Феноменологическая редукция и подлинный внутренний опыт

Если я, таким образом, как феноменолог хочу осуществлять только чисто психический опыт, если я собираюсь мою жизнь сознания в ее чистой собственной сущности сделать моей универсальной и последовательной темой и, прежде всего, сделать полем чисто феноменологического опыта, — то весь реальный мир, который в моем естественном существовании (Dahinleben) обладал и обладает для меня постоянной бытийной значимостью, я должен сбросить со счетов, тематически исключить его как внепсихическое бытие. Это значит, как феноменолог, я в описании чисто психического опыта не мо­гу естественным образом приводить в действие мою веру в мир, — в дальней­шем я должен освободиться от всех точек зрения, которые в моей естествен­но-практической жизни сознания играли свою естественную роль.

С другой стороны, ясно, что к каждому восприятию как интенциональному переживанию принадлежит, как нечто от него неотделимое, то, что оно есть восприятие своего воспринятого, и так же дело обстоит для любого модуса сознания в отношении осознанного в нем. Как могли бы мы описать какое-либо восприятие, какое-либо воспоминание и т. д. в отношении того, что собственно присуще ему как этому конкретному переживанию, не говоря о том, что оно есть восприятие того-то и того-то, восприятие именно этого объекта? Очевидно, что оно так-то и так-то определено, независимо от вопроса, действительно ли существует, например, воспри­нятый ландшафт, или же, как обнаруживает дальнейший опыт, он оказывает­ся иллюзией. И в иллюзии является иллюзорный ландшафт, с той лишь раз­ницей, что, когда мы убеждаемся в его иллюзорности, он является уже в из­мененном модусе веры, и поэтому он, хотя и являясь для нас как тот же са­мый, имеет значимость не простой действительности, но недействительности.

Свяжем это положение с установленными прежде. В соответствии с ним простая рефлексия на сознание еще не дает нам психического в его собственной сущности и чистоте. Мы должны еще удержаться от бытийной веры (Seins-Glauben), благодаря которой в естественной жизни сознания и рефлектировании на нее мир обладал для нас значимостью; ее мы как феноменологи не можем принять. Как феноменологи мы должны быть, так сказать, незаинтересованными наблюдателями жизни сознания, которая только так может стать чистой темой нашего опыта. Вместо того, чтобы жить этой жизнью, имея мирские интересы, мы должны рассматривать ее как сознание в самом себе, сознание о том-то и том-то, в котором проявляются эти интересы. Ведь иначе темой нашей дескрипции постоянно был бы внепсихический мир, а не чистое сознание о нем.

С другой стороны, мы говорили уже, что это воздержание от мира, это «эпохе» ничего не меняет в том, что каждое сознание в себе и для себя имеет свою являющуюся и определенным образом осознанную предметность. Теперь лучше было бы сказать, что как раз благодаря этому феноменологическому «эпохе» являющееся как таковое, осознанное в соответствующем сознании выступа­ет как нечто, принадлежащее к самому психическому составу этого сознания. В соответствии с этим понимается и обычное в феноменологии выражение о заключении в скобки. «Заключить в скобки» значит осуществить эпохе. Однако в скобках сохраняется то, что в них заключено.

Следует заметить, что вера как компонент опыта, осуществленная в соответствующем сознании, нетематическая, нераскрытая, принадлежит, конечно, к феноменологическому содержанию переживания. Однако я как феноменолог только раскрываю ее как таковую, а не «участвую» в ней; как момент переживания она тематизируется благодаря тому, что я перехожу в феноменологическую установку, т.е. из Я, естественно - наивно при­нимающего бытийные точки зрения, становлюсь Я, которое воздерживается от них и рассматривает их только как наблюдатель.

Так может быть описан в основных чертах необходимый метод доступа к царству чистых феноменов сознания, — метод, который следует применять с полной сознательностью; он называется феноменологической редукцией. При этом наше внимание было направлено на главную сторону чистых феноменов сознания, называемую ноэматической (о которой традиционная психология совершенно ничего не могла сказать). Благодаря феноменологической редукции прежде всего нам были раскрыты интенциональные предметности как таковые, раскрыты как сущностный состав интенциональных переживаний и как бесконечно плодотворная тема феноменологических описаний.

Однако сразу же необходимо добавить, что универсальность осуществляемого феноменологом эпохе, универсальность, с ко­торой он становится только незаинтересованным наблюдателем всей своей жизни сознания, проявляется не только в тематическом очищении отдельных переживаний сознания и не только раскрывает при этом их ноэматический состав. Скорее, универсальность эпохе оказывает свое воздействие и в направлении Я - сознания, которое благодаря ей лишается, так сказать, всего ре­ально человеческого, всего животно реального. Если вся природа превратилась в чисто ноэматический феномен, поскольку ее реальная действительность выведена из игры, то и редуцированное теперь к чисто психическому бытию и жизни Я не есть больше реальное человеческое Я, фигурирующее в обычной речи и естественно-объективной установке опыта. Это последнее само теперь стало полагаемым ноэматическим фено­меном. Все полагаемое как таковое, включая мое человеческое бытие в мире и мою мирскую жизнь, всегда входит в область феноменологической рефлексии.

Дата добавления: 2015-05-09