Драться?.. Конечно, буду! 8 страница

А вы как супы кушаете? Ах, через соломинку! Восхитительно!

Сперва стратегия, потом техника, за ними – тактика, и никак иначе, видимо, нельзя. Сначала новобранец узнает, чем, собственно, собирается заниматься, то есть какова целевая установка, суть которой в том, чтобы отправить противника в нокаут, причем желательно ногами...

Да‑да, извините, ведь это уже тхэквондо, а не кои.

Вот это как раз и относится к области осознания стратегии.

Затем человек познает способы решения данной задачи, а это есть осмысление и привитие техники. И только на пике познания он будет способен размышлять о вариациях применения этой техники, что и есть тактика. Без сомнения, пистолетом можно колоть орехи, но как замечательно он стреляет, а сколько имеется положений для выполнения этой задачи!..

Громила с кулаками до колен, основным ударом которого является левый прямой с издевательским названием стопинг, явно болел корью, когда все изучали, как, собственно, надо входить с ударом в цель и вкладывать ногу при правом прямом, ну или боковом. Все это пропустив, он был вынужден работать на том арсенале, который у него есть, и искать иные пути к победе, нежели «один удар – один нокаут». Вот и «кормит» он своих закадычных соратников левой, благо машина здоровенная – поди поищи такую, а накормив, слегка тычет в лобик и шепчет: «Спать!» После этого они, в общем, и спят. Самое гениальное в том, что делает данный боксер, – это вязкий, моментальный клинч. Как он сам признался: «Обещал маме, что не буду получать в голову». Вопрос: клинч – это бокс или все‑таки то, за что наказывают?

Каждый имеет полное право на свою тактику, особенно если она результативна, и никто, а уж тем более я, не вправе тявкать на победителя. Но явные, пускай и нивелированные ошибки «великих» позволяют не совершать их нам, простым смертным. Все‑таки удар и еще раз удар, и только потом все вариации гениальных защит или нанесения этого удара, но техника – это то, что стабильно по времени, а значит, именно она подводит последней. Как надежда.

Высшее спортивное мастерство – это максимальная индивидуализация базовой техники плюс устойчивый психотип.

Плевать, за счет чего выигрывает человек. Я всего лишь хочу обратить ваше драгоценное внимание на тот факт, что порой люди вынуждены компенсировать недостатки или узость техники тактическими изысками, ставя себя в жесткие тактические рамки. Но любая скованность, даже гениальная, однажды приведет к тому, что боец треснет и развалится.

Примеры? Да их пара миллионов.

Хамед, привыкший кидать руки с проносом и свято верящий в свою позиционную непогрешимость, просто перестал выступать, так его, бедного, подкосило погибшее самомнение.

Оскар, рубивший до недавнего времени только левой, в надежде на незаурядную скорость вынужден был кардинально пересмотреть арсенал и научиться варьировать тактические ходы.

Технично ли бьет Р. Джонс? Нет, но одаренность этого человека такова, что, как бы он ни лупил, для него это уже техника – отсюда полная тактическая свобода. Широта и проработка арсенала порождают легкость в тактических решениях, не загоняя все устремления в обдумывание того, как бы это поудобнее встать, чтобы ударить слева в голову... А вот когда хоть слева, хоть справа, да хоть бы и сзади – вот это и есть та самая свобода, в которой боец чувствует себя естественно, как рыба в воде, – куда хочу, туда и плыву.

Поставленный удар – это удар, результативность которого не зависит от угла, высоты и дальности нанесения. Причем это касается всех – абсолютно всех – ударов. Уметь следует все, хотя бы для того, чтобы это умение вылетало само.

Хотя я согласен и с тем, что коронных приемов много не бывает.

Я абсолютно уверен в правильности теории базово‑кустовых методов. Именно в рамках этой теории после занятий боевым ножом наши ребята рвутся в хокутоки, а потом почему‑то в стрельбу по нашим программам.

Так вот, если исходить из этой теории, то мы придем к следующему выводу. То, что правильно в стрельбе, правильно и в драке.

Стрельба – самый психически напряженный вид спорта, именно подготовленная психика, а не абстрактная стрелковая техника позволяет человеку показывать в ней запредельные результаты. Занимаясь стрельбой двадцать лет, я начал крайне удачно выступать лишь тогда, когда ознакомился с концепцией, а если точнее, с психической установкой «права на промах». Данная концепция вполне укладывается в нашу «минимизацию побудительного мотива», а суть ее в том, что я абсолютно имею право на промах. Да хоть бы и в «молоко» пальнул, но это никоим образом не должно меня волновать и довлеть над моими побуждениями. При потере данного опасения в сознании остается лишь желание получить удовольствие от стрельбы, которое для продвинутого спортсмена заключается в «ровной мушке» и плавном спуске. Кайф при этом ловишь почти физический, отсюда и стопроцентный результат, показанный в некоторых моих соревновательных сериях! Смог бы я так разодрать всю «десятку» на мишени, начни я трястись над желаемым результатом? Нет!

В стрельбе имеется право на промах, в бою же надо говорить о пропущенном ударе.

Вы не имеете права на пропущенный удар в следующих случаях.

● Вы ведете оценочный бой, где нокаут не так уж и важен, а четыре пропущенных в голову удара – это уже иппон.

● Вы неправильно позиционируете голову относительно груди и плеч, и она призывно торчит, как перезрелая вишенка.

● У вас слабая шея, «не держащая удар».

● У вас неподготовленный вестибулярный аппарат.

● Вы не занимались предварительной набивкой корпуса, ног и головы, в результате не умеете держать удар.

● Вы не знаете, зачем вы его пропускаете и почему вы стоите на месте, а не наступаете.

Но вы имеете право на пропущенный удар, если, исполнившись мужества, наступаете на соперника, отбросив активную защиту, как берсерки сбрасывали кольчуги и щиты.

Но ведь и защита может быть разной, например, пассивной. Суть ее в том, чтобы просто‑напросто не обращать внимания на все травмы, не способные всерьез повлиять на наши боевые качества. Я повторял и не устану повторять: сломанный нос, порванные брови и выбитые зубы не могут повлиять на нашу решимость смести противника и победить в бою.

Однажды я долго думал, что же такого важного могу показать своим ребятам, причем важного настолько, что это может без лишних заигрываний повлиять на весь путь развития бойца, и решил, что это должна быть пассивная защита! При ее демонстрации я намеренно старался не перемещаться, не разрывать дистанцию и не маневрировать, лишь вяло пресекал руками наиболее наглые брутальные и безнаказанные действия соперника, об ответных ударах речь вообще не шла.

Моя задача состояла в том, чтобы доказать одну простую вещь. Решительного человека нельзя сломить ничем, пока он жив, и уж тем более каким‑то там сбитым на сторону носом и расквашенными бровями.

Что есть реальный бой? Это желание уничтожить противника. Если же это не получается в первые секунды схватки, то противник пытается сломить вашу волю массированным нанесением повреждений в ожидании вашего унижения.

Напомню, что унижение противника и есть цель любого конфликта, а смерть – это высшая степень унижения, потому что вы забрали то, что никто добровольно никогда не отдаст и порой готов кушать какашки, лишь бы выжить. Так вот, не имеет этот противный противник никакого права видеть ваше унижение и удивлять вас выбитыми у вас же зубами.

Подумаешь, эка невидаль. Он, бедный, из кожи вон лезет, чтобы выжить, что вряд ли, потому настоящий боец, пусть окровавленный и бесчувственный, обязательно нащупает супостата ручками и учинит над ним нечто пикантное, скажем, «съест ему лицо» умильно щекоча только что разбитыми полученными деснами.

Вот это и есть высшее мужество, мецкей сутэми, тотальная решимость идти до конца.

Я сконструировал данную ситуацию сам для себя, без посторонних просьб, чтобы проверить, смогу ли удержаться от ответных действий, и легко смог, что раньше не получалось. Ребята знают, подтвердят. Надо было выяснить, не потеряю ли визуальный контроль. Не потерял, уж поверьте. Интересно было, хватит ли выносливости. Хватило, хотя и слегка подустал, конечно. Работка‑то ведь была не самая непыльная, били в голову все‑таки.

Все получилось как нельзя лучше, мой комплекс пассивной защиты сработал на все сто процентов. Я сумел практически не двигаться и не защищаться, принимая удары лицом, раунд за раундом, без особого вреда для здоровья и уж тем более для боевых качеств. По просьбе приятеля я тут же встал с ним в танто дзюцу кумитэ (объяснять не буду, лучше приходите, я покажу) и – ты уж прости, дорогой! – за каких то пару минут не оставил от него «камня на камне», безответно и планомерно раздолбив его со счетом восемь‑ноль. И это с учетом высочайших скоростей, на которых велась схватка, и длины его «конструкции», которая на двадцать сантиметров превосходит мою. Несмотря на некоторую усталость, хорошо работал и по головушке, и по личику.

На основе собственного опыта я верю в то, что любой боец получит право на пропущенный удар, вершину психической подготовки, если приложит немного усилий!

Наша концепция пассивной защиты срабатывает и в ситуации, когда защищающийся боец эдак раза в полтора меньше и легче нападающего.

Пусть ваш вес составляет всего пятьдесят килограммов, но, во‑первых, в том‑то и универсальность атакующей стратегической инициативы, что запущенные вперед полцентнера в силу приплюсовывания кинетической энергии становятся на долю секунды полутора центнерами, и если вы обладаете достаточной техникой, то вполне может быть, что еще и ловко попадете. А во‑вторых, пассивная защита, не отвлекая от атаки, позволит вам не заметить пары выбитых зубов и доделать‑таки неприятного «слоника».

Мы действуем именно так. Кто знает нашего Сашу Павлова – ну, того самого, который «драться не умеет, но очень любит», – тот поймет, о чем спич. Не было ни одной драки, именно драки, я это подчеркиваю, в которой ему не разворотили бы фейс, но я не разу не видел, чтобы он проиграл. Кстати, вес его шестьдесят восемь килограммов.

Реально бьющему панчеру защита может и не пригодиться, но пускай она будет, ну вот хотя бы пассивная. Чаще всего она оказывается вынужденным тактическим выкрутасом, но вот решение уйти в пассив должно быть не вынужденным, а именно осознанным.

Подбородок опускаем на грудь и все удары ловим на лоб с широко открытыми от ярости глазами! В итоге каюк тем кулакам, и чем сильнее будет лупить вас супостат, тем этот самый каюк быстрее придет.

Я, будучи эксклюзивным дебилом, проверяю эту методу много лет, и мне она очень нравится, очень. Причем пассивная защита хороша именно в связи с активной. Дорога ложка к обеду, а вилка к ужину, вот и все. Есть время для пассива, есть и для адекватного активного ответа.

Если на вас напала бабушка с ножом в руках, вполне следует сломать этой бабушке ручку и ножик забрать. Опасно входить в положение таких личностей и с пониманием относиться к чужим маразмам!

Дети с кусками труб в руках в связи с реальной опасностью превращаются из милых баловников в «живые цели, появившиеся в секторе ведения огня». Вы принимаете решение, исходя из обстановки, и действуете в соответствии с поставленной задачей.

А вот оказаться в толпе пьяных молокососов – это то же самое, что в колготках лазать по елкам.

Либо мы снимаем колготы, либо не лазаем на елки! В противном случае мы сверкаем рваной задницей на радость нимфеткам.

Поверьте, я ведь и сам в банде шакалил, народу вполне бравого мы тогда порвали – жуть! Причем народец этот и сам мечтал о люлях: то рожи наши им не по вкусу, хотя сейчас и меня бы стошнило от таких физиономий, то матом не верещи, то одеты мы не в то. Понимать надо – это же Челябинск, семидесятые годы! Неравнодушный был народец и драчливый – не то что нынешний. Уличная шпана тогда являлась неотъемлемой частью биосферы грязных пригородов рабочей провинции.

Там, где реальный контакт, там и стресс, там и конфликт. Важнейший момент в прикладной психологии заключается вот в чем: чужие люди не имеют права прикасаться к вам. Я уже говорил об этом, с раннего детства подкорка запоминает позитивные прикосновения близких и негативные – посторонних. Еще раз уточню: если человек сознательно прикасается к вам против вашей воли – это насилие, он пытается вас унизить. За этим, скорее всего, последует дальнейшее развитие агрессии, следовательно, поползновения подобного рода надо пресекать в зачатке.

Мороз около тридцати, еду в поезде Челябинск– Питер, в вагоне жара жуткая, я в тайских трусах и пафосной форменной майке, плюс цепи, перстни… Короче, только таблички на груди нет: «Не влезай, убьет», красавец‑то я известный. И вот в Кирове выскакиваю я в таком виде на перрон, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Туземцы в восторге, у них морды все в инее, а тут дебил в пляжных тапках.

Не успел я толком вздохнуть, как ко мне подходит достаточно рослый бомж и что‑то бормочет. Надо сказать, что я всегда подаю всем, кто просит, не задаваясь вопросом: пропьет или все же проест мои денежки благодарный получатель? Так вот, предупреждая его просьбу, я ему говорю:

– Нет у меня денег, дружок, видишь: я в трусах спортивных, без карманов...

Каково же было мое удивление, когда он вместо просьбы схватил меня за левую руку, что‑то бормоча, и начал меня тянуть куда‑то. Тапки – очень скользкая штука, а немытые руки пылкого аборигена – не самая аппетитная штука. Короче, я рванул руку в сторону большого пальца, и алкаш, поскользнувшись, упал в сугроб около опоры ЛЭП.

Встает он и говорит:

– Ну, чего ты так?! Я тебе хотел снега свеженького дать – ты же морж, да?!

Мелочь, а показательная. Поддайся какой другой человек этому напору, во‑первых, в снегу бы искупался без всякого удовольствия, а то еще и цепь золотая приглянулась бы кому‑нибудь. Никогда не забуду: в новостях показали, как двое бомжей «провели» от рынка мужичка с продуктами и зарезали его в проходном дворе. Они взяли сто пятьдесят семь рублей.

Для того чтобы не попасть в критическую ситуацию и правильно вести себя в местах скопления сограждан, стоит следовать целому ряду достаточно известных советов.

1. Ваш взгляд должен быть отсутствующим, слегка опущенным вниз. Смотреть следует в грудь подозрительного человека. Это дает самый обширный угол периферического зрения, не вызывая при этом ролевого противостояния, ничто так не вызывает агрессии, как «прицеливание взглядом». При встрече с наглым типом в узком переулочке не отводите сразу глаза в сторону, вне зависимости от его наглых ухмылок и поведения, взгляните в лицо и изучающе опустите взгляд до обуви. Потом уже можно «удовлетворенно» отвести взгляд, сделав лицо максимально бесстрастным. Скорее всего, этот тип подумает, что у него гульфик расстегнут, ботинки грязные или... Короче, раздумий на тему о том, почему вы так явно пренебрегли его вызывающим поведением, будет масса, что и требовалось.

2. Важен правильно подобранный гардероб, минимум либо максимум вызывающих деталей в зависимости от ваших целей и конструируемого типажа собственной личности. Если вы считаете, что вам проще выжить, будучи очкариком, – почему нет? Если вы инженер и член СПС, но вам проще выглядеть крутым парнем – как вам будет угодно. Один старый умный дядька как‑то сказал: человек выглядит так, как сам себя представляет. Не могу не согласиться с этой мудрой формулировкой.

3. Наличие средств самообороны столь любовно освещено на этих многострадальных страницах, что не стану дублировать тему.

Вербальная сторона процесса тоже должна быть как следует продумана.

Сударыня, когда совсем нерусский человек кричит вам вслед: «Дэвушка, дэвушка», – это он не вам, это у него так соратницу по бизнесу зовут. Сударь, если подвыпивший люмпен окликает вас: «Слышь ты, козел», – это он не вас, это он козла какого‑то зовет.

Не оборачивайтесь, не откликайтесь, не разговаривайте, но и не ускоряйтесь, не создавайте ситуацию «убегающей дичи». Советую также, взглянув на часы, резко поменять курс на девяносто градусов. Боковым зрением вы будете видеть происходящее и обоснуете собственный уход. «Ах, совсем забыл, у меня же дела».

Если вас схватили за руку в общественном месте, не допускайте никакой паники и не вырывайтесь, если только, конечно, вы не собираетесь с большим чувством поправить здоровье агрессору, что с удовольствием иной раз делаю я. Для снижения напряжения вполне достаточно, не вырывая руки, произнести ледяным тоном: «Фамилия?!»

Эта находка была случайной, но работает она удивительно четко, вот только после вопроса следует замолчать. Если гад вас не отпустит, что маловероятно, тогда следует орать и принимать прочие меры для освобождения, если отпустит, опять‑таки взглянуть на часы и развернуться на девяносто градусов, но не бегом.

При этом обещание травматической ампутации половых органов злодея неразумно – никогда не обещайте и не начинайте того, что не сможете закончить. На женщин этот момент распространяется в той же мере, что и на мужчин.

Был реальный случай, когда один мой товарищ, у которого, кстати, четвертый дан WKF, решил приударить за дамой и достаточно навязчиво придержал ее за локоть. Дама разворачивается и начинает деланно подслеповато щуриться, затем как заголосит:

– Павлик, нашелся, Павлик! Сколько лет, как ты мог, Павлик!

Короче, донжуан покраснел, как знамя, и давай от нее тикать. Народ просто животами захворал от хохоту!

Правильное поведение в автобусе и подобном транспорте достигается за счет совершенно конкретных тактических решений.

Входить надо только в заднюю дверь, а не в среднюю и уж тем более не в первую. Во‑первых, так принято, во‑вторых, войдя, вы попадаете на заднюю площадку, то есть даже при не очень переполненном транспорте вас видит минимум пассажиров, так как они в силу объективных обстоятельств смотрят вперед.

Сидеть не стоит. Лично я сажусь крайне редко – срабатывает офицерская привычка, в форме сидеть неприлично как‑то. Ага, сразу нахлынуло былое, и автор нежно потрогал мозоли от эполетов…

Ну, а если серьезно, то встать в случае чего будет затруднительно, а если потенциальных нападающих будет двое и оба достойного веса, то и крайне затруднительно.

Во время боевой подготовки я столкнулся со следующей формой задержания. Один из группы захвата «вяжет» объект, навалившись на него всем весом, но оставив для коллеги сектор поражения: затылок, шея, печень и т. д. Другой с максимальной быстротой и силой начинает «пробивать цель». Почувствовав, что пробили, ребята подхватывают задержанного и вынимают из транспорта.

Так вот, эта схема работает только при сидячей «цели», стоящего человека не так просто «вязать», у него всегда остается место для маневра, пусть и минимального.

Если все же вам пришлось сесть, тем более с дамой, пропустите ее к окну, пусть на ландшафт глазеет, а сами пристройтесь у прохода.

Сидеть следует слегка вполоборота, желание дамы пощебетать со спутником учитывать не стоит. Если устроиться таким образом, тогда сектор периферийного визуального контроля расширяется градусов на сорок пять, а то и на все девяносто. Вставать всегда легче грудью к проходу, а не флангом к противнику. Поднимаясь, можно взяться двумя руками за спинки своего и впереди стоящего кресла.

Сидеть следует в хвосте салона, глядя в затылки соратников по переезду, а не находясь под их микроскопами. Никогда, ни при каких условиях нельзя вязаться в чью‑то частную драку, если, конечно, не бьют даму, старика или ребенка. Дело в том, что узость пространства и качка вполне реально могут свести весь ваш технический арсенал к действию головой и зубами, а этого маловато будет!

Имейте опору за спиной. В идеале в переполненном транспорте следует прижиматься спиной к стене вагона, это позволит вам стартануть с применением опоры в случае необходимости и сопротивляться давлению сограждан лишь с одной стороны.

Прижимаясь к стене спиной, вы видите весь «трамвайный социум», причем с максимальными углами визуального контроля. Зачем это нужно, понятно и без разъяснений.

Продвигаясь к двери, сначала запускайте вперед руку и лишь затем плечо, огибайте препятствия.

Можно провести такой тренинг.

Руководитель находится в голове вагона, обучаемый – в хвосте. Руководитель поднимает и опускает руку, засекая время, обучаемый должен добраться до него с минимальными затратами времени и матюков в свой адрес, продвижение должно быть «обтекающим» и обязательно проходить в одном темпе. Любой сбой чреват остановкой, то есть потерей кинетической энергии.

Крайне важна вербальная окраска передвижения. Хрестоматийным считается тезис: «Господа, осторожней, у меня ведро с краской», но это из области юмора, а вот заявление: «Держите карманника!» вполне позволит вам бежать по головам сочувствующих граждан.

Выяснение чего‑либо у человека, сморкнувшегося вам на брюки, – это уже проигрыш. Какая теперь разница, блатной он или не блатной, да хоть в ухо заводной! Любое выяснение отношений и прослушивание арий этого козла, раненного в голову, – это уже насилие над вами. Вы же не покупали билеты на это зрелище и не давали разрешение на концерт в вашу честь.

Если человек извергает в пространство ключевые раздражители, слюна летит, изо рта пахнет, то пора дядю бить. А вот тут как раз и зарыт секрет, суть которого в том, что как только вы научитесь бить, то никакие мысли о выяснении степени крутизны и приблатненности объекта в вашу голову уже лезть не будут. К тому же по бандитским рецептам следует сперва сломать и опустить противника, а потом уж и выяснять, кем был опущенный... с должным уважением.

Я, как всем известно, весь покрыт «зарисовками и натюрмортами». В основе своей это точные копии гравюр, оригиналы которых созданы в период с VII по XVI век. Если спросите, зачем этот гуманоид такое с собой сделал, то отвечать не буду – это глубоко личное.

Ага, аж скупая слеза потекла по небритой щеке – нахлынуло былое...

Но от себя замечу, что тату – это, пожалуй, тоже элемент подготовки психики, последнее, что может добавить мужик в создание собственного «Я». Если дядя рисует на себе дракона, то, видимо, все остальное он уже знает и умеет. Более чем забавно видеть обезжиренного типа, ни дня не отдавшего физкультуре, со зверскими раскрасками на ребристой спине. Сразу понимаешь, что этот будет убивать долго и страшно, потому что быстро и качественно не сумеет, уставать начнет на секунде второй‑пятой! А вообще, мне как человеку православному даже как‑то неловко за этот тюнинг, но, как говорится, боишься – не делай, сделай – не бойся!

Каратэ для меня – это огромная часть жизни, всякие там карпы и самураи всегда попадают в контекст, вот только мама сильно ругается до сих пор.

Пока конкретный человек сам не осознает мотивы и критерии своей подготовки, он будет вынужден примерять «чужие трусы», каковыми являются все устоявшиеся стили и направления контактной подготовки.

Настоящее мастерство рождается только тогда, когда процесс из стереотипного и шаблонного начинает приобретать субъективные формы. Надо учесть, что объективная реальность, не зависящая от нашего сознания, будет весьма резво корректировать ход событий пинками и тумаками.

Все новички совершенно по‑обезьяньи копируют тренера с единственной целью – ему понравиться, реальное повышение боевых возможностей тут и рядом не лежало.

Но начните дубасить новичка с первой секунды его пребывания в зале, и вот уже он вполне самостоятельно дерется. Пусть портки у парня мокрые от страха, но он совершенно не заморачивается трепетной нежностью в отношении тренера и легендарной истории стиля, не светится вселенской улыбкой любви ко всему живому и съестным припасам.

Да какая в попу разница – в попу разницы нет! – для хулигана, кого ему плющить – последователя внутренних изысканий или внешних проявлений, да и имена патриархов ему до того же места.

Так что деритесь чаще в зале и будете реже драться на улице.

А тренер, если он не откровенная бестолочь, и поправит и подскажет, а если и промолчит – не беда. Лучшее с перепугу проявится, а худшее будет моментально наказано. Ведь драка – это очень по‑честному! Она ведется без всякого уважения к древним первоисточникам, конечно же шибко мудрым и весьма полезным.

Несомненное «за» всех времен и народов, неизменно голосуемое в пользу драки, в нашем случае заключается в том, что с первых секунд знакомства с неказистым первоисточником придурковатый ученик, извращенец хренов, понимает, что самое главное, чему ему предстоит научиться уже через пару секунд, – так это тому, как весело и с юмором нужно подыхать. После того как он, харкая зубами и писая кровью, научится сражаться, только что вовсе не умея этого, ему, может быть, что‑нибудь покажут из нетленного... И тут как попрет, как попрет!

Но совсем уж плохо то, что вам уж точно не будут навязывать ну, скажем, «лоукик от Лысой Образины», и вам придется самому решать, что же именно для вас мармелад, а что уксус. А не спросите, так и не скажут даже здрасьте... Иди, мля, дерись, мля!

Кто меня видел, трогал и нюхал, тот согласится – как это нет! – что техническая база у нас есть. Как она подходит для всех и каждого – решать всем и каждому, но одно совершенно точно. Родилась эта база не посредством реализации устных восточных преданий и ЦУ, спущенных сверху, а вследствие вполне научной работы, проводимой, к счастью, не только мною. Так что все неприличные телодвижения, придуманные и применяемые нами, находятся в одной системной базе. Запоминаем: в одной системной базе! Именно поэтому мы лупим все, что лупят все, и еще то, что «наше», но наше слаще!

Въехать в рай можно только на боевом духе, потому что именно он возбуждает к жизни все те многообразные техники и прочие важные вещи, которые изучают наши ученики. Абстрагированное изучение техник вполне напоминает занятия латынью, есть такой мертвый язык, которым можно поразить девицу на первом свидании, но никак нельзя признаться ей в любви и уж тем более невозможно уговорить ее снять трусы.

Так и с боевой подготовкой. Прежде чем показать, как бить, нужно выяснить, отчего это вы вообще решили кого‑то бить, резать или стрелять. Причем чем проще и естественнее будут мотивации, тем мощнее сигнал. Это я к тому, что материалы XXVIII съезда КПСС для поражения супостата не катят, а вот кулаком по харе будет в самый раз.

Так что противопоставление техники психике некорректно, все это есть абсолютно единая система, порой отчасти взаимозаменяемая, но не антагонистическая.

По поводу наших техник я всегда писал и еще раз напомню людям с провалами памяти, что придумать что‑либо новое в боевой подготовке совершенно невозможно, хотя бы в силу того, что этим слишком долго и слишком усердно занимались слишком многие люди. Дело в другом – в систематизации и биомеханической адаптации возможных техник, что мы и делаем.

Вся беда нашего сегодняшнего цеха в том, что большинство моих коллег вполне беззаботно тренируют подопечных, основываясь на том как тренировали их, на личном опыте, на так называемом наитии, озарении, а если уж сказать совсем просто, по‑японски, то на сатори.

Это я к тому, что не проще ли сначала заняться вполне диалектическим анализом, а затем уже синтезом? Именно так, выделив каждую часть тренировочного процесса, легче понять ее значение и самодостаточность для достижения поставленных целей.

Вы опять хотите пример? Вот он: стрельба.

– Что самое важное в стрельбе?

– Стабильность системы мушка‑целик!

– А может, ровный спуск?

– Так точно – ровный спуск!

– А как насчет выносливости при выполнении упражнения, а?

– Так точно – выносливость при удержании и производстве спуска!

– Стоп‑стоп, а как же алгоритм прицеливания, выбор района, переход с грубого на точное?

– Так точно – вот это и есть самое главное!

– Вот ты и попался! А как же быть с полувыдохом, ведь он при неправильном выполнении угробит и спуск, и удержание, и прицеливание, а?

– Так точно – полувыдох, конечно, полувыдох – это самое главное!

– Дурак вы, батенька!

– Так точно – конченый дебил!

Так что же самое важное в стрельбе? Дырка от пули такая простенькая, вот только у всех она появляется в разных местах, у кого‑то в «яблочке», а у кого‑то в «молоке», хотя, казалось бы, все просто. Взял пистолетик и нажал на спуск, ну как в кино.

Вот так и во всем остальном. Все важно.

Работа в «закрытом» пространстве – это, пожалуй, самая интересная часть прикладной подготовки. Лифт, салон автомобиля, темное парадное, защита от удавки – все это имеет свои жесткие тактические особенности и нуждается в предварительном тренинге.

Единственный способ понять, что же все‑таки делать в той или иной обстановке, заключается в том, чтобы заранее конструировать ситуацию с максимальным приближением к реальной.

Вот, допустим, лифт – что может в нем произойти?

Вас догоняют, вы убегаете и запрыгиваете в лифт, злодей рвется за вами. Самый простой способ управиться с ним – это оглушить противника встречным ударом, одновременно выкидывая его из кабины.

Посоветую так называемый штурмовой удар, бьется он двумя руками в голову, не целясь, в том‑то и прелесть. Руки должны быть плотно прижаты к корпусу, во‑первых, чтобы не выдавать своих намерений, а во‑вторых, удар получается жестче, если локти не растопыривать. Я называю эту технику «удары из кармана».

Дата добавления: 2015-05-06