Делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств

1) Понятие и виды новых и вновь открывшихся обстоятельств. Возбуждение производства.

2) Порядок разрешения вопроса о возобновлении производства по уголовному делу. Производство по уголовному делу после отмены судебных решений.

Нормативно-правовые акты, решения

Конституционного и Верховного Судов РФ

1. Конституция Российской Федерации.

2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (с "Протоколом [N 1]" (Подписан в г. Париже 20.03.1952), "Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней" (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), "Протоколом N 7" (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // "Собрание законодательства РФ", 08.01.2001, N 2, ст. 163; "Бюллетень международных договоров", N 3, 2001

3. Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах» // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 12, 1994

4. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 28.12.2013) (с изм. и доп., вступ. в силу с 21.01.2014)

5. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 года № 6-П по делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда

6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 10.02.2009 N 1 (ред. от 09.02.2012)

7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» от 05.03.2004 N 1 (ред. от 09.02.2012)

8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре» от 29.04.1996 N 1 (ред. от 16.04.2013)

9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» от 29.10.2009 N 22 (ред. от 14.06.2012)

10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 N 17 (ред. от 02.04.2013) "О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве"

11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.06.2012 N 11 (ред. от 19.12.2013) "О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания"

12. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 N 17 (ред. от 09.02.2012) "О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве"

13. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 N 8 (ред. от 16.04.2013) "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"

Основная литература

1. Уголовный процесс: учебник для бакалавров: учебник для студентов высших учебных заведений, обучающихся по юридическим направлениям и специальностям / под. ред. А. И. Бастрыкина, А. А. Усачева; Российская правовая акад. М-ва юстиции РФ. М.: Юрайт, 2013

2. Процессуальные документы органов предварительного расследования / под ред. А. И. Бастрыкина. Следственный ком. РФ. М.: Экзамен, 2013

3. Башкатов Л. Н. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / [Л. Н. Башкатов и др.]; отв. ред. И. Л. Петрухин, И. Б. Михайловская; Ин-т государства и права Российской акад. наук. М.: Проспект, 2013

4. Вилкова Т. Ю. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 021100 "Юриспруденция" / [Вилкова Т. Ю. и др.]; отв. ред.: П. А. Лупинская, Л. А. Воскобитова. М.: Норма: ИНФРА-М, 2013

5. Иванов В. В. Уголовно-процессуальное право. Актуальные проблемы теории и практики: учебник для магистров: для студентов высших учебных заведений, обучающихся по юридическим направлениям и специальностям / [Иванов В. В. и др.]; под ред. В. А. Лазаревой, А. А. Тарасова. М.: Юрайт, 2013

6. Манова Н. С., Францифоров Ю. В. Уголовный процесс: краткий курс лекций. М.: Юрайт, 2013

7. Пикалов И. А. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебное пособие. М.: Юрлитинформ, 2013

8. Уголовно-процессуальное право: учебник для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 021100 "Юриспруденция" / под общ. ред. В. М. Лебедева; Верховный суд Российской Федерации, Российская акад. правосудия. М.: Юрайт, 2012

9. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / отв. ред. П.А. Лупинская. 2-е изд., пераб. доп. М.: Норма, 2011

10. Уголовный процесс. Учебник / Под ред. К. Ф. Гуценко. Изд. 5-е. М., Зерцало, 2007

Дополнительная литература

1. Балакшин В. С. Вновь открывшиеся обстоятельства и их расследование в советском уголовном процессе. диссертация... кандидата юридических наук. Свердловск, 1986

2. Рыжаков А. П. Возобновление уголовных дел по вновь открывшимся обстоятельствам. М.: Информ.-изд. дом "Филинъ", 1997

3. Селина Е. В. Реализация решений Европейского Суда по правам человека в уголовном процессеРоссийской Федерации// Вестник РУДН. 2011.№ 4. С. 39-46

Понятие и виды новых и вновь открывшихся обстоятельств. Возбуждение производства.

Возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств – это исключительная стадия уголовного процесса, заключающаяся в пересмотре вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, завершающем судебное производство при наличии особых оснований – новых или вновь открывшихся обстоятельств.

В отличие от пересмотра судебных решений в порядке надзора, возобновление производства по уголовному делу осуществляется в связи с выявлением таких обстоятельств, которые

1) либо возникли уже после рассмотрения уголовного дела судом,

2) либо существовали на момент рассмотрения уголовного дела, но не были известны суду.

Такие обстоятельства, несмотря на то, что они не обусловлены какими-либо упущениями со стороны суда либо органов и должностных лиц, осуществлявших предварительное расследование и поддержание обвинения в суде, тем не менее, не позволяют в конечном счете оценивать вынесенные по уголовному делу решения как законные, обоснованные и справедливые.

(П. 2 Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 2007 года № 6-П по делу о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда).

Стоит уточнить, однако, что вновь открывшиеся обстоятельства включают в себя установленные судом факты преступлений против правосудия, в том числе, совершенных судьями, прокурорами, следователями, дознавателями, а новые обстоятельства – установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела.

В соответствии с ч. 1 ст. 413 УПК РФ, вновь открывшиеся обстоятельства – это исчерпывающе перечисленные в ч. 3 этой статьи обстоятельства, которые существовали на момент вступления приговора или иного судебного решения в законную силу, но не были известны суду. Это установленные вступившим в законную силу приговором суда заведомая ложность показаний потерпевшего или свидетеля, заключения эксперта, а равно подложность вещественных доказательств, протоколов следственных и судебных действий и иных документов или заведомая неправильность перевода, повлекшие за собой постановление незаконного, необоснованного или несправедливого приговора, вынесение незаконного или необоснованного определения или постановления; установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные действия дознавателя, следователя или прокурора, повлекшие за собой постановление незаконного, необоснованного или несправедливого приговора, вынесение незаконного или необоснованного определения или постановления; установленные вступившим в законную силу приговором суда преступные действия судьи, совершенные им при рассмотрении данного уголовного дела.

Новыми обстоятельствами в соответствии с ч. 4 ст. 413 УПК РФ, являются:

1) признание Конституционным Судом Российской Федерации закона, примененного судом в данном уголовном деле, не соответствующим Конституции Российской Федерации;

2) установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с:

а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод;

3) иные новые обстоятельства.

Понятие «новые обстоятельства», в отличие от «вновь открывшихся», является включенным в порядок возобновления дел сравнительно недавно. Судя по первому пункту ч. 4 ст. 413, пункту «а» второго пункта этой статьи, эти обстоятельства, в отличие от вновь открывшихся, относятся не к фактической стороне дела, а к правовому регламентированию. Но затем речь идет об «иных нарушениях», придавая конкретно-фактический характер и «иным новым обстоятельствам», тем более, что перечень вновь открывшихся обстоятельств является исчерпывающим, а непредсказуемой в своем многообразии может быть именно практическая реальность.

Например, в случае, послужившим поводом к рассмотрению Конституционным Судом РФ 16 мая 2007 года дела о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 УПК РФ, гражданка А. была осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 111 УК РФ «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», хотя еще до вынесения приговора потерпевший скончался в больнице, причем смерть его, как было установлено уже после вступления приговора в законную силу, находилась в непосредственной причинно-следственной связи с нанесенной ему колото-резаной раной.

Возможность обращения российских граждан в Европейский Суд по правам человека (далее – ЕСПЧ) привнесена в российское право естественно-правовой концепцией правопонимания, обеспечиваемой совершенствованием внутригосударственного законодательства, становлением конституционного судопроизводства, применением судами Российской Федерации общепризнанных принципов и норм международного права.

В начале правовой реформы преобладали те из новых правовых механизмов, которые давали возможности решения проблемы защиты прав и свобод напрямую. Это обеспечивалось возможностью прямого применения норм Конституции РФ, общепризнанных принципов и норм международного права и обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Однако период, прошедший со времени признания юрисдикции Европейского Суда по правам человека выявил ряд проблем, как с вопросами наступления периода обращения, значимостью правовых позиций Суда, так и по вопросам исполнения решений Суда и создания для этого правовых механизмов во внутригосударственном процессуальном законодательстве. В этой связи все большее значение приобретает анализ путей совершенствования внутригосударственного законодательства.

Одной из проблем, наиболее часто бывших предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека, является проблема обеспечения прав и свобод лиц, содержащихся под стражей. В этом контексте одной из первоочередных проблем уголовного судопроизводства является обеспечение личных прав подозреваемых и обвиняемых в связи с заключением под стражу. Анализ проблем, выявленных Европейским Судом по правам человека, дает основания для вывода, что они основаны на Конвенции о защите прав человека и основных свобод [2], и во многом могут восприниматься как более «теоретизированные», чем имеющие сущностное практическое содержание. Уже на стадии ратификации Конвенции она неоднозначно воспринималась ведущими учеными и специалистами практиками. Например, после принятия Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», комментируя правовые положения об аресте, профессор И. Л. Петрухин, комментируя ее, обращал внимание на то, что «Конвенция (п. «с» ч. 1 ст. 5) знает только два основания ареста и задержания: необходимость предотвратить совершение правонарушения или помешать подозреваемому (обвиняемому) скрыться после совершения преступления. В отличие от этого ст. 96 УПК РСФСР допускает заключение под стражу в качестве меры пресечения по мотивам одной лишь опасности преступления.» [3]

Действующий УПК РФ воспринял положения Конвенции, он уже не содержит такого основания заключения под стражу, как опасность преступления, в совершении которого обвиняется лицо. Важна не опасность, а обоснованность обвинения. Но и ограничиваться лишь предположением о возможном противодействии расследованию нельзя. Представим себе, что из-за поверхностных подозрений испуганный человек в спешке покидает город или даже уничтожил подброшенную вещь (улику). Представляется, что указанных оснований не достаточно для заключения под стражу. Позиция Пленума Верховного Суда РФ в Постановлении «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» такова. [4] Следует учитывать, что наличие обоснованного подозрения в том, что заключенное под стражу лицо совершило преступление, является необходимым условием для законности ареста. Вместе с тем такое подозрение не может оставаться единственным основанием для продолжительного содержания под стражей. Должны существовать и иные обстоятельства, которые могли бы оправдать изоляцию лица от общества. К таким обстоятельствам, в частности, может относиться возможность того, что подозреваемый, обвиняемый или подсудимый могут продолжить преступную деятельность либо скрыться от предварительного следствия или суда, либо сфальсифицировать доказательства по уголовному делу, вступить в сговор со свидетелями». Таким образом, Пленум Верховного Суда РФ противопоставил основания подозрения в совершении преступления и подозрения в возможном противодействии расследованию, тем самым не оставив возможности выводить вторые из первых.

В Конвенции о защите прав человека и основных свобод и в УПК РФ в качестве оснований заключения под стражу названы данные для подозрения в возможном противодействии расследованию без слов о подозрении в самом совершении преступления. Исходя из указанных оснований получается, что подразумевается, что данные о возможном противодействии черпаются, в первую очередь, из обоснованности подозрения в совершении преступления. Случаи, в которых лицо на момент заключения под стражу уже уничтожило доказательства, воздействовало на свидетелей и т. д. редки. Верховный Суд РФ, к вопросам оснований избрания в качестве меры пресечения содержания под стражей обращался неоднократно, причем не всегда был последователен в своих правовых позициях. Так в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ, посвященном применению норм российского права о заключении под стражу, рассматриваемого противопоставления нет. «Для решения вопроса о возможности применения меры пресечения в виде заключения под стражу подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое уголовный закон предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, суду надлежит в каждом конкретном случае проверять обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению. При решении вопроса о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу необходимо учитывать основания, указанные в статье 97 УПК РФ, а именно: данные о том, что подозреваемый, обвиняемый может скрыться от органов дознания, предварительного следствия или суда, продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. Указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, то есть подтверждаться достоверными сведениями [5]. Шуличенко А. А., критически оценивая сложившееся положение указывает, что сложившееся положение «не вполне согласуется с принципом презумпции невиновности» [8]. Рассмотрим пример. «Как указано в постановлении Европейского Суда по правам человека, несмотря на изложенные в судебных решениях обстоятельства, в данном деле отсутствуют доказательства, на основании которых можно было полагать, что перед арестом П. делал попытки запугать свидетелей, а также имелся другой риск его вмешательства в осуществление правосудия. При продлении срока содержания под стражей по ходатайству следователя суд мотивировал свое решение тем, что нет причин для отказа в удовлетворении такого ходатайства. При этом суд оставил без внимания как не имеющие отношения к делу аргументы П. о том, что у него не было судимости, он имел постоянное место жительства, место работы в г. Москве и положительные отзывы, считая, что серьезность обвинения имела больший вес, чем определенные факты в пользу изменения меры пресечения. В связи с тем, что постановлением Европейского Суда по правам человека от 15 мая 2008 г. установлены нарушения п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, допущенные при рассмотрении судами вопросов, связанных с содержанием П. под стражей … Президиум Верховного Суда РФ 25 ноября 2009 г. возобновил производство по уголовному делу в отношении П. ввиду новых обстоятельств.» [1]. Именно в стадии возобновления производства по делу ввиду новых (вновь открывшихся) обстоятельств нашла свое место реализация решений ЕСПЧ в уголовном (а также арбитражном и – посредством постановления Конституционного Суда РФ – гражданском судопроизводстве[6]).

В соответствии с ч. 5. ст. 415 УПК РФ, пересмотр приговора, определения или постановления суда по обстоятельствам, указанным в пунктах 1 и 2 части четвертой статьи 413 настоящего Кодекса, осуществляется Президиумом Верховного Суда Российской Федерации по представлению Председателя Верховного Суда Российской Федерации не позднее одного месяца со дня поступления данного представления. По результатам рассмотрения представления Президиум Верховного Суда Российской Федерации отменяет или изменяет судебные решения по уголовному делу в соответствии с постановлением Конституционного Суда Российской Федерации или постановлением Европейского Суда по правам человека. Копии постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации в течение 3 суток направляются в Конституционный Суд Российской Федерации, лицу, в отношении которого принято данное постановление, прокурору и Уполномоченному Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека. При этом пунктом 2 части 4 статьи 413 УПК РФ в качестве нового обстоятельства (т. е. обстоятельства, не известного суду на момент вынесения судебного решения, устраняющего преступность и наказуемость деяния) предусмотрено установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с: а) применением федерального закона, не соответствующего положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод; б) иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В соответствии со ст. 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод [2], «если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне». Иногда суть обращения в ЕСПЧ в связи с уголовным судопроизводством сводится к денежной компенсации, поскольку обжалуемое промежуточное решение уже исполнено. Так могло бы быть в приведенном примере с обжалованием решения о заключении под стражу. Российское национальное законодательство предусматривает: «Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда» (ч. 1 ст. 133 УРПК РФ). Но даже если установлено основание для возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, это не должно обязательно повлечь отмену судебных решений, принятых по существу уголовного дела.

Действующий УПК РФ не содержит норм о праве заявителя сослаться на решение ЕСПЧ в той или иной ситуации, хотя даже для этапов рассмотрения дела в ЕСПЧ предусмотрено изменение позиции заявителя.

В соответствии со ст. 37 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, «Суд может на любой стадии разбирательства принять решение о прекращении производства по делу, если обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что: a) заявитель более не намерен добиваться рассмотрения своей жалобы…»При этом в УПК РФ не предусмотрено оснований, при которых заявитель в ЕСПЧ в последующем отказывается от реализации принятого ЕСПЧ решения. По схожим проблемам, однако связанным с исполнением решений по гражданским делам свою позицию высказал Конституционный Суд РФ. Представляется, что она вполне приемлема и для уголовного процесса и рассматриваемых проблем оценки и трактовки условий и порядка реализации решений ЕСПЧ. Позиция Конституционного Суда РФ сводится к тому, что исходя из особенностей полномочий Европейского Суда по правам человека, осуществляющего свою деятельность на основе принципа субсидиарности, и специфики рассматриваемых им дел, не всякое его решение, обязывающее государство-ответчика выплатить соответствующую денежную компенсацию, обеспечивает тем самым и полное восстановление нарушенного права, - Европейский Суд по правам человека только констатирует нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении заявителя, но не вправе принять дальнейшие меры, с тем чтобы устранить его. Во всяком случае, лицо, по жалобе которого вынесено постановление Европейского Суда по правам человека, должно иметь возможность обратиться в компетентный суд с заявлением о пересмотре вынесенных по его делу судебных постановлений и быть уверенным, что его заявление будет рассмотрено[6]. Оценивая природу решений ЕСПЧ и возможность отнесения их к категории новых обстоятельств, влекущих возобновление производства по уголовному делу, следует заметить, что вероятно, в правовой регламентации недостает одного логически опосредованного звена, и право на судебную защиту в межгосударственном органе рассчитано в первую очередь на возможность установления новых обстоятельств, которые по какой-либо причине не могли быть установлены российским судом. Тут могут быть и соображения безопасности, и новинки в технической возможности установления обстоятельств, и какие-то другие причины. В связи с этим логична постановка вопроса о преюдициальном значении фактов, установленных ЕСПЧ, и о признании доказательств, исследованных ЕСПЧ, подобно тому, как признана юридическая сила доказательств в ч. 5 УПК РФ «Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства».

Реализация решений Европейского Суда по правам человека обсуждалась на научно-практической конференции по мониторингу законодательства и правоприменения 24-26 июня 2010 г. в Санкт-Петербурге [7]. «Имеет ли право и обязан ли суд общей юрисдикции, арбитражный или конституционный руководствоваться решениями Европейского Суда и какова их правовая природа? Является ли такой прецедент источником права, или, как я говорю, формой права, либо это только прецедент толкования (естественно, обязательный для Российской Федерации, в том числе и для всех ее органов государственной власти)?» - спрашивает В. В. Ершов в первую очередь. И далее выделяет проблему эвалютивного толкования Конвенции. «… Многие наши научные работники, практические работники и зарубежные специалисты, говорят о том, что Европейский Суд имеет право на эвалютивное толкование Конвенции. То есть то, что Европейский Суд отразит в решении – это и есть живая и развивающаяся Европейская Конвенция. Такую же точку зрения высказывают многие судьи Конституционного Суда Российской Федерации, говоря о том, что Конституционный Суд имеет право на эвалютивное толкование Конституции, что Конституция – это живой инструмент, живой организм. А то, что написано в конкретных постановлениях – это и есть Конституция Российской Федерации. Мне кажется, такая точка зрения очень спорная. Ее очень трудно согласовать с буквальным текстом Европейской Конвенции, а также с буквальным текстом и буквальным толкованием действующей Конституции Российской Федерации» [7]. А. Я. Капустин считает: «Что понимать под нормой права? Норма права изложена в статье Конвенции. Например, в Конвенции есть статья, касающаяся прав заключенных, которая в абстрактной форме говорит, что заключение в местах лишения свободы должно соответствовать общепринятым стандартам. А каковы эти стандарты? В Конвенции об этом ничего не написано. Суд, толкуя эту норму, делает предположение, что не менее, скажем, стандарт составляет 10-12 метров на человека. Он что, создает норму права? Это стало нормой? Нет. Но при рассмотрении жалоб в национальных судах, судья, опираясь на это постановление Европейского Суда, дол жен уже понимать, что если он не удовлетворит соответствующую жалобу заключенного, эта жалоба все равно получит поддержку в Европейском Суде. То есть суд не формирует право, суд применяет норму. Но применяя, он расширяет внутреннее пространство нормы. То есть норма остается прежней, но она наполнена новым содержанием»[7]. Прецедентное начало в решениях ЕСПЧ дает основание для анализа влияния этих решений на национальное законодательство. Такого рода решения ЕСПЧ могут создавать предпосылки для обращения в Конституционный Суд РФ. Последующие решения по такому уголовному делу должны опосредоваться именно постановлением Конституционного Суда РФ, хотя и принятым в связи с обращением, основанным на решении Европейского Суда по правам человека. При толковании ст. 413 УПК РФ нет оснований рассматривать понятие «новые обстоятельства» как «устраняющие преступность и наказуемость деяния». Это следует из отнесения к категории «иные новые обстоятельства» фактических (а не правоустанавливающих) положений, для познания которых уголовно-процессуальным законодательством предписано производить следственные действия (ч. 4 ст. 415 УПК РФ). В этой связи нет оснований для того, чтобы сам факт отнесения решений ЕСПЧ к категории новых обстоятельств придал этим решениям значение источника права.

______________________________

[1] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 4. С. 31-32

[2] Заключена в г. Риме 04.11.1950; с изм. от 13.05.2004

[3] Петрухин И. Л. «Федеральный закон «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» комментирует профессор, доктор юридических наук И. Петрухин» // Российская юстиция, 1998. № 7. С.

[4] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 // «Бюллетень Верховного Суда РФ», N 12, 2003

[5] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.10.2009 N 22 (ред. от 23.12.2010) «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста». П.2,3. // «Бюллетень Верховного Суда РФ», № 1, январь, 2010

[6] Постановление Конституционного Суда РФ от 26.02.2010 N 4-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А.А. Дорошка, А.Е. Кота и Е.Ю. Федотовой» // «Вестник Конституционного Суда РФ», № 3, 2010

[7] Полная стенограмма научно-практической конференции по мониторингу

законодательства и правоприменения 24-26 июня 2010 г. в Санкт-Петербурге // http://www.minjust.ru/ru/news/events/index.php?id4=236

[8] Шуличенко А. А. Показания обвиняемого: правовой, психологический и нравственный аспекты. Автореф. … канд. дисс.. М., 2008. С. 9

Дата добавления: 2015-05-10