Второй час: предмет курса

Теперь надо остановиться на вопросе о том, что такое "основы римского гражданского права", в чем его предмет? Что значит "гражданское право"? С этим термином вы встретитесь и в советском праве, причем в двух смыслах: 1) гражданское право как одна из отраслей советского права в смысле совокупности правовых норм, и 2) гражданское право как одна из отраслей советской правовой науки.

Под гражданским правом в первом смысле (если давать общие очертания предмета) мы понимаем совокупность норм, регулирующих имущественные отношения, складывающиеся в обществе; а во втором смысле советское гражданское право это - та отрасль советской юридической науки, которая изучает имущественные отношения и те нормы, которыми регулируются эти отношения.

Я сделал оговорку "если давать общие очертания" - это потому, что такое определение только приблизительное, к нему нужно сделать два уточнения. Первое: советское гражданское право регулирует, главным образом, в основном имущественные отношения. Но нельзя сказать, что неимущественные отношения полностью чужды гражданскому праву. Возьмите, например, такой раздел советского гражданского права, как советское авторское право. Автор литературного, художественного, музыкального произведения имеет право не только на определенную денежную сумму вознаграждения за свой труд и творчество. Он имеет также неимущественные права. Автор имеет право требовать, чтобы на произведении стояло его имя, а если он хочет издать произведение под псевдонимом, - чтобы псевдоним был тот, какой избран автором. Автору принадлежит право требовать, чтоб без его согласия ни издательство, ни кто другой не делали никаких изменений, дополнений, сокращений. В этой области иной раз право стоит на грани морали. Например, издание пародий на произведения. В этом отношении есть один трудный пример из дореволюционной жизни. Когда Л.Н. Толстой опубликовал свой роман "Воскресение", вскоре на книжном рынке появился роман "Понедельник" Худого. Эти параллели: Толстой - Худой, Воскресенье - Понедельник - ясно показывали, что позднее издание "Понедельника" был пародией на "Воскресение". Но что можно было сделать в защиту Толстого? Взять для второго романа название "Понедельник" помешать автору нельзя; избрать в качестве псевдонима фамилию "Худой" - тем менее, что же делать тут праву? В советских условиях все дело фактически упростилось бы, так как ни одно издательство, почуяв, в чем цель этого произведения, не согласилось бы его издавать; а в то время для частного издателя это давало в руки верную прибыль, все, с чем связан элемент скандальчика, расхватывалось очень быстро. И никакого правового средства Толстому дать было нельзя ввиду особенностей этой выходки. А вот когда есть посягательство на само произведение, хотя бы имущественные интересы не страдали, автор защищается.

Итак, в предварительное определение гражданского права нужна, во-первых, та поправка, что имущественные отношения - главный предмет гражданского права, но не исключительный; к гражданскому праву относятся и некоторые неимущественные отношения.

Неточность в нашем предварительном суммарном определении гражданского права есть и с другой стороны: советское гражданское право регулирует имущественные отношения, но не все: шофер автомобиля повернул не там, где положено: милиционер его штрафует: значит, шофер должен заплатить определенную сумму (10 р., 25 р.), следовательно, отношение - имущественное, но не гражданско-правовое, а административно-правовое. Другой пример: взимание подоходного налога - отношение, безусловно, имущественное, но не из области гражданского, а финансового права. Значит, некоторые имущественные отношения регулируются не гражданским правом, а другими отраслями права. Почему же некоторые имущественные отношения выведены за рамки гражданского права, и какие это отношения? Ответ на вопрос будет такой: это те имущественные отношения, в которых одна сторона выступает как представитель власти, делающей известное распоряжение, обязательное для другой стороны, предъявляющей известное требование: в первом примере - работник милиции, во втором - фининспектор.

Вот с этими поправками и оговорками мы и можем предварительно сказать, что основное содержание гражданского (советского) права составляют нормы, регулирующие имущественные отношения (между социалистическими организациями, между социалистическими организациями и гражданами и между гражданами). В курсе лекций по советскому гражданскому праву это определение будет развито и уточнено.

Спрашивается: как же обстоит дело в римском праве? Что там соответствует нашему гражданскому праву? Латинисты вы, вероятно, не очень знаменитые, но думаю, что вам известно: "гражданин" по-латыни "civis", "гражданский" - "civilis", "право" - "ius". Казалось бы, русский термин "гражданское право" должен равняться римскому "ius civile". Однако ius civile и не равнозначно русскому термину "гражданское право", и не охватывает всего содержания нашего курса. ("Гражданское" - не значит у римлян "право граждан".) Дело в том, что понятие "гражданин" у нас и в античном Риме - неодинаково. В наши дни "советский гражданин" противопоставляется иностранным гражданам, которые живут на нашей территории; живут иногда продолжительное время, но в состав нашего народа не входят. До революции вместо "гражданин" мы говорили "русский подданный" и опять-таки противопоставляли его подданному французскому, итальянскому, великобританскому и т.д. Когда иностранец прочно акклиматизировался в России, он подавал заявление о том, что желает вступить в русское подданство; по удовлетворении его просьбы он становился русским подданным, хотя по национальности оставался, конечно, иностранцем. Так это и в советское время: один иностранец здесь живет, учится или работает, но не вступает в наше государство; другой - принимает советское гражданство. Поэтому мы теперь противопоставляем "советских граждан" иностранным гражданам, как не принадлежащим к нашему государству. Но кто входит в наш народ, тот, независимо от национальности и от времени вступления в состав нашего народа, гражданин, как и все другие.

Не так было в Риме, почему и нельзя поставить знак равенства между "гражданским правом" и "ius civile". В античном Риме "римские граждане" составляли только часть (привилегированную) римского населения. Римские граждане (cives Romani) - это, в основном, потомки первоначального, коренного населения, потомки завоевателей, а также те, кому римское гражданство было пожаловано. Рядом с ними на территории Рима жили потомки покоренных, завоеванных народов; эти люди назывались перегринами, чужеземцами. Эти чужеземцы не были людьми, прибывшими в Рим из-за границы, но политически связанными с какой-то другой страной, другим государством. Нет, они входили только в Римское государство; это была часть постоянного римского населения, но не пользовавшаяся правами римских граждан; это - неполноправная часть римского населения. Так вот, ius civile в Риме - это гражданское право, в смысле права для римских граждан, а не для всего населения Рима.

А как же регулировались имущественные отношения перегринов, не римских подданных, отношения перегринов между собой и отношения между перегринами и римскими гражданами?

Для того, чтобы регулировать эти отношения, сложилась, наряду с ius civile, другая система норм, называвшаяся ius gentium (право народов). Появление этой категории вызвано давлением экономики, экономической жизни. Перегрины участвовали в экономической жизни, вступали в деловые отношения не только между собой, но и с римскими гражданами, а между тем определенных правовых норм, которые регулировали бы эти отношения, не было, так как ius civile, повторяю, на перегринов не распространялось. Вот хозяйственная жизнь и стала требовать какого-то выхода из положения. На этой почве и сложилась система ius gentium (право народов). Надо заметить, что в науке римского права есть точка зрения (среди советских ученых ее придерживался покойный проф. Грабарь), что ius gentium есть право международное, т.е. это - совокупность норм, регулировавших отношения между народами, между государствами. Такое понимание ius gentium не соответствует историческим фактам. Международное право, как особая отрасль права, родилось в Средние века. В античную эпоху международного права еще не было. Но некоторое правильное зерно в этой точке зрения есть. В некоторых единичных случаях выражение ius gentium в Риме употребляли применительно к отношениям между государствами. Но в этом смысле ius gentium не было тогда правом; оно представляло собой религиозную сферу, стояло тогда под защитой богов; а их мести в Риме боялись даже просвещенные отрицатели богов: суеверия у римлян процветали больше, чем где-либо. Защита таких норм, какие мы теперь относим к международному праву, принадлежала к ведению особой жреческой коллегии фециалов. Но основное значение ius gentium - это право народов, т.е. такое право, которое применялось ко всему населению римской территории - и к римским гражданам, и к другим народностям. Но это, также, как и ius civile, - право римское (потому-то и неправильно понимать ius gentium как право международное: оно - право римское, но для самых разнообразных народов, населяющих римское государство - для римских граждан и для перегринов; a ius civile - только для римских граждан).

Содержание этой системы ius gentium сложилось отчасти из римских норм, в частности, из римских торговых обычаев, отчасти - из чужеземных норм, т.е. из норм, заимствованных у других народов; особенно существенны были заимствования из греческого права, стоявшего в то время на более высоком уровне развития. Так получился дуализм, двойственность: ius civile - исконное право римских граждан, право строго национальное, называвшееся также ius Quiritium, квиритское право (квирит - римский гражданин); это - право, применимое и к римским гражданам, и к перегринам - чужеземцам. Они различались по общему характеру своего содержания. Цивильное, или квиритское, право было направлено на осуществление формальной справедливости iustitia, изобиловало различными кляузами, опасными для неопытного человека, как бы ни была несомненна правота его дела. Квиритским правом руководствовался praetor urbanus, городской претор, ведавший спорными делами римских граждан. Ius gentium, конечно, преследовало также классовую "справедливость", но, по крайней мере, не страдало тем беспредельным формализмом, который характеризовал цивильное право. Этим право, т.е. правом ius gentium, руководствовался praetor peregrinus, перегринский претор, ведавший вопросами юстиции, возникавшими среди перегринов, а также между Перегринами и римскими гражданами.

Дуализм этих двух систем - ius civile и ius gentium - не следует понимать так, что ius civile и ius gentium отделялись одно от другого какой-то непроницаемой стеной: люди-то жили вместе, в сходных условиях. Обе системы при практическом применении находились в постоянном взаимодействии, оказывали взаимное влияние одна на другую. Прогресс в значительной степени заключался в том, что идеи ius gentium просачивались через жесткую скорлупу цивильного права и одушевляли его первоначальную формалистику. Шел процесс ассимиляции.

В 212 г. н.э. император Каракалла под влиянием развивавшейся экономики издал эдикт, уравнявший, в основном, перегринов с римскими гражданами. Сближение пошло все быстрее. К VI в. всякая почва для дуализма исчезла, и в середине VI в. при императоре Юстиниане обе системы были окончательно слиты, различие было ликвидировано. Однако римское право и в эти века не было всецело единым для всей огромной территории Римской империи. Были существенные особенности для отдельных частей Римской империи - для Египта, Греции и других восточных провинций.

Таким образом, когда мы говорим о римском гражданском праве и имеем в мыслях наше современное понимание этого термина, о котором я говорил вначале, то оказывается, что филологически соответствующий латинский термин (ius civile) не это выражает. А гражданское право в нашем современном понимании - это в римском праве - ius civile вместе с ius gentium.

Есть в римском праве еще одна категория, которая наиболее близка к гражданскому праву в современном понимании; это - ius privatum, частное право, противополагавшееся праву публичному, ius publicum. Советское право такой противоположности не знает; в первые годы революции Ленин сказал: "Мы ничего частного не признаем". (В буржуазном праве различие частного и публичного права сохранилось).

Для понимания римского права это различие имеет очень существенное значение; к его выяснению мы и обратимся. Что же понимают римские юристы под термином "частное право"?

В одном из сочинений классического юриста Ульпиана мы читаем следующее рассуждение. В юриспруденции (говорит Ульпиан) надо различать две области, две позиции - публичную и частную; нужно различать право публичное (ius publicum) и частное (ius privatum). Что же означают эти две категории? В чем между ними разница? Ульпиан определяет ее так. Публичное право (говорит он) - это то право, которое "ad statum rei Romanae spectat", по-русски это значит - "право, которое относится к статусу, к положению всего Римского государства". Частное же право - это то, которое относится ad singulorum utilitatem, т.е. касается выгоды, интересов отдельных лиц. И к этим словам Ульпиан затем добавляет: некоторые вопросы, некоторые отношения имеют общественное значение, имеют предметом общественную пользу, общественные интересы; а другие отношения имеют только частное значение, захватывают интересы одного или нескольких частных лиц. Таким образом, размежевание этих двух областей (публичного и частного права) Ульпиан проводит по характеру интересов, защищаемых публичным и частным правом; он противопоставляет публичный, общественный, общий всем интерес интересам отдельных лиц, интересам частным.

Мы теперь, конечно, не можем себе представить, чтобы в классовом рабовладельческом обществе мог быть какой-то интерес всего общества, так сказать, общенародный интерес. Мы не можем забывать или не придавать значения тому, что римское общество было разделено на классы свободных и рабов; что свободные делились на богатую знать, неимущий пролетариат (причем в Риме термин "пролетарий" имел особое значение: proles - дети, потомство; когда делили граждан на классы по имуществу, то те люди, у которых имущества не было, могли предоставить государству только своих детей - proles, и потому назывались "пролетарии"; вы видите, когда мы иногда в шутку называем человека "потомственным пролетарием", мы, сами того не думая, показываем филологическое происхождение этого слова); между богатой верхушкой и пролетариями была еще некоторая середина, люди средней зажиточности. Нам ясно, что интерес свободного рабовладельца и интерес раба, интерес крупного рабовладельца и интерес бедняка, юридически свободного, но экономически зависимого от богатого рабовладельца, что все эти интересы слишком различны, чтобы можно было говорить об их общем интересе. Для рабовладельца его раб - только instrumentum vocale, говорящее орудие, которое рабовладелец был заинтересован использовать возможно лучше и полнее. Но раб - человек, и его интерес заключался, прежде всего, в том, чтобы жить по-человечески. Говорить об общественном интересе при таких условиях невозможно. Но римского юриста это обстоятельство не интересует (надо учитывать характер эпохи; классовый характер государства и права еще не был выдвинут). Ульпиан делает акцент на то, что на одной стороне дело идет об охране status rei romanae, о положении, об интересах всего государства (с точки зрения современной науки - мы опять-таки поправим римского юриста: интересы государства - это интересы господствующего класса рабовладельцев в целом), а на другой стороне - статус отдельного лица, интересы отдельного гражданина; на этом различии интересов и строится различие права публичного и частного.

Проводя такое противопоставление интересов публичных интересам частным и, соответственно, права публичного праву частному, римское право в течение ряда веков определяло сферу публичных интересов очень узко: республиканские органы власти могли вмешиваться в сферу интересов граждан в сравнительно небольшом круге отношений. Достаточно сопоставить, например, список уголовных преступлений (а это входит в область публичного права) по законодательству любой страны в свое время с так называемыми публичными деликтами Древнего Рима, и сразу бросится в глаза эта особенность римского права - особенность, выражающаяся в расширении рамок частной сферы и в сужении сферы публичной. Так, кража по римскому праву не относилась к числу уголовных преступлений, а считалась частным правонарушением, так что борьба с кражами рассматривалась как частное дело тех собственников, у которых вещи похищены; конечно, "частное дело" не в том смысле, что государство не приходило на помощь частному собственнику, потерпевшему от кражи; государство защищало собственника, но только в порядке частного иска, т.е. не по собственной инициативе и не как дело общегосударственное, а только по просьбе потерпевшего, как его частное дело. И на такой точке зрения римское право оставалось до конца своего развития. Вплоть до перехода к монархии к числу уголовных преступлений (или, по римской терминологии - к числу публичных деликтов) относились только очень немногие, особенно тяжкие преступления: государственная измена, убийство и т.п. Подавляющее большинство преступлений против имущества и даже против личности граждан, как побои, иные оскорбления личности, даже увечья, - все это в течение ряда веков считалось делом, интересующим только самих потерпевших, а уголовным преступлением не признавалось. В драке, из мести или еще при каких-нибудь обстоятельствах, человеку пересчитали ребра (отрезали нос и т.д.). Римское право подходило к вопросу так: когда человека убивают, государство теряет воина или работника; оно заинтересовано и должно защищать свои права по собственной инициативе. А если человеку только сломали ребро (отрезали нос), то ведь жив обладатель этого ребра (носа), вот он и есть непосредственно заинтересованное лицо, а для государства граждане, имеющие одним ребром больше или меньше (утратившие нос или оставшиеся с носом), в конце концов, могут быть поставлены одни наряду с другими. Потерпевший пусть и предъявляет гражданский иск, все отношение принадлежит к частному праву. Что же может требовать потерпевший? Римское право исходит из бесспорного тезиса: facta infecta fieri non possunt (то, что произошло, не может стать не происшедшим). Мы часто забываем эту бесспорную истину и гневно требуем: "Возьмите свои слова обратно", хотя у нас есть и своя российская поговорка, что слово - не воробей, и если выпущенного воробья поймать нелегко, то произнесенное слово и вовсе не поймаешь. Значит, что было, то было.

Расплата при увечье первоначально выражалась в системе талиона: talio esto, пусть виновнику будет причинен такой же вред, какой он причинил: "око за око, зуб за зуб". При нанесении оскорбления - назначается штраф. Ближе к концу республиканского периода перешли вообще на систему штрафов. Но это совсем не те штрафы, какие знает советская жизнь. Вот, скажем, в квартире живет несколько семей. Две домашние хозяйки не поладили; шипели-шипели одна на другую на кухне; наконец, более темпераментная из них не вытерпела, вцепилась в противницу, испортила прическу, поцарапала лицо. В результате они предстали перед народным судом, который забияку оштрафовал на 50 р. На первый взгляд, то же, что в Риме. Но это совсем другой штраф. Мы теперь смотрим так. Обида деньгами не может покрываться. Вот если обидчица разорвала своей жертве кофточку - заплати; вывихнула палец и на некоторое время лишила ее трудоспособности - заплати. Но если дело идет только об унижении человеческой личности, вопрос иной: личное достоинство на рубли не оценивается; если человеку дали пощечину и ему предлагают в качестве удовлетворения 50 р., культурная личность социалистического общества в этом усматривает новое оскорбление; поэтому у нас штраф за личную обиду взыскивается в доход государства.

В Риме смотрели проще: раз человека обидели и не в силах человеческих устранить этот факт, то пусть он хоть получит некоторую денежную сумму "в утешение", штраф там взыскивали в пользу потерпевшего. Если причиняли увечье или обезображение рабу, предъявляет иск его хозяин. Этот рабовладелец может доказать даже убыток от этого происшествия: ведь раб продается и покупается. И, конечно, раб без ребра (носа) стоит дешевле, чем раб со всеми ребрами (с носом). И наряду с таким "коммерческим" подходом к интересам личности можно найти одну норму совсем в другом духе. В числе очень немногочисленных преступлений, за которые по законам XII таблиц полагалась смертная казнь, было сочинение стихов, бесчестящих другое лицо. Видно, психология была такая; к пощечинам, побоям и другим оскорблениям действием подходили как в нашей поговорке "брань на воротах не виснет". А стихи - материальный предмет, который остается, и бесчестье сохранится.

Все такие отношения в Риме, повторяю, принадлежат к частному праву. Конечно, с течением времени сфера публичного права несколько расширилась. Названный мною юрист Ульпиан (III в. н.э.) определяет публичное право как такую сферу права, которая относится к интересам Римского государства, и добавляет, что публичное право состоит из следующих разделов: sacra, т.е. религиозный культ, sacerdotes, т.е. регулирование деятельности жрецов, следовательно, опять регулирование религиозной сферы, и, наконец, третий раздел - magistrates, т.е. определение прав и обязанностей магистраторов, высших должностных лиц Римского государства. Но для эпохи, в которую жил Ульпиан, это уже не был исчерпывающий перечень. Публичное право уже стало расширяться. Но все же оставалось правильным, что основная и самая важная отрасль римского права - право частное.

Противопоставляя право частное праву публичному, римские юристы не ограничивались одним провозглашением общего принципиального положения; различие права частного и публичного в римском праве самым конкретным образом отражалось на характере регламентации отдельных отношений, на структуре отношений публично-правовых и частноправовых.

В области публичного права проводился принцип "ius publicum privatorum pactis mutari non potest", т.е. нормы публичного права не могут быть изменяемы по соглашению, по воле отдельных, частных лиц. Эта норма может показаться, на первый взгляд, странной: да разве какой-нибудь закон в любом государстве гражданин может отменять? Конечно, нет. Но этот афоризм имеет тот смысл, что нормы публичного права содержат в себе категорический приказ или запрет, так что отдельные лица не могут вступать в соглашения, которые не гармонируют с такой нормой. Это - нормы, безусловно обязательные к исполнению, их называют императивные, или повелительные. Например, норма, воспрещающая поджог, - норма императивная, никакие соглашения между поджигателем и собственником имущества о разрешении поджога недопустимы. Нормы императивные, или повелительные, характерны для публичного права. Но нельзя сказать, что они вовсе были не известны римскому частному праву. Возьмите, например, институт опеки. В римском праве опека - сфера частного права, однако римский закон предписывает (категорически) опекуну, если он находит нужным продать имущество подопечного, испрашивать на это разрешение государственной власти. Другой пример: завещание - сделка частного права, но в римском праве были и такие нормы, которые предписывали лицу, составляющему завещание, непременно оставить определенную долю наследства некоторым ближайшим родственникам под страхом недействительности завещания: опять - императивная, безусловно обязательная норма.

Нужно однако подчеркнуть, что, если в частном праве и встречались императивные нормы, то, во всяком случае, не эти императивные нормы являлись характерными для римского частного права. Частное право строится так, что в значительной мере регулирование отношений предоставляется соглашению участников этих отношений. Мы не должны, конечно, забывать, что в классовом, эксплуататорском обществе (каким было римское рабовладельческое общество) нет фактического, экономического равенства. Когда богатый рабовладелец договаривался с бедняком, он, как более сильная сторона, разумеется, диктовал во многом этому бедняку свои условия; экономической свободы, экономического равенства сторон тут не было (поэтому мы теперь, говоря о классовом обществе, оговариваемся: "так называемая" свобода договоров, или свобода договоров в кавычках). Римский закон и римский юрист, однако, говорят, что в области частных правонарушений существует свобода договора. Это - свобода договора в формально-юридическом смысле: закон говорит, что отношения будут складываться так, как пожелают участвующие в них заинтересованные лица. Еще законы 12 таблиц содержали норму "cum nexum faciet mancipiumque, uti linqua nuncupassit, ita ius esto" - что значит: когда частные лица совершают nexum (a это - древнейшая форма займа) или mancipatio (это - древнейший способ передачи права собственности), то как они, эти частные лица, определят условия этих сделок, как установят, так пусть и будет законом. Повторяю, в эксплуататорском обществе экономически слабая сторона вынуждена подчиниться воле более сильной стороны, для нее иначе - положение безвыходное. Тем не менее, юридически обе стороны равны; они договариваются. Закон в этих случаях не предписывает категорически, он разрешает заинтересованным лицам, дозволяет им самим сказать, как должно строиться данное отношение, какие должны быть у сторон права и обязанности. Закон уполномочивает стороны определить эти права и обязанности, уполномочивает, дозволяет: отсюда название этих законов, этих правовых норм - "дозволительные", "уполномочивающие". Таких норм в римском частном праве большинство. Примеры. Закон никого не обязывает писать завещание, но он разрешает, дозволяет это сделать; закон не обязывает, чтобы заем был процентным, но он разрешает заимодавцу поставить заемщику условие, чтобы он платил определенный процент от занятой суммы и т.д. Это - все нормы дозволительные. Давая такие дозволения, закон тут же - другой нормой (уже императивной, повелительной) проводит определенную границу, до которой может доходить свобода усмотрения лица или лиц; например, разрешается составить завещание и с помощью этого завещания распорядиться своим имуществом на случай смерти; но завещатель не вправе распоряжаться совершенно свободно, допустим, лишить наследства ни за что, ни про что, своего сына, дочь, отца, мать; императивная норма определяет известную границу этой свободы распоряжения; точно так же во втором примере: дозволительный закон разрешает сделать заем процентным, но тут же императивный закон и устанавливает предельный размер процентов, борется с ростовщичеством.

Существование дозволительных норм, притом в очень большом числе, вызывает необходимость существования еще одной категории юридических норм. Дело заключается в том, что когда нечто не предписывается, а только дозволяется, всегда необходимо считаться с возможностью такого положения, что некоторые лица не воспользуются предоставленным им разрешением и не дадут никакого указания, как быть. Возьмем тот же пример с завещанием. Х'у закон разрешил сделать распоряжение по вопросу о том, к кому и в каких долях должно перейти имущество X после его смерти. Но X такого распоряжения не сделал - и умер. Куда же пойдет его имущество? Ни одно государство не может допустить, чтобы имущество доставалось более расторопному и смелому, который первым его захватит, так сказать - анархически. На этот случай, когда лицо, которое имело право распорядиться своим имуществом, не воспользовалось своим правом, закон содержит норму, в которой определяется, кто и в каком порядке наследует в том случае, если лицо умирает, не оставив завещания. Так как подобного рода нормы применяются лишь тогда, если лица, которым нечто дозволено, не воспользуются этим дозволением, только при этом условии, то они и называются условно обязательными. Их называют также восполняющими, или диспозитивными (от disponere - располагать, размещать, "диспозиция", и этим разрешением восполнять пробелы воли заинтересованных лиц). Нередко термином "диспозитивный" называют всякую не императивную норму. Дам еще один пример. X продает какую-то вещь У. Вещь оказалась не совсем доброкачественной. Покупатель хочет получить с продавца возмещение своего ущерба, причиненного недоброкачественностью вещи. В римском праве были специальные нормы, определяющие ответственность продавца за оказавшиеся в проданной вещи недостатки; например, такая норма, что если недостаток вещи бросался в глаза, а покупатель на него не обратил внимания, он ничего не мог получить с продавца. Это - норма условно обязательная. Почему? Потому что продавцу и покупателю давалось в Риме дозволение разрешить этот вопрос, как признают нужным. Но если они этим дозволением не воспользуются, тогда только действует та норма, о которой я упомянул.

Подведем итог. Отграничивая частное право как сферу частных интересов, как сферу правоотношений, касающихся "пользы отдельных частных лиц", римское право регулировало эту сферу частного права, главным образом, нормами уполномочивающими, или позволяющими, и условно обязательными, или диспозитивными. Эти нормы характерны для римского частного права именно потому, что это - сфера интересов отдельных лиц, на их волю и отдается в основном вся регламентация этих отношений. Нормы императивные, или повелительные, встречаются, но реже, чем две первых категории норм.

Какие же правоотношения рассматриваются в римском праве как частноправовые? Это - право собственности; другие, более ограниченные права на вещи (например, право пользоваться чужой вещью); договоры и всякого рода иные обязательства; семейные правоотношения; наследование; сюда же входят вопросы защиты частных прав, прежде всего все, что касается исков (которые имели в римском праве исключительно важное значение).

Дата добавления: 2015-05-31