Анализ процесса решения задач

В качестве основной и решающей фазы процесса решения задач Зельц выделяет самую первую его стадию: образование испыту­емым из ряда «раздражений», данных экспериментатором, соб­ственно задачи, «общей задачи», по выражению Зельца. Когда экспериментатор называет предлагаемый им комплекс раздра­жений задачей, это еще не означает, что этот комплекс становится задачей и для испытуемого. Этот последний должен подверг­нуть интеллектуальной обработке данный материал. Основным содержанием такой обработки является вычленение «пред­метных отношений» между частями имеющегося материала, установление их взаимозависимостей. Весь процесс носит не репродуктивный, но продуктивный характер. В конце концов он приводит к образованию проблемного комплекса, в котором вычленены характеристики известного, определено место неиз­вестного, искомого и выявлены отношения между данным и искомым.

Обычно вюрцбуржцы и их последователи под «задачей» по­нимали вопрос или требование, содержавшиеся в предлагавших­ся испытуемым заданиях («Сцена. Найдите родовое понятие»). Далее предполагалось, что эта задача должна обусловить выбор одной из ряда связанных со словом-раздражителем ассоциаций. Зельц считает такое понимание задачи не выходящим за рамки ассоциативной теории. С его точки зрения, требование задания является задачей лишь в узком смысле этого слова. Для осу­ществления же решения необходимо, чтобы требование задания и слово-раздражитель образовали «общую задачу» и стали частями единого проблемного комплекса, образование которого из частей задания предполагает установление отношений между ними. Это подчеркивание отношений внутри комплекса отличает теорию Зельца от теории констелляций. В этой последней, стро­ящейся на ассоциативных позициях, все внимание уделялось лишь роли компонентов, которые были внешними по отношению друг к другу.

Теория констелляций предполагала, что каждое слово или предмет вызывает у человека ряд ассоциаций — безотносительно к тому, имеется ли при этом какая-либо задача или нет. Эта по­следняя могла лишь усиливать некоторые из ассоциаций, как нечто внешнее по отношению к ним. С позиций же теории Зель­ца те или иные могущие называться ассоциациями реакции вызываются совместным действием задания и слова-раздражите­ля. Различие двух теорий особенно наглядно проявляется в раз­ном толковании ими случаев ошибочных решений. Различные ассоциативные теории объясняют появление ошибочных реакций существованием идущих от слов-раздражителей репродуктивных тенденций. Если среди этих последних очень сильны те, которые противоречат содержанию задания, то они побеждают идущие от задачи детерминирующие тенденции и навязываются решающему как неверные решения. В отличие от этого теория Зельца причиной ошибок считает неполное или частичное воз­действие задачи. Иначе это положение можно выразить так, что человек решает не ту задачу, которая в действительности ему предложена. Так, получив задание, найти к данному понятию родовое человек видоизменяет это задание. Он начинает искать нечто большее, более общее, не определяя это последнее как ло­гически охватывающее. Поэтому на слово-раздражитель «звез­да» испытуемый реагирует словами «небо» или «астрономия». Зельц подчеркивает, что правильная реакция может возникнуть лишь в результате полной действенности всех составных частей проблемного комплекса во всей совокупности связывающих его отношений.

Понимание Зельцем взаимоотношения задания и раздражи­телей, к которым это задание должно быть применено, явилось шагом вперед в развитии теории мышления, так как он попытал­ся преодолеть противопоставление ассоциативных и детермини­рующих влияний, столь характерное для Вюрцбургской школы и по существу не выходящее за рамки механистического ассоциационизма. Согласно ассоциативной доктрине, слово-раздра­житель, фигурирующее как часть проблемной ситуации, могло якобы без влияния всякой задачи вызывать у человека ряд ассо­циаций, так же как образование ассоциаций с данным словом не требовало влияния задачи.

Опыты по запоминанию рядов слов показали, однако, что без намерения запомнить никакие ассоциации между словами не образуются. Намерение в этом случае может рассматривать­ся как задача, которую ставит себе человек. Отсюда следует, что без влияния задачи не могла осуществляться и репродукция ассоциаций. С этой точки зрения образование проблемного ком­плекса, или по терминологии Зельца, общей задачи, должно пониматься как продукт взаимодействия двух задач — одной, бо­лее широкой, связанной с репродукцией ряда ассоциаций, имею­щихся у слова-раздражителя, и другой, заключенной в требова­нии задания и конкретизирующей первую задачу. Таким обра­зом, в теории Зельца содержится попытка построить неассоциа­тивную теорию мышления. Но таковой ее можно считать лишь постольку, поскольку эта теория отвергает ассоциационистское толкование ассоциаций. Она, однако, не отрицает их роли и значения в психической жизни человека, подчеркивая лишь нераз­рывность ассоциаций и их движущих сил⁴.

Анализируя далее структуру общей задачи, Зельц суть проблемности видит в незавершенности комплекса, образующего задачу. Проблемный комплекс он сравнивает с незаполненным бланком или схемой, в которой находится брешь. В зависи­мости от вида задачи, брешь, обозначающая искомое, может за­нимать место либо компонента комплекса, либо отношения меж­ду известными компонентами. В первом случае неизвестный компонент должен быть найден, исходя из свойств данного раз­дражителя и отношения между ним и искомым предметом. Во втором случае отношение можно воссоздать, опираясь на свойства и характеристики данных предметов. Оформление об­щей задачи как раз и состоит, по мысли Зельца, в образовании определенной схемы, в которой искомый предмет характеризует­ся через то место, которое он занимает в комплексе.

Это понятие схемы позволяет Зельцу ввести в теорию реше­ния задач весьма важное понятие антиципации. Антиципи­руется то, что неизвестно в задаче, то, что ищется. Обычно, пи­шет Зельц, об отсутствующей части проблемного комплекса го­ворят как о неизвестной, неопределенной. Но если бы искомая часть была действительно совершенно неизвестна, она не могла бы быть найдена. Неизвестное получает косвенное определение через свои отношения к известным предметам, к непосредствен­но определенным в задаче частям комплекса. Процесс образова­ния общей задачи как раз и состоит, по мысли Зельца, в выявле­нии отношений между известным и искомым и появлении бла­годаря этому схематической антиципации свойств искомого ком­понента проблемного комплекса. «В результате антиципации отношений искомой составной части предметного отношения к уже известным составным частям, — пишет Зельц, — в сознании цели психологически выполняется косвенное определение иско­мого предмета»⁵. Обосновывая свое положение, Зельц пытается апеллировать к общим закономерностям раскрытия свойств предметов во всяком процессе познания. «Вообще, — пишет он, — свойством предметов является то, что они характеризуются, с од­ной стороны, через их свойства в узком смысле, а с другой — через их отношение к другим предметам»⁶.

________________________

⁴ В этом отношении Зельц непосредственно предвосхищает критику работ Аха Куртом Левином. Повторив с некоторыми видоизменениями эксперимен­ты Аха, Левин показал, что полученные результаты нельзя объяснить взаимо­действием ассоциативных и детерминирующих тенденций. Речь, напротив, мо­жет идти о взаимодействии двух детерминирующих тенденций: вызванной тре­бованием задачи и возникшей как реализация той задачи, которую ставит себе человек.

⁵ О. Selz. Op. cit., S. 371.

⁶ Там же, стр. 584.

Эти положения Зельца правильно вскрывают диалектику мыслительного процесса. Осознает это человек или не осознает, но он при решении задачи непременно пытается воссоздать неко­торые свойства искомого через отношения его к уже известному. В ходе решения происходит дальнейшее выявление свойств из­вестного и конкретизация их отношений к искомому.

Дальнейший анализ процесса решения задач образует наибо­лее интересную и важную часть теории Зельца. Развивая свои мысли в постоянном противопоставлении их ассоциативной докт­рине, Зельц подчеркивает, что образование общей задачи вовсе не влечет непосредственно, по механизму ассоциации, репродук­цию различных имеющихся у человека знаний и представлений. С точки зрения Зельца задача вызывает у человека ряд интеллек­туальных операций. Они в своей совокупности образуют не что иное, как методы или способы решения. «...Постановка цели, — пишет Зельц, — обыкновенно влечет непосредственно за собой не репродукцию реальных переживаний сознания, но актуализа­цию более или менее общих интеллектуальных операций, кото­рые пригодны для осуществления определенной цели»⁷.

________________________

⁷ О. Selz. Op. cit., S. 79.

Каким же образом могут появляться операции, определяемые Зельцем как средства для достижения цели? Зельц различает несколько способов нахождения этих средств.

Первый простейший способ представлен случаями, когда че­ловек уже когда-то, хотя бы один раз, решал подобную задачу. При таких условиях задача непосредственно актуализирует уже имеющиеся у человека готовые способы решения.

Механизм актуализации таков. Человек вычленяет в общей задаче предметные отношения, характеризующие специфику проблемного комплекса (отношение искомого целого к данной конкретной части, отношение соподчинения конкретного понятия другому и т. д.). Как уже говорилось, какие-то компоненты этих отношений неизвестны. Чтобы сделать предметные отношения полными, т. е. решить задачу, человек должен рассматривать их как результат определенной операции. Операция, таким образом, косвенно определяется через свой результат. Исходя из знания результата, человек антиципирует схему интеллектуальной опе­рации.

Зельц подчеркивает, что хотя актуализация способов (средств) носит репродуктивный характер, она тем не менее мо­жет вести к появлению нового продукта: ведь уже известные операции могут применяться к новому материалу. В этом случае способ нахождения средств принимает принципиально иную форму—форму абстракции (репродуктивной) метода решения:

актуализируется сходная задача, содержащая тождественные отношения, из этой задачи абстрагируется способ решения, который применяется к новой проблеме. Нетрудно видеть, что пони­мание продуктивности мышления Зельцем здесь не выходит за границы репродукции.

Может, однако, случиться, что человек встретился с задача­ми, которые он раньше никогда не решал. Анализируя такие слу­чаи, Зельц формулирует одно из центральных положений своей теории. Оно гласит, что способы решения, интеллектуальные операции не внешне связаны с задачей, но вытекают непосред­ственно из структуры общей задачи, абстрагируются из ее содер­жания⁸. Эту обусловленность операций структурой задачи Зельц демонстрирует на примере простейшей задачи срисовывания многоугольника. Намерение срисовать вызовет, по словам Зель­ца, процесс абстракции, направленный на выяснение направле­ния и величины одной стороны фигуры. В результате следующей за опытом моторной операции данный отрезок будет воспроиз­веден. Однако переход к следующей аналогичной операции будет опосредствован другой операцией — сравнением воспроизведен­ного отрезка с моделью. Констатация успешного выполнения служит сигналом для включения следующей операции — абст­ракции характеристик другого отрезка. Происходит, таким обра­зом, постоянное возвращение к предметному содержанию зада­чи, определяющему своеобразие интеллектуальных и моторных операций. Произведенный анализ дает Зельцу основание оспари­вать принцип ассоциативной связи между операцией и задачей, а также частными операциями внутри общей.

________________________

⁸ О. Selz. Op. cit., S. 164.

Понимая под ассоциациями чисто внешние, механические соединения между психическими явлениями, Зельц определяет связь между структурой задачи, общей операцией и частными действиями как мотивационную, но не ассоциативную. Как сле­дует из всего контекста его рассуждений, под понятием мотива­ции Зельц понимает детерминированность операции не отдельной частью, но всем комплексом проблемных отношений и непремен­но — антиципацией результата этой операции, предвосхищением тех изменений, которые должны произойти в структуре задачи вследствие ее выполнения.

Поскольку введение каждой частной операции зависит от структуры задачи, постольку нет никакой необходимости, чтобы человек некогда уже производил операции в данной последовательности. Владея частными операциями, человек может состав­лять из них какие угодно новые цепи в зависимости от содержания задачи. Так возникает продуктивность мышления: новые соединения интеллектуальных операций и применение их, т. е. установление их внутренних отношений к ранее не связанным с ними задачам.

Характеристика неассоциативности распространяется Зель­цем также на объединение (комбинацию) различных методов решения, связанных с задачами одного и того же типа. Очень часто можно наблюдать, что человек, не сумев решить задачу одним способом, переходит к другому, третьему. У очень неопыт­ного человека этот переход совершается медленно, мучительно. У человека же, имеющего определенные интеллектуальные навы­ки, процесс переключения совершается легко и быстро. Но это не значит, доказывает Зельц, что дело здесь заключается в обра­зовании ассоциаций между методами. Условием, регулирующим переход от одного метода к другому, является осознавание чело­веком сигнального значения удачи или неуспеха применяемого способа. Успех или неудача являются сигналами, как выражает­ся Зельц, для переключения деятельности. Именно на таких сиг­нальных связях основаны образования ансамблей различных методов. В этих ансамблях быстрее всего актуализируются неко­торые прямые методы решения. К ним, в частности, относятся попытки вспомнить нужное решение. При неудаче происходит актуализация более трудоемких методов «обходного пути».

Вызываемые задачей интеллектуальные действия, ведущие к успешному решению задачи, принимают форму интеллектуаль­ных операций и связываются с постановкой определенных целей. По словам Зельца, интеллектуальную операцию образуют «осо­знаваемые лишь частично, повторяемые общие процессы, кото­рые присоединены (sind zugeordnet) к постановке цели»⁹. Характеризуя эту связь различных типов задач и интеллектуаль­ных операций, Зельц высказывает положение о рефлекторно-подобном способе их соединения. Понимая под рефлексами явле­ние, которое в настоящее время обозначается термином «безус­ловный рефлекс», Зельц проводит следующее различие между рефлексами и связями операций с условиями задач: рефлексы суть филогенетически обусловленные соединения сенсорных раздражений с моторными реакциями. Они опосредствуются центральной нервной системой, не сопровождаясь явлениями созна­ния. Связи же второго рода образуются в ходе решения задач человеком и могут частично осознаваться. «Из-за родственности с рефлексами, — пишет Зельц, — можно обозначить описанные выше связи, которые охватывают соединение между раздражи­телями и интеллектуальными операциями, как рефлексоиды или рефлексоидные (сходные с рефлексами) связи»¹⁰. Это положе­ние, однако, никоим образом не означает, что Зельц может рассматриваться как сторонник рефлекторной концепции мышления.

Сопоставление свойств интеллектуальных и моторных опера­ций ведется Зельцем более в плане проведения аналогии чем нахождения существенного сходства. У Зельца явно выступает тенденция переносить на условные рефлексы характерные черты интеллектуальных операций. Поэтому лишь в конце своего трудоемкого и досконального анализа интеллектуальных операций Зельц пытается применить свои выводы к явлению условного рефлекса — к связи раздражителя и моторной реакции.

Не только связи задачи и методов решения, но и связи раз­личных методов друг с другом Зельц также определяет как реф­лексоидные. Зельц формулирует общее правило о рефлексоидной связи «обходных путей» с прямым путем¹¹. В то же время он решительно возражает против ассоциационистского толкования всех этих связей. Таким образом, в работах Зельца содержится явное противопоставление ассоциаций тому явлению, которое в настоящее время принято называть условным рефлексом, а Зельц обозначает термином «рефлексоид». Зельц специально нигде не пытается выяснить различие между понятиями ассоциа­тивной и рефлексоидной связи. Однако из всего контекста его теоретических взглядов следует, что рефлексоидную связь в от­личие от ассоциативной он понимал как немеханическую, значимую, сигнальную. Говоря о рефлексоидной связи между задачей и методами ее решения или интеллектуальными операциями, Зельц подчеркивал, что эти методы не внешне связаны с задачей, но вытекают непосредственно из структуры задачи, из специфики образующих ее содержание предметных отношений. Такое пони­мание рефлексоидных связей, развивавшееся Зельцем в 10 — 20-х годах, значительно отличалось от взглядов на условные реф­лексы огромного числа психологов капиталистических стран, в том числе и бихевиористов, оценивающих связь предмета с ус­ловной реакцией как чисто внешнюю, механическую.

________________________

⁹ О. Selz. Op. cit., S. 373.

¹⁰ Там же, стр. 570.

¹¹ Там же, стр. 588.

Уточняя взаимоотношение условий задачи и вызываемой ею цепью интеллектуальных операций, Зельц подчеркивает, что задача не играет роль лишь пускового механизма, вызывающего развертывание систем операций. Задача постоянно контролирует и направляет ход этих операций подобно тому, как срисовывае­мый многоугольник направляет деятельность срисовывания. Важнейшую часть этого детерминирующего влияния задачи со­ставляет операция периодического возвращения к предметному содержанию задачи с целью более глубокого анализа и абстрак­ции ее предметных отношений.

Это периодическое обращение к условиям задачи подготав­ливается предшествующей интеллектуальной деятельностью ре­шающего. Такая операция, поясняет Зельц, иногда обозначается как «обращение внимания» на новый аспект задачи или поиск Другого значения слова-раздражителя. Все эти приемы необхо­димы для введения следующей операции взамен неудачной.

Может, конечно, случиться, продолжает Зельц, что несмотря на актуализацию всех известных методов и тщательный анализ содержания задачи человек не может ее решить. Такие случаи характерны для научного творчества, для изобретательства. В этом случае начинает функционировать новая операция-наблюдение и оценка различных фактов по отношению к детер­минирующей этот процесс цели. Эта операция и позволяет уче­ным замечать тысячи раз оставляемые без внимания привычные факты.

Найденные путем анализа структуры задачи методы ее реше­ния могут использоваться, пишет Зельц, при решении Других задач, имеющих сходное строение. Одна из сторон продуктив­ного мышления как раз и состоит в применении уже имеющихся средств к новому материалу. Например, физик производит изме­рение самых различных макрообъектов. Однако для этой цели он нередко использует одни и те же приборы. Это не мешает ему делать открытия и приходить к новым выводам¹².

________________________

¹² См. O. Selz. Die Gesetze der productiven Tätigkeit. – «Archiv für die gesamte Psychologie», 1913, Bd. 27, H. 1 – 2.

Вот один из примеров (запротоколированных Зельцем) при­менения в новых условиях найденного метода решения. Испытуе­мому была предложена задача «Найти целое, в которое входит как часть венок». Решение ее вызвало затруднение. Наконец испытуемый прибег к такому приему: он представил себе ряд разных венков и попытался включить их в какую-либо целостную картину, частями которой также были бы цветы и растения. В результате испытуемый назвал выставку изделий из цветов. Через пять опытов этому же человеку пришлось решать задачу «Найти целое, в которое входит как часть лампочка». В первый момент эта задача вызвала такое же затруднение, что и первая. Лампочка, как и венок, казалась совершенно самостоятельным, обособленным предметом. Формулировка этого затруднения по­вела к воспроизведению первой задачи и актуализации метода ее решения. Испытуемый произвел операцию «умножения» дан­ного предмета и пришел к мысли о праздничной гирлянде из лампочек. Таким путем, по словам Зельца, у человека может сформироваться знание общей применимости данного метода к определенному классу задач и далее — осознание правила решения.

Дата добавления: 2014-11-25