Судебная ольфакторная экспертиза

Судебная ольфакторная экспертиза запаховых следов, относящаяся к классу судебно-биологических экспертиз, производится в стационарных условиях путем сопоставления ольфакторных образцов с изъятых на месте происшествия запахоносителей и представленных для сравнения ольфак­торных образцов, полученных от проверяемых по расследуемому делу лиц. Для этого используются специально подготовленные лабораторные собаки и наборы внешне однообразных ольфакторных объектов, позволяющие по реакциям биодетекторов выявить в исследуемых запаховых пробах тот или иной признак (индивидуализирующий запах, запах биологического вида и т. д.). Как и в приборных методах исследований, субъектом одорологиче­ского исследования является не собака-детектор, а специалист. Животные не выявляют сами криминалистические признаки исследуемых ольфактор­ных образцов, но как биоприборы-индикаторы служат инструментом в ру­ках экспертов.

Для вывода о наличии индивидуального пахучего вещества конкретного человека на исследуемом объекте в соответствии с разработанной методи­кой в ходе экспериментов необходимо в условиях устранения визуальных и запаховых помех выявить на объекте наличие видового запаха человека. Биодетектор должен продемонстрировать устойчивую реакцию узнавания личного запаха индивида на исследуемом объекте по заданному ольфак-торному образцу при проведении нескольких экспериментов. Полученные результаты в обязательном порядке должны быть воспроизведены другой (другими) собакой-детектором.

Ольфакторная лаборатория представляет собой изолированное помеще­ние, где на специальных штативах в произвольном порядке расположены стеклянные банки с ольфакторными образцами-свидетелями. Среди них находится исследуемый ольфакторный объект, например, с места проис­шествия. После него по ходу движения собаки-детектора располагается контрольный образец — ольфакторная проба, полученная у подозреваемо­го. Собаке-детектору на входе дают понюхать образец с места происшест­вия. Далее собака движется вдоль ряда банок и последовательно обнюхива­ет расставленные объекты. При восприятии знакомого запаха собака дает об этом знать выработанной сигнальной позой. Если совпадения не выяв­лено, собака принимает сигнальную позу у контрольного ольфакторного образца (рис. 21.1).

Судебная ольфакторная экспертиза запаховых следов позволяет устано­вить следующее:

имеются ли на представленных предметах (или в изъятых пробах) запа-ховые следы человека;

оставлены они одним человеком или несколькими лицами; лицом како­го пола оставлены данные запаховые следы;

происходят ли запаховые следы, имеющиеся на представленных пред­метах (фрагментах одного предмета), от конкретного лица;

на какой из представленных вещей имеются запаховые следы данного проверяемого лица;

имеется ли индивидуальный запах данного лица в изъятых следах кро­ви, на волосах;

кем из нескольких лиц (обвиняемые, подозреваемые, потерпевшие, сви­детели, посторонние лица) оставлены запаховые следы на представленных предметах (или в собранных с этих предметов запаховых пробах).

Исследование не позволяет ответить на вопрос о том, имеется ли лич­ный запах данного человека в пробах воздуха из мест изъятия, из-за недос­таточности пахучих веществ, характеризующих человека, в пробах воздуха.

¹ См.: Старовойтов В. И., Шаманова Т. Н. Запах и ольфакторные следы челове­ка. М., 2003.

Глава 22. Использование полиграфа при получении значимой для расследования преступлений информации

Психофизиологическое состояние подозреваемого, эмоциональные ре­акции человека, обладающего существенной для него информацией, на по­пытки следователя получить эту информацию издавна привлекали внима­ние ученых-процессуалистов и юристов-практиков. Уже в глубокой древ­ности была подмечена зависимость психофизиологического состояния подозреваемого от ситуации, реально угрожающей ему разоблачением. На этой зависимости основывались различные испытания, которые позволяли сделать вывод о его виновности или лжесвидетельстве, например усилен­ное потоотделение или возникновение сухости во рту как реакция на во­прос о причастности к преступлению и т. п.

С течением времени развитие психологии и физиологии, с одной сторо­ны, и криминалистики и уголовно-процессуальной науки — с другой, по­влияли на пересмотр представлений об однозначной связи психофизиоло­гических реакций подозреваемого с его виновностью или невиновностью.

Оценивая значение наблюдаемых следователем психофизиологических состояний свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, многие криминалисты отмечают, что их не следует игнорировать. Необходимо лишь верно опре­делить пути их использования, не переоценивая и не вкладывая в их содер­жание того, чего в них нет.

Наблюдаемые проявления физического или морального состояния мо­гут служить для следователя:

а) указателем правильности его действий или, наоборот, сигналом о не­
обходимости изменить направление действий или их тактику;

б) ориентиром для выбора путей установления психологического кон­
такта с данным лицом как предпосылки успешности данного следственно­
го действия;

в) материалом для изучения психологических и иных особенностей уча­
стников процесса.

Все эти обстоятельства в известной степени влияют на внутреннее убеж­дение следователя. В современных условиях, когда следователь воспринима­ет их лишь визуально и оценивает чисто субъективно, их нельзя положить в основу процессуальных решений, так как они не являются доказательства­ми. Более того, зависимость полноты восприятия психофизиологических состояний наблюдаемого лица от субъективных качеств наблюдателя, огра­ничение наблюдаемых состояний лишь теми, которые доступны для визу­ального восприятия, возможность только вероятного объяснения конкрет­ных причин этих состояний в силу множественности таких причин и не­однозначности их связи со следствиями применительно к состоянию конкретного индивидуума — все это значительно снижает даже тактическое значение рассматриваемых обстоятельств. Естественно, что с развитием ин­струментальных методов исследования подобных состояний человека и их изменений под воздействием различных раздражителей возник вопрос о возможностях, пределах и целях применения таких методов в уголовном су-

Глава 22. Использование полиграфа при получении информации 361

допроизводстве. Результатом этих поисков и явился современный поли­граф — комплекс точных медицинских приборов, непрерывно и синхронно фиксирующих динамику целого комплекса реакций допрашиваемого: дав­ление крови, частота пульса, глубина и частота дыхания, кожно-гальваниче-ская реакция, степень мускульного напряжения, биотоки мозга и т. п. За­пись осуществляется таким образом, что оператор отчетливо видит, какой именно вопрос вызвал соответствующую эмоциональную реакцию допра­шиваемого. Прибор связан с испытуемым с помощью системы датчиков.

Большинство отечественных процессуалистов и криминалистов изна­чально отрицательно относились и до сих пор относятся к возможности использования полиграфа в расследовании. Дело доходило до объявления полиграфа орудием пыток, причиняющих испытуемому «неимоверные фи­зические страдания». Редко кто из авторов, пишущих на темы тактики до­проса, не клеймил полиграф, этот «псевдонаучный и реакционный способ установления истины». Проводились даже прямые параллели между ин­квизиционным процессом и полиграфом. Вместо того чтобы научной аргу­ментацией опровергнуть использование приборных методик в расследова­нии преступлений, акцент ставился на доказывании «реакционности» по­лиграфа, хотя и раздавались трезвые голоса о том, что «машина не может быть реакционной: прибор не бывает ненаучным. Он или работает, или не работает» (А. Р. Ратинов). Использование же технического средства, как известно, возможно и в реакционных, и в прогрессивных целях.

Как и в других случаях решения вопроса о применимости в уголовном судопроизводстве той или иной технической новинки, проблема полиграфа имеет технический, тактический, этический и процессуальный аспекты.

Технический аспект проблемы, на анализе которого (к сожалению, не­редко некомпетентном) основываются зачастую доводы противников по­лиграфа, достаточно ясен.

Уже в существующем виде полиграф представляет собой точный при­бор, достоверно отражающий психофизиологическое состояние организма испытуемого. Этот факт не отрицают, да, в сущности, и не могут отрицать и противники полиграфа, поскольку последний представляет собой ком­плекс приборов, давно и надежно зарекомендовавших себя в медицинской практике и практике психофизиологических экспериментальных исследо­ваний.

Развитие новых областей науки и техники (в частности, автоматики, ки­бернетики, космической медицины, информационных компьютерных тех­нологий и пр.) открыло широкие перспективы для совершенствования по­лиграфа. Стало возможным и принципиально изменить технику «снятия» информации, использовав метод бесконтактных датчиков.

Под бесконтактными датчиками понимают такие, действие которых ис­пытуемым не ощущается или даже сам факт существования которых для испытуемого остается неизвестным. В психофизиологических эксперимен­тах различают три группы таких датчиков:

1) датчики, вмонтированные в предметы одежды (халат, комбинезон, головной убор, пояс) либо такие предметы, как часы, компас;

2) датчики, вмонтированные в орудия труда (пишущий прибор, рукоят­ка управления механизмом или аппаратом, тетрадь для записей и др.);

3) датчики, вмонтированные в элементы бытового оборудования (крес­ло, кровать, стул).

362 Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

Такие датчики с успехом используются для контроля за состоянием космонавтов в условиях полета, при изучении реакций испытуемых в про­цессе их профессионального отбора и т. п.

В буквальном смысле названные устройства бесконтактными не явля­ются. В их основе лежит именно контакт с телом испытуемого, но скры­тый, о котором он может и не знать.

Опыты П. И. Гуляева и И. Е. Быховского открыли обнадеживающие перспективы для создания подлинно бесконтактного метода снятия ин­формации о психофизиологическом состоянии испытуемого. Была проде­монстрирована принципиальная возможность регистрации изменений фи­зиологических характеристик организма на расстоянии на основе замера колебаний слабых электромагнитных полей, существующих в пространстве вокруг человека, при посредстве специальных датчиков. Таким путем воз­можна одновременная регистрация электрокардиограммы, сейсмокардио-граммы, пневмограммы, фонограммы и других параметров организма, что позволяет рассчитывать на положительное решение вопроса о бесконтакт­ном исследовании реакций испытуемого.

Резюмируя сказанное, можно заключить, что техническая сторона про­блемы, т. е. возможность получения объективной, детальной и точной ин­формации с помощью полиграфа (причем при необходимости — скрытым способом), не должна вызывать сомнений. Но техническая сторона тесно связана с диагностикой зафиксированных реакций, а последняя прямо за­висит от тактического аспекта использования полиграфа.

Следует отметить, что испытания на полиграфе достаточно широко проводятся во многих странах Европы, Азии, Северной и Латинской Аме­рики для установления отношения конкретного человека к известным ему сведениям или фактам. Причем, как указывает Ю. И. Холодный, много лет занимающийся проблемами полиграфа, в правоохранительной практике проверки на полиграфе, как правило, используются не в интересах получе­ния судебных доказательств, а для содействия следователю в выборе и обосновании наиболее перспективного направления его работы. Так, тра­диционными задачами, решаемыми с помощью полиграфа, являются суже­ние круга подозреваемых, установление факта совершения преступления, выявление виновного и создание условий для дачи им правдивых показа­ний, выявление пробелов или преувеличений в показаниях и пр. В практи­ке работы зарубежных правоохранительных органов достаточно часто про­веркам на полиграфе подвергаются как подозреваемые и обвиняемые, так и свидетели, потерпевшие, истцы и ответчики. Заметим, что, несмотря на пристальное внимание общественного мнения развитых зарубежных стран к правам и свободам человека, не возникает неразрешимых проблем юри­дического, морально-этического или узкопрофессионального характера в связи с осуществлением испытаний на полиграфе.

Тактический аспект проблемы заключается в ответе на вопрос: можно ли с помощью полиграфа получить однозначно толкуемую информацию о причинах эмоциональной реакции испытуемого?

Эксперименты показывают, что решение этого вопроса заключается в передаче испытуемому информации таким образом, чтобы она воздейство­вала избирательно и вызывала наиболее сильную эмоциональную реакцию лишь в строго ограниченных случаях, подлежащих однозначному объясне­нию. На первый план, таким образом, выступает организация и тактика самого эксперимента; с точки зрения достоверности и надежности резуль-

Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

татов применения полиграфа тактический аспект проблемы оказывается решающим.

Как показывает статистика, правильность выводов, сделанных на осно­ве полиграфа, достигает весьма высокой степени вероятности (80—90%), а во многих случаях все выводы оказываются достоверными, если тактика применения полиграфа точно реализует принцип избирательного воздейст­вия. Такое воздействие может оказывать не только слово или изображение, но и действия следователя (например, его приближение к тому или иному предмету во время обыска), и человек или предмет во время предъявления для опознания и т. п. Это свидетельствует о широком тактическом диапа­зоне ситуаций, в которых находит свое применение полиграф.

Тестирование на полиграфе может осуществляться так называемыми прямым и непрямым методами. При прямом методе испытуемому предла­гают три группы вопросов в определенной последовательности:

1) релевантные (критические) — относящиеся непосредственно к выяс­няемым обстоятельствам преступления;

2) иррелевантные (нейтральные) — не имеющие отношения к делу и за­даваемые с целью уменьшить эмоциональное напряжение, оттенить сте­пень и форму протекания реакции на критические вопросы;

3) контрольные — не относящиеся к расследуемому преступлению, но обладающие до некоторой степени «обвинительным» содержанием.

При этом считается, что «обвинение» в чем-нибудь, содержащееся в контрольных вопросах, не должно превышать силу обвинения, содержаще­гося в релевантных вопросах. Установлено, что непричастное лицо более сильно реагирует на контрольные, а не на релевантные вопросы, так как именно в них содержится опасная для него «обвинительная» информация.

Непрямой метод используется тогда, когда имеется основание предпо­лагать, что контролируемое лицо знает о деталях, подробностях преступле­ния, однако настойчиво это отрицает. При этом не подвергается непосред­ственному контролю достоверность отрицательных ответов испытуемого, а выясняется, располагает ли он определенной информацией и может ли объяснить, как, если не преступным путем, она получена. Раздражители выбирают из специфически релевантной информации так, чтобы для по­стороннего человека они казались одинаковыми и не вызвали специфиче­ских реакций. Таким образом выясняется причастность тестируемого к преступлению.

Процесс тестирования длится примерно час и состоит из трех этапов: предтестовое интервью, проведение тестов, обработка и анализ результатов тестов. Испытание носит добровольный характер, что фиксируется в спе­циальном формуляре, и отказ от испытания не свидетельствует о виновно­сти лица или иной его причастности к преступлению.

К сказанному следует добавить еще одно замечание. Поскольку против­ники применения полиграфа настойчиво аргументируют свою негативную позицию утверждением, что результаты тестирования невозможно одно­значно связать с подлинной причиной вызванных реакций, и в некоторых случаях даже при использовании непрямого метода тестирования это дей­ствительно так, в спорных случаях, очевидно, следует ограничиться кон­статацией наличия у испытуемого не «информации причастности», а ин­формации осведомленности о тех или иных обстоятельствах события, учи­тывая возможность случайного источника такой информации.

364 Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

Этический аспект проблемы можно выразить одной фразой: нравственно ли применение полиграфа в целях борьбы с преступностью? Противники полиграфа отвечают на этот вопрос категорическим «нет».

Однако это утверждение представляется отнюдь не убедительным.

Начнем с того, что ни один из противников полиграфа не указывает, каким конкретно нравственным нормам противоречит его применение, чем именно оно унижает человеческое достоинство. Попробуем сделать это за них, дабы подтвердить или опровергнуть их утверждение.

Не вызывает никакого сомнения, что любая форма обмана при исполь­зовании технических средств в уголовном судопроизводстве, какими бы благородными целями он ни оправдывался, безнравственна и противоре­чит этическим принципам установления истины. В рассматриваемом слу­чае как обман можно было бы квалифицировать попытку выдать за научно обоснованные результаты применение средств и методов, ничего общего с наукой не имеющих, а лишь облеченных в наукообразные формы. Однако анализ технического аспекта рассматриваемой проблемы убедительно сви­детельствует, что такие оценки, как «ненаучность» или «наукообразность», по отношению к полиграфу по меньшей мере неправомерны и могут лишь свидетельствовать о некомпетентности или предвзятости суждений.

Как обман можно квалифицировать фальсификацию, т. е. умышленно неправильную интерпретацию показаний полиграфа или умышленное их искажение. Но столь же безнравственна и даже преступна любая фальси­фикация материалов дела. Здесь вопрос переносится уже из области при­менения полиграфа в область использования и оценки любого средства до­казывания. Ничего специфического, относящегося только к полиграфу здесь нет. Что же касается ошибки либо добросовестного заблуждения при интерпретации показаний полиграфа, то едва ли можно усмотреть в этом обман участников процесса. От ошибки не гарантированы ни эксперт, ни следователь, ни даже суд; существующие в уголовном процессе гарантии установления истины, несмотря на их полноту, реальность и эффектив­ность, все-таки не могут абсолютно исключить возможность ошибки, что нельзя оценить как их нравственную ущербность.

Решая вопрос об этичности применения полиграфа, не следует исполь­зовать в качестве отрицательного аргумента примеры негативной практики органов расследования зарубежных стран. Практика правоохранительных органов любой страны (и Россия не исключение) не свободна от ошибок и нарушений закона. В данном случае задача заключается в том, чтобы нор­мативная урегулированность применения полиграфа позволяла если не ис­ключить их вообще, то свести к тому минимуму, который неизбежен при использовании любого технического средства.

Уголовно-процессуальный аспект проблемы. Прежде всего необходимо оговориться, что практическому решению вопроса об условиях, формах и пределах применения полиграфа в уголовном судопроизводстве должно предшествовать глубокое и всестороннее исследование с широким обсуж­дением его результатов научной общественностью и достаточно репрезен­тативными экспериментами, отражающими специфику отечественного су­допроизводства и ментальности населения. И такие исследования в на­стоящее время ведутся научными подразделениями МВД и ФСБ России. Разработана специальная инструкция «О порядке применения полиграфа при опросе граждан», утвержденная Генеральной прокуратурой, ФСБ и МВД России и зарегистрированная 28 декабря 1994 г. в Министерстве юс-

Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

тиции РФ. Министром внутренних дел РФ 12 сентября 1995 г. издан спе­циальный приказ № 353 «Об обеспечении внедрения полиграфа в деятель­ность органов внутренних дел». С принятием Закона об ОРД применение полиграфа в оперативно-розыскной деятельности обрело достаточное пра­вовое обоснование. Речь, следовательно, должна теперь идти не о право­мерности использования полиграфа вообще, а об условиях его использова­ния в процессуальной деятельности следователя, а может быть, и суда.

Полагаем, что применение полиграфа может быть допустимым в двух следующих случаях: при производстве экспертизы и при участии специали­ста-психолога в подготовке к производству следственного действия.

Закон не ограничивает эксперта в выборе технических средств исследо­вания. Любое техническое средство, если оно само и методика его приме­нения научно обоснованы, может быть использовано для решения задач экспертизы, сообразно, разумеется, с условиями исследования, предъяв­ляемыми к нему требованиями, процессуальным порядком и т. п. Поэтому нет оснований для возражений против использования полиграфа экспер­том — психиатром или психологом. Одним из важных шагов в этом на­правлении является разработка и утверждение Министерством образования и науки РФ Государственных требований к минимуму содержания и уров­ню требований к специалистам для получения дополнительной квалифика­ции «Судебный эксперт по проведению психофизиологического исследова­ния с использованием полиграфа». Заметим, что это касается пока только производства исследований в непроцессуальной форме, не имеющих дока­зательственного значения, целью которых является получение розыскной и ориентирующей информации.

Разработка метода бесконтактных (в подлинном смысле этого слова) датчиков сделает возможным применение полиграфа специалистом-психо­логом или психофизиологом при подготовке к производству таких следст­венных действий, как обыск, следственный эксперимент с участием подоз­реваемого или обвиняемого, предъявление для опознания. Получаемая с помощью полиграфа при подготовке этих следственных действий ориенти­рующая информация будет способствовать реализации или корректировке тактического замысла следователя.

Можно допустить применение полиграфа в ходе допроса при законода­тельном закреплении следующих положений.

1. Испытание на полиграфе допускается только с добровольного согла­сия допрашиваемого; отказ от испытания, равно как и предложение под­вергнуться испытанию при отказе со стороны допрашиваемого, не должен фиксироваться ни в одном процессуальном документе; отказ от испытания ни в какой форме не может толковаться во вред допрашиваемому.

2. Для участия в допросе разрешается привлекать специалиста-психоло­га, исполняющего функции оператора полиграфа в пределах обычной ком­петенции специалиста, — участника следственного действия.

3. Результаты применения полиграфа не имеют доказательственного
значения и используются следователем лишь как ориентирующая инфор­
мация; доказательствами признаются только фактические данные, содер­
жащиеся в показаниях допрашиваемого. Материальные свидетельства при­
менения полиграфа (ленты, записи) к делу не приобщаются.

Предложены и иные варианты уголовно-процессуальной модели ис­пользования полиграфа при допросе. В. И. Комиссаров (Саратовская госу­дарственная академия права) считает, что в случае применения (по своей

366 Глава 22. Использование полиграфа при получении информации

инициативе или по просьбе допрашиваемого) полиграфа следователь дол­жен:

пригласить защитника (если предполагается допросить подозреваемого или обвиняемого), педагога, переводчика (при допросе несовершеннолет­него, глухонемого и др.);

установить психологический контакт с участниками допроса;

разъяснить всем им содержание, условия, порядок производства следст­венного действия и особенности использования информации, получаемой при тестировании;

удостовериться, что испытуемый понял следователя, и разъяснить доп­рашиваемому его право отказаться от тестирования;

получить в письменной форме согласие пройти тестирование на поли­графе;

разъяснить права и обязанности всем участникам следственного дейст­вия, о чем делается отметка в протоколе допроса;

предупредить оператора об уголовной ответственности за заведомо лож­ную расшифровку полиграммы, а возможно, и за разглашение тайны след­ствия;

занести в протокол замечания и заявления участников процесса¹.

Предложенная модель вполне может лечь в основу соответствующих правовых актов, хотя и содержит ряд неясностей. Так, может создаться представление, что речь идет не о допросе, а о самостоятельном следствен­ном действии; непонятно, в чем могут заключаться права и обязанности защитника, уж во всяком случае не в корректировке теста, и т. п. Да и во­обще, следует ли присутствовать во время испытания кому-либо, кроме оператора и переводчика, ведь тестирование рекомендуется проводить в специальном помещении и при отсутствии всяких посторонних («фоно­вых») раздражителей? Кстати, тестирование через переводчика вообще бес­смысленно, его следует проводить на языке, которым владеет тестируемый. И наконец, не правильнее ли считать тестирование не самостоятельным следственным действием, предшествующим допросу, а вводной частью са­мого допроса?

Очевидно, что разработка процессуального порядка испытаний на по­лиграфе требует предварительного накопления значительного эмпириче­ского материала в оперативно-розыскной деятельности. Поспешность в этом деле явно противопоказана.

¹ См.: Комиссаров В. И., Комиссарова Я. В. Проблемы становления психофизио­логической экспертизы // Роль и значение деятельности Р. С. Белкина в становле­нии современной криминалистики. М., 2002. С. 399—408.

Глава 23. Криминалистическая регистрация

Дата добавления: 2014-11-18