Значение общественного мнения для законодателя

В любом демократическом обществе законодательная деятельность осуществляется с учётом общественного мнения. Какое же значение должна иметь для законодателя информация о состоянии общественного мнения, какова его роль в механизме принятия законодательных решений?

С позиции науки по этому вопросу обозначились две крайности.

Первая крайность: в периоды социальной нестабильности, когда общественное мнение возбуждено и крайне неустойчиво, изучать его надо лишь для того, чтобы учитывать как ограничивающий фактор, который надо знать, чтобы убеждать, воспитывать, избегать взрывов (этот подход декларирует В.Э. Шляпентох).

Вторая крайность: роль и значение общественного мнения сводится для законодателя к тому, что надо законодательствовать в соответствии с общественным мнением. «Опрос общественного мнения, проведённый в национальном масштабе, равнозначен выявлению той его общей воли, которая призвана создавать закон» (Ж. Карбонье).

И в той, и в другой позиции есть свои недостатки и свои достоинства. Опуская анализ аргументации этих крайностей, скажем лишь о том, в чём же видится роль общественного мнения и его влияние на законодателя.

1. Законодатель должен знать общественное мнение, но отнюдь не обязан непосредственно руководствоваться его суждениями, как велениями общей воли. Представленный в общественном мнении неупорядоченный хаотичный конгломерат мнений законодатель должен с учётом всех других многочисленных факторов, значимых для социально обусловленного законодательства, привести к общему знаменателю и сформулировать в виде всеобщей нормы закона. Для этого недостаточно информации о структуре общественного мнения. Здесь должен использоваться качественный подход к осмыслению информации и опыт (знания) законодателей (их жизненный опыт, интуиция), позиции и рекомендации учёных-юристов, социологов, консультантов, экспертов и т.д. Дело в том, что в конечном итоге законодателю нужно не мнение, а знание о социальных потребностях и интересах, которые скрываются за тем или иным мнением. Если за изменчивыми и внешне противоречивыми высказываниями и оценками общественного мнения исследователи увидят жизненные интересы, их коллизии, пересечения и совпадения, выявят опорные ценностно-нормативные ориентации населения, то они и получат информацию, которая необходима для создания социально обоснованных правовых законов, отвечающих потребностям общественного развития.

2. Общественное мнение должно быть для органов власти, прежде всего, не ограничивающим фактором, который они стремятся нейтрализовать путём «убеждения и воспитания» населения (хотя, разумеется, есть и такая проблема, как просвещение общественного мнения), а индикатором социальных потребностей и интересов, которые надо знать и учитывать.

3. Очевидно, что для законодателя характер информации общественного мнения должен определяться содержанием его работы на различных стадиях процесса создания закона. На начальных этапах он должен получить сведения о наличии социальной проблемы, требующей правового решения. На стадии работы над концепцией правовой новеллы исследования общественного мнения должно дать информацию о соотношении различных социальных интересов и о возможности их согласования на правовой основе. На заключительном этапе подготовки проекта закона законодателю нужен выражающий общую волю всеобщий правообразующий интерес, который представляет собой результат согласования разнонаправленных социальных интересов. После того, как проект закона готов, важно знать общественное мнение по поводу наиболее принципиальных его положений. И, наконец, после введения закона в действие законодатель должен регулярно получать сведения о соответствии закона общественным ожиданиям, о степени его эффективности, причинах неэффективности (правовой мониторинг).

4. Важно представлять, что само по себе общественное мнение не в состоянии выполнять те функции, о которых речь шла выше. Можно даже сказать: само по себе общественное мнение ничто, и только в союзе с массовыми коммуникациями оно способно играть заметную роль. Следует специально подчеркнуть, что в случае с действующим общественным мнением, мы всегда имеем дело с тремя основными силами: информацией, коммуникациями и общественным мнением. Сформировавшись, общественное мнение действует, чаще всего, через коммуникации. Процесс функционирования общественного мнения представляется в виде схемы: общественное мнение – коммуникации – индивид (население).

Несколько пояснений относительно коммуникаций. Коммуникация – это способ сообщения, способ передачи информации или социальный процесс, связывающий (или разделяющий) отдельные части общества и даже мира друг с другом. Коммуникации относят к числу важнейших социальных процессов, протекающих в современном обществе. Социальные коммуникации – необходимый элемент социального взаимодействия людей в обществе на уровне группы, народов, государств. В рамках таких процессов происходит передача и потребление информации, следствием чего может явиться определённое состояние общественного мнения, настроения, а также поведенческие акты.

Коммуникации делят на межличностные, групповые и массовые.

Массовая коммуникация имеет своей аудиторией массовое сознание. Отсюда и основные функции массовой коммуникации: информирование общественности о происходящих в обществе событиях (к примеру, о вновь принятых законах) стимулирование общества к действиям в том или ином направлении; передача и закрепление опыта, развлечения.

Примерно с 70-х годов всё более заметно возросло влияние массовых коммуникаций на массовое сознание. Причём это влияние далеко не однозначно, т.е. не всегда со знаком «плюс». Исследования, проведённые в этой области, указывают на то, что чем чаще и больше говорят в СМИ о той или иной проблеме, тем чаще и больше эта проблема начинает обсуждаться на межличностном и групповом (межгрупповом) уровнях [10,178].

Уже достаточно хорошо известно, что массовые коммуникации способны содействовать закреплению в массовом сознании тех или иных стереотипов и даже внедрять в сознание людей новые. Ещё более важным является то, что, закрепляя определённые стереотипы, коммуникации (общественное мнение) способны как стимулировать повышенную социальную активность людей, так и резко её ограничивать.

Итак, обобщая сказанное, необходимо ещё раз отметить, что общественное мнение – достаточно важный элемент в механизме действия права и эффективности закона современного общества. Действие этого элемента обеспечивается двумя составляющими: информацией (юридической информацией) и коммуникациями. В числе последних – не только СМИ, но и официальные юридические структуры.

В сложившейся ситуации состояние российского общественного мнения можно охарактеризовать следующим образом: общественное мнение в России существует, однако в силу своей неразвитости, оно не оказывает сколько-нибудь существенного влияния на общественную и политическую жизнь страны. Поэтому оно не может ещё рассматриваться в качестве сформировавшегося института гражданского общества. Состояние общественного мнения и перспективы его становления как полноценного социального института во многом будет зависеть от общего хода преобразований в стране, от успехов на пути к гражданскому обществу и правовому государству.

Не малую роль в формировании общественного мнения как полноценного социального института гражданского общества может и должно сыграть право. «Процесс становления российского общественного мнения в качестве самостоятельного социального института, – пишет В.В. Лапаева, – нуждается в адекватном правовом оформлении. Ведь в современном правовом государстве все основные институты гражданского общества подлежат правовой регламентации… Развитие и совершенствование законодательства в этой сфере – важный фактор повышения роли общественного мнения как самостоятельного социального института» [8,232-233].

Литература

1. Судас Л.Г. Социология общественного мнения.//Социально-политический журнал. – 1995. - № 1.

2. Андрющенко Е.Г., Дмитриева А.В., Тощенко Ж.Т. Опросы и выборы.//Социс. – 1996. -
№ 6.

3. Шляпентох В.Э. Я – за сотрудничество.//Социс. – 1989. - № 3.

4. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. – М., 1996.

5. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. – М., 1968.

6. Сафаров Р.А. Политический статус общественного мнения.//Социс. – 1997. - № 4.

7. Социология: Учебник для юридических вузов. – СПб., 2000.

8. Лапаева В.В. Социология права./Под ред. акад. РАН, д.ю.н., проф. В.С. Нерсесянца. – М.: Норма, 2004.

9. Гуманитарное направление в социологии работает на спасение мира (интервью с В.А. Ядовым).//Социс. – 1992. - № 4.

10. Гревцов Ю.И. Социология права. Курс лекций. – СПб., 2001.

Приложение к лекции 7

КОНЦЕПЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ ПЬЕРА БУРДЬЕ

Бурдье П. Социология политики. – М.: Социо-логос, 1993.

Пахомова О.В. Общественное мнение и его роль в политике.
(Реферат по курсу политология)

Наиболее подходящей концепцией объяснения политического явления – общественного мнения – будет теоретическая картина социального, в том числе и политического мира, созданная Пьером Бурдье. Дело в том, что этот французский политолог, строя своё объяснение политических процессов, использовал понятия – политическая позиция, мнение, общественное мнение – в качестве одних из самых главных, рабочих, центральных категорий.

Традиционно общественное мнение определяется в политической социологии как “одномоментный срез общественного сознания в его динамике, во всём многообразии его связей с действительностью”.

П. Бурдье доказывает несостоятельность подобного утверждения, когда аргументированно и обоснованно описывают социальное бытие. Схематично созданную им картину социума можно обрисовать следующим образом.

Общество есть многомерное пространство, состоящее из социальных полей (экономического, культурного, символического, политического и др.). Каждый индивид занимает в этих полях определённую позицию, которая расположена относительно позиций других индивидов в определённом месте, то есть поля являются ранжированными, имеют иерархизированную структуру. Место, позиция субъекта-агента зависит от того, каким капиталом обладает этот индивид, в каком объёме. Для занятия более высокой позиции в поле необходимо наличие ценного, именно в данном поле, капитала. Так, например, поле культуры ранжировано по обладанию агентами образовательного (в основном) капитала, по талантливости и по другим свойствам объекта. Капитал способен приносить прибыль агенту, т.е. более высокое образование, происхождение, авторитетное имя, более “толстый кошелёк”, даёт возможность занять более высокую позицию, получить от этого выгоду.

Особо важным является символическое поле, где происходит борьба за возможность называть, обозначать правила игры, поведения в иных полях. Это ведёт к тому, что занятие более высокой позиции в символическом поле обеспечивает влияние на другие поля и гарантирует занятие агентом более высокой позиции в них (экономическом, культурном поле и т.д.), получение выгоды в виде финансовой прибыли, собственности, авторитета, образования и др. Действует и обратное правило, согласно которому бо́льший объём и выгодная структура капитала в каком-либо поле определяет позицию - соответственно более высокую - в символическом поле.

Борьба в символическом поле – это выход в область политической идеологии, которая способна сплотить группу, класс, нацию вокруг какого-либо интереса.

Те, кто обладает большим капиталом (авторитетом, именем видного политика, проповедника, именитого критика, т.е. всем, что ценится в символическом поле), господствуют в поле номинаций, навязывая своё представление, видение социального мира другим агентам. Речь в данном случае идёт о содержании этических, социальных и политических понятий в свете осуществления политической практики элитами.

Понимание каждой категории, представление её в сознании индивидов, различных групп, классов отвоевывается политическими лидерами. Это относится к содержанию таких моментов видения мира как справедливость, права человека, политическая система, власть, а также любых иных, которые воплощают в себе столкновение различных интересов. Соответственно этим представлениям, навязанным лидерами в символическом поле, формулируется и решение конкретных каждодневных политических проблем. Ясно, что секвестр статей бюджета зависит от приоритета, вернее от представлений об этом приоритете, направлений финансирования. Куда в первую очередь должны направиться деньги - на образование или на оборону? Политические лидеры, исходя из своих интересов, интересов групп, выразителем которых они являются, предлагают, навязывают свое представление о приоритете.

Таким образом, одной из целей борьбы на символическом поле будет навязывание своего представления, определения задач, средств, путей решения конкретных политических вопросов, стоящих перед обществом.

Значит, способность производить легитимное определение по политическим проблемам зависит от объективной позиции агента на символическом поле и, естественно, неодинаково у агентов. Как и все другие социальные поля, символическое поле имеет иерархическую структуру, составленную из позиций агентов, выстроенных по рангу.

Отсюда, можно сделать вывод, что видение мира, в том числе его политического состояния, определяется, навязывается лидерами в символическом поле, так как значимость их высказанного мнения и мнения агентов, не обладающих большим капиталом в этом поле, не может быть приравнено. Общественное мнение не есть сумма индивидуальных мнений всех индивидов, а лишь выражение борьбы между агентами, занимающими высшие позиции в иерархии символического поля (обладающими капиталом, авторитетом, известным именем и т.д.), за легитимизацию своего представления. П. Бурдье пишет о проводимых опросах общественного мнения: “Назначение опроса – скрывать, что состояние общественного мнения – суть система сил, направлений, и нет ничего более неадекватного, чем выражать состояние общественного мнения через процентное соотношение”.

Таким образом, отпадает такой критерий к проведению опроса, как репрезентативность, если только опрос не используется политическим лидером для выяснения того, насколько эффективно их влияние и результативны действия по легитимизации определенных суждений и представлений.

Раскрыть механизм образования общественного мнения – далее в целях данной работы будем использовать его в понимании П. Бурдье – поможет рассмотрение правил “игры” и функционирования политического поля, а также процесса формирования индивидуальных политических позиций.

Социальное пространство и политические позиции имеют двойственную природу: во-первых, – это реальная, объективная позиция агента, образуемая видом и объемом его капитала, и, во-вторых, – это представление, суждения агента о своих объективных позициях. Индивидуальная политическая позиция субъекта – это не только занятое им реальное место на политическом поле, но и субъективные, выработанные представления об этом месте. Выработка политической позиции как суждения всегда идет у субъекта через интериоризацию объективных структур.

Поле, однако, есть не мёртвая структура, а соотношение сил. Смысл существования поля лежит в борьбе за перемещение на более высокие позиции. Основной ставкой в политической игре является не только и не столько монополизация объективированных ресурсов политической власти (финансов, права, армии), сколько монополия на производство и распространение политических мнений и представлений.

Поле политического определяется различием активных характеристик агентов – капиталом, знанием, навыками, статусом, признанием, авторитетом, зависимостью и т.д. Этот своеобразный капитал способен определять видение мира, оценивать его, а значит задавать цели и средства деятельности, и через это достичь, удовлетворить интересы свои и своей группы.

“Способность осуществить в явном виде, сделать публичным, объективным, видимым, должным, что должно быть объективировано в коллективном существовании, а было в затруднении, ожидании, беспокойстве. Это возможность чудовищной силы социальной власти – возможность образовывать группы, формируя её здравый смысл, т.е. выражать консенсус для любой группы”.

Категории, которые делают социальный мир возможным к познанию, – главная задача политической борьбы, борьбы за возможность сохранения или трансформации этого мира путём сохранения или трансформации категорий его восприятия. Возможно привнесение нового содержания в те же категории, но в крупных социальных сдвигах и изменениях, устанавливаются новые термины и политические слова. Достаточно вспомнить внедрение в российский лексикон таких слов, как перестройка, рынок, приватизация и т.д. Сначала политической элитой, а затем и всем обществом в слова хозяин, собственник стало вкладываться новое содержание, которое в отличие от старого их понимания оценивалось как положительное и убеждало в необходимости установления и в реальности, на практике того, что поначалу лишь называлось.

Исходя из условий функционирования политического поля, следует признать, что каждый агент занимает реальную политическую позицию в социальном пространстве, но способность легально, легитимно определять, высказывать, оценивать, т.е. выражать свою субъективную позицию адекватно объективной, также как и оценивать позиции других агентов, зависит от уровня в иерархии объективных политических позиций. Способность давать определение своего политического отношения к чему-либо предполагает, что агент компетентен, указывает П. Бурдье, т.е. имеет социальное признание в качестве правомочного заниматься политическим делом, давать своё мнение по этим вопросам и даже менять их курс направления.

Склонность избирать, рассуждать о политике, заниматься ею, находится в зависимости от реальности получения этой власти, а безразличие к ней, если угодно, есть лишь демонстрация бессилия. “Способность выражать своё личное мнение очень сильно зависит от образовательного капитала и от структуры общего капитала, возрастающего вместе с ростом веса культурного капитала относительно экономического капитала”.

Агенты, не обладающие таким объемом и структурой капитала, вынуждены просто сдавать свои позиции: покорно признавать отсутствие у них какой-либо компетенции, т.е. уступать предложенной проблематике, соглашаться с определениями и мнениями, даваемыми компетентными агентами. Чем более граждане обеднены экономически и культурно, тем жестче перед ними ставится выбор: абсентеизм или лишение своих прав посредством делегирования. Действительность такова, что для участия в политике необходимо свободное время и культурный капитал.

Компетентные агенты, формулируя интерес группы, выражая консенсус последней, по сути, образуют, институируют группу. Группа является до этого лишь суммой агентов с гомологичными позициями. Вследствие называния группы, постулирования её интереса, она обозначается как существующая, активизированная, мобилизованная. “Политика способна производить социальное, в том числе группы, благодаря старому метафизическому действию, связанному с символизацией: существует всё, что обозначено”.

Компетентные агенты из-за того, что обладают каким-либо капиталом, могут говорить от имени группы, т.е. быть её официальным выразителем. Утверждая, “рабочий класс считает, рабочие поддерживают, рабочие нуждаются в чем-либо” и т.д., выразитель формирует группы, определяет её интересы, тем самым предлагает мнения, суждения агентам, реально занимающим гомологичные позиции в каком-либо поле (экономическом, культурном и др.). Так агентам, посредством вышеназванных утверждений, предлагается, навязывается представление о социальном мире и по политическим проблемам в частности.

Некомпетентные агенты вынуждены выбирать политические представления, мнения, предложенные им официальными выразителями, т.е. теми, кто, по их мнению, сведущ и компетентен в данных вопросах. При этом выбор выразителя группы зависит от того, к какой группе именно причисляет себя агент. Это могут быть сходные гомологичные позиции в каком-либо поле.

В социуме существуют различные точки зрения, во многом несхожие с доминирующей, навязанной, официальной. Пьер Бурдье находит объяснение такому положению в многомерности социального пространства. На базе гомологичных позиций внутри различных полей создаются более или менее устойчивые союзы, разрывающие круг символического производства. Гомологичные позиции интеллектуалов и рабочих, занятых в производстве по отношению к хозяину индустрии, коммерции, обусловливают то, что производители культуры предлагают агентам-рабочим возможность объективно представлять их видение мира.

Можно сказать, что “общественное мнение не существует как предрасположенности, высказанные с претензией на связанность, которые потом суммативно агрегируются по статистическим методам. Но существует общественное мнение - мнения, сформулированные, мобилизованные, и есть групповое давление, организованное вокруг систем в явном виде, сформулированных интересов”.

Политические лидеры и представляющие их СМИ формулируют общественное мнение, полученное в результате проведённых социологических опросов, как “коллективное оценочное суждение людей по вопросам, представляющим социальный интерес”. На самом же деле эти суждения, ответы образуются по одному из трёх следующих вариантов:

1. Компетентный агент высказывает своё мнение, которое рационально исходит из его представлений об объективном мире и своих интересов, решения которых он хочет добиться.

2. Некомпетентный агент наивно принимает политический вопрос за этический и отвечает на него, основываясь на этносе класса, группы. Например, на вопрос: следует ли РФ помогать детям, беженцам родственного нам Таджикистана, можно дать этический ответ, исходя из моральных оценок. Значит, некомпетентный агент склонен давать ответы-мнения, которые не выражают его интересов, в силу того, что в предложенной проблематике не видит связи со своими потребностями как члена социума, налогоплательщика, индивида державы с разными геополитическими интересами.

3. Некомпетентный агент может и осознавать вопрос как политический, но из-за того, что не обладает достаточной информацией о происходящих процессах, в том числе в конкретной проблеме, вынужден в качестве своего дать мнение одного из официальных выразителей, т.е. партии, лидера, профсоюзного босса, за которыми данный агент признаёт право давать компетентные легитимные суждения. Здесь происходит не выбор своего мнения, которое бы учитывало рационально интересы и потребности агента, а присоединение к чужому мнению. Последнее, может быть, направлено на реализацию потребностей выбирающих их индивидов, а может и противоречить им. Некомпетентному агенту достаточно трудно осознать это.

Весьма занимательный случай присоединения к чужому мнению, т.е. выбор официального выразителя, представляет собой электоральное поведение. Выбирая депутата, президента, партию, агент присоединяется не только к их официальным суждениям, но и к тем мнениям, которые они выскажут после их избрания. Голосование, таким образом, есть присоединение, одобрение той реальной политики, которая будет проводиться после выборов. Агенты посредством электорального поведения делегируют право на высказывание от их имени политических оценок и совершение политической практики.

Можно ли предположить, что в результате суммирования мнений, высказанных опрошенными, получится общественное мнение? Обладает ли полученная информация социальным бытием? Ведь складывая подобные мнения, мы не учитываем, что одни измеряют сантиметрами, другие – километрами, а некоторые опрошенные дают вежливое согласие, вообще не имея никакого знания по поставленному вопросу.

Где можно использовать подобное “общественное мнение”? Должен ли политик использовать его при решении конкретной политической проблемы, т.е. должна ли власть поступать рационально, анализируя цели, средства и способы, затраты, рассчитывать рационально результаты или же должна действовать в соответствии, с учётом полученного в результате опроса. Итог опроса явно представляет собой сведения о том, что группы граждан полу-знают, полу-чувствуют, какие эмоции испытывают. Не секрет, что далеко не все граждане способны, а некоторые и не желают этого, освоить закономерности функционирования социального и политического, чтобы анализировать события, происходящие в мире.

Реальная политическая практика такова, что политический лидер не действует в соответствии с итогом опроса общественного мнения, а принимает решение после телефонного звонка чиновника, профсоюзного и партийного босса, после переговоров с лоббистами, потому что общественным мнением можно признать не настроения публики, а лишь эксплицитно выраженные, рационально сформулированные представления об интересах той или иной группы.

На первый взгляд, существующая ныне ситуация по проведению опросов может выглядеть как парадоксальная. Научная социология чётко прослеживает, что опросы общественного мнения своим итогом имеют отнюдь не выяснение реального общественного мнения. Политики, власть не поступают в соответствии с полученным в ходе опроса результатом. Однако опрос продолжается, результаты сообщаются и публикуются.

Разгадка кроется в том, что современные опросы общественного мнения есть политический инструмент, мощнейшее средство манипуляции общественным сознанием. Во-первых, создаётся видимость демократии и широкого участия граждан всех слоёв в принятии политических решений. Во-вторых, продолжая П. Бурдье, можно сказать, что общественное мнение в виде результата опроса – средство легитимации, навязывания видения политической проблематики. Опрос общественного мнения своего рода священнодейство и прекрасно встраивается в деятельность, борьбу на политическом поле, в борьбу за номинации. Тем, кто не хочет видеть мир чужими глазами, а значит, способствовать достижению не своих, а чужих интересов, следует знать таинство, в результате которого опрос и интерпретация результатов превращаются в средство манипуляции.

Руткевич М.Н. пишет, что “информация о наблюдаемых в обществе воззрениях, настроениях, оценках, предпочтениях – гигантское средство воздействия на слагаемые общественного сознания”, способ формирования его в определённом направлении. Функция опроса, таким образом, состоит не во влиянии индивидов, групп на власть, а наоборот, формирование, воздействие обладающих этой властью на сознание, на мнения.

Важнейшая функция опроса – внушение иллюзий о якобы существующем общественном мнении, как суммы индивидуальных мнений и внедрение идеи, что существует нечто вроде среднего арифметического мнения (70 % россиян одобрительно относятся ¼).

Политические лидеры таким способом предлагают представления, отношения, оценку политических проблем. Агенты, которые некомпетентны, имеют возможность в результате получения информации об итогах опроса выбрать мнение всего народа, нации, большинства сограждан, которое (большинство народа), как известно из существующего заблуждения, обладает “внутренним чутьем”, знает душой, интуитивно понимает свои потребности и интересы. Насколько итог опроса можно назвать знанием самого народа и знанием вообще уже показано.

Как бы наукообразно не был представлен опрос общественного мнения – он есть прежде всего инструмент достижения политических целей. Цели эти далеко не всегда очевидны, но если раскрыть механизм финансирования опросов, интерпретаторов результата, то выводы напросятся сами собой. Здесь возможно проследить, как мнение какой-либо группы, обосновывающее её интерес, становится “общественным мнением”, якобы отражающим потребности, интересы социума, а на самом деле – лишь интересы одной его группы.

Если бы агент выбирал не мнение “народа”, представленное проведённым опросом, а мнение официального выразителя, то эффект политического представительства был бы бо́льшим, поскольку мнение большинства россиян выражается безлико, без указания на ту группу, чьи интересы данным суждением выражены.

То, что полученная в результате опроса информация – артефакт, усугубляется ещё и тем, что получается итог, сведения посредством интерпретации. Любое эмпирическое исследование предполагает наличие изначальной концепции, существующей до опроса. Задают проблематику опроса, а, следовательно, подход, концепцию те, кто финансирует проведение опроса, подачу через СМИ его результатов.

По Г. Шиллеру, “выбор объекта и определение подхода включает в себя неэмпирическую оценку, т.е. такую концептуальную систему, к которой подойдут ответы, полученные в результате опроса” (ведь предложенные вопросы – суть волнения тех, кто борется за навязывание своего мнения).

Дата добавления: 2014-01-11