Из истории изучения журналиста и редакции

Среди студентов нередко бытует мнение, что история – это архивная, мертвая пыль, которая только засоряет современное информационное пространство. Но короткая память – неглубокая память. История социологических исследований в области журналистики дает возможность проследить крайне важные сегодня тенденции развития самой прессы и проникнуть в современные проблемы ее изучения.

Социология журналистов и их деятельности, как и вся отечественная социология, развивалась волнами. Появление этих волн было связано с процессами демократизации общества, разрушением тоталитарных систем. Первый такой пик наблюдался в 1920-е годы, после революции, когда страна пыталась построить новое общество на обломках монархии. Второй пришелся на 1960-е – период хрущевской «оттепели» и постсталинизма, третий – на 1990-е годы, послеперестроечное время – этап слома старого строя и замены его рыночными отношениями. Сравним эти три периода, чтобы понять, как изменились общество, журналистика и методы ее изучения.

Социологические исследования 1920-х годов были вызваны тем, что новые газеты, созданные после Октябрьской революции, нуждались в журналистских кадрах – как, впрочем, и старые издания, из которых ушли профессионалы (потому, что либо не хотели служить новой власти, либо она их отвергла). Нужно было выяснить, сколько и каких кадров не хватает в редакциях, каковы социально-демографические характеристики сотрудников, финансовое положение редакций и журналистов. Чтобы получить полную и представительную картину, удобнее всего было воспользоваться социологическими методами. В те годы, как и в любое переломное время, в момент неопределенности и романтической эйфории от ожидания перемен к лучшему, оживилась социальная и научная жизнь, появились новые веяния в искусстве, литературе. Социологические и психологические исследования были очень популярны, а в институтах журналистики даже существовали психотехнические лаборатории, которые занимались психологическими исследованиями студентов и журналистов.

Однако основным «исследователем» журналистских кадров в 20-е годы XX в. были партийные органы, действовавшие в этом плане под руководством подотдела печати агитпропа ЦК РКП(б)^[1][1].

Исследования редакционных кадров проводились ежегодно начиная с мая 1920 г., когда инструкторский отдел РОСТА (Российского телеграфного агентства) собрал сведения из 190 редакций о 452 журналистах – их образовании и литературном стаже^[2][2].

По охвату российских редакций такие акции были достаточно широки, а по содержанию, особенно в первые годы, ограничивались следующими сведениями:

w w о партийности и партийном стаже, что считалось важнейшей характеристикой работников редакций;

w w о социальном происхождении, поскольку велась политика на «орабочивание» журналистского корпуса;

w w об уровне и типе образования, ибо уровень этот был очень низок, а людей с профессиональной журналистской подготовкой в 1920-е годы было всего около 5%;

w w о возрасте и стаже работы в редакции – тут выяснялось, есть ли дореволюционный стаж;

w w о профессиональной специализации и должностях.

В 1923 г. появилось циркулярное указание ЦК РКП(б) «Об учете местной периодической печати», где подробно излагался порядок сбора информации о редакциях и говорилось о том, что «до сих пор статистика печати поставлена у нас крайне неудовлетворительно. А вместе с тем тяжелое положение нашей прессы и работа по улучшению ее положения требуют длительного и всестороннего изучения, которое может быть достигнуто лишь тогда, когда у подотдела печати будут подробные сведения о всех сторонах жизни каждой газеты»^[3][3]. Две анкеты, которые агитпроп разослал тогда в редакции, помимо социально-демографических сведений, должны были собрать данные о финансовом положении газет, тиражах, численности сотрудников, потребности в кадрах и оплате их труда, о взаимоотношениях с местными парторганами, о корреспондентской сети, использовании материалов информационных агентств. Такие данные были получены из 206 редакций. Параллельно сбором статистики занималось Центральное бюро секции работников печати, которое в 1923 г. получило сведения о 900 литературных работниках из 28 губерний^[4][4].

В первую половину того десятилетия главное внимание направлялось на укрепление руководящего состава редакций и, соответственно, изучалось состояние верхушки газетных редакций^[5][5]. Но уже к 1926 г., когда должности редакторов и секретарей редакций были в основном укомплектованы, на повестку дня была поставлена другая задача – улучшить состав рядовых сотрудников, особенно репортеров. В профессиональных журналах того времени много писалось о том, каким быть репортеру, как поднять его престиж и авторитет, как готовить, чему учить. На эту тему в 1926 и 1927 гг. ЦК ВКП(б) провел исследование в московских, ленинградских и нескольких провинциальных редакциях. На анкету ответило более 300 столичных и местных репортеров^[6][6].

Уникальным, даже по сегодняшним меркам, было исследование бюджетов (временных и финансовых) редакционных сотрудников, предпринятое Центральным бюро секции работников печати и статистическим аппаратом Цекпроса и ЦСУ. Удалось собрать сведения о 341 бюджете журналистов Москвы, Ленинграда, Воронежа, Саратова, Казани, Баку, Тифлиса, Ростова-на-Дону, Свердловска, Кзыл-Орды, Сибири, Украины. Возьмите книгу В. Дембо, в которой изложены результаты исследования, вы узнаете много интересного о журналистах тех лет, условиях их труда^[7][7].

Очень представительным было исследование, проведенное в 1927 г., когда из 220 редакций поступила информация о составе, партийности, стаже, заработках и бюджетах времени журналистов. Редакторы при ответе на анкету высказывали свое мнение о квалификации кадров и предложения по штатному расписанию^[8][8].

Выполнено было еще несколько программ по изучению журналистов^[9][9]. Из них самым широким, охватившим почти 70% всех издававшихся в СССР газет, стало исследование, организованное в 1929 г.^[10][10] Для обработки 5 тыс. анкет из 376 редакций впервые применялась функциональная типология: выделялись литературная, редакторская, массовая (работники рабселькоровских отделов и бюро расследований) и типографская специализации. Это исследование подвело итоги десятилетней работы по улучшению состояния журналистских кадров. В выводах его автора М. Гуса говорилось, что идет постепенный процесс «орабочивания» и «коммунизации» прессы (доля коммунистов в редакциях повысилась до 45%; к слову сказать, в 80-е годы XX в. она достигала уже 70–80%), штаты укреплены журналистами и руководящими работниками. Однако была зафиксирована и острая необходимость в улучшении качественного состава деятелей прессы, повышении уровня общего, политического и специального образования.

Не случайно в следующее десятилетие исследования касались в основном проблем повышения квалификации, степени грамотности, «культурности», читательских интересов журналистов^[11][11]. Результаты оказывались плачевными. В ответах на анкету журнала «Большевистская печать» Александр Македонский был «переселен» в Россию и назывался русским воеводой, а «Медного всадника» приписывали Лермонтову, Чернышевскому и даже Борису Годунову. В 30-е годы велись только локальные исследования, широкие же всесоюзные опросы прекратились – окрепла сталинская идеологическая вертикаль, которая не нуждалась в научном обеспечении руководства прессой.

Затем социологические исследования практически исчезли до 1960-х годов, когда после смерти Сталина начались демократические перемены. Пионерами изучения проблем, относящихся к журналистике, в эти годы были Б.А. Грушин, который создал при «Комсомольской правде» Институт общественного мнения, эстонские социологи Ю. Вооглайд, М. Лауристин, П. Вихалемм.

Стали понимать необходимость точного знания для принятия управленческих решений и руководящие партийные органы. Как и в 1920-е годы, предпринимаются попытки наладить учет журналистских кадров. Первым такое исследование в 1966–1967 гг. организовал Ленинградский обком КПСС, который ввел в действие карточку журналиста, включавшую в себя различные социально-демографические и профессиональные характеристики. Автор проекта В.И. Кузин в 1970–1971 гг. провел новое, многостороннее социологическое изучение кадрового состава редакций Ленинграда и Ленинградской области^[12][12]. Его анкета содержала вопросы о профессиональных ориентациях журналистов, их представлении о задачах прессы и модели журналиста, выясняла структуру свободного времени и др. Надо сказать, что многие направления дальнейших исследований в этой области были заложены именно В.И. Кузиным (кстати сказать, одним из авторов настоящей книги).

Вскоре последовали оригинальные социологические инициативы, рождавшиеся в разных районах страны. Почин ленинградцев подхватил Новосибирский обком партии. Автором и руководителем кадрового исследования здесь стал Г.С. Парфенов. Опрос районных газетчиков ряда сибирских областей включал в себя широкий круг тем, связанных с профессиональным и социальным статусом журналистов, их интересами и творческой практикой^[13][13].

Методом глубокого интервью, который прежде не использовался для анализа профессионального самосознания журналистов, опрашивались сотрудники газет, радио и телевидения в Ростовской области. Это было частью комплексной программы изучения функционирования общественного мнения, выполненной Институтом конкретных социологических исследований Академии наук (рук. проекта Б.А. Грушин, авторы процедуры А.А. Ширяева и В.Н. Казанцев)^[14][14].

В 1969 г. в рамках комплексного проекта «Районная газета и пути ее развития» (рук. Е.П. Прохоров) сотрудниками Московского университета изучались редакционные кадры, потребности, интересы аудитории местной прессы^[15][15]. С тех пор исследование журналистов стало приоритетным направлением работы социологов факультета журналистики МГУ. За прошедшие годы А.А. Ширяевой и Л.Г. Свитич реализовано около двух десятков всесоюзных, всероссийских и международных проектов. Назовем основные из них.

В 1983–1986 гг. осуществлялся проект «Эффективность местных средств информации». В пяти регионах страны опрошено около 700 журналистов по серии анкет (взаимоотношения редакций с руководящими органами и аудиторией; организация работы редакций и проблемы журналистского творчества). При этом использованы такие методики, как функциональная карточка «Модель журналиста», паспорт издания и «Дневник хронометража»^[16][16].

Послеперестроечные проблемы и обострившиеся в национальных регионах проблемы многоязычной печати в 1988–1989 гг. изучались, например, в Киргизии. Там впервые была применена процедура сбора статистических данных о тиражах, экономических показателях, кадровой обеспеченности, работе с письмами всех районных газет республики^[17][17].

В рамках комплексных проектов факультета журналистики МГУ «Перспективы развития телевидения и радиовещания» (1990) и «Перспективы развития местной прессы» (1991)^[18][18] был предпринят опрос журналистов центрального и местного телевидения и радиовещания, местной прессы в Ярославской области. В анкетах появились вопросы, связанные с новыми, рыночными условиями существования СМИ: о феномене учредительства, экономическом положении редакций и формах собственности. Выяснялись политические ориентации журналистов, их суждения о степени профессиональной независимости и свободы; о программной политике, профилировании и типологии изданий, изменении ролей журналиста, возможностях работы с источниками информации.

Эти исследования знаменовали «ренессанс» социологических изысканий, которые стали активно развиваться в 1990-е годы. Потребность в них ощутили и сами редакции, и органы, имевшие то или иное отношение к регулированию деятельности СМИ. В связи с этим следует упомянуть масштабный проект, осуществленный в 1994 г. Фондом защиты гласности с помощью Фонда «Евразия» (рук. А.К. Симонов, В.Н. Вильчек, И. М. Дзялошинский). С целью формирования портрета журналиста российской провинции было опрошено 4500 читателей, зрителей, слушателей и более 1000 журналистов в восьми регионах^[19][19]. Годом позже участниками исследования проблем свободы доступа к информации стали более 1000 работников редакций. Это исследование было повторено в 1997, 2000 и 2002 гг. (рук. И.М. Дзялошинский)^[20][20].

Методом глубокого интервью с экспертами воспользовались социологи факультета журналистики МГУ, обратившиеся к процессам и перспективам развития региональной прессы (1995). В этой работе был исследован широкий круг вопросов – от типологической структуры прессы, изменяющихся моделей информационного поведения аудитории до финансовых условий и кадровой обеспеченности редакций, роли рекламы и правовых основ редакционной деятельности^[21][21].

В 1990-е годы факультет журналистики МГУ совместно с американскими партнерами провел два международных сравнительных исследования (рук. Я.Н. Засурский; авторы С.Г. Колесник, Л.Г. Свитич, А.А. Ширяева). Первое из них в 1992–1993 гг. предпринято в сотрудничестве с Д. Уивером и О. Джонсоном (Университет Индианы): по единой методике в России и США опрошено примерно по 1000 человек^[22][22]. Это позволило впервые сравнить кадровую структуру прессы двух стран. Причем социально-демографические характеристики оказались весьма похожими, как и многие профессиональные ориентации. Хотя обнаружились и различия, связанные с национальными особенностями. Кроме того, зафиксирован постепенный процесс сближения, конвергенции моделей российского и американского журналистов.

В середине 1990-х годов сравнительное исследование по инициативе наших американских коллег проведено еще в двадцати странах мира. В результате появилась книга «Глобальный журналист» (The Global Journalist) под редакцией Д. Уивера, в которой обобщались данные этого международного исследования.

Вторая программа выполнена в 1995 г. совместно с Исследовательским центром университета Мидл Теннеси (рук. проекта с американской стороны и его инициатор известный ученый Р. Уайэт). В России опрошено свыше 600 человек в десяти регионах. Основным объектом изучения стали права личности на свободу выражения мнений и права СМИ на свободу слова. В этом проекте обнаружились значительные расхождения мнений российских и американских журналистов о безграничной свободе выражения, особенно в сфере сексуальных отношений, личной жизни, рекламы идей, продуктов и товаров, способных нанести моральный или физический урон личности^[23][23].

Почти во всех случаях американцы высказывались за практически полную, не ограниченную законом, возможность выражения, основываясь на Первой поправке к Конституции США. Российские журналисты в большей мере ссылались на ограничительную силу закона. Выяснилось и то, что сложные процессы интегрирования отечественных СМИ в глобальную информационную систему при сохранении традиций и ментальности российского журнализма – одно из перспективных направлений социологии журналистики.

Другим важным направлением, которое отчетливо проявилось в 1990-е годы, является социопсихологическое изучение личности, социально-профессиональных ориентации, проблем творчества журналиста. Можно назвать несколько исследователей, которые эффективно работают на этом направлении^[24][24].

И.М. Дзялошинский, который много лет проводил социопсихологические исследования в разных группах журналистов, в частности, пришел к выводу, что наиболее продуктивен журналист, у которого ярко выражены средние значения психологических профессиональных качеств. А сильно заниженные (что естественно) и сильно завышенные (что поначалу кажется странным) показатели равно мешают исполнению профессиональной роли^[25][25].

Социопсихологическими исследованиями тележурналистов весьма энергично занимаются на факультете журналистики МГУ под руководством Л.В. Матвеевой. В 2003–2004 гг. осуществлен совместный проект факультетов журналистики и психологии МГУ (рук. Я.Н. Засурский, А.И. Донцов, А.И. Подольский, Л.В. Матвеева) «Проблемы информационной безопасности и СМИ», в рамках которого проведено пилотное исследование: опрошено 100 тележурналистов и 147 старших школьников. Оказалось, что по многим позициям представления журналистов об информационных потребностях подростковой аудитории не совпадают с реальными интересами старших школьников, и, таким образом, возникает явление разорванной коммуникации. Журналисты явно недооценивают интерес подростков к познавательной и жизненно важной для их социализации информации. Очевидно, можно говорить о пренебрежении базовыми информационными потребностями подростков в угоду развитию низменных деструктивных интересов, которые, конечно, не способствуют становлению социально активной, гуманистически ориентированной, образованной молодежи.

Еще одним направлением, особенно важным для студентов факультетов журналистики, является изучение проблем журналистского образования. В МГУ начало таким исследованиям было положено в 1972 г., когда к 25-летию факультета журналистики был проведен опрос его выпускников (рук. Я.Н. Засурский, авторы Л.Г. Свитич и А.А. Ширяева). Подобные замеры повторялись к рубежным для факультета датам. Последние проведены в 1997 и 2002 гг., к 50-летнему юбилею отделения, а потом факультета журналистики^[26][26].

О двух проектах этого рода следует сказать подробнее. Еще всесоюзный опрос 1000 сотрудников СМИ по проблемам журналистского образования (1977) показал, что выпускники университетов отличаются, прежде всего, фундаментальной гуманитарной подготовкой, теоретическими знаниями в области профессиональных дисциплин, широким кругозором и способностью к творческому самосовершенствованию^[27][27]. Уникальным по методике было панельное исследование, организованное на факультете журналистики МГУ совместно с НИИ Высшей школы. В течение пяти лет проводился опрос студентов, принятых на первый курс в 1980 г. Выяснялись основные тенденции и особенности профессионального и личностного становления студентов в различных формах обучения (лекции, семинары, лабораторно-практические занятия, творческие мастерские, формы контроля за усвоением знаний и др.)^[28][28]. Длительные наблюдения помогли скорректировать педагогическую практику, повлияли на изменение учебных планов и программ, позволили обнаружить проблемы и пробелы в подготовке выпускников. На решение этой задачи работали специалисты факультетов журналистики во многих других вузах страны^[29][29].

Может быть, перечень исследований кажется слишком большим. Но это лишь крупные и новаторские проекты. А следует также упомянуть об интересных работах социологических центров и школ в Санкт-Петербурге, Минске, Киеве, Львове, Владивостоке, Ростове, Екатеринбурге и других городах^[30][30]. Социологи прессы в течение последних десятилетий собираются на свои конференции – сначала в Эстонии, потом ежегодно на факультете журналистики МГУ. Сейчас регулярные семинары социологов СМИ проводит факультет журналистики СПбГУ.

Обобщая исследования журналистских кадров и редакционной деятельности, надо сказать, что круг изучаемых проблем расширялся с течением времени. От традиционных социально-демографических характеристик к сложным профессиональным вопросам, затем к социально-политическим и нравственным ориентациям. От сугубо социологических, на первых порах даже статистических, исследований к социально-психологическим, связанным с глубинными характеристиками личности. От общего представления о профессиональной деятельности к многоаспектному изучению всех видов и этапов журналистского процесса, с углублением проблематики (например, свобода СМИ или доступ к источникам информации).

Изменялись и объекты исследований: от конкретных, локальных – к всесоюзным и всероссийским исследованиям, от изучения газетчиков – к радио-, тележурналистам и другим группам работников СМИ. В поле зрения социологов попадали сначала районные, потом областные, республиканские, центральные редакции. Начавшиеся с тематически узконаправленных, исследования стали частью комплексных проектов (изучение информационного поведения всех участников функционирования СМИ: издателя, учредителя, аудитории, журналистов, редакций, а также их продукции – текстов). Все более разнообразными становились и рабочие методики. Появились повторные, панельные исследования, которые дают возможность проследить тенденции развития журнализма, изменения в профессиональном корпусе. Наконец, исследования стали не только российскими, но и международными, что позволило сравнивать процессы, происходящие у нас, с глобальными.

Дата добавления: 2015-05-29