволюционным стадиям, страновым особенностям и неэкономическим факторам развития общественного хозяйства, делая акцент на детерминированности экономического роста технологией и психологическими "склонностями". Ростоу выделил пять исторических стадий экономического роста:

1) традиционное общество. Экономика носит аграрный характер, политическая власть и социальный статус определяются землевладением, а поведение людей - примитивными психологическими склонностями (к войне, деторождению). Социальная структура жестко иерархична, техника рутинная и уровень производства на душу населения устойчиво низок;

2) стадия перехода - создание предпосылок для "взлета". Даная стадия характеризуется возникновением "ньютоновского отношения к миру" - интереса к познанию природы и склонности применять результаты этого познания для изменения мира к лучшему; значительными переменами в трех сферах: внешней торговле (образование мирового рынка, меркантилистская политика национальных государств Западной Европы), транспорте (судоходство, улучшение транспортной инфраструктуры) и сельском хозяйстве (усовершенствованные методы земледелия, новые породы скота, увеличение прибавочного продукта); появлением банков, других институтов мобилизации капитала и новых типов предприимчивых людей, желающих мобилизовать сбережения и взять на себя риск в стремлении к прибыли и нововведениям;

3) взлет - два-три десятилетия быстрого развития на основе внедрения машинной техники в одной (текстильной) или нескольких ведущих отраслях обрабатывающей промышленности. Характеризуется урбанизацией ("отрыв от земли" больших масс населения и перемещение их в города), ростом нормы накопления до 10 % доли национального дохода, выходом на доминирующие позиции в обществе динамичного слоя предпринимателей-инноваторов. После взлета экономический рост становится самоподдерживающим. Ранее всех осуществила "взлет" Англия - 1783-1804 гг., Франция и США - в середине XIX в., Германия - в 1860-70-е гг., Япония - в конце XIX в., Россия - в 1890-1914 гг., Индия и Китай начали "взлет" только в 50-е гг. XX века.

4) движение к зрелости. Это период дальнейшего роста нормы накопления (10-20% национального дохода), "утяжеления" структуры промышленности (выход на ведущее место топливно-энергетических и металлургических отраслей, станкостроения, химической промышленности), роста заработной платы и квалификации рабочей силы, складывания крупных корпораций и перехода контроля над производством к наемным менеджерам. На все общество распространяется стремление к материальному прогрессу и благосостоянию;

5) стадия высокого уровня массового потребления - насыщение рынка продовольствия и одежды, выход на ведущие позиции в промышленности отраслей, производящих бытовую технику длительного пользования, развитие автомобилизма, пригородного строительства, сферы услуг.

Зрелость означает стадию "хорошо развитого индустриального общества", достигнутую Англией примерно к середине XIX века, США - к 1900 г., Францией и Германией - к 1910 г., Японией - к началу Второй мировой войны, Канадой - к 1950 г., Россией (СССР) - в годы "сталинских пятилеток" (1929-1950). Не оставляя без внимания (напротив, подчеркивая) "специфические различия, коренящиеся в сферах коммунистического руководства", Ростоу тем не менее уподобил советский экономический рост в ходе серии пятилетних планов модели развития США и Западной Европы в десятилетия, предшествовавшие Первой мировой войне: "послежелезнодорожная эра стали, машинного оборудования, химических продуктов и электричества".

С приближением к зрелости у ведущих держав возникли честолюбивые стремления к расширению внешнего могущества, и это привело к "громадным войнам" первой половины XX века. Однако США, утверждал Ростоу, подали другой пример, предпочтя по достижении технологической зрелости использовать ее не для стремления к мировому господству, а для расширения уровня частного потребления. Они ранее других стран, уже в 20-е годы, перешли на новую стадию экономического роста, когда "обществу в целом немного надоедает чудо индустриализации", и главное внимание перемещается "от предложения к спросу, от проблем производства к проблемам потребления и благоденствия в самом широком смысле". С этим связано и быстрое развитие сферы услуг. В 50-е годы XX века в фазу "высокого уровня массового потребления" вступили Западная Европа и Япония, тогда как в США эта стадия роста "пришла к своему логическому завершению". СССР же, напротив, задержался на четвертой стадии, продолжая ориентироваться на преимущественное развитие тяжелой и военной промышленности. Ростоу предложил трактовку социализма как "болезни роста", которая "может поразить общества при переходе к индустриализации", и сделал вывод о том, что рано или поздно у советских людей "воспевание любви к своему трактору или станку" сменится признанием преимуществ "общества массового потребления" и режим коммунистического партийного руководства отомрет как не соответствующий.

Позднее, в книге "Стадии роста и политика" (1971) Ростоу выделил еще одну стадию - стадию поиска качества жизни - высшую ступень экономического развития, когда при достигнутом высоком уровне технологии производства и массового потребления усиливаются тенденции к возрастанию сферы услуг, быстро развиваются индустрия развлечений и шоу-бизнес.

Среди концепций - "откликов" на теорию стадий экономического роста - особое место заняла теория "стадий отсталости" гарвардского профессора, Александра Гершенкрона (1904-1978). Уроженец Одессы, получивший образование в Венском университете, он поставил в центр внимания "дифференциальный аспект индустриализации" Европы, оспорив уподобление как Марксом, так и Ростоу индустриализации в отдельных странах английскому промышленному перевороту как образцу-прототипу. Гершенкрон подчеркнул, что "предпосылок для взлета", аналогичных английским, не сложилось ни в одной другой европейской стране, но, с другой стороны, отставшие страны могли "заимствовать" образцы промышленного роста в напряженной ситуации необходимости "ответа" на "вызов" ведущей державы.

В книге "Экономическая отсталость в исторической перспективе" (1962) Гершенкрон показал, что экономическая эволюция Франции и тем более стран запоздавшей (Германия, Австро-Венгрия, Италия) и сильно запоздавшей (Россия) индустриализации была не типологическим повторением, но "упорядоченной системой постепенного отклонения" от английского первообразца. Это отклонение связано с возрастанием в процессе индустриализации роли, во-первых, банков, во-вторых, импорта капиталов и технологий и в-третьих, государственного вмешательства.

Резюмируя основные отличия процесса индустриализации в отсталых странах, Гершенкрон подчеркивал, что чем более отсталая экономика страны, тем более вероятно следующее:

1) ее индустриализация начнется с поспешного "большого рывка", задающего повышенные темпы роста объема производства;

2) выражен упор на крупные размеры заводов и фирм;

3) значительнее упор на производство товаров производственного назначения, нежели потребительских товаров;

4) сильнее давление на уровень потребления населения;

5) значительнее роль особых институциональных факторов, предназначенных для привлечения капитала во вновь создаваемые отрасли и для обеспечения более информированного и централизованного руководства предприятиями;

6) сельское хозяйство не будет играть сколько-нибудь активной роли, предлагая растущим отраслям промышленности преимущества расширяющегося рынка, основанного на повышении производительности сельскохозяйственного труда.

За счет "большого рывка" компенсируется отсутствие достаточных "предпосылок для взлета". Великая роль инвестиционных банков была отличительной институциональной особенностью индустриализации в странах "умеренно отставших" (Германия, Австро-Венгрия, Италия). В еще более отсталой России правительство в лице Министерства финансов прибегло к целой системе "заменителей" отсутствовавших предпосылок для промышленного взлета. В условиях узости внутреннего рынка, обусловленной пережитками крепостничества, "заменителем" спроса населения на потребительские промтовары стал спрос государства на средства производства (казенные заказы), а "заменителем" рабочих кадров и развитой системы общего и технического образования - импорт современных капиталоинтенсивных технологий и инженерных кадров из Западной Европы.

Наконец, недостаток предпринимательских способностей в России был преодолен за счет увеличения размеров предприятий и влияния государственной бюрократии. Реализация этой системы "заменителей" была обеспечена таможенным протекционизмом и обусловила повышенную концентрацию производства и выдающуюся роль иностранного капитала.

Этот своеобразный "русский путь" индустриализации претерпел в годы перед Первой мировой войной эволюцию в сторону германского образца, при котором развитие совершается под эгидой банков. Банки, в первую очередь петербургские, стали принимать на себя роль, которую в экономике играло государство. Уменьшение роли государства было связано с аграрными преобразованиями после Первой русской революции 1905-1907 гг., вызванной государственной политикой фискального давления на сельское хозяйство. В ходе осуществления столыпинской земельной реформы начался рост социальной группировки крестьян-хозяев - экономически сильных потребителей промышленной продукции. Таким образом, аграрные преобразования стали не предпосылкой, а следствием российской индустриализации.

Советская индустриализация, по мнению Гершенкрона, включила в себя все основные общие элементы индустриализации в отсталых странах XIX в. Гипертрофируя упор на тяжелую промышленность и заводы-гиганты, поднимая уровень инвестиций до верхнего предела того, что могло вынести население, советское правительство достигло результатов, невозможных в демократических условиях. Но, крепко удерживая бразды правления, оно, помимо жестокого принуждения, опиралось и на широкую поддержку своей политики индустриализации. Это Гершенкрон объясняет тем, что в условиях экономической отсталости "для смазки интеллектуального и эмоционального колес индустриализации" требуется действенная идеология.

Так, в период Второй империи во Франции (1850-60-е гг.) идея капиталистической индустриализации была облечена в форму сен-симонизма, последователями которого были банкиры братья Перейра, создавшие современную систему долгосрочного промышленного кредита. В бисмарковской Германии идеологически стимулирующую роль в индустриализации играл национализм. В крайне отсталой России, где требовалась еще более сильная идеология индустриализации, ее функции выполнил марксизм начиная с 90-х годов XIX века..

Российский и советский опыт для Гершенкрона был показательным как пример уродливых форм запоздавшей индустриализации в условиях нарастающей социальной напряженности: "отсталость приводит к диктатуре, а диктатура - к войне". Поэтому основной урок XX века состоит в том, что экономическая отсталость наций - это не только их проблема, но и проблема передовых стран.

Дата добавления: 2014-01-07