Современная статистика религии 7 страница

Глава восьмая ПРОГРЕСС И ПАДШИЙ ЧЕЛОВЕК /1/. Мы говорим здесь о библейском учении, беря его в целостности отКниги Бытия до Апокалипсиса. Различные его аспекты рассмотрены в гл. IX и вспециальном приложении к тому II. /2/. Ch. Dawson. Progress and Religion. P. 125-126. /3/. Th. Dobzhansky. The Biological Basis of Human Freedom. New York,1960. P. 134. /4/. Ч. Дарвин. Путешествие натуралиста на корабле "Бигль". Собр. соч.Т. V. СПб., 1908. С. 729. Нужно отметить, что последующие, более тщательныенаблюдения почти полностью опровергли первое впечатление ученогоотносительно огнеземельцев. /5/. Г. Кюн. Искусство первобытных народов/Пер. с нем. Л., 1933. С. 15.Из более новой литературы см.: А. Н. Окладников. Утро искусства. Л., 1967;В. Б. Мириманов. Первобытное и традиционное искусство ("Малая историяискусств"). М., 1973. /6/. А. Швейцер. Культура и этика/Пер. с нем. М., 1973. С. 51. /7/. Е. Fromm. The Heart of Man. P. 148. /8/. S. Freud. Collected Papers. V. IV, P. 436. /9/. R. Ardrey. Adam kam aus Africa. Munchen, 1969. S. 339. Глава девятая ВЕЛИКИЙ РАЗРЫВ Высшее, что вообще может быть сделано для всякого существа, - этo сделать его свободным. С. Кьеркегор История религий свидетельствует о том, что даже во внебиблейском миреиздавна жила смутная мысль о какой-то трагедии, создавшей преграду междуБогом и человеком и обрекшей людей на умирание. Так, согласно бушменскомумифу человечество стало смертным, потому что не поверило Божеству. Подобныеже сказания есть и у других африканских племен /1/. Шумерийские ивавилонские легенды повествуют о счастливых первобытных временах, когда людии боги жили в мире; египтяне говорили о древнем грехе человека передСолнцем, который повлек за собой суровое возмездие. Греки считали, что родлюдской несет на себе бремя вины титанов, восставших против Неба. Можноуказать на аналогичные представления и у жителей древней Персии, Тибета идругих стран /2/. Таким образом, говоря словами Шарля Секретана, следуетпризнать, что "сознательно или бессознательно религии признают некоторыйбеспорядок, некоторое нарушение, которое следовало бы восстановить" /3/. Этоощущение есть один из источников мистического страха и сознания вины,которые жили в человеке. Общечеловеческое чувство вины перед Богом порождалопервые попытки искупить ее. Не с ним ли связано широкое распространение вдревности ритуальных запретов? Так называемое табу есть не что иное, какнаивная, предпринимаемая вслепую попытка избежать нарушения высшей Воли /4/.Она есть неясный отголосок того переломного момента, когда человек осозналсебя отдаленным от Бога. Невозможность игнорировать это универсальное чувство греховностивынуждает безрелигиозную мысль искать ему "естественное" объяснение. Так,Фрейд предположил, что сознание вины, а вслед за ним религия и моральвозникли в "первобытной орде" после некоего коллективного преступления. Надлюдьми в то время якобы властвовал жестокий и ревнивый отец клана,приберегающий для себя женщин и изгоняющий подросших сыновей. "В одинпрекрасный день, - продолжает свою реконструкцию Фрейд, - изгнанные братьясоединились, убили и съели отца" /5/. Воспоминание об этом убийстве ипоедании отца положило в конце концов основание тотемизму, табу и первичнойрелигии, в которой отец стал божеством. Такого рода теория Первородного греха кажется более чем странной, ибозаставляет думать, что подобное событие происходило во всех примитивныхсемьях, а также что первобытный человек отличался какой-то особеннойсовестливостью (а ведь, по Фрейду, сама совесть восходит к этому древнемупреступлению). Трудно в этом случае объяснить и то обстоятельство, чтомногочисленные отцеубийцы в последующей истории отнюдь не были склоннысоздавать новую религию или мораль. Одним словом, очевидно, что Фрейдпредлагает собственный "научный" миф, который, в свою очередь, нуждается вподтверждениях и толкованиях. Тем не менее уже то, что отец психоанализапринужден был искать объяснение вере в Первородный грех, показывает, что сней приходится считаться даже противникам религии. Неофрейдизм пытается предложить более убедительные теории, чтобыпролить свет на это загадочное явление. Эрих Фромм признал сам фактдисгармоничности (или, как говорит христианское богословие, -"поврежденности") человеческой природы. Он поставил ее в связь сантропогенезом. По его мнению, человек болезненно переживает свой разрыв сприродой, над которой его поднял разум /6/. Это уже гораздо ближе кбиблейскому пониманию, которое считает искажение человеческих связей с миромодним из последствий грехопадения. Другой психоаналитик, К. Г. Юнг, указывает на глубинные источники мифао падении. Он говорит о "коллективном подсознательном", которое, подобногрибнице, связывает человеческий дух в единое целое /7/. В этом скрытом слоезапечатлено все прошлое человечества; поэтому мифы должны рассматриваться непросто как продукт фантазии, а как отображение истории всего вида HomoSapiens. Гипотеза Юнга рассматривает, однако, не самую суть мифа, а лишьусловия его формирования и развития.В Библии Откровение, данное древнему Израилю, проходит через пластнародного мифотворчества, отливаясь в конкретные образы, имеющиемногоплановый смысл. С одной стороны, Писание усматривает в Грехопаденииопределенное событие, которое, подобно антропогенезу, имело место вовремени, с другой же - оно описывает его не как обычный исторический факт, апользуется символическим языком мифа. Первозданный человек представлен там как "хранитель и возделыватель"того, что Бог "насадил", как существо, поставленное "владычествовать" надостальными тварями (Быт 1,26; 2,15). Это означает, что призванием человекабыла не праздность, но созидание и продолжение дела Божия. Как посланникЛогоса в мир вражды человек имел великое космическое предназначение. Намостается лишь догадываться, насколько далеко оно простиралось. Возможно,человек оказался бы в состоянии начать коренную перестройку материи, котораяпривела бы к началу нового космоса, гармоничного и совершенного. Во всякомслучае, его воздействие на среду обитания было бы благотворным для всейприроды и не несло бы на себе черт разрушительной тирании. Как назвать это? Цивилизацией духовного типа? Неосуществившимсявариантом истории? Дело не в названии. Не лучше ли оставить староебиблейское - Рай, или Эдем? Согласно Книге Бытия, пока человек был в Эдеме, тварь не противиласьему. Сын Земли и Неба, он трудился для всего мироздания, над которым былпоставлен. Поэтому Творец одарил его силами, превосходящими всю природу, аживое единение с Богом должно было постоянно питать и развивать эти силы.То, что до Грехопадения Первочеловек говорит с Богом лицом к лицу, означаетего полную открытость Божественному. Но если человек был бы не в состоянии избрать иной путь, кромеследования воле Божией, если бы он вынужден был следовать добру, то онявлялся бы жестко запрограммированным механизмом, марионеткой, а небогоподобным существом. Тем, что движение к Богу и совершенству не зависелобы от его воли, человек принижался бы до уровня бессловесных. Поэтому Библия и христианство так настойчиво подчеркивают значениенашей свободы. И это отнюдь не догматическая, недоступная разуму истина:трудно спорить с тем, что без свободы человек едва ли был бы человеком. Этопризнают даже такие поборники детерминизма, как Спиноза, Маркс и Фрейд. Библия с самого начала указывает на необходимость для человека делатьвыбор. Об этом постоянно говорят Отцы Церкви и все христианские учители /8/.Суммируя их положения, С. Франк пишет: "Согласились бы мы, чтобы Бог с самого начала создал нас такими, чтобымы автоматически, сами собой, без размышления и разумного свободногорешения, как эта река, исполняли Его веления? И был ли бы тогда осуществленсмысл нашей жизни? Но если бы мы автоматически творили добро и по природебыли бы разумны, если бы все вокруг нас само собой и с полной принудительнойочевидностью свидетельствовало о Боге, о разуме и добре, то все сразу сталобы абсолютно бессмысленным, ибо "смысл" есть разумное осуществление жизни, ане ход заведенных часов. Смысл есть подлинное обнаружение и удовлетворениетайных глубин нашего "я", а наше "я" немыслимо без свободы, ибо свобода,спонтанность, требует возможности нашей собственной инициативы, а последняяпредполагает, что не все идет гладко, "само собой", что есть нужда втворчестве, в духовной мощи, в преодолении преград. Царство Божие, котороеполучалось бы "даром" и было бы раз навсегда предопределено, совсем не былобы для нас Царствием Божиим, ибо в нем мы должны быть свободнымисоучастниками божественной славы, сынами Божиими, а тогда мы были бы не точто рабами, а мертвым винтиком какого-то необходимого механизма" /9/. Таким образом, в процессе человеческого развития должна быласуществовать возможность пойти по ложной дороге, по-своему оценить себя исвое положение в мире. Пользуясь данной ему свободой, человек не только изменил своемупризванию, но оказал ему сознательное сопротивление. Библия изображает это ввиде посягательства на плоды "Древа Познания добра и зла", а мотивомнарушения заповеди называет желание людей "быть как боги". В свете ветхозаветной терминологии "познание добра и зла" может бытьистолковано как власть над миром" /10/. Но это не та власть, которая былаизначально дана человеку Богом, а власть автономная, утверждающая свои целии свои мерила для жизни и мысли. Конкретно Первородный грех можно представить в виде попытки человека,повлиять на природу, используя данные ему силы в одних лишь своекорыстныхцелях. Сам этот акт "первой в истории магии" привел к внутреннейпереориентации человека и внес разлад во все его существо. Роковая черта была перейдена: человек осознал, что он свободен, чтоможет действовать вопреки Богу. Головокружительная бездна раскрылась передним, и тот, кто был создан стать борцом с Хаосом, стал его рабом. Путь кДреву Жизни был закрыт. Законы, властвующие в природе, овладели человеком,гармония духа и плоти была нарушена, между Небом и Землей разверзласьпропасть...Первородный грех есть крушение духа, утвердившего себя не в Боге, а всамом себе. Оно замутнило поток ноосферы, воспрепятствовало ее движениювперед. Объяснить этот порыв назад, этот регресс, это отступление во тьму врациональных терминах невозможно, здесь порог разума, край бездны. Мало кто из христианских мыслителей так отчетливо осознавал его, как Н.Бердяев. "Грехопадение, - говорил он, - есть религиозно-метафизический, а неморальный факт, оно лежит неизмеримо глубже моральности и частного явлениячеловеческой психики. Грехопадение совершилось в глубине мистической стихиимира, это таинственный факт метафизической свободы, разрыв бытия ипорабощение его частей, а не нарушение моральной законности" /11/. Но и здесь мы должны вернуться к вопросу: был ли человек первым втворении, кто превратил свою свободу в орудие зла? Он ли стал первенцемдуховного мятежа и, отступив от Бога, нарушил гармонический строймироздания? Согласиться с этим весьма соблазнительно. Ведь так очевидно, чточеловек слишком часто проявляет себя как осквернитель природы, насильник иразрушитель! Нередко библейское учение толковали именно в этом смысле. В человекевидели первопричину космического несовершенства, и эта мысль страннымобразом стала казаться едва ли не аксиомой богословия /12/. Между тем Библия недвусмысленно свидетельствует о том, что не былотакого дочеловеческого мира, в котором отсутствовали бы смерть и взаимноепожирание существ. В Писании, например, нет ни малейшего намека на то, чтохищные животные появились лишь после Грехопадения. Отцы Церкви, комментируябиблейскую историю творения, говорят о первозданной природе, в которой естьи борьба, и жизнь одних за счет других /13/. Мы уже говорили, что вера не может принять взгляд, согласно которомужестокий мир есть подлинное отражение высшей творческой Воли Логоса. Сомнения здесь неизбежны. Их прекрасно выразил английский поэт УильямБлейк в своем мистическом стихотворении о тигре, в котором есть такиестроки: Неужели та же сила, Та же мощная ладонь И ягненка сотворила, И тебя, ночной огонь? Перевод С.Я. Маршака В самом деле, религиозное сознание противитсямысли о том, что космическое зло проистекает от Бога. А поскольку оносуществовало до человека, источник его нужно искать и не в нем, и не вТворце. Ответ на этот вопрос дает Библия. Она говорит о том, что человекотступил от Бога, поддавшись искушению Змея. Это он внушил людям, что,нарушив заповедь, они станут "как боги".Символ Змея достаточно прозрачен. Прежде всего, он связан спредставлением о существе низменном, коварном и в то же времягрозно-могущественном. Змея подкрадывается незаметно и жалит внезапно; онаобладает завораживающей силой. Исконный страх перед змеями живет до сих порв подсознании человека. В то же время в мифологии древних Змей былраспространенной эмблемой языческих божеств. В древних космогониях онолицетворял Бездну. Змей был богом плодородия и одновременно - разрушения иХаоса /14/. Вот почему ветхозаветный автор обратился к образу Змея. "Христианское богословие, - отмечает С. Трубецкой, - слагалось в борьбес ересями. Еврейская религиозная мысль развивалась в упорной и тяжелойборьбе с язычеством - иноземного и отечественного происхождения" /15/. Вбиблейском сознании богоотступничество ассоциировалось с языческимсоблазном, и Змей как атрибут богов плодородия стал символом зла,противления истинному Богу. Аналогами Змея в Библии являются чудовища Хаоса,но там они, как и Змей, не боги, а тварь, возмутившаяся против Создателя. ВАпокалипсисе "древний Змей", Дракон и Сатана - синонимы. Об этой силеХристос говорит как о "князе мира", с которым Он пришел бороться. Таким образом, Библия, как подчеркивает один из современных богословов,говорит о "сверхисторических, сверхчеловеческих демонических факторах,действующих в более обширной Вселенной и препятствующих достижениюбожественных целей" /16/. Именно поэтому христианство имеет основаниеговорить о совершившемся до человека космическом Грехопадении. Все аспекты, все планы мироздания связаны между собой. Оно представляетсобой целостную систему "неба и земли, видимого и невидимого". В ней нетничего абсолютно изолированного. "Мир, - говорит Н. Бердяев, - есть иерархический организм, в которомвсе части между собой связаны, в котором то, что совершается на вершинах,отражается на низинах... Миф о диаволе символически отражает событие,совершившееся на самой вершине духовного мира, в высшей точке духовнойиерархии. Тьма первоначально сгустилась в высшей точке духовной иерархии,там свобода впервые дала отрицательный ответ на Божий зов, на Божиюпотребность в любви своего другого, там творение вступило на путьсамоутверждения и самозамкнутости, на путь разрыва и ненависти" /17/. Именно в такой мир противоборства и вступил человек. Но вместо тогочтобы ускорить торжество сил Логоса, он внял голосу искусителя. Писаниеназывает Сатану "отцом лжи" и "человекоубийцей", ибо обман, ложь висполинских масштабах стали орудием против высшей Правды. "Будете как боги",- говорил Змей и обольстил, обманул человека. Отпадение не сделало людейбогами, а, напротив, подорвало их первозданные силы, отделив их от ДреваЖизни. Закон распада и смерти настиг и покорил человека. Но если тайна космического зла остается для нас едва уловимой вглубинах духовных миров, то человеческий грех постигается нами - участникамиего разрушительной работы - непосредственно в опыте. В бессилии перед страстями, в "воле к власти", терзающей дух человека,в его ложном самоутверждении - вновь как бы разыгрывается драмаПервочеловека. И не отражается ли предмирное Грехопадение в нашей горделивоймечте создать мир по своему плану и замыслу? Не есть ли "карамазовский бунт"- уверенность, что мы сотворили бы Вселенную лучше, чем Бог, - лишь слабоеэхо предмирного Бунта? Не звучит ли в наших умах, как и в первые дни,змеиный шепот: "Будете как боги"? Дерево познается по плоду, отец лжи - посвоему воздействию на людей...Но здесь возникает новый вопрос, который был поднят еще враннехристианскую эпоху, а впоследствии с особой резкостью поставлен Л.Толстым. Если грех поразил первых людей, то почему власть егораспространилась на последующие поколения? Какое отношение к нам могут иметьотдаленные предки, жившие на заре существования человека?.. "Юридическое" толкование Первородного греха и его последствий, котороеговорит о "наказании потомков за грех отцов", не только бессмысленно, но икощунственно. Ведь даже человек с его несовершенным чувством правдыпонимает, что подобное наказание безмерно жестоко и противоречитевангельскому откровению о Боге. Ничего не может здесь разрешить и ссылка на наследственность. Ведьпривлекать природные механизмы для понимания духовной проблемы - не меньшеекощунство. Итак, пусть от Бога отпали один, два, сто человек - почему их отпадениедолжно переживаться миллиардами их потомков как свое собственное? Зачемпервым преступникам дана была такая безмерная власть над человечеством, чтоиз-за них его неотвратимо постигла болезнь греха и трагедиябогооставленности? Какое отношение имеем мы к ним, чтобы нести на себепоследствия их падения? Из этого тупика нет выхода, если принимать библейское учение в грубоюридическом и буквальном смысле. Но все меняется, если мы обратимся от буквык духу и постараемся уяснить, что стоит в Писании за именем "Адам".Под влиянием изобразительного искусства представление об Адаме обычносвязывается с первым человеческим существом, обитавшим в прекрасном райскомсаду. Но искусство в данном случае лишь внешне воспроизводит библейскуюсимволику, не раскрывая ее смысла. В Библии же "Адам" обозначает нечтогораздо большее. Прежде всего слово это в качестве собственного имени употребленосвященными писателями только четыре раза, в прочих же случаях оно имеетнарицательное значение и буквально переводится "человек". В Книге Бытия(1,26) слово "Адам" явно имеет множественный собирательный смысл, которыйпреобладает и в других частях Библии /18/. Адам мыслится не столько какотдельная личность, сколько как олицетворение всего человечества. Подобноесведение группы к одной фигуре вообще свойственно библейскому способумышления. В Писании много раз говорится об Иакове, Мицраиме, Ассуре как олицах, хотя в действительности речь идет о народах. Философское осмысление ветхозаветного "Адама" впервые предложил ФилонАлександрийский, который говорил о нем как о духовном существе, включающемвсе человечество. В каббале "Адам Кадмон", Ветхий Адам - "идея", целостныйпринцип человеческого рода /19/. В христианстве эта традиция была продолжена и развита. Апостол Павелучил о двух Адамах: Ветхом и Новом. Второй есть не что иное, как Церковь,глава которой - Христос /20/. Во II веке Климент Александрийский писал, чтомножественности людей предшествовало их духовное единство в Адаме /21/.Согласно св. Григорию Нисскому "сотворенный человек не имеет особого имени,это всечеловек (Разрядка моя. - А. М.), то есть заключающий в себе всечеловечество" /22/. Этот "Адам" был создан единственный раз, и именно в нем был запечатлен"образ Божий". "Это, - замечает св. Григорий, - природа*, понятая как целое"/23/. Она существует и поныне, воплощаясь в индивидуумах, но сохраняя приэтом свое единство. ------------------------------------------------------------------------ * То есть человеческая природа. Мысль о человечестве как целостном "Адаме" отражена и в богослужебныхтекстах Церкви. В них постоянно говорится о Христе, который пришел в мирспасти "Адама". Видеть в подобных словах одного лишь Первочеловека нетоснований. Точно так же и философская интуиция, и наука открывают это существенноеединство человека. О нем говорят и биологические, и социальные, ипсихологические узы, связующие вид Homo Sapiens. О. Конт называет егоВеликим существом. Сознание целостного "Адама" отражено в творчестве Вяч.Иванова и А. Сент-Экзюпери. Юнговское понятие о "коллективномподсознательном" также указывает на глубинную связь общечеловеческого духа.Аналогичные процессы, происходившие в умственной жизни разделенных междусобой народов древности, есть косвенное тому подтверждение. Вся метаисторияесть история единого Адама. "Под Адамом, - говорит Вл. Соловьев, - разумеется не отдельное тольколицо, наряду с другими, а всеединая личность (Разрядка моя. - А.М.),заключающая в себе все природное человечество" /24/. Мысль Соловьевапродолжает С. Булгаков. Он пишет: "Адам не имеет индивидуального лица в томсмысле, в каком мы его теперь понимаем. Он не есть только порядковаявеличина". Человек един. Индивиды в его духовном организме есть "тольковсплески, ипостасные явления единой человечности" /25/. Богословие связывает эту тайну единомножественности ноосферы с учениемо богоподобии человека. Подобно тому как единство Сущего открывается впредвечном саморазличении Троицы, так и человек в его идеальном состоянииобъемлет в себе ипостаси отдельных индивидуумов. "Существует только одначеловеческая природа, - говорит В. Н. Лосский, - общая всем людям, хотя онаи кажется нам раздробленной грехом и разделенной многими индивидами" /26/. Каким бы путем ни совершился антропогенез, постиг ли этот таинственныйпереворот одно существо или несколько - "Адам" как таковой остается единым. Мы все пребываем в этом единстве и в нем увлечены на ложный путь.Сущность Грехопадения - не в чьей-то отдельной вине, а во всеобщемчеловеческом отпадении, ибо, как говорит апостол Павел, в нем (то естьАдаме) "все согрешили" (Рим 5,12). Именно поэтому мы несем на себе печатьтрагического разрыва бытия и можем сознавать себя участниками Грехопадения.Оно совершилось на уровне, превышающем индивидуальное сознание, ноохватывающем весь вид в целом. Поэтому каждый рождающийся в мир человекпричастен греху, будучи "клеткой" общечеловеческого духовного организма. Тем не менее как в космогенезе силы Хаоса не в состоянии были прерватьпроцесс становления, так и человек не целиком покорился демонизму и злу.Извращение путей не привело к его окончательной гибели. В нем сохранилсяздоровый корень, жажда совершенства и познания, стремление к добру, тоска поБогу. В этой неполной утрате первоначальных даров и заключен залогдальнейшего поступательного движения Адамова рода. Да, поистине жизнь наша - "юдоль плача" и "лежит во зле", но даже и вэтом несовершенном и скорбном мире осуществляет свою созидательную цельбожественный Логос. Само страдание, сама дисгармония вызывают в человекепротест, побуждают искать пути их преодоления. В борьбе и преодолении куетсячеловеческий дух. Христианство не считает страдание добром. Христос утешал страждущих иисцелял болящих. Но на таинственных путях Промысла даже зло может обернутьсядобром. Недаром многие мыслители говорят, что только в "пограничныхситуациях", перед лицом смерти, отчаяния и страха выявляется подлиннаячеловеческая сущность. Величайшие победы духа рождены были в горнилестраданий. На этом пути Бог не оставляет человека одиноким, укрепляет его,озаряя его труд и борьбу светом Откровения. И наконец, творящий Логос Самвходит в мировой процесс, соединяясь с Адамом через Воплощение. Он страждети умирает вместе с ним, чтобы привести его к пасхальной победе. "Мужайтесь - Я победил мир", - говорит Христос. "Победа, победившаямир, - вера наша!" - восклицает Церковь устами апостола Иоанна,прозревавшего Царство Божие. Только Бог созерцает творение в его бесконечной красоте. Мы же, живущиена земле лишь краткий миг, не в состоянии охватить всю грандиозностьзамыслов Творца. Такова основная мысль Книги Иова. Однако, даже ограниченныерамками своего бытия, мы в какой-то степени предвосхищаем Грядущее каксознательные соучастники вселенской драмы, в которой человек, проходя черезборьбу, страдания и поиски, возвращается в дом Отчий... Первое искушение человека было для него пробным камнем: Адам внялголосу Змея и захотел идти его путем богопротивления. Но и после этоговеликого разрыва, когда врата Рая закрылись, связь Неба и Земли непрервалась. Бог продолжал присутствовать в жизни человека, который в сумракесвоих блужданий не уставал искать Его.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава девятая ВЕЛИКИЙ РАЗРЫВ /1/. См.: Дж. Фрэзер. Фольклор в Ветхом Завете/Пер. с англ. М., 1986.С. 29 сл. /2/. См.: Д. Г. Редер. Мифы и легенды древнего Двуречья. М., 1965. С.38, 42; М. Э. Матье. Древнеегипетские мифы. М., 1956. С. 86; А. П. Лопухин.Библейская история при свете новейших исследований и открытий. Т. 1. С. 107. /3/. Ш. Секретан. Цивилизация и вера/Пер. с фр. М., 1900. С. 347. /4/. О формах табу см.: Д. Фрэзер. Золотая ветвь/Пер. с англ. М., 1980.С. 222 сл. Насколько сильно влияют табу на людей, которые в них верят,свидетельствует, например, следующий факт. "Одному мальчику-туземцу было вкачестве табу запрещено есть бананы и прикасаться к сосудам, в которых онинаходились. Однажды его товарищи сообщили ему, что он ел рыбу из черепка, вкотором находились остатки бананов. И что же? Спустя несколько часов мальчикумер в тяжких мучениях" (Г. Бутце. В сумерках тропического леса/Пер. с нем.М., 1956. С. 202); см. также: П. де ла Гассери. Психология религий/Пер. сфр. М., 1901. С. 84. /5/. З. Фрейд. Тотем и табу/Пер. с нем. Пг., 1923. С. 151. Следуетподчеркнуть, что Фрейд выводил и антипод религии - атеизм - из невроза,возникающего в результате протеста против отца. См.: З. Фрейд. Леонардо даВинчи: Воспоминания детства. С. 79. /6/. Е. Fromm. Man for Himself. London, 1960. P. 46. /7/. О значении этой концепции для христианского миросозерцания см.: Б.Вышеславцев. Бессмертие, перевоплощение и воскресение. - В кн.: Переселениедуш: Париж: YMCA, 1936. С. 114. /8/. См. обзор святоотеческих высказываний в кн.: В. Велтистов. Грех,его происхождение, сущность и следствия: Критико-догматическое исследование.М., 1885. С. 182 сл. /9/. С. Л. Франк. Смысл жизни. Париж: YMCA, 1934. С. 124. /10/. Библейская идиома "добро и зло", как правило, есть синоним "всегона свете". "Для евреев, - справедливо отмечает голландский библеист Ренкенс,- познание означает вещь практическую, в том или ином смысле творческую:познать вещь, произнести ее имя - означает осуществить над ней своеподлинное влияние, поставить ее под свою власть. Это хорошо объясняет тотфакт, что знание различия между добром и злом может быть толькосверхчеловеческой привилегией" (Н. Renckens. La Bible et les Origines duMonde. Tournai, 1964. P. 178). /11/. Н. Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность. С. XXVI. /12/. Типичный образец подобного решения вопроса можно видеть,например, в работе: П. Я. Светлов. Христианское вероучение. Т. II. Киев,1912. С. 32 сл. /13/. Так. например, св. Василий Великий в связи с сотворением мираговорит о различных хищниках, об органах защиты и нападения у животных(Беседы на Шестоднев, IX). О том же пишет и св. Иоанн Златоуст в "Беседах наБытие". /14/. С. Трубецкой. Учение о Логосе. М., 1906. С. 241-242. /15/. Там же. С. 245. /16/. К. Cauten. Science, Secularization and God. P. 172. П. Тейяр деШарден выдвинул свою "статистическую" теорию грехопадения, в которойпытается обойти проблему злой воли, сводя дело к случайностным факторам и"издержкам". См.приложение 10. /17/. Н. Бердяев. Философия свободного духа. Ч. 1. Париж: YMCA, 1927.С. 235. До Бердяева мысль о поврежденности мироздания как целого быларазвита Вл. Соловьевым (См. его: Духовные основы жизни. Собр. соч. Т. III.С. 351 сл.) и Н. О. Лосским (См. его: Мир как органическое целое. М., 1917.С. 89 сл.). Следует отметить, что Бердяев испытал на себе сильное влияниесистем Беме и Шеллинга и это привело его к теории особой "нетварнойсвободы", теории, которая имеет оттенок дуализма. См.: В. Зеньковский.История русской философии. Т. II. Париж: YMCA, 1950. С. 313 сл. /18/. Слово "Адам" без артикля, то есть как собственное, употребляетсяв Быт 4, 1, 25; 5, 1, 3; Пар 1,1; Тов 8. 6. В прочих же случаях ононарицательное. См.: L. Ligier. Peche d'Adam et peche du monde. V. 1. 1960.P. 165 ff. /19/. См. статьи "Адам" и "Адам-Кадмон" в "Еврейской энциклопедии". Т.1. С. 441 сл. /20/. В своей интерпретации "Ветхого", или Первого, Адама ап. Павелиспользовал язык и символику эллинистическо-иудейской философии. "В глазахПавла, как и в глазах его современников, Адам - не только историческийиндивидуум, но, прежде всего, личность, которая включает в себя всечеловечество. Именно в этом качестве Павел видит в нем Образ Божий" (Ch.Baumgartner. Le peche Originel. 1969. P. 141). /21/. Климент. Строматы 1, 18. /22/. Св. Григорий Нисский. Об устроении человека. XVI. /23/. Там же. /24/. Вл. Соловьев. Собр. соч. Т. III. С. 162. /25/. С. Булгаков. Купина неопалимая. Париж: YMCA, 1927. С. 35 /26/. В. Н. Лосский. Очерк мистического богословия ВосточнойЦеркви. Богословские труды. Сб. 8. М., 1972. С. 65. Глава десятая ЕДИНЫЙ Динамический элемент первобытной культуры следует искать скорее в сфере непосредственного религиозного опыта, чем в сознательных рациональных поисках. К. Даусон Религия появилась как результат ослабления непосредственной связичеловека с Богом. В сущности, она была вызвана к жизни стремлением людейперебросить мост между ними и Запредельным. По-видимому, вначале она ещеотражала какие-то черты исходного состояния человеческого сознания; но этотранний период духовной истории едва различим в сумраке прошлого. В самом деле, сотни веков, протекших до изобретения письменности, вомногом остаются для нас загадкой. Глиняные черепки, наконечники для стрел,каменные рубила и кухонные отбросы рассказывают о быте доисторическогочеловека, о его занятиях и жилище, но они молчат о главном: о самомчеловеке. Остатки скелетов, обломки черепов помогают восстановить внешнийоблик первобытных охотников, но не картину их внутренней жизци. Гораздо больше говорит о ней палеолитическое искусство. Оно есть немойсвидетель, доказывающий, что древнейшие люди не были чужды духовным итворческим поискам. Вот они глядят на нас через тысячелетия, грубо сделанные из камня икости маленькие идолы. Что вложил художник в эти изображения, какие мысли ожизни и смерти, какие чувства и верования связывал с ними?.. Некоторый свет на загадки духовного прошлого человечества может пролитьизучение миросозерцания тех народов, которые как бы не имели истории икоторые в наш атомный век живут в веке каменном. В прежние времена ихсчитали низшими существами - переходной ступенью между человеком и обезьяной- и переносили это неверное представление также на древнего человека. Вчастности, им нередко отказывали и в наличии религии /1/. Утверждение осуществовании народов, будто бы лишенных религии, было одним из существенныхаргументов против христианского миросозерцания в устах поборников старогорационализма и просветительства. Географические открытия, начавшиеся с XVI века, ввели в поле зренияевропейцев множество народов и племен, стоявших на низком уровнематериальной цивилизации. Но путешественники, посещавшие новооткрытыестраны, оказывались зачастую весьма поверхностными, а порой невежественныминаблюдателями, и они-то и повинны в создании мифа о безрелигиозных народах.Часто здесь имели место поразительные курьезы, связанные с незнанием языка икультуры туземцев или с узким пониманием термина "религия". Например,русский путешественник XVI века В. Атласов писал о жителях Камчатки: "А верыникакой нет, только одни шаманы", тогда как именно присутствие шамановсвидетельствовало о наличии у камчадалов религии. Подобные ошибки былисвойственны и исследователям нашего времени. Так, некоторые авторы, описываякультуру племени кубу, обитающего в болотистых лесах Суматры, отрицали унего всякие религиозные представления. Но более тщательные исследованияпоказали, что это мнение ошибочно /2/. В настоящее время среди ученых всех направлений уже никто не настаиваетна существовании безрелигиозных народов. Исключение составляет запоздалаяпопытка объявить таковым народ, последний представитель которого умер почтисто лет назад. Речь идет о жителях острова Тасмания, которые стояли на крайне низкомуровне материальной цивилизации. В результате жестоких и некультурныхметодов колонизации этот народ окончательно исчез с лица земли. Тасманийцыво всех отношениях остались очень мало изученными. Пользуясь этим, один измарксистских авторов объявил их безрелигиозным народом. Главный его аргумент- отсутствие в тасманийском языке таких слов, как "Бог", "Дух", "святой" ит. д. /3/. При этом он ссылался на словари тасманийского языка, которые сампризнавал весьма несовершенными. Остается лишь удивляться столь поверхностной аргументации. Кроме того,по данным авторитетных исследователей, у тасманийцев не только существовалипонятия, обозначающие демонические силы, но и имя некоего высшего Существа:Тиггана-Марабуна /4/. Упомянутый автор, отвергая мистический характер этих слов, пыталсяобъяснить их происхождение чувством страха перед ночью и хищными животными/5/. Между тем известно, что на острове Тасмания нет и никогда не было ниодного животного, опасного для человека /6/. Итак, попытка "открыть" безрелигиозный народ является совершеннонесостоятельной и продиктована соображениями, стоящими далеко от науки. Но если подобные попытки оставлены по отношению к народам историческихвремен, то атеисты продолжают настаивать на том, что безрелигиозность якобыхарактерна для человека каменного века. Его объявляют "стихийнымматериалистом" /7/. При этом не выдвигается решительно никаких серьезныхдоказательств. Ведь если наличие религии устанавливается предметами культа,найденными археологами, то отсутствие этих предметов никак не может доказатьотсутствие религии. Для того чтобы обойти эту трудность, прибегают к неправомерномурасширению понятия "человек". Так, В. К. Никольский говорит о безрелигиозномпериоде, имея в виду питекантропов и синантропов /8/. На самом же деле даженеандерталец не является человеком в полном смысле слова и применение к немутермина "Homo" носит чисто зоологически-родовой характер /9/. Впрочем, и унего многие исследователи предполагают зачатки культа /10/.Наиболее распространенной до настоящего времени гипотезой опервоначальной форме религии являлась теория анимизма (от латинского "анима"- душа), которая была разработана английской школой исследователей во главес Эдуардом Тайлором (1832-1917). Согласно этой теории первобытный человек,размышляя над своими сновидениями, пришел к выводу о наличии в нем некоейдуховной сущности; такую же духовную сущность он предположил и во всехокружающих предметах. Так возникла вера в духов, из которой развивались всепрочие виды религии, а позднее всего - вера в Единого Бога. Этот взгляд былразвит Тайлором в книге "Первобытная культура", вышедшей одновременно сдарвиновским "Происхождением человека"/11/. Тайлор полагал, что открытый имтип примитивной "детской философии" коренится в психологии всех людей и чтовсе народы в своей религиозной эволюции должны были пройти эту"анимистическую" стадию. Непосредственное изучение психологии примитивных народов показало, чтотеория анимизма необоснованно переносила европейские особенности мышления намысль доисторического человека. "Факты из жизни первобытных народов, - пишетвыдающийся французский исследователь Люсьен Леви-Брюль (1857 - 1939), -показали, что эта теория ни на чем не основана. Примитивная мысльориентирована совсем иначе, чем наша, прежде всего она напряженно мистична/12/. К теории анимизма примыкает и другой крупный английский ученый ДжеймсФрэзер (1854-1941), автор многотомного труда по мифологии и истории религии"Золотая ветвь" (первое издание появилось в 1890 году). Он внес втайлоровское понятие о "начальной религии" второй элемент помимо веры вдухов: магию и культ. Все прочие теории, считающие первоначальным верованием политеизм, оченьблизки к анимистической. И теория фетишизма /13/, которая объявляет первымиобъектами поклонения материальные предметы, и психоаналитическая, выводящаярелигию из подавленных психических комплексов /14/, и тотемическая,связывающая религию с родовым сознанием /15/, и многие другие концепциисходятся в одном: у истоков религии они видят лишь суеверное поклонениедухам, богам, силам, то есть политеизм, а возникновение монотеизма относят ксамым поздним историческим временам, связывая его с установлениемединодержавной царской власти /16/. Показательно, что этот тезис настолькоукоренился в умах, что даже ученые-мыслители религиозного направления готовыбыли с ним согласиться как с непреложным выводом науки /17/.Какими же материалами пользовались авторы теорий изначальногополитеизма в своих попытках проникнуть в сущность первобытного мышления? Мынаходим у них широчайшее применение сравнительно-религиозного метода.Религиозные представления народов, которые стояли на стадии "дикости",послужили главным источником для конструкций Тайлора, Фрэзера и большинствадругих исследователей. Проводимые ими аналогии между обычаями, верованиями,традициями у народов разных стран и эпох дали богатую пищу для их теорий ипривели к торжеству тезису об исконном многобожии. Однако следует помнить, что и Тайлор, и Фрэзер оперируют материалами,полученными из вторых рук /18/. Данные, которые они используют в своихтрудах, оказываются далеко не всегда достоверными и равноценными. Работая всвоих кабинетах, они были бесконечно далеки от того мира "первобытнойкультуры", который исследовали. Кроме того, познанию западными ученымипервобытных культур долго препятствовала разобщенность цивилизаций. В самомделе, трудно оспаривать тот факт, что народы и культуры различных стран ещево многом чужды друг другу. Главным образом это относится к взаимоотношениям между народами такназываемого Средиземноморского круга и Несредиземноморского. Для европейцатак же трудно понять китайскую музыку, как и примириться с женскими модами вдеревнях Центральной Африки. С другой стороны, европейская культура содержитнемало странного для неевропейских народов, как о том свидетельствуетматериал, собранный в книге Ю. Липса "The Savage Hits Back" ("Дикарь даетсдачи", 1937). Поэтому, чтобы проникнуть в дух чужой культуры, а особенно вее религию, недостаточно проводить поверхностные параллели между случайнособранными фактами. Только ученые, которые многие годы прожили среди"дикарей", вошли в их быт, насколько это возможно, сроднились с ихпсихологией, могут авторитетно свидетельствовать о примитивных верованиях. Особенно важную роль в данном случае играет овладение языком туземцев.Н. Н. Миклухо-Маклай считал, что даже его долгая жизнь среди дикарей малочто дала в деле изучения религии из-за несовершенного знания языка. "Яоткровенно сознаюсь, - говорил он, - что мое продолжительное пребываниемежду туземцами берега Маклая - главным образом вследствие далеко для этойцели не хватающего языка - было недостаточно для того, чтобы достигнутьвполне удовлетворительного понимания миросозерцания и примитивной формы такназываемых религиозных идей у папуасов /19/. Множество поспешных инеправильных выводов в отношении "примитивной религии" было сделанопутешественниками, которые не обладали осторожностью и объективностьюМиклухо-Маклая. Другой причиной непонимания является недоверчивое отношение туземцев кевропейцам, которые пренебрежительно высказывались об их верованиях. Но втех случаях, когда исследователь (основательно знакомый с местным языком)приобретал доверие дикарей, они посвящали его в сущность своей религии. Отом, насколько трудно проникнуть в религиозные тайны туземцев,свидетельствует экспедиция Пьера Доминика Гэсо в середине нашего века. Какихтолько мытарств не пришлось претерпеть путешественникам, чтобы их допустилик созерцанию ритуалов африканского племени Тома! Они подверглись мучительнойоперации татуировки, согласились на все условия, проявили максимум уваженияк местным традициям. Но все было тщетно. Туземцы едва разрешили им снятьфильм о некоторых обрядах, не допустив их до главных. Известный исследователь Гренландии К. Расмуссен, много лет прожившийсреди эскимосов, рассказывал о своей попытке познакомиться с их религиейчерез расспросы туземца Игьюгарьюка, считавшегося заклинателем. Этооказалось не так легко. Только после длительной "психологической атаки"Игьюгарьюк, по словам Расмуссена, "так определенно утверждавший, что он незаклинатель духов и ровно ничего не знает из древней истории своего народа,переменил фронт, почувствовав ко мне доверие и поняв, как серьезно отношусья ко всем этим вопросам. Поэтому мне удалось с его помощью заглянуть вглубины эскимосской культуры" /20/. В. Скит, исследователь племени семангов (Малайя), пишет: "Хотя я имелмного бесед с семангами, как с западными, так и с восточными, на тему об ихрелигии, они высказывали полное неведение относительно какого-либо высшегосущества, пока в один прекрасный день один из них не воскликнул в необычайнодоверчивом тоне: "Теперь мы по правде готовы рассказать тебе обо всем, чтомы знаем!" - и сейчас же принялись сообщать мне сведения о Та-Понн (то естьХозяине Понн), чрезвычайно могущественном и добром существе, котороеописывалось ими как Создатель мира" /21/. Аналогичный случай рассказывает М. Вановерберг. Он расспрашивалнегритоса Масигуна о том, кто сотворил человека, но тот ничего не могсказать на эту тему. Однако впоследствии из разговора выяснилось, чтосоплеменники Масигуна оставляют после охоты часть мяса в жертву существу поимени Никав. "Никав" по-ибанагски означает "Хозяин", "Господь". Вановербергзаинтересовался им. "- Вы говорите - Никав, а кто этот милый? (Я умышленно употребил этовыражение, скорее умаляющее или даже слегка презрительное.) - Кто он? (И тут выражение его лица показало глубокое изумление передмоим невежеством.) Ну, тот, конечно, кто поставил на место Землю (И в этойсвязи он сделал широкий жест и вытянул руку, двигая ею слева направо) "/22/. Необходимо также учитывать, что у многих народов рассказывать о тайнахрелигии непосвященным и тем более нетуземцам запрещено. Австралийский юноша,например, проходит длинный цикл испытаний до тех пор, пока не сочтут егодостойным подвергнуться одному из высших обрядов: лицезреть самые священныесимволы и ритуалы тайной жизни и узнать о существовании Великого ВсеобщегоОтца" /23/. Таким образом, понимание духа первобытной религии европейцами встречаетсущественные препятствия: 1) в разобщенности народов; 2) в скрытноституземцев и в их отношении к своим религиозным тайнам; 3) в недостаточнойподготовленности исследователей и их плохом знании языка.В XX столетии культурная изолированность народов стала ослабевать.Несмотря на то что наш век явился веком насильственных переворотов, войн ижестокостей, контакты между народами и культурами все же необычайноукрепились и возросли. Для современного зрителя пещерная живопись Альтамиры,наскальные изображения доисторической Сахары, египетская скульптура идревнерусские иконы - не просто памятники прошлого, они приобрели жизньподлинных произведений искусства: европейцы восхищаются выставками мастеровАфрики, Индии, Мексики; ритмичные мелодии африканских и индейских танцеввошли в плоть и кровь современной музыки Европы и США. Азия, Африка иевропейские страны интенсивно обмениваются культурными ценностями и начинаютпонимать друг друга. Культура "дикарей" уже не кажется мертвым пережиткомкаменного века, интересным лишь для специалистов. Армия ученых, миссионеров, исследователей устремляется в те заповедныемиры, где люди еще живут жизнью наших далеких предков. Многие белые надесятки лет поселяются среди "дикарей" и собирают обширные материалы об ихверованиях и обычаях, завоевывают доверие туземцев, проникают в их тайны/24/. Русским читателям должны быть известны подобные подвижники науки игуманизма из таких книг, как "Аку-Аку" Т. Хейердала, где рассказывается оПатере Себастьяне Энглерте, и "Дикари живут на Западе" Э. Лундквиста,который говорит о жизни ученых-миссионеров среди современных людоедов. Результаты самоотверженного труда исследователей превзошли всеожидания. Перед европейцами открылся новый удивительный мир богатейшейдуховной культуры тех, кого еще совсем недавно не хотели признаватьнастоящими людьми. И прежде всего рухнула легенда о пресловутом "стихийном материализме"дикарей. Например, вся жизнь такого примитивного народа, как австралийскиеаборигены, оказалась сплошной мистерией. Цель и смысл своей жизни австралиецвидит в общении и в конечном соединении с незримым духовным миром, которыйдля него гораздо более реален, чем мир материальный. "В религиозном опытепримитивных, - пишет американский этнограф Поль Радин, полвека работавшийсреди индейцев, - мы находим все градации и оттенки переживаний, которыесуществуют в развитых или высших религиях; мы находим здесь подлинныхмистиков наряду с рационалистами, конформистами, революционерами -потрясателями основ, идеалистами и прагматистами" /25/. А знатокавстралийских аборигенов Дж. Элькин считает представления о том, чтопримитивный быт якобы не дает возможности развиваться духовной жизни, вкорне ошибочными. "Белые, - пишет он, - склонны недооценивать философскиеспособности примитивных народов, однако отсутствие одежды и сложногохозяйства вовсе не означает отсутствия мысли. Примитивные народы могутуделять созерцанию больше времени, чем мы, и мы заблуждаемся, считая, чтокогда австралийский абориген, по-видимому, сидит без дела и смотрит впространство, то он ни о чем не думает" /26/. Искусство современных так называемых дикарей есть отражение их богатойдуховной жизни. Во многом оно аналогично искусству каменного века,произведения которого создавались, очевидно, не только в целях эстетических.Есть все основания полагать, что творчество древнейших художников стояло,подобно творчеству нынешних примитивных племен, под знаком религии. Статуи,резные фигурки и пещерные росписи были культовым искусством, и можно думать,что вера играла в их жизни такую же решающую роль, как и у австралийскихаборигенов или бушменов.Современные этнографические исследования привели к замечательномуоткрытию: понятием о единой высшей Силе обладают многие народы, находящиесяна начальной стадии цивилизации. Это открытие опрокидывает традиционныепредставления старой анимистической школы. "Схема, - говорит крупнейшийэтнограф В. Копперс, - которая и поныне доверчиво преподносится в колледжахи согласно которой религия началась с поклонения камням и деревяшкам, азатем, через почитание деревьев и животных, развилась в культ божеств сполучеловеческими, полузвериными чертами и, наконец, поднялась до божеств счисто человеческим обликом, - схема эта стоит ближе по научному уровню кГеродоту, чем к современному исследованию" /27/. Например, карликовые народности: бамбути Конго, бушмены, андаманцы идр. сохранили нам в своем материальном быте черты наиболее древних этаповчеловеческой истории /28/. Они не обрабатывают землю, не занимаютсяскотоводством, не строят постоянных жилищ. Их жизнь проходит в непрестанномкочевье, охоте и собирании готовых даров природы. Некоторые из этих народовне знают огня, а остальные добывают его путем трения. Нет никакого сомнения,что именно такой образ жизни вели первобытные охотники на заре человечества.Можно не без основания полагать, что духовный облик этих народов, отделенныхот цивилизованного мира стеной тропических лесов и саваннами, должен вкакой-то степени воспроизводить мышление палеолитической эпохи. И что же мынаходим? Пигмейские народности характеризуются чертами, которых никто не могждать от "дикарей". "В области социальной жизни мы находим у них прежде всего вполнеопределенное устройство отдельной семьи. У них развитая моногамия, и бракзначительно более подходит к идеалу неразрывной связи, чем у позднейшихнародностей. Замечается также настоящая нравственная упорядоченность,признание различия морального добра и зла. Правда, эти первобытныенародности обнаруживают свою истинную человеческую природу в том отношении,что у них нередко случается нарушение морали - и было бы нелепымпреувеличением не признавать этого. Еще хуже было бы, однако, в угодукаким-либо теориям отрицать, вопреки всем почти единогласным показаниямнаблюдателей, что нравственность этих народностей во всех отношениях лучше ивыше, чем у большинства других диких и культурных народов. Относительно ихрелигиозных верований достаточно сказать, что народности эти обладаютнастоящей, вполне разработанной религией, с определенными верованиями,определенным культом, состоящим из молитв и жертвоприношений, и некоторымиморальными учениями. Далее мы можем добавить, что религия эта хотя и проста,но все же сравнительно столь же чиста и высока, что положительно являетсяеще вопрос - могут ли считаться некоторые свойственные ей чертыантропоморфизма препятствием к тому, чтобы признать ее настоящим этическиммонотеизмом" (Разрядка моя. - А. М.) /29/. Таким образом, у истоков культуры и религии стоит мировоззрение,которое прежними авторами относилось к самым поздним этапам. И чем менеенарод затронут прогрессом материальной цивилизации, тем более сильны в немисконные черты духовной жизни: вера в верховную Силу, нравственность,моногамия и др. Впрочем, как мы увидим далее, не только пигмеи, но ибольшинство народностей сохранили в своей религии следы первобытногомонотеизма, что окончательно укрепило новые позиции этнографов.Этот вывод этнографии не был неожиданным. Еще в прошлом столетии егопредвосхитили Фридрих Шеллинг (1804) и известный исследователь мифов МаксМюллер. Последний оперировал с материалами, касающимися первоначальных формрелигии у исторических народов, и пришел к выводу, что исходной формойверований был, как правило, монотеизм. Эти материалы использовал Вл.Соловьев в своей ранней работе о происхождении язычества /30/. Факты, закладывающие прочный фундамент для пересмотра представлений опервоначальных формах религии, были систематизированы в капитальнойдвенадцатитомной работе Вильгельма Шмидта (1880-1954) "Происхождение идеиБога" ("Der Ursprung der Gottesidee"). Шмидт - крупнейший лингвист иэтнограф, католический священник, профессор Венского и Фрейбургскогоуниверситетов. Он специализировался по языкам Полинезии, Океании иАвстралии, открыл ряд неизвестных науке папуасских языков на Меланезийскихостровах, изучал культуру аборигенов Новой Гвинеи, Малакки, Того и др. Шмидтруководил центром этнографических исследований и основал научный журнал"Антропос". Школе "Антропоса" принадлежит заслуга развенчания мифа окакой-то психической неполноценности примитивных народов. "Дикари, - пишетодин из ее сторонников, - встречаются только в нашем цивилизованномобществе, их порождает цивилизация" /31/. Следует отметить, что данные о современных примитивных народах не дают,разумеется, достоверной картины религии каменного века. Эта картина никогдане может быть полностью восстановлена. Критики Шмидта указывали, что вера ввысшее Божество у "дикарей" почти всегда переплетена с представлениями одругих богах и духах /32/. Но этого и следовало ожидать, ибо нынешние"примитивные" религии не есть застывший реликт, а несут на себе печатьсложного религиозно-исторического развития. Этнография не может доказатьпрамонотеизма; она лишь показывает, что вера в Единого не есть продуктпоздней истории, а присутствует на самых ранних стадиях духовного сознания. Обилие и убедительность собранного школой Шмидта материала таковы, чтодаже марксистские археологи вынуждены признать, что "спорить со Шмидтом икритиковать его отнюдь не легко", потому что труды его и его сотрудников"буквально подавляют обилием фактического материала, собранного в различныхчастях света" /33/. Бросим хотя бы беглый взгляд на эти факты. У австралийских племен обнаружено в самой различной степени понятие овысшем Существе, хотя оно часто бывает отодвинуто на задний план пантеономбогов и духов. Племя аранда называет его Алитвира, племя лоритья - Тукура. Уобитателей Виктории знание о Боге, который сотворил все и называетсяБунджил, открывается только посвященным. "У племен нгарито и деддора женщиныне знают его имени и называют его Папанг - Отец" /34/. У племени кайтиш -это небесный Отец Атнау. У юго-восточных племен - это Байаме и Бунджил. Внекоторых случаях верховное Божество выступает как учредитель мистерий изачинатель цивилизаций /35/. Что касается Африки, то, по словам известного советского этнографа С.А. Токарева, "здесь почти повсеместно находим представление о небесномбожестве" /36/. Давид Ливингстон, миссионер и путешественник, которыйтридцать лет провел в девственных лесах Черного континента, говорил, чтопроповедникам христианства нет необходимости говорить туземцам о Боге, таккак они уже давно знают о Нем. Зулусы называют его Иммана и другими именами/37/. По понятиям племени тиндига, высшее Божество Ишоко есть источникнравственных законов. Пигмеи-бамбути чтут единое Начало под именем Отец иМать. У других пигмейских народов Африки мы находим понятие о ВерховномБожестве, именуемом Квмвума, что значит "Творец", "Господь". "Квмвума они несчитают жестоким и грозным властелином, каким его представляет большинствоплемени банту, а справедливым, беспристрастным владыкой, который карает запроступки, но помогает в беде". При этом замечательно, что с внешней сторонырелигия негриллей отличается удивительной простотой. "В отличие от населениябанту, негрилли не имеют тайных обществ, не имеют церемоний стотемистическими танцами или масок тотемов как принадлежностей культа" /38/.Бушмены, которые живут в условиях быта едва ли не более примитивного, чемафриканские пигмеи, имеют веру в высшего Духа, которого они называют Тора.Тора - "это великий Некто, он выше всех вещей... Тора сотворил все, но они(бушмены) не знают, где он живет" /39/. Другие имена Бога бушменов - Гау,Хише, Хуве, Эробе. Он также называется Цгана. "Цгана сделал все вещи, и мымолимся ему", - рассказал молодой бушмен путешественнику, но тут же добавил,что гораздо больше известно о нем посвященным /40/. У племени тcонга есть смутное понятие о высшем существе Тило, ккоторому не обращаются с молитвами, предпочитая культ духов. У баганда"последним из богов почитается Катонда. Его называли Творцом богов и людей,а также всего мира. Ему был выстроен храм в отдаленном округе, и культ егомало поддерживался" /41/. Это очень характерная черта. Понятие о Боге в Африке почти не связано сего особым культом или связано в слабой степени. Так, у племени базима культИммана явно заслонен поклонением богам. "Почти во всех случаях, - отмечаетТокарев, - небесное божество - не предмет культа". Как бы оно ни называлось:Ньямби - у банту, Мулунгу - у восточноафриканских племен, Энгай - у масаев,кулункулов и зулусов, - оно стоит как бы на заднем плане. Этнограф Б. Оля,много лет работавший в республике Берег Слоновой Кости, пишет, что врелигиях тропической Африки "Отец Вселенной ведет чисто мифическоесуществование, тогда как руководством мира занимается божество,представленное в литургии... Их можно рассматривать, как две ипостаси одногои того же божества. Активно действующий бог с более материальными интересамине противостоит Создателю" /42/. Следы древнего понятия о Едином найдены и у народов Юго-Восточной Азии:Полинезии, Океании и Малайи. У андаманцев он известен под именем Пулуга, иопять-таки никакого культа этого Пулуги нет /43/. Творцом, Тангорой,называют его в Новой Зеландии. При этом характерно, что среди племен,стоящих на более высоком уровне цивилизации, понятие о Высшем Боге почтисовершенно исчезло. Что касается народов Америки, то они называют Творца Тахмахнауис -Великий Дух, а в других случаях Хавенейу - Держатель небес. Молитвы ВеликомуДуху у индейских племен поражают своей чистотой и искренним чувством /44/. Иногда высшая Сила рисуется индейцам как нечто, неопределенное. "Дакотский вождь объяснил Д. Уолкеру, что формы, которые мы видим, несуть реальной формы, а их "тонвапи", то есть проявления божественной силы.Это перекликается с воззрениями маорийцев, согласно которым каждое созданиеобладает вечным элементом тойора, а Тойора Вселенной - это душа ВерховногоБога. По словам одного исследователя, сверхъестественная Сила представляетсяиндейцам-тлинкитам "безликой громадой, непостижимой по природе, но, когдаона является людям, она может проявляться в любом аспекте" /45/. С этим очень сходны представления "примитивных" народов Сибири иСевера. На языке эвенков, гиляков, эскимосов одно слово означает Бога и мир.Буга эвенков - это и Вселенная, и высшее Духовное Существо /46/. И здесь,как и в других странах, мы нередко сталкиваемся с явлением отмираниямонотеизма: например, Ульгень, высший Бог алтайских племен, считаетсядалеким от человека, не вмешивающимся в его дела /47/. Мы не будем больше приводить примеров. Их слишком много. Остаетсяподвести итог. Его можно сформулировать словами австрийского историкаЛеопольда Шредера: "Если мы ближе всмотримся в религиозные представления примитивныхнародов, то нам в глаза бросится замечательное обстоятельство, идущеевразрез с господствующими теориями о происхождении религии из почитания душили природы. Это - именно широко распространенная, если не всеобщая, вера вВысшее Благое Существо, которое по большей части представляется Творцом... Инапрасно кто-нибудь старался бы обессилить это доказательство веры в ВысшееБлагое Существо указанием на возможность европейского и исламского влияния,так как такую веру мы находим у народов, которые, еще не имея никакихинтимных соприкосновений с европейцами или магометанами, боязливо охраняютсебя от таких сношений, даже питают ненависть к этим народам" /48/. Мистическая интуиция, приводящая душу в трепет перед непостижимым итаинственным Началом, - основа всякой "естественной" религии и, разумеется,первобытной. "Любые сомнительные теории, - говорит Р. Отто, - пытающиеся объяснитьпроисхождение религии анимизмом, магией либо народной психологией, с самогоначала обречены на провал, на блуждание в потемках, на потерю искомойреальной цели, пока все они не признают, что этот фактор нашей природы,изначальный, единственный в своем роде и ни из чего не выводимый, естьсущественный фактор, важнейший импульс, лежащий в основании всего процессарелигиозной эволюции" /49/. При этом необходимо признать, что вера в духов и богов - это лишь однасторона миросозерцания первобытного человека; для него духи толькопроявления, за которыми стоит Единый Дух. Сущность первобытной религиизаключается в "неясной и недифференцированной интуиции трансцендентногобытия" /50/. Если "дикарь" не может еще четко сформулировать своебогопознание, то это отнюдь не снижает его реальности и ценности. Ипервобытные охотники на мамонтов, так же как и современный человек,постигали всем своим существом высшую Реальность, сокрытую за миромпреходящих явлений. Их мистическая интуиция была не слабее, а, может быть,даже сильнее, чем у современного человека: они были ближе и к природе, и кБогу. "Истинную мудрость можно обрести лишь вдали от людей, в великомуединении", - говорил Расмуссену его друг эскимос.Однако, признавая возвышенный характер первобытной религии, мы недолжны упускать из виду регрессивных ее элементов. Они связаны с тем, чточеловек в религии стал делать упор на своекорыстных целях, и в первуюочередь стремился получить охрану и помощь от божественных сил. "В новоевремя, - пишет об африканских пигмеях Г. Бутце, - образ Бога постепеннобледнеет в представлении бамбути и уступает место божествам второстепенным,олицетворяющим силы природы" /51/. Этот процесс разложения первобытной религии отражен и в Библии, котораяне ограничивает Грехопадение одним только моментом. Ее первые десять глав всимволических картинах показывают постепенное отдаление человека от Бога,своего рода этапы богоотступничества. Каин, исполины и строители башни всебольше теряют связь с Небом, противополагая Ему свою злую волю. Характерно, что, по Книге Бытия, Каин старался с помощью преступления илжи вырвать у Бога благословение, предназначавшееся брату. И действительно,в душе древнего человека возникает скрытая глухая враждебность к Высшему,перемешанная с завистью и рабским страхом. Он готов, как Прометей, похититьогонь с неба и одновременно ползает в пыли среди своих табу и суеверий.Следы этого "бунта на коленях" есть почти во всех дохристианских религиях. Божество в глазах древних нередко представлялось как враг, соперник иконкурент. В желании овладеть Его силами и поставить их себе на службузаключена самая суть магии, прототипом которой был Первородный грех. Магияисходит из мысли, что все в мире, в том числе и Божественное, связаножесткой причинно-следственной связью, что определенные ритуалы могут дать вруки человека рычаг управления природой и богами. В этом магия, как показалДж. Фрэзер, была предшественницей, науки /52/. В магизме более всего выразилось эгоистическое самоутверждениечеловека, его воля к власти. Он все больше прилеплялся к плотскому,посюстороннему. Поэтому обожествленная природа - Богиня-Мать - легковытесняла Бога из его сердца. Человек ждал от нее пищи, побед, наслаждений иготов был поклоняться ей и ее детям - богам. Таковы корни натуралистическогоидолопоклонства. Но отношение человека к природе было двойственным. Он не только молилсяей, но и настойчиво требовал. И если его требование оставалось без ответа,он поступал как насильник, он наказывал и истязал своего идола. Книга Бытия говорит о нарушении гармонии между человеком и природой врезультате Первородного греха. Оскверненная грехом Земля рождает "тернии иволчцы". Людям приходится добывать себе пищу "в поте лица". Начинаетсядолгая война за покорение матери-природы; и после каждой победы сына онабудет мстить ему. Только теперь, в техническую эру, выявляются страшные последствия этойвойны. Вместе с угрозой ядерных джиннов, выпущенных на свободу, "гибельсреды" становится апокалипсисом XX века. Призрак планеты, превращенной впустыню, уже встает перед человеком-триумфатором. Чем-то это восстание против Отца и овладение Матерью напоминаетфрейдовский "комплекс Эдипа", только выросший до масштабов истории. Крометого, и сама ритуальная система магизма наводит на мысль о навязчивыхдействиях, присущих неврозу. Однако происхождение магических церемонийнельзя объяснить только болезнями души: здесь недуг скорее духовный.Природный детерминизм падшего мира человек перенес на отношение к Божеству.Он искал механических способов и приемов, которые могли бы заставитьнезримые существа подчиниться ему, ибо главный двигатель магии - самость,этот извечный антипод любви. Отчуждение от Бога вело к разобщению и в человеческом роде. Первобытныеи архаические общества - это чаще всего "закрытые" группы, враждебные всемпрочим. В них царили боязнь "чужаков" и ненависть к ним, да и в наши дни этиинстинкты дают о себе знать. Во многом люди жили по волчьим законам борьбыза существование. Личность была чаще всего оттеснена на задний план; племядиктовало все: правила, веру, образ жизни. И только колдун или вожак стоялнад этой "человеческой стаей", постепенно превращаясь в новый объектидолопоклонства*. Иными словами, первобытное язычество создало прообразтоталитарного строя. ------------------------------------------------------------------ * См.: Т. II. Магизм и Единобожие. Гл. V В следующих книгах мы проследим, как будет происходить этот постепенныйрост магизма, который на многие тысячи лет замедлит ход духовной историичеловека. Мы увидим, как живое чувство Бога будет заглушатьсянатуралистическими культами, как эти культы и вера в магию создадут почвудля материализма с его полным отказом от всего, что выходит за рамкичувственного /53/. Но одновременно мы узнаем и о другом. Грехопадение не смогло уничтожить образ Божий в Адаме. Поэтомуактивность человека будет проявляться и как подлинное творчество. Ноосфераокажется не только разрушительной, но и созидательной силой. Она внесет вландшафт Земли плоды разума, а следовательно - смысл и цель. Цивилизациябудет, выражаясь словами Булгакова и Тейяра, очеловечиванием природы. Вхозяйственной и культурной деятельности человека явится - пусть бледное инесовершенное - предчувствие нового Эдема, о котором возвестят пророкиБиблии. И в отношениях к Творцу Адам не останется до конца ослепленным враждой,недоверием и корыстью. В нем пробудится тоска по Небу, по божественной Любвии свободе богосыновства. Как река, остановленная наносами, прокладываетрукава в дельте, чтобы направить свои воды к морю, так и дух будет искатьпути, ведущие в дом небесного Отца. Единый Бог снова начнет возвращаться в сознание человека. Сначала Егобудут считать лишь главой пантеона, но постепенно образ Его станетпроясняться, освобождаясь от языческой копоти. В конце концов отзвуки первоначальной интуиции Единого и новые духовныепоиски приведут к великим мировым религиям и восстанию против тираниимагизма. А эти религии, в свою очеред

Дата добавления: 2014-12-25