Имре Лакатос (1922 — 1974). «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ», «История науки и ее рациональные реконструкции». Ключевые моменты концепции. 3 страница

- в силу указанных выше обстоятельств в социальном познании исключительную роль играет философия и «верный метод». - знание законов – не цель, а средство (причинное объяснение более весомо, чем закон)

- более тесная связь с субъективными предпосылками познания. Предпосылки и причины развития и обновления методологии познания сг наук следующие: - изменение самого предмета исследования (развитие социальной среды во всех направлениях) - развитие науки в целом - включение в литературный оборот новых источников

- возрастание потребности отдачи от социально-гуманитарных наук - поворот науки к конкретному человеку

- формирование и утверждение новых регулятивов человеческой деятельности (раньше – традиции, теперь - новаторство) - необходимость создания целостной концепции жизнедеятельности человека.

Однако на протяжении достаточно долгого времени этот подход к гуманитарным наукам не тематизировался, так как гуманитарные науки осознавались как второстепенные и подчинялись методологии естественнонаучного знания. В конечном счете, эта естественнонаучная экспансия привела к определенной утрате специфики гуманитарного знания.

Одной из первых гуманитарных наук, осознавшей свою специфику, стала историческая наука. В силу этого ареной борьбы методологий естественных и гуманитарных наук стала проблема формирования исторического знания.

Именно герменевтика предлагает историческому знанию метод познания, отличный от естественнонаучного.

В своей программной работе "Истина и метод" выдающийся немецкий философ Ганс-Георг Гадамер, подвергая критике экспансию естественнонаучной методологии, обосновывает специфику гуманитарного метода познания.

Характеризуя господство естественнонаучной методологии Е историческом знании, он описывает такое отношение к истории которое направлено на поиск законов, закономерностей, на выяснение вопроса, как и почему возникает то или иное историческо< явление. Это отношение он называет "историческим сознанием".

"Историческое сознание" полагает себя совершенно свободным и независимым, оно, так сказать, дистанцируется от истории. Человек, обладающий "историческим сознанием", пытается занять позицию своеобразной "исторической вненаходимости". Историк, являющийся носителем такого типа сознания, чувствует себя независимым от исторической традиции, и на этом основании выносит суждение о ней.

В противоположность такой позиции современная философская герменевтика, а также и конкретные герменевтики, например, герменевтика социального знания, обосновывают возможность иного отношения к истории. Важно знать не то, как и почему случилось некое событие, а важно то, что говорит нам история, что говорит нам историческое предание.

Для описания нового отношения к истории Гадамер вводит понятие "действенно-исторического сознания". Этот тип отношения к истории характеризуется пониманием того простого обстоятельства, что на самом деле историк не находится над и вне истории, а предопределен этой историей, той исторической традицией, которой он сформирован.

Сама историческая традиция оказывает влияние на исследователя, и его знание предопределено историей воздействий, историей влияний. Эта зависимость характера предметного знания от истории воздействий и есть "действенно-историческое сознание". Такого рода сознание не только не дистанцируется от истории, напротив, оно полагает себя определяемым исторической традицией.

Следовательно, существенное различение "исторического сознания" и "действенно-исторического сознания" состоит в том, что историческое сознание полагает себя независимым от истории, свободным от исторических предрассудков, хотя, с другой стороны, прекрасно осознает и постоянно подчеркивает исторический характер своего предмета. Но, по исторически обусловленным причинам, полагает себя якобы вне-историческим, над-историческим, а, следовательно, оказывается не-историческим.

В этом заключен парадокс исторического сознания. Оно забывает об историчности своего собственно существования.

Методику, заданную Гадамером для анализа "абстракции исторического сознания", можно применить и для исследования "абстракции естественнонаучного сознания".

Самосознание любого ученого-естественника, подобно самосознанию историка, ориентированного на естественнонаучную методологию, основывается на "выключении" собственного сознания из рамок традиции. Естествоиспытатели, как правило, не осознают предпосылок собственной заданности традицией своей научной дисциплины, историчности своей науки и своей школы и, главное, заданности традиции своей научной парадигмы общекультурной ситуацией.

Философская герменевтика может по-новому осмыслить те проблемы, которые возникают как перед гуманитарными, так и перед естественными науками, задать новую стратегию их действий посредством осуществления осознания исторической обусловлена нести любого знания, имеющего историческую природу.

Тем самым, герменевтика обосновывает новый уровень рассуждения. Современная герменевтика не является техникой или каноном интерпретации, и даже методологией гуманитарных наук. Со временная герменевтика выступает как своеобразная онтология познания, пытается выяснить саму возможность понимания и знания, в том числе и естественнонаучного.

Все это говорит о том, что герменевтика не только ограничивает притязания современной науки, выступает против безграничной экспансии современного естествознания, но и может найти отклик у тех ученых, которые понимают ограниченный характер естественнонаучной методологии и стремятся прояснить основания собственной деятельности.

Проблема, возникшая перед современным постсоветским общественным сознанием вообще и перед структурами образования в частности, заключается в том, что тип знания, основанный на признании господства естественнонаучного метода, является доминирующим. Этот тип сознания подкрепляется влиянием академического сциентизма, со всеми теми трансформациями, которые претерпевает сциентизм на неевропейской почве. Это и обеспечивает господство того феномена, который М.К. Мамардашвили называл "классической рациональностью".

Представляется, что именно поэтому те стратегии научной деятельности и развития университетского образования, которые присущи неклассической и тем более постклассической рациональности, с трудом находят себе место в нашем культурном пространстве.

Современная герменевтика могла бы стать одним из действенных механизмов переориентации современного университетского образования. Она помогла бы осуществить смену парадигмы образования, ориентированного исключительно на науку и научные процедуры, типом образования, ориентированного на культуру в самом широком смысле этого слова. Кроме того, герменевтика позволяет прояснить то обстоятельство, что наука не является противоположностью культуры вообще и гуманитарной культуры в частности, но сама является только составной частью современной культуры.

До появления культурологии познание строилось в основном на утверждении, что все то, что познает человек, обладает некоторой статичностью, "научной замороженностью" в момент изучения. Поэтому человек давал точные формулировки и определения всему, что он осознавал и понимал в процессе познания. Расширяемое знание требовало систематизации, конструкции, формулы. Культурология предлагает такой способ исследования, при котором изучаемое явление все время находится в изменчивости из-за контактного характера связи взаимодействующих явлений или процессов. Культурология позволяет вскрывать суть непостоянства научных определений, понятий, систем и структур. Рассмотрение явлений и процессов в динамики позволяет не останавливать мгновенье, даже если оно прекрасно для исследователя ни на миг, а заставляет человека приспосабливать свое познавательное любопытство к изучаемому объекту, не вторгаясь в его внутренние границы и тем самым не нарушая его суть. Именно в этом и заключается ее специфика как области научного знания.

Какова специфика методики культурологии как образовательной дисциплины? Методика изучения дисциплин культурологического профиля обусловлена прежде всего спецификой культурологии как научной области. Культурология не должна иметь одной раз и навсегда разработанной программы, предлагаемой для всех школ, или для всех ССУЗов, или для всех ВУЗов. Программы должны быть обязательно максимально приближены к получаемой специализации. Целесообразно преподавать культурологию ступенчатым методом, при котором на первой ступени предлагается освоить некоторый комплекс вводных понятий. Далее возможно изучение культурных проявлений в динамической последовательности. На третьем этапе должна превалировать специальная обусловленность культурологического знания. Именно на третьем этапе культурология должна иметь более прикладной характер. Все этапы могут быть распределены на более или менее широком промежутке времени, но последовательность должна сохраняться. К сожалению, сегодня предлагается иной подход, при котором культурология является для студентов лишь дополнительным предметом, предназначение которого остается для них мало понятным и перегруженным не всегда востребованной в дальнейшем информацией. Культурология не должна быть новым предметом, а скорее должна вобрать в себя некоторые уже существующие предметы, объединить их под общими задачами, придав всему образованию потерянную сегодня целостность и векторную направленность.

Культурология в образовательной системе должна способствовать формированию мировоззрения, адекватного современной культуре, систематизировать знание, создавать направленность познанию, вычленяя особо актуальные области, формировать навык поиска, обработки, отбора и использования получаемой информации, но самое главное-изменить отношение к получаемому образованию. Образование-это не процесс получения и усвоения знания, а творческая интерпретация получаемого знания, переживание его, насыщение собственным видением проблемы. Поэтому данный предмет целесообразно насыщать дискуссионными формами обучения.

Герменевтика через специфически истолкованное понятие «текст» тесно связывается с методологией гуманитарных наук, вносит в нее новые мотивы, оживляя и даже заставляя пересматривать некоторые традиционные подходы и концепции.

К проблеме выделения предмета гуманитарного познания,, выявления его специфики можно подходить по-разному. История философии демонстрирует нам специальные методические подходы к осуществлению этих операций. Их можно выделить по крайней мере три.

К первому относится прием противопоставления гуманитарных и естественных наук, полного разведения их предметных областей с одновременным утверждением научной компетенции обеих областей знания. В этом случае различаются и методы познания. Для гуманитарного познания имеются свои особые методы, которые вместе с особым предметом, отличающимся от предмета точных наук, определяют специфику, качественное отличие гуманитарного познания от естественнонаучного. «Существует устойчивая традиция, — пишет М. А. Розов, — резкого противопоставления наук естественных и гуманитарных, — традиция... сохранившая свое значение, несмотря на все изменения и уточнения, до настоящего времени. Правомерно ли такое противопоставление? Нельзя отрицать тот факт, что гуманитарные науки сталкивались и сталкиваются сейчас с очень специфическими методологическими проблемами, которые затрудняют их прямое сопоставление с естествознанием» [62, с. 33]. Такой подход был характерен для философии жизни, философской герменевтики, экзистенциализма, «понимающей социологии». В современной методологии науки он наиболее последовательно проводится представителями философской герменевтики. Гуманитарное знание и естественные науки предстают здесь как две обособленные друг от друга сферы человеческого познания.

Второй подход выделения предмета гуманитарного познания отличается от первого отношением к методам познания. Для него характерно признание различных областей для гуманитарных и естественных наук и утверждение необходимости использования в гуманитарном познании методов точных наук. Здесь гуманитарный идеал научности как бы подгоняется под естественнонаучный. Никаких специфических приемов исследования в гуманитарных науках не существует. Такая точка зрения характерна для первого позитивизма.

Третий подход связан с идеализацией и абсолютизацией роли естественных наук. Математика и естественные науки считаются подлинно научными сферами познавательной деятельности. Научным считается только то, что относится к области этих наук. Все остальное не относится к научному познанию. Вне пределов так понимаемой науки оказываются философия (метафизика, как говорят представители этого направления), общественные науки, гуманитарное знание, религия, мораль и пр. Эту концепцию наиболее последовательно отстаивал логический позитивизм.

Для всех трех указанных подходов общим является невыделение из предметной области общественных наук гуманитарного знания. Уровень развития научного познания в настоящее время позволяет с большой уверенностью говорить о необходимости спецификации гуманитарного знания, которая позволила бы отличить его как от естествознания, так и от общественных наук без потери, разумеется, черт общности между этими тремя частями единого целого — научного познания. Далее будет показано, что оно отличается от них по предмету исследования.

В то же время не следует забывать, что все названные области человеческой деятельности относятся к науке, а следовательно, они имеют и сходные черты, общие моменты. К последним относятся одинаковые для всех идеалов научности характеристики: отсутствие жесткого разделения методов (можно говорить лишь о преобладающем значении тех или иных методов для определенных областей познания); стремление оформить результаты исследования в системно-теоретическом виде, вплоть до наличия в любой области научного познания системно-структурированных теорий, которые принципиально могут быть формализованы (иными словами, формальные теории не являются отличительным признаком логико-математического знания, в любой области знания может существовать теория достаточно высокого уровня развития, который мог бы свидетельствовать о ее возможной формализации).

Известный советский ученый Е. А. Фейнберг замечает следующее, весьма важное для постановки проблемы специфического предмета гуманитарного знания обстоятельство: «Итак, на самом деле в духовной сфере идут два встречных процесса. С одной стороны, математизация проникает в гуманитарные науки, и там, где это возможно, осуществляет их формализацию, С другой — выступающие на первый план внелогические элементы естествознания делают деятельность гуманитария более близкой и понятной естествоиспытателям, инженерам и мате-матикам^прикладникам. Все больше выясняется, что Гомо са-пиенс выделяется в животном мире не только способностью к логическому мышлению, но не в меньшей мере способностью к синтетическому, интуитивному суждению. Происходящая на наших глазах интеллектуальная революция есть объективная основа возможности взаимопонимания «двух культур». Необходимо, однако, подчеркнуть, что сходство структуры творческого процесса в точных науках, в естествознании и гуманитарных науках не означает утраты их специфики. Они имеют дело с принципиально разными объектами, и это обусловливает различие их методов» [73, с. 31].

Для точного решения проблемы предмета гуманитарного знания необходимо ввести одно очень важное допущение, согласно которому понятия «объект познания» («объект науки») и «предмет познания» («предмет науки») различаются. Поэтому правомерно утверждать, что могут быть различные науки, имеющие одинаковый объект, но разные предметы. Например, история и социология имеют одинаковый объект исследования, которым является человеческое общество, но разные предметы. Социология — это наука «об обществе как целостной системе и об отдельных социальных институтах, процессах и группах, рассматриваемых в их связи с общественным целым. Необходимой предпосылкой социологического познания является взгляд на общество как на объективно взаимосвязанное целое» [76, с. 640]. История — это тоже наука об обществе, но ее интересуют события и процессы прошлой жизни общества со всем комплексом проблем, относящихся к ним. Объект исследования сближает историю и социологию, подсказывает нам о возможности зачисления их в одну группу дисциплин: общественную или гуманитарную. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что их предметы различны. Непосредственным смысловым полем, откуда историк черпает информацию об объекте исследования, являются исторические источники: специальные тексты, носители конкретной исторической информации об изучаемой исторической реальности, предания, остатки прошлых культур и пр. Именно они являются предметом его исследования, непосредственным материалом, с которым он работает. В них в специфической знаковой форме содержится информация, поэтому они могут быть обобщены в понятии «текст». Тексты выступают по отношению к историку той «эмпирией», которая инициирует вопросы по отношению к объекту исследования. Ответы на эти вопросы историк ищет в текстах. Работа историка связана с изучением, структурированием, интерпретацией текстов. Опираясь на информацию, полученную из текстов, историк конструирует исторические факты, «вплетает» их в ткань исторического знания. Опираясь на исторические факты, историк, объясняет, реконструирует исторические события, ход исторических процессов, которые составляют уже недоступную его непосредственному восприятию историческую реальность. Такие реконструкции являются необходимым, но, естественно, недостаточным звеном исторического познания. Понятие «текст» позволяет обнаружить то общее, что есть у истории с другими гуманитарными науками, и делает правомерным единый методологический подход к ним.

На мой взгляд, гуманитарное познание является специфической формой вторичного отражения действительности, качественно отличающейся от естественнонаучного и общественного познания предметом и преимущественным использованием особых методов исследования. Объектом гуманитарного познания могут быть человеческое общество и его история, естественный язык и творения человеческого духа, выраженные посредством текстов. Поэтому непосредственным предметом гуманитарного познания являются тексты. Понятие «текст» нуждается в уточнении. Текстом называется любая знаковая система, которая способна быть (или в действительности есть) носителем смысловой информации и имеет языковую природу. С этой точки зрения любой объект, являющийся творением человеческого духа и имеющий знаковую природу, может быть возможным или является действительным текстом. Понятие «творение человеческого духа» имеет довольно широкий объем. К нему могут быть отнесены, в частности, и естественнонаучные тексты. Они также могут служить предметом гуманитарного познания, если при этом ставятся специфические для него вопросы (например, о значении терминов, о значении и смысле высказываний, об истории возникновения научных терминов и пр.).

Таким образом, предметом гуманитарных наук являются тексты. Внутри системы гуманитарного знания, конечно, имеется исторически сложившееся разделение на конкретные гуманитарные дисциплины. Но с методологической точки зрения существенно, что они объединены одинаковым отношением к единой предметной области. Именно поэтому возможно и целесообразно ставить вопрос о рассмотрении единой методологии гуманитарного познания, которая имела бы общий характер по отношению к конкретным гуманитарным дисциплинам. Создание методологии гуманитарного познания, с одной стороны, не подменяет методологических концепций для конкретных гуманитарных дисциплин, а с другой стороны, не должно противопоставляться диалектическому и историческому материализму. Такая методологическая концепция должна опираться на законы и принципы материалистической диалектики, учитывать основные принципы теории познания диалектического материализма. Предметная соотнесенность гуманитарного знания с текстами позволяет отличить его как от естественнонаучного знания, так и общественных наук. Единый предмет гуманитарных наук позволяет выявить их специфику и указать особенности методологического инструментария. Такое широкое методологическое осмысление предмета гуманитарного познания дает надежный критерий для критики редукционистских концепций в области методологии гуманитарных наук, что для последующего изложения является чрезвычайно важным.

Идиографическая наука. от греч. idios — особенный, своеобразный, странный, неслыханный, gra-pho — пишу) — наука, целью которой является представление исследуемых объектов в их единственности и неповторимости, как единых уникальных целых. Термин был введен В. Виндельбандом, противопоставившим индивидуализирующую И.н. генерализирующей номотетической науке. «Номотетическое мышление», по Виндельбанду, направлено на отыскание общих законов, которым подчиняются изучаемые явления; «идиографическое мышление» ищет «отдельные исторические факты», рассматривает явления с т.зр. «их однократного, в себе самом определенного содержания». Противопоставление двух типов наук по их предмету и методу было последовательно развито Г. Риккертом, говорившим о «науках о природе» и «науках о культуре». Риккерт не считал, что понятие научного закона является универсальной категорией эпистемологии и что каждая наука призвана устанавливать законы: «Если мы отделим закономерность как методологическую форму от причинности, то все же, хотя всякая действительность обусловлена причинно, могут существовать науки, которые вовсе не интересуются законами, но стремятся познавать индивидуальные причинные ряды». Естественные науки, или науки о природе, устанавливают универсальные законы; науки, занимающиеся изучением «человека в истории», не формулируют никаких законов, а изучают отдельные исторические факты и их причинные связи. С т.зр. Риккерта, понятия «закон науки» и «закон природы» совпадают, поскольку никаких законов, касающихся развития культуры, не существует. Социологию Риккерт характеризовал как «чисто естественно-научное трактование человеческой социальной духовной жизни». Позднее М. Вебер, принимавший риккертовское противопоставление наук о культуре наукам о природе, выдвинул программу развития социологии как «универсально-исторической» науки; «понимающая социология» разрабатывалась им как противоположность «понимающей психологии» В. Дильтея. Противопоставление И.н. номотетической науке не является абсолютным. Виндельбанд подчеркивал, что И.н., воссоздающие объекты в их единичности и уникальности, нуждаются в определенных общих положениях, которые устанавливаются номотетическими науками. И.н. должны не отказываться полностью от номотетического метода, а использовать его в качестве подчиненного, иначе они рискуют впасть в релятивизм (неокантианцы неточно называли его «историзмом»). Преувеличение же роли номотетического метода в И.н. ведет к методологическому натурализму, трактующему генерализирующий метод естественных наук как универсальный. Постановка Виндельбандом и Риккертом вопроса о специфике методологии исторических наук оказала существенное воздействие на методологию социального и гуманитарного познания. Идея, согласно которой задача науки истории в том, чтобы раскрыть законы исторического развития, начала складываться в Новое время. Ее отстаивали О. Конт, К. Маркс, Дж.С. Милль, Г. Зиммель и др. Однако уже в нач. 20 в. число сторонников этой идеи стало резко уменьшаться. Одной из причин такого поворота явилось то, что замысел открыть законы истории и тем самым поставить науку историю в один ряд со всеми др. науками, устанавливающими определенные закономерности, не привел ни к каким конкретным, сколь-нибудь надежно обоснованным результатам. Др. причиной являлось распространение убеждения в методологическом своеобразии исторических наук, для которых понятие закона науки является чужеродным.

При ответе на второй вопрос необходимо показать, что социально-гуманитарные науки отличаются от естественных прежде всего по объекту исследования. Во-первых, поскольку конкретная история индивидуализирована, социальные и культурные процессы и явления нельзя изучать в «чистом виде» или условиях социального экспериментирования. Во-вторых, в структуру и содержание объекта социально-гуманитарного познания с необходимостью входит субъект познания. Объективация предмета познания оказывается в этом случае неполной и сопряжена с большими методологическим трудностями. В-третьих, исследование объекта осуществляется в социально-гуманитарном знании с ценностных позиций, поскольку субъект познания, будучи сам частью социальной системы, оказывается нагруженным идеологическими предпосылками, предрассудками, некритически воспринятыми установками и т. п.

В соответствии с современными представлениями социальная реальность предстает перед человеком как легкоизменчивая, все более труднодоступная для однозначного описания, моделирования и прогно -зирования. При этом многие ее характеристики описываются быстро распространяющейся в научном сообществе теоретической моделью лауреата Нобелевской премии бельгийского ученого И. Пригожина ("порядок через изменчивость, флуктуацию"). В фундаментальную мировоззренческую картину социального мира сегодня должны быть включены такие черты, как разупорядоченность, неустойчивость, спонтанность и т. п. Новая социальная реальность порождает новые механизмы человеческого взаимодействия и вызывает к жизни новую методологию социального познания, а также новые способы применения его результатов.

Французский философ Ж.-Ф. Леотар, размышляя об изменившихся условиях познания общественных явлений, сформулировал следующую гипотезу: статус знания изменяется по мере вступления общества в то, что известно под названием "эпоха постмодернизма". Изменяется не только социальная, но и культурная среда человеческой жизнедеятельности. Вместо монолитной, гомогенной в ценностном отношении культуры перед ним возникает множество сосуществующих друг с другом культурно-ценностных миров¹².

Как подчеркивает авторитетный специалист в области методологии социального познания В. Алтухов, новому видению реальности должно соответствовать становление новой - многомерной, полуфундаментальной - методологии¹³.

Согласно принципу полифундаментальности, любая универсальная теория, сколь бы точна она ни была, не в состоянии исчерпывающим образом отразить исследуемую социальную реальность во всей полноте ее сущностных измерений. Подобная "неустранимая множественность точек зрения на одну и ту же реальность, - пишет И. Пригожин, - означает невозможность существования божественной точки зрения, с которой открывается вид на всю реальность..."¹⁴. По нашему мнению, предлагаемый подход вполне правомерен. Он соответствует нарастающему многообразию социальной реальности, может быть положен в основу построения процедур согласования различных точек зрения при обсуждении и решении политических проблем.

Изложенные теоретические положения в полном объеме относится к теме данного исследования. Современное Туркменское государство возникло в результате крупнейших за всю новейшую историю геополитических изменений. Формирование туркменской государственности, включая такой ее важнейший атрибут как самостоятельная внешняя политика, проходит параллельно с продолжением процессов национально-культурного самоопределения народа Туркменистана. При этом именно политическая и научная элита в идеале должны стремиться к тому, чтобы сделать этот процесс естественным и устойчивым, что, в свою очередь, невозможно в условиях принудительного утверждения какой-либо одной, господствующей точек зрения на происходящее.

Непосредственно в проводимом исследовании идея многомерности методологии социального познания может быть реализована в контексте рассмотрения возможностей сочетания различных методологических уровней познания.

Концепция разных уровней познания методологии была обоснована в большей группе работ, исходя из того факта, что одновременно с усложнением структуры науки произошел интенсивный процесс дифференциации самого методологического знания. Выделяются уровни философской методологии, общенаучных методологических принципов, уровень конкретно-научной методологии, уровни дисциплинарной и междисциплинарных методологии¹⁵. При этом существует закономерность, проявляющаяся в том, что при затруднениях в реализации методологии того или иного уровня осуществляется "запрос" на методологический уровень более высокого (общего) порядка.

Специфика предмета определяет также и специфику средств, методов гуманитарного познания. Попытка разграничения естественнонаучных и гуманитарных методов была предпринята еще неокантианцами, в частности представителем Баденской школы Г. Риккертом. Немецкий философ отмечал, что для естествознания характерен аристотелевский тип образования понятий - с точки зрения закона, общего, когда понятие содержит в себе признаки, общие для ряда объектов. Познать объект - значит подвести его под общий закон. Это "номотетический", генерализирующий, обобщающий метод.

Для гуманитарных наук /например, истории/ главным выступает "идеографический" /описывающий образ/, индивидуализирующий метод образования понятий, так как исследователя интересует в предмете единичное, индивидуальное, являющееся для естествознания несущественным. Таким образом, история оказывается очень близка к художественной деятельности, поскольку и та, и другая стремятся к созданию индивидуального образа.

Таким образом, в неокантианстве оказываются противопоставленными "науки о природе" и "науки о культуре", естественнонаучный и гуманитарный методы, объяснение и понимание. Г. Риккерт выступает против чрезмерной экспансии "науки" во все сферы жизни, против провозглашения естественнонаучных методов единственно правомерными. Он также утверждает общезначимость интуитивных форм в гуманитарном познании.

Дата добавления: 2014-11-20