Откровение Иоанна Богослова 21:1, 2, 5, 9, 10 32 страница

VI

Господь, милосердие и вера

составляют одно,
точно так же, как в человеке жизнь,

воля и разум;
если их разделять,

то каждое в отдельности разрушается,
как жемчужина,

которая крошится в пыль

362. Начнем с рассмотрения того, что до сих пор было неизвестно ученому миру, а значит, и церковным кругам. Это было настолько неизвестно, как будто было зарыто в землю, а между тем это — сокровища мудрости и, пока их не откопают и не сделают достоянием общества, люди будут зря добиваться правильного знания о Боге, вере, милосердии и о состоянии их собственной жизни; они не будут знать, как управлять им и как готовиться к вечной жизни. А неизвестно следующее. Человек — не что иное, как орган жизни. Жизнь, вместе со всем, что она с собой несёт, втекает от Бога небес, а это Господь. Две способности дают человеку жизнь, называются они волей и разумом; воля служит вместилищем любви, а разум служит вместилищем мудрости. Таким образом, воля также служит вместилищем милосердия, а разум — веры. Всё, что человек хочет и что разумеет, вливается в него извне; виды добра, принадлежащие любви и милосердию, и истины, принадлежащие мудрости и вере, исходят от Господа; и с другой стороны, всё противоположное им исходит из ада. Господом устроено так, что всё, втекающее извне, человек чувствует в себе, как принад­лежащее ему самому, так что он может выдавать это от себя за своё собственное, хоть ему ничего и не принадлежит. Как бы то ни было, это считается за его собственное ради свободы выбора, осуществляемой благодаря способностям воли и разума, и ради дарованного ему знания добра и истины, из которого он может свободно выбирать что угодно для пользы своей временной или вечной жизни.

Каждый, рассмотревший эти факты вкривь да вкось, может прийти ко многим безумным выводам из них. Каждый же, кто посмотрит им прямо в глаза, может из них сделать множество мудрых заключений. Чтобы достичь второго, а не первого результата, необходимо было изложить в качестве предпосылки суждения и догматы о Боге и о Божественной Троице, а после этого изложить суждения и догматы о вере, милосердии, свободе выбора, преобразовании и возрождении и о вменении, а также о покаянии, крещении и Святом причастии, которые служат средствами.

363. Однако для того чтобы этот параграф о вере — что Господь, милосердие и вера составляют одно, точно так же, как в человеке жизнь, воля и разум, и если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль, — можно было видеть и признавать как истину, необходимо обсудить его в следующем порядке:

(I) Господь вливается в каждого человека всей Своей Божественной любовью, всей Своей Божественной мудростью, и таким образом, всей Своей Божественной жизнью.

(II) И подобно тому всей сущностью веры и милосердия.

(III) Но как всё это принимается человеком, зависит от его формы.

(IV) Тот же, кто разделяет Господа, милосердие и веру, является не формой, способной принять их, а скорее формой, разрушающей их.

364. (I) Господь вливается в каждого человека всей Своей Божественной любовью, всей Своей Божественной мудростью, и таким образом, всей Своей Божественной жизнью.

В Книге Создания мы читаем, что человек был создан по образу Божьему и Бог вдохнул в его ноздри дыхание жизни (Бытие 1:27; 2:7). Это описание подразумевает, что он — орган жизни, а не сама жизнь. Ибо Бог не мог создать другого, такого же, как Он; если бы Он так сделал, то было бы столько же богов, сколько есть людей. И жизнь Он не мог создать, как нельзя создать свет. Но Он мог создать человека как форму жизни, точно так же, как Он создал глаз как форму света. Бог не мог, и не может, делить свою сущность, поскольку она едина и неделима. И из того что один Бог есть жизнь, несомненно, следует, что Бог Своей собственной жизнью дает жизнь всякому человеку. Без такого оживления человек был бы относительно плоти не более чем губка, а относительно костей не более чем скелет, не более живым, чем часы, которые идут лишь благодаря маятнику да гирям или пружине. А раз так, следовательно, Бог проникает в человека всей Своей Божественной жизнью, то есть всей Своей Божественной любовью и Божественной мудростью. Из них двух состоит Божественная жизнь (смотри выше 39, 40); ибо Божественное нельзя разделить.

Между тем, как Бог вливается всей Его Божественной жизнью, можно понять на примере того, как солнце этого мира вливается всей своей сущностью, то есть светом и теплом, в каждое дерево, в каждый куст и цветок, в каждый камень, простой он или драгоценный, так что любой предмет берёт свою порцию из этого общего потока; но солнце не делит свой свет и тепло, давая часть одному, а часть другому. То же самое и с солнцем небес, излучающим Божественную любовь как тепло, и Божественную мудрость как свет. То и другое втекает в человеческий дух точно так же, как солнце этого мира втекает в человеческое тело, давая ему жизнь в зависимости от того, какова природа его формы; форма каждого берёт из общего потока то, что ей нужно. К сказанному можно применить следующее высказывание Господа:

Отец ваш солнце Своё возводит над злыми и добрыми и изливает дождь на праведных и неправедных.

Матф. 5:45

А ещё Господь вездесущ, и там, где Он присутствует, с Ним вся Его сущность. Невозможно Ему изъять что-либо из этой сущности, чтобы дать одну часть одному, а другую часть другому, но Он даёт её во всей полноте, позволяя взять мало или много. Он говорит также, что у Него есть жилище с теми, кто соблюдает Его заповеди, и что верующие — в Нём, и Он в них. Одним словом, всё наполнено Господом, и из этой полноты каждый берет свою долю. Таково всё, взятое в общем, например, атмосферы или океаны. Атмосфера одна и та же и в самом малом, и в самом большом масштабе. Она не предназначает какую-то свою часть для дыхания человека, для полета птицы, для парусов корабля или крыльев ветряной мельницы; но все берут из неё свою долю и используют столько, сколько им требуется. То же самое и с полным муки амбаром; владелец его берет из него каждый день своё пропитание, а не сам амбар выделяет ему норму.

365. (II) Господь вливается подобным образом в каждого и всей сущностью веры и милосердия.

Это следует из предыдущего утверждения, поскольку жизнь Божест­венной мудрости есть сущность веры, а жизнь Божественной любви есть сущность милосердия. Поэтому, когда Господь присутствует со Своими особыми свойствами, а именно: Божественной мудростью и Божественной любовью, Он также присутствует и со всеми истинами, составляющими веру, и со всеми видами добра, составляющими милосердие. Ибо вера означает каждую истину, которую Господь даёт человеку постигать, мыслить и высказывать, а милосердие означает любой вид добра, к которому Господь пробуждает склонность, вследствие чего человек его желает и творит.

Выше я говорил, что Божественная любовь, излучаемая Господом как солнцем, ощущается ангелами как тепло, а Божественная мудрость из того же источника воспринимается как свет. Любой, кто не в состоянии мышлением проникнуть сквозь внешнюю видимость, может утвердиться во взгляде, что это тепло — не более чем тепло, а этот свет — не более чем свет, такие же как свет и тепло, излучаемые солнцем природного мира. Но тепло и свет, излучаемые Господом, как солнцем, заключают в себе все бесконечные возможности в Господе, тепло содержит при этом все бесконечные возможности Его любви, свет — все бесконечные возможности Его мудрости. Поэтому они также содержат до бесконечной степени всё добро, составляющее милосердие, и истину, составляющую веру. Причина в том, что это самое солнце находится повсеместно в форме его света и тепла; и солнце это представляет собой сферу, наиболее близко окружающую Господа, и исходящую от Его Божественной любви и в то же время от Его Божественной мудрости. Ибо как уже много раз говорилось, Господь находится посреди этого солнца.

Эти утверждения теперь ясно показывают, что не бывает так, чтобы чего-то недоставало, и это помешало бы человеку получить от Господа, раз Он вездесущ, всё добро, составляющее милосердие, и всю истину, составляющую веру. То, что во всём этом нет недостатка, очевидно из рассмотрения любви и мудрости небесных ангелов; у них эти качества — от Господа и не поддаются описанию, поскольку превосходят всякое понятие природного человека, при этом они могут возрастать вечно.

Бесконечные возможности, заключенные в тепле и свете, излучаемых Господом, хотя они и воспринимаются просто как свет и тепло, можно пояснить на примере различных явлений природного мира. Скажем, звук человеческого голоса и речи слышится как простой звук, тем не менее ангелы, слыша его, различают в нём все склонности, которые составляют любовь этого человека, и, кроме того, обнаруживают, каковы эти склонности и какого они рода. Что всё это скрывается в звуке, можно в некоторой степени понять даже по звучанию чьей-либо речи: слышится ли в ней презрение, или издевка, или ненависть; и равно слышится ли в ней любовь к ближнему, или добрая воля, или бодрость, или другие склонности. Нечто подобное есть и во взгляде устремленных к кому-либо глаз.

Другой иллюстрацией могут послужить ароматы больших садов или широко раскинувшихся цветущих лугов. Благоухание, издаваемое ими, состоит из тысяч и десятков тысяч различных запахов, но, несмотря на это, они всё же воспринимаются как одно. Подобно тому и многое другое, однородное по внешнему виду, внутренне же разнообразное.

Чувства симпатии и антипатии представляют собой не что иное, как склонности духа; они привлекают другого тем сильнее, чем больше он похож, и отталкивают тем сильнее, чем больше он отличается. Хоть эти чувства и неисчислимы и не ощущаются никаким телесным чувством, тем не менее они воспринимаются органами чувств души как одно; и это именно то, что определяет, кому быть вместе и объединяться в общество в духовном мире. Я привел эти сравнения, чтобы пояснить всё вышесказанное о духовном свете, который излучается Господом, заключающим в Себе всю мудрость и всю веру; и чтобы показать, что это тот свет, который позволяет разуму видеть и подвергать анализу разумные соображения точно так же, как глаз видит природные предметы и оценивает их размеры.

366. Как именно то, что втекает от Господа, принимается человеком, зависит от его формы.

Форма здесь означает состояние человека относительно его любви и мудрости, иными словами, относительно его склонностей к различным видам добра милосердия, и в то же время относительно его восприятия истин своей веры. Выше я показал, что Бог один, неделим и неизменен от вечности и вовеки, но не так неизменен, как обычный предмет, а бесконечно неизменен, так что все изменения происходят из-за того предмета, в котором Бог. Изменения вносит форма, или состояние, вместилища, что явствует из жизни младенцев, детей, молодёжи, взрослых и пожилых. У каждого жизнь одна и та же, потому что у него одна и та же душа, с младенчества и до старости; но как изменяется её состояние в соответствии с разными возрастами и приспособленностями, так изменяется и восприятие человеком жизни.

Жизнь Бога представлена во всей её полноте не только в добрых и набожных людях, но и в дурных и безбожниках; и не иначе чем у ангелов небес и у духов ада. Различие между ними в том, что злые преграждают дорогу и закрывают дверь, чтобы не дать Богу войти в нижние уровни их духа; тогда как добрые уравнивают путь и открывают дверь, приглашая Бога войти также и в нижние уровни их духа, при том, что Он уже обитает в верхних уровнях. Этим они приспосабливают состояние воли к приёму вливающихся любви и милосердия и состояние разума к приёму вливающихся мудрости и веры, другими словами, к тому, чтобы принять Бога. Злые же, напротив, преграждают этот поток разнообразными вожделениями плоти и развращениями духа, которые они ставят на его пути и так препятствуют его проникновению. Но наряду с этим Бог остаётся в их высшем со всей Своей Божественной сущностью и дает им способность хотеть добра и понимать истину. У каждого есть такие способности, и так быть никоим образом не могло бы, если б не было в его душе жизни, исходящей от Бога. Мне дана была возможность убедиться на долгом опыте, что даже у злых есть такие способности.

Каким образом жизнь, которую каждый приемлет от Бога, зависит от его формы, можно пояснить на примере всякого рода растений. Всякое дерево, всякий куст и всякая трава принимают льющиеся на них тепло и свет в соответствии со своей формой. И это верно не только для хороших и полезных растений, но даже для тех, которые вредны. Не солнце своим теплом вносит изменения в их формы, а сами формы видоизменяют оказываемое действие. То же самое и с предметами минерального царства. Любой из них, благородный ли, грубый ли, принимает проникающий в него поток, в соответствии с формой, представляющей собой строение его частиц. Так, один камень отличается этим от другого, один минерал от другого и один металл от другого. Некоторые из них обнаруживают великолепнейшее разнообразие расцветок, некоторые пропускают свет, не окрашивая его, а некоторые рассеивают в себе свет и поглощают его. Эти несколько примеров могут служить обоснованием того, что как солнце природного мира равно присутствует своим теплом и светом как в одном предмете, так и в другом, но из-за принимающих форм получается разное его действие, точно так же и Господь присутствует во всём из солнца небес. Ибо Он находится посреди него со Своим теплом, которое по своей сути — любовь, и со Своим светом, который по своей сути — мудрость. Но именно из-за формы человека, определяемой состоянием его жизни, получается разное действие; а следовательно, не Господь несёт ответственность за то, что человек не рождается заново и не спасается, а сам человек.

367. (IV) Однако человек, который разделяет Господа, милосердие и веру, является не формой, способной принять их, а скорее, формой, разрушающей их.

Любой, кто отделяет Господа от милосердия и веры, отнимает у них жизнь; милосердие и вера без жизни либо не существуют, либо мертворождённые. Господь — сама жизнь; смотри об этом выше, 358. Каждый, кто признает Господа и отделяет милосердие от Него, признаёт Его только на устах. Такое признание и исповедание — всего лишь холод, лишённый всякой веры; ибо они лишены духовной сущности, ведь сущность веры — милосердие. С другой стороны, каждый, кто делает дела милосердия и не признаёт при этом Господа Богом небес и земли, единым с Отцом, как Он Сам учит, может заниматься только природным милосердием, которое не содержит вечной жизни. Люди церкви знают, что всё добро, если это по сути добро, исходит от Бога, следовательно, от Господа, который и есть истинный Бог и жизнь вечная (1 Иоанн 5:20). Это верно и о милосердии, ведь добро и милосердие составляют одно.

Вера, отделённая от милосердия, это не вера, потому что вера — это свет жизни человека, а милосердие — её тепло. Поэтому, когда милосердие отделяют от веры, это равнозначно разделению тепла и света. От этого состояние человека напоминает состояние мира зимой, когда всё, что над землёй, вымирает. Милосердие и вера, если это настоящее милосердие и настоящая вера, разделимы не более чем воля и разум: если их разделить, то разум обратится в ничто, а за ним вскоре и воля. То же самое с милосердием и верой, поскольку милосердие пребывает в воле, а вера — в разуме.

Отделение милосердия от веры подобно отделению сущности от формы. Учёному миру хорошо известно, что сущность без формы и форма без сущности — ничто, поскольку сущность не может иметь никаких качеств иначе как от формы и форма не может образовать ничего продолжительно существующего иначе как по своей сущности. Значит, о каждой из них ничего нельзя утверждать, если они отделены друг от друга. Милосердие абсолютно так же является сущностью веры, а вера — формой милосердия, как добро служит сущностью истины, а истина — формой добра, о чём было сказано раньше.

Во всём вообще и в частности есть две составляющие, а именно, добро и истина, которые являются основой существования. Поэтому, поскольку милосердие относится к добру, а вера — к истине, им можно привести в сравнение многие особенности человеческого организма и многие земные явления. Точное сравнение возможно с дыханием лёгких и сокращением сердца; ибо вера не более отделима от милосердия, чем лёгкие от сердца. Ведь если прекращается биение сердца, то сразу прекращается и дыхание лёгких; а если прекращается дыхание лёгких, то следует полная потеря сознания и неспособность двинуть ни одной мышцей, так что немного погодя останавливается и сердце, и теряется всякий след жизни. Это сравнение точное, потому что сердце соответствует воле, а значит, и милосердию, а дыхание лёгких — разуму, а значит, и вере. Ибо как утверждалось выше, милосердие располагается в воле, а вера — в разуме; именно это и не иное значение имеют «сердце» и «дыхание» в Слове.

Разделение милосердия и веры соответствует также в точности разделению плоти и крови. Кровь, отделённая от плоти, запекается и разлагается; а плоть, отделённая от крови, начинает постепенно гнить и наполняться червями. «Кровь» в духовном смысле тоже означает истину мудрости и веры, а «плоть» означает добро любви и милосердия. Это значение крови было показано в Моей книге «Апокалипсис открытый», 379; плоти — 832.

Милосердие и вера, чтобы то и другое представляло из себя хоть что-то, должны быть разделимы не более, чем в человеческом теле пища и вода, или хлеб и вино. Ведь пища или хлеб без воды или вина только раздувают желудок и портят его непереваренными кусками, которые превращаются в гниющие нечистоты. Вода или вино тоже раздувают желудок, как и сосуды и протоки, и из-за того, что они лишаются при этом всякого питания, тело истощается до смерти. Такое сравнение тоже подходит, поскольку «пища» и «хлеб» в духовном смысле означают добро любви и милосердия, а «вода» и «вино» означают истину мудрости и веры (смотри «Апокалипсис открытый», 50, 316, 778, 932).

Милосердие, объединенное с верой, и веру, со своей стороны объединенную с милосердием, можно уподобить красоте девичьего лица, получающейся от смеси в нём румянца и белизны. Это подобие тоже точно, поскольку любовь и милосердие, от неё возникающее, в духовном мире пылают красным огнём солнца того мира, а истина и вера, от неё возникающая, сияют белым светом того солнца. Поэтому милосердие, отделённое от веры, можно уподобить воспалённому и прыщавому лицу, а веру, отделённую от милосердия, — бесцветному лицу ­трупа. Веру, отделённую от милосердия, можно ещё сравнить с односторонним параличом, известным как гемиплегия, который, если прогрессирует, признается смертельным. Кроме того, её можно уподобить пляске святого Витта, или Гая, как у людей, пораженных тарантулом. Таким становится дар разума, который, подобно жертве этой болезни, безумно пляшет, думая, что он живой, однако он способен собрать воедино разумные помыслы и думать о духовных предметах не более чем спящий во власти кошмаров. Этих замечаний достаточно, чтобы доказать два тезиса этой главы: первый, что вера без милосердия — это не вера, а милосердие без веры — не милосердие, и как то, так и другое безжизненно, если Господь не даст им жизни; и второй, что Господь, милосердие и вера составляют одно, точно так же, как в человеке жизнь, воля и разум, и если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль.

VII

Господь — милосердие и вера в человеке,
а человек — милосердие и вера в Господе

368. Из следующих мест Слова очевидно, что принадлежащий к церкви — в Господе, и Господь в нём:

Иисус сказал: оставайтесь во Мне, и Я в вас. Я — лоза, а вы — ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нём, приносит много плода. Иоанн 15:4, 5. Тот, кто ест Моё тело и пьёт Мою кровь, пребывает во Мне, а Я пребываю в нём. Иоанн 6:56. В тот день узнаете, что Я в Моём Отце, вы во Мне, и Я в вас. Иоанн 14:20. Кто исповедует, что Иисус — Сын Божий, Бог пребывает в нём, и он в Боге. 1 Иоанн 4:15.

Но человек не может сам быть в Господе; а могут только милосердие и вера, которые даруются ему Господом, и именно они делают человека по существу человеком. Однако чтобы пролить на тайну эту некоторый свет, и дать разуму возможность постичь её, нам нужно изучить её в следующем порядке:

(I) Спасение и жизнь вечную дает соединённость с Господом.

(II) Невозможно соединение с Богом Отцом, но возможно с Господом, а через Него — с Богом Отцом.

(III) Соединение с Господом взаимно, то есть Господь — в человеке, а человек — в Господе.

(IV) Взаимное соединение создаётся при помощи милосердия и веры.

Истина этих утверждений станет понятной из следующих разъяснений.

369. (I) Спасение и жизнь вечную дает соединённость с Господом.

Человек создан способным к соединению с Богом. Ибо он создан, чтобы быть жителем небес, а также жителем мира. Насколько он — житель небес, настолько он духовен, насколько он — житель мира, настолько он природен. Духовный человек может размышлять о Боге и усваивать понятия, относящиеся к Богу; кроме того, он может любить Бога, и его привлекает всё, от Бога исходящее. Отсюда следует, что он может соединяться с Богом.

Нет ни малейшего сомнения в том, что человек может размышлять о Боге и усваивать понятия, относящиеся к Богу. Ведь может же он размышлять о единственности Бога, о бытии Бога, то есть Иегове, о беспредельности и вечности Бога, Божественной любви и Божественной мудрости, которые составляют сущность Бога, о Его всемогуществе, всеведении и вездесущести; о Господе Спасителе, Его Сыне, искуплении и посредничестве; а также о Святом Духе и, наконец, о Святой Троице. Всё это понятия, относящиеся к Богу, на самом деле, они и есть Бог. Можно размышлять также и о делах Божиих, из которых на первом месте — вера и милосердие и ещё многое другое, от них происходящее.

Что человек может не только думать о Боге, но и любить Его, очевидно из двух заповедей Самого Бога, которые гласят:

Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим и всей душой твоей. Это первая и величайшая заповедь. Вторая похожа на эту: возлюби ближнего своего, как самого себя.

Матф. 22:37—39; Втор. 6:5

Из следующего отрывка ясно, что человек может исполнять Божьи заповеди и что это значит любить Бога:

Иисус сказал: тот, кто имеет Мои заповеди и соблюдает их, тот любит Меня. А кто любит Меня, того и Отец мой полюбит, и Я буду любить его и явлюсь ему Сам.

Иоанн 14:21

К тому же, что такое вера, если не соединение с Богом при помощи истин, принадлежащих разуму, а значит, мышлению; и что такое любовь, если не соединение с Богом при помощи различных видов добра, принадлежащих воле, а значит, её склонностям? Связь Бога с человеком представляет собой духовное соединение в природном; а связь человека с Богом — природное соединение, которое получается от духовного. Ради этой связи человек и создан как житель небес и в то же время мира. Как житель небес — он духовен, как житель мира — природен. И если человек становится духовно рассудочным и в то же время духовно нравственным, он соединяется с Богом, и это соединение приносит ему спасение и вечную жизнь. Напротив, если человек рассудочен только природно и только природно нравственен, то Бог, конечно, соединён с ним, но он не соединён с Богом. Следствие этого — духовная смерть, которая, рассмотренная сама по себе, есть лишённая духовной жизни природная жизнь; ибо духовность, то есть жизнь Божья, в нём угасла.

370. (II) Невозможно соединение с Богом Отцом, но возможно с Господом, а через Него — с Богом Отцом.

Этому учит Писание, да и по рассудку можно понять. Писание учит, что Бога Отца никто никогда не видел и не слышал, и нельзя ни видеть, ни слышать; равно и ничего от Него, как Он есть в Своём Бытии и Своей сущности, не может воздействовать на человека. Ибо Господь говорит:

Никто не видел Бога, кроме Того, Кто с Отцом; Он видел Отца. Иоанн 6:46. Никто не видел Отца, кроме Сына, и тех, кому Сын захотел открыть Его. Матф. 11:27. Вы никогда не слышали голоса Отца, и облика Его не видели. Иоанн 5:37.

Причина в том, что Он пребывает в самых первых причинах и началах всего, и потому несравненно выше всякого уровня, достижимого для человеческого ума. Ибо Он также и в первых причинах и началах всей мудрости и всей любви, с которыми у человека не может быть связи. Потому что если бы Он приблизился к человеку или человек приблизился бы к Нему, то человек был бы истреблён и развеян по ветру подобно кусочку дерева в фокусе большого зажигательного стекла или, скорее, как некая статуя, заброшенная прямо на солнце. Вот почему Моисею, когда тот захотел увидеть Бога, было сказано, что не может человек видеть Его и жить (Исход 33:20).

Из только что цитированных мест очевидно, что возможно соединение с Богом Отцом через Господа. Они утверждают, что не Отец, но Сын единородный, Который в лоне Отца и видел Отца, растолковал и открыл то, что Божье и от Бога. Кроме того, это очевидно из следующих мест:

В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моём, и вы во Мне, и Я в вас. Иоанн 14:20. Я дал им славу, которую Ты дал Мне, чтобы были едины, как Мы едины; Я в них, и Ты во Мне. Иоанн 17:22, 23, 26. Иисус сказал: Я — путь, истина и жизнь. Никто не приходит к Отцу иначе, как через Меня. И затем Филипп хотел видеть Отца, но Господь ответил ему: тот, кто видел Меня, видел и Отца тоже; и тот, кто знает Меня, знает и Отца. Иоанн 14:6, 7сл.

И в другом месте:

Видящий Меня видит Того, Кто послал Меня. Иоанн 12:45.

Кроме того, Он говорит, что Он — дверь, и входящий через Него спасается, а тот, кто прокрадывается иным путём, — вор и разбойник (Иоанн 10:1, 9). Ещё Он говорит, что тот, кто не пребывает в Нём, выбрасывается за дверь и бросается в огонь, как засохшая ветвь. (Иоанн 15:6).

Всё это потому, что Господь Спаситель и есть Сам Иегова Отец в человеческой форме; ибо Иегова сошёл и стал человеком, чтобы Ему можно было приближаться к людям, и людям можно было приближаться к Нему, установив, таким образом, связь, и посредством этой связи даровал людям спасение и вечную жизнь. И когда Бог стал человеком, и человек потому также стал Богом, Он уже, соответствующим образом приспособившись, мог приближаться к людям и соединяться с ними, как Богочеловек и Человекобог. Есть три стадии, следующие одна за другой в таком порядке: приспособление, приложение и соединение. Сначала должно быть приспособление, а потом уже приложение; и прежде чем станет возможным соединение, нужно приспособить и сложить вместе. Тем, что Бог стал человеком, было достигнуто приспособление. Приложение со стороны Бога постоянно в той степени, в которой человек со своей стороны прилагает себя; и если так происходит, то получается соединение. Эти три этапа следуют и развиваются в должной последовательности во всех частностях, которые объединяются и осуществляются вместе.

371. (III) Соединение с Господом взаимно, то есть Господь — в человеке, а человек — в Господе.

Писание учит, и по рассудку видно, что это связь взаимна. Господь учит, что Его соединение с Отцом взаимно, ибо Он говорит Филиппу:

Разве ты не веришь, что Я в Отце, и Отец во Мне? Верьте Мне, Я в Отце, и Отец во Мне. Иоанн 14:10, 11. Чтобы вы знали и верили, что Отец во Мне, и Я в Отце. Иоанн 10:38. Иисус сказал: Отец, пришло время, прославь Сына Твоего, чтобы и Сын прославил Тебя. Иоанн 17:1. Все Моё — Твоё, и всё Твоё — Моё. Иоанн 17:10.

Свою связь с людьми Господь описывал точно так же, то есть как взаимную; ведь Он говорил:

Оставайтесь во Мне, и Я в вас. Тот, кто пребывает во Мне, и Я в нём, приносит много плода. Иоанн 15:4, 5. Тот, кто ест Мою плоть и пьёт Мою кровь, пребывает во Мне, и Я в нём. Иоанн 6:56. В тот день узнаете, что Я в Моём Отце, вы во Мне, и Я в вас. Иоанн 14:20. Тот, кто соблюдает заповеди Христа, пребывает во Христе, и Христос в них. 1 Иоанн 3:24; 4:13. Если кто-то исповедует, что Иисус — Сын Божий, то Бог пребывает в нём, и он в Боге. 1 Иоанн 4:15. Если кто услышит голос Мой и откроет дверь, Я войду к нему, и буду обедать с ним, и он со Мною. Откр. 3:20.

Эти ясные утверждения делают очевидным то, что связь между Господом и человеком взаимна; и отсюда неизбежно следует, что человеку необходимо соединять себя с Господом, чтобы Господь мог соединить Себя с ним. Отсюда также следует и то, что иначе дело может кончиться отдалением и разделением, а не соединением, но всё же не со стороны Господа, а со стороны человека. Чтобы соединение было взаимным, человеку дана свобода выбора, позволяющая ему стать либо на дорогу к небесам, либо на дорогу в ад. Дар свободы — это источник способности человека отвечать взаимностью, чтобы он мог соединяться с Господом либо с дьяволом. Однако дополнительные иллюстрации этой свободы, её природы и того, почему она была дана людям, будут представлены в следующих главах, посвящённых свободе выбора, покаянию, преобразованию и возрождению и вменению.

Остаётся только сожалеть, что взаимное соединение Господа с человеком, несмотря на ту ясность, с которой о нём говорится в Слове, до сих пор неизвестно христианской церкви. Причиной этому неведению служат господствующие теории о вере и свободе выбора. Теории о вере гласят, что вера даруется без того, чтобы человек содействовал её приобретению или приспосабливал себя к её принятию, или вообще пытался сделать больше, чем деревянный чурбан. Теории относительно свободы выбора гласят, что у человека нет и крупицы свободы выбора в духовных делах. Итак, чтобы более не оставалось скрытым в неведении взаимное соединение Господа с человеком, от которого зависит спасение рода человеческого, я вынужден поведать о нём; а для этого нет лучше способа, чем воспользоваться наглядными примерами.

Дата добавления: 2015-05-08