Массово-информационная культура нео- или обновление анахронизма

Маркс сказал по поводу Наполеона III¹: случается, что одни и те же события происходят в истории дважды: первый раз они имеют истори­чески реальное значение, во второй - характер карикатуры, гротескного превращения, живущего отношением клегенде. Таким же образом куль­турное потребление может быть определено как время и место карика­турного потребления, пародийного воспоминания о том, чего уже нет больше, - о том, что «потреблено» в первом смысле термина (закончи­лось и минуло). Туристы, которые уезжают на автобусе на Большой се­вер, чтобы вновь пережить золотую лихорадку, которые слушают по­хвалы кувалде и эскимосской тунике, представляющим местный коло­рит, потребляют в ритуальной форме то, что было историческим событием, насильственно оживленным в качестве легенды. В истории этот процесс называется реставрацией: это - процесс отрицания исто­рии и креационистского обновления старых моделей. Потребление всё целиком пропитано этой анахронической субстанцией. ЕССО предла­гает вам на своих зимних станциях костер и мангал. Эти хозяева бензи­на, «исторические ликвидаторы» древесного огня и всей его символи­ческой ценности снова преподносят вам его как древесный неоогонь ЕССО. Здесь оказываются одновременно потреблены смешанное слож­ное наслаждение от автомобиля и от усопшего престижа всего того, смерть чего связана с автомобилем и что возрождено автомобилем. Не стоит видеть в этом простую ностальгию по прошлому: через такой «жи­вой» уровень проявляется историческая и структурная дефиниция по­требления - прославлять знаки на базе отрицания вещей и реальности.

Мы видели, что патетическое лицемерие средств массовой ин­формации при освещении разных происшествий направлено на про-

¹ См.: Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8.

славление с помощью всех знаков катастрофы (смерти, убийства, насилия, революции) спокойствия повседневной жизни. Но та же самая патетическая вспышка знаков читается повсюду: возвеличива­ние совсем молодых или очень старых, уникальные эмоции в связи с браками голубой крови, массмедийный гимн телу и сексуальности. Вез­де мы присутствуем при историческом разложении определенных структур, которые отмечают в некотором роде под знаком потребле­ния свое реальное исчезновение и свое карикатурное возрождение. Семья распалась? Ее прославляют. Дети не являются больше детьми? Создают культ детства. Старики одиноки, не имеют общения? Прони­каются коллективной нежностью к старости. И еще яснее: превозно­сят тело даже по мере того, как его реальные возможности атрофиру­ются и оно все более и более подпадает под систему контроля и город­ского, профессионального, бюрократического принуждения.

Дата добавления: 2015-05-06