Роль предпринимателя. Предприниматель единоличный и товарищеские организации 1 страница

В хозяйственном строе, основанном на принципе частной инициативы, предприниматель является той центральной фигурой, энергией, находчивостью, способностями которой в значительной степени обуславливается благосостояние страны. Безличная масса мало способна развивать народное благосостояние. Нужна деятельность индивидуумов, в личных своих интересах стремящихся к созданию цветущих предприятий. Широкое развитие предпринимательского строя, т. е. торгово-промышленной жизни, находится в прямой зависимости от степени интенсивности предпринимательской инициативы, от степени развития в стране индивидуальной энергии. Все, что содействует ее подъему, вместе с тем оказывает прямое влияние и на развитие торгово-промышленной деятельности, на рост народного благосостояния. Поэтому своим возникновением капиталистический строй обязан в значительной мере энергичной деятельности отдельных более сильных личностей. Личный элемент мог особенно рельефно проявиться именно в области торговой деятельности. Хотя большинство исследователей и склоняется к тому, что первым капиталом был капитал торговый, но еще сравнительно недавно один из авторитетнейших исследователей капиталистических организаций, весьма популярный и в России проф. Зомбарт, выступил решительным противником этого утверждения. По мнению Зомбарта, наши представления о размерах ранней торговли чрезвычайно преувеличены. Не только купцу античного мира, о котором Зомбарт серьезно не говорит, но даже и средневековому купцу, по мнению Зомбарта, чуждо стремление к барышу в современном предпринимательском смысле этого слова. Его горизонт не шире миросозерцания ремесленника, стремящегося своим промыслом себя прокормить *(1). И деятельность купца прежнего времени преимущественно протекает не в создании торговых спекуляций, но в преодолении тех препятствий, с которыми связано перемещение товаров с места их производства в места потребления. Зомбарт полагает, что, несмотря на очень высокие надбавки на товар, в общем, прибыль купца не была велика. Эти громадные надбавки на первоначальную стоимость товара обусловливались накладными расходами, с которыми были связаны в средние века все торговые операции, а в особенности перевозка. И если к тому же принять во внимание медленность товарообмена, сравнительную незначительность капитала, затрачиваемого в торговлю, то ясно, что не здесь нужно искать источник возникновения капитализма.

Однако и те факты, которые приводит Зомбарт, опровергают правильность его положения. Так он устанавливает, что принявшая довольно широкие размеры торговля шерстью Англии с Флоренцией приносила в среднем несколько более 13 %, а ряд дальнейших примеров свидетельствует о том, что прибыль в торговле достигла и значительно больших размеров *(2). Зомбарт определяет среднюю торговую прибыль того времени в 10 - 20 % *(3). Но и это не вполне соответствует примерам, приводимым Зомбартом *(4). Во всяком случае, несомненно, что в сфере колониальной торговли, которая играла такую громадную роль в эпоху первоначального развития капитализма, размер приносимой торговлей прибыли был несравненно более значителен *(5).

Не будем, однако, осложнять вопрос довольно безнадежным спором о среднем доходе, который не поддается сколько-нибудь точному вычислению, в особенности, если взять, как делает Зомбарт, период в несколько столетий и район, охватывающий весь тогда известный мир. Допустим, что средний предпринимательский доход в сфере торговли равнялся 15 %. Но если с этим средним доходом сопоставить чрезвычайно низкий ссудный процент, который в местах оживленной деловой жизни равнялся в средние века 5 % *(6), то необходимо будет признать, что прибыль, приносимая торговым капиталом, должна была быть одним из серьезных источников образования средневекового капитала. Зомбарт, характеризуя капиталистический строй, признает таковым систему хозяйства, специфической особенностью которого является капиталистическое предприятие, т. е. такая форма хозяйства, цель которой извлечь выгоду из материального имущества, иначе говоря, форма, имеющая расчетно-спекулятивный характер *(7). Но в условиях натурального хозяйства такой характер могла приобрести только деятельность купца, направленная на определенный товарообмен в спекулятивном расчете достичь таким путем наибольшей выгоды для предпринимателя. Те, кто занимались созданием хозяйственных благ, создавали их исключительно в интересах собственного потребления, поэтому в основу своей деятельности они не могли полагать спекулятивный расчет. Но было бы ошибочно признавать основой капиталистического развития только торговлю в ее чистом виде, т. е. товарообмен без переработки товаров. Пока именно капиталистического производства еще не было, торговля могла принять широкие размеры лишь постольку, поскольку сам купец либо непосредственно обращался к производству или переработке продуктов торговли, или же брал это производство под свой непосредственный контроль, финансировал его, как теперь выражаются. Ошибка Зомбарта, по-видимому, в том и заключается, что он не подверг достаточно точному анализу предпринимательскую деятельность купца. Так, напр. вполне признавая громадную роль, которую сыграла в развитии капиталистического строя Южной Германии горная промышленность, он этот факт противопоставляет утверждению, что торговый капитал был основой развития капитализма в Германии. А между тем решающая, организующая роль принадлежала здесь именно торговому капиталу, как это превосходно выяснено в чрезвычайно обстоятельной работе Штридера.

Именно купцы, внеся в горное дело свои капиталы, применив свою организацию к распространению продуктов горной промышленности на мировом рынке, создали те капиталы, которые послужили основой капиталистического развития страны. И это понятно; в разобщенном хозяйстве, традиционно ведущем издавна налаженное дело, около которого питается семья в самом широком смысле этого слова, не могло быть места для проявления той организующей инициативы, которая должна лежать в основе каждого крупного предприятия, по крайней мере, в период его налаживания. А с другой стороны, инициатива могла проявить себя только с отысканием обширного рынка, на котором возможно сбывать продукт широко организованного производства и где, в свою очередь, возможно приобретать подходящий эквивалент. Таким образом, только деятельность посредника, организующая производство и сбыт, и могла послужить ферментом, способствовавшим процветанию основ капиталистического строя. Вот почему предпринимательский строй достигает яркого развития там, где индивидуальность стоит на высокой ступени развития, где личная энергия, личная инициатива достигли высокого напряжения. Это мы наблюдаем в Риме; это повторяется в эпоху Возрождения.

Считая неправильными те выводы, к которым приходит Зомбарт по вопросу о значении торговли в процессе образования капиталистического строя, необходимо в то же время признать, что критика Зомбарта, поскольку она направлена на отдельные аргументы сторонников взгляда о преобладающем значении торговли, часто правильна. Так весьма распространенный взгляд о колоссальных богатствах, создаваемых торговлей с некультурными странами, основан на недостаточном знакомстве с теми громадными затратами труда и времени, с которыми связана эта торговля. Чтобы убедиться в этом, нет надобности углубляться в отдаленное прошлое, достаточно присмотреться к тому, что происходит у нас в условиях более или менее аналогичных первобытной торговле, напр. где-нибудь в Колымске *(8).

Точно также правильно указание Зомбарта, что капиталистический строй достиг широкого развития благодаря всему укладу жизни в городах Италии в XII столетии, когда выдвинулись крупные индивидуальности во всех областях жизни. Это была и эпоха развития капиталистического строя, крупных капиталистических предприятий, созданных личной инициативой *(9).

Итак, пионерами предпринимательского строя были более энергичные личности, которые налагали свою печать на все предприятие. В течение многих веков человечество привыкало к тому, что во главе предприятий стояли его "хозяева", и их "хозяйским глазом" по преимуществу обусловливался успех дела. В таких условиях создалось представление о предпринимателе.

Однако по мере того как хозяйственная жизнь становилась многогранной, и основной тип предпринимателя стал постепенно осложняться. Единоличный предприниматель оказывался не в состоянии один справляться с разветвлявшимися все более и более задачами организации и ведения предприятия. Это шло в самых разнообразных направлениях. Во-первых, осложнялся личный элемент. Единовластие было долго свойственно не только торговому предприятию, но и лежало в основе семейных организаций. Связь и аналогия между началами семейного быта и промышленного строя давно уже установлена научными исследователями. Несомненно, что римскому предпринимателю помогала столь успешно и широко вести свое единоличное предприятие полнота власти, какой он пользовался в своей семье, построенной на принципе полного господства главы, полного подчинения ему всех его членов. Изменение этих семейных начал должно было значительно содействовать укоренению новых форм товарищеских организаций, в которых члены семьи, подчиненные власти домохозяина, заменялись другими участниками общего дела, выступавшими либо в роли товарища, либо в роли служащего. Процесс вступления в дело служебного элемента приобретал громадное значение. Этот элемент завоевал себе все более и более видную роль. И вместе с тем хозяин не только терял возможность собственными силами вести дело, он уже не мог вести его исключительно за свой счет, он вынуждался привлекать к делу многочисленных равноправных с ним участников. И так как это равенство прав исключало право участников, как таковых, на непосредственное управление, то естественно, что управление передавалось не участнику, как таковому, но тому, кто для этой роли казался наиболее подходящим.

Осложнения шли и в другом направлении. В стремлении найти громадные капиталы, которые становились необходимыми для ведения предприятия в широком масштабе, обусловливаемом требованиями капиталистического строя, предприниматели старались привлечь капиталы без участия их собственников в ведении предприятия, а на началах кредита. Обязанность возврата капитала была при этом безусловная, независимая от судьбы предприятия. Конечно, в случае гибели предприятия опасность угрожала и капиталу, данному взаймы предпринимателю, но это уже вопрос факта, а не права.

Таким образом, в результате довольно медленного исторического развития предпринимательских форм получались такие комбинации труда и капитала, при которых труд ведения дела перекладывался с хозяина на служебный элемент. Вместо центральной фигуры хозяина слагалась коллективная воля многих лиц, без чьего-либо преобладания. Наряду с представителями капитала, участвовавшими в ведении дела, были и такие его представители, которые оставались от этого в стороне. Старые формы, с которыми сроднилась наша мысль, уступали место совершенно новым комбинациям, похожим на загадочные картинки, требующие чрезвычайно внимательного наблюдения, чтоб, наконец, увидеть, где же в ней скрыта фигура, отыскание которой составляет смысл картинки. Задача понимания особенностей предпринимательского строя в этих новых условиях осложнялась еще и тем, что само предприятие постепенно получало самостоятельное бытие и притом не только экономическое, но в известных постоянно расширяющихся пределах признаваемое и правом. Внешнее выражение этого мы наблюдаем в выделении все более резком торгового помещения из частной квартиры предпринимателя. Когда-то даже и лавки не выделялись из частной квартиры *(10), теперь за исключением разве очень больших захолустий, торговое помещение резко отделяется от частной квартиры даже единоличного предпринимателя. А если мы обратимся к более крупным торгово-промышленным городам, то увидим, что здесь центральный район захватывается торговыми помещениями, вытесняющими частную семейную жизнь. Знаменитый Ломбардстрит в Лондоне совершенно не знает частных квартир, здесь одни торговые помещения. В деловые часы дня эта улица переполняется занятым людом, так что движение становится до крайности затруднительным, и только благодаря образцовому порядку, поддерживаемому образцовой полицией, оно не сопряжено с чрезмерными опасностями. Но как только торговые помещения закрываются, Ломбардстрит пустеет, и весь деловой люд устремляется в другие кварталы, чуждые деловой суете. Такие же процессы, хотя и не в столь определенной форме, мы наблюдаем и в других городах. Так, некоторые улицы в Москве (напомним знаменитую Ильинку) заняты исключительно торговыми помещениями. В Петрограде значительная часть Невского и Морской захвачены торговлей.

В этом территориальном обособлении проявляется глубокий экономический процесс, который выдвинул и постепенно усиливал значение торгового предприятия как такового рядом с личным элементом.

В своих чрезвычайно интересно задуманных, хотя и далеко недостаточно удачно выполненных очерках, посвященных вопросу о влиянии протестантизма на возникновение капитализма, Макс Вебер *(11) полагает, что ограждение дела (Geshaft) от частной квартиры, фирмы от имени, частного имущества от имущества предприятия, короче тенденция обратить "дело" в какой-то corpus mysticum обусловливается тем чувством ответственности за вверенное человеку имущество, которое воспитал в своих последователях протестантизм. На каждом лежит священная обязанность вверенное ему имущество во славу Божию не только сохранить, но даже и приумножить. Эта попытка мистического объяснения чисто экономического явления чрезвычайно любопытна именно как пример, насколько опасно искать религиозных обоснований для хозяйственных явлений. Казалось бы, между протестантской религией и религией римлян не слишком много точек соприкосновения. А между тем, замечание знаменитого Катона *(12) в поучениях своему сыну, что вдове простительно не приумножать полученное ею имущество, но сын должен оставить своим детям более того, что он сам получил в наследство, разве это не соответствует в полной мере характерной, по мнению Вебера, черте протестантизма, приумножать вверенное каждому имущество.

В другом месте мы вернемся к этой попытке Вебера свести к религиозным моментам чисто хозяйственные явления. Здесь ограничимся указанием, что эта попытка, во всяком случае, по отношению к вопросу о выделении торгового помещения не выдерживает никакой критики. Это выделение в одинаковой мере имеет место, как в странах католических, так и протестантских, в этом отношении не составляют никакого исключения и страны православные. Россия и Италия сохранили преданность своей старой религии до настоящего времени, что не мешало им проделать такую же эволюцию в организации торгового дела. Целесообразность этого процесса признается в настоящее время и правом. Правда, это признание еще недостаточно полное. Но несомненно, что тенденция современного праворазвития заключается именно во все большем признании обособленности судьбы предприятия от личности предпринимателя. Правила судопроизводства постепенно признают за предприятием домицилиум, независимый от места жительства хотя бы и единоличного хозяина предприятия. Оно имеет отчетность, независимую от общей отчетности хозяина, его фирма, хотя бы это была фамилия единоличного предпринимателя, эмансипируется от судьбы хозяина *(13).

Таким образом, сложность современной хозяйственной жизни выдвигает ряд вопросов, связанных с организацией предприятий и потому совершенно чуждых более старому праву. Если сравнить между собою единоличного предпринимателя, полного товарища, вкладчика в товариществе на вере, акционера и наконец, участников тех сложных организаций, которые известны под несколько неопределенными названиями трестов, синдикатов, картельных организаций, то старых привычных критериев окажется недостаточно, чтобы легко, без колебаний, ответить на вопрос, где же в этих организациях предприниматель. Сравнивая доход товарищей современных капиталистических организаций, не принимающих личного участия в непосредственном ведении дела, с доходом некоторых категорий кредиторов этих предприятий, сравнивая риск, который несут те и другие, не всегда можно найти резко бросающиеся в глаза точки различия между предпринимателем и кредитором. Сравнивая активную роль служебного элемента в предприятиях с переменным составом участников и права этих последних по управлению, пришлось бы на основании старых представлений, скорее служащих признать хозяевами предприятия, в смысле распорядителей его судьбами, нежели самих участников, лишенных сколько-нибудь активной роли в управлении.

Таким образом, сама собой выдвигается новая задача - выяснить, кто является предпринимателем в современных условиях капиталистического хозяйства. И это вопрос в одинаковой степени и трудный и важный. Значение его обусловливается тем, что в хозяйственном строе, построенном на частноправовых началах, личность предпринимателя играет громадную роль. Влияние его может быть и большим и меньшим, в зависимости от организации хозяйства, от степени приспособления к работе, к участию в торгово-промышленной жизни не предпринимательских элементов (служебный персонал, кредиторы). Но во всяком случае центром, вокруг которого группируется с большим или меньшим весом этот добавочный в предприятии элемент, остается предприниматель.

Без привлечения к участию в предпринимательстве невозможна организация предприятия. Рационально поставленное хозяйство нуждается в условиях, которые делали бы предпринимательскую деятельность в достаточной мере привлекательной. Задача государства вместе с тем позаботиться, чтобы предприниматели не извлекали из своей деятельности большей прибыли, нежели та, на которую они при данных условиях народного хозяйства имеют внутренние основания претендовать, а для того, чтобы разобраться в этих трудных вопросах необходимо ясное представление о существе предпринимательской деятельности, о той роли, которую она может играть в обороте.

Вопрос, кто является предпринимателем, представляет вместе с тем громадный юридический интерес. В учении о товарищеских организациях это такой же вопрос, как в учении о собственности, - кто является собственником. Выясняя вопрос о собственнике, мы отнюдь не всегда устанавливаем, кто является действительным распорядителем имущества, кто является настоящим дестинатаром извлекаемых из имущества благ. Даже вопрос о пределах прав этим отнюдь не предрешается, напомню, напр., значение арендных отношений, часто доминирующее положение арендатора, его самодовлеющие по новейшему арендному законодательству права. Таковы же ограничения собственника интересами рода, особые формы средневекового землевладения, когда собственник оказывался в роли охранителя не своих, но чужих интересов. И, тем не менее, в учении о вещных правах вопрос о собственнике является основным. В учении о распределении прав, в выяснении того, что является "моим" и что должно быть признано "твоим", формальный момент имеет для юриста решающее значение. Его задача найти те фокусы, в которых концентрируется вся совокупность частноправовых отношений. Аналогичную роль в товарищеских организациях играет вопрос о предпринимателе.

Наконец, выяснение понятия предпринимателя важно и в том отношении, что это дает возможность проникнуть в самую глубь вопроса об организации народного хозяйства. Изучение отдельных форм предпринимательской деятельности, детальное исследование особенностей каждой, кропотливый догматический ее анализ, составляющий характерную особенность немецкой юриспруденции, или же, чем по преимуществу занята французская юриспруденция, изучение особенностей постановлений закона, регулирующих, в общем, весьма неудовлетворительно, каждую предпринимательскую форму, все это несколько затемняет общую картину предпринимательской деятельности. Из-за деревьев не видно более леса. Отсюда возможность, чтобы не сказать неизбежность, совершенно превратных выводов, преувеличенная оценка или наоборот отрицательное отношение к отдельным предпринимательским формам. Представляя свои особенности, каждая форма имеет свои специальные функции в общем строе хозяйственной жизни, правильное и плодотворное развитие которой обусловливается именно гармоническим сочетанием всех форм, а не односторонним покровительством какой-либо одной.

В последнее время в иностранной и нашей печати неоднократно указывалось, что хозяйственная устойчивость, проявленная Германией в исключительно трудных условиях, в которых она очутилась благодаря блокаде, с такой железной настойчивостью и громадным искусством установленной нашей могущественной союзницей, обусловливается процессом концентрации, который составляет отличительную черту германского хозяйственного строя последних десятилетий. Нужно, однако, оговориться, что совершенно прав Лансбург, один из знатоков именно крупных хозяйственных единиц, утверждая, что помимо развития синдикатов, имеет серьезное значение вообще хорошая хозяйственная организация, которою в равной мере отличаются все формы предпринимательской деятельности *(14). Понимание этих хозяйственных процессов возможно только при условии изучения предпринимательства в целом, как одной из важнейших сторон хозяйственной жизни.

Конечно, такое изучение представляет серьезные трудности, обуславливаемые разнообразием и сложностью этих организаций. Эти трудности осложняются двумя моментами. Во-первых, мы часто не отдаем себе достаточно ясного отчета в значении формального момента в юриспруденции. Во-вторых, юриспруденция часто находится под господствующим влиянием традиционных форм, сложившихся в иных условиях. Совершенно незаметно, по мере изменения экономических и общекультурных условий старые юридические формы, не изменяя своего существа, приспосабливаются к новой существенно иной обстановке. Требуется известная осторожность при выяснении старых понятий в этой новой среде. Именно такой модификации подвергалось положение предпринимателя. И только в историческом освещении можно в полной мере уяснить себе понятие предпринимателя, выделить то, что в нем есть неизменного при всей переменчивости той конкретной обстановки, в которую выливается деятельность предпринимателя в разные эпохи.

Историческое освещение вопроса представляется целесообразным и потому, что и среди современных предпринимателей наблюдаются типы, происхождение коих относится к разным эпохам. Между владельцем небольшой мелочной или табачной лавки и главой торгового дома с многомиллионными оборотами весьма мало точек соприкосновения, они принадлежат к совершенно различным слоям населения. И по своему социальному положению хозяин, употребляя старый термин, такого торгового дома стоит гораздо ближе к лицу, поставленному им во главе этого дома, т.е. к своему служащему, нежели к собственнику мелочной лавки. Отсюда стремление перестроить понятие предпринимателя так, чтобы сгладить самую возможность подобных противоречий. Только в историческом освещении вопроса можно с полной наглядностью выяснить, что эти контрасты суть неизбежное следствие многообразия жизненных отношений, многообразия комбинаций трудового и капиталистического элементов.

Хозяйственная деятельность органически необходима у всех народов, на какой бы низкой ступени культурного уровня они ни стояли. Но деятельность предпринимателя начинается только тогда, когда хозяин, учитывая будущий спрос и спекулируя на нем, соответственно организует свое производство. Деятельность предпринимателя предполагает существование товарного обмена. Редкие, сравнительно, случаи потребления предметов не своего производства удовлетворяются иными способами, ничего общего с предпринимательской деятельностью не имеющими *(15). И понятно, благодаря тому, что первобытная жизнь складывалась в условиях полной монотонности сосуществования, когда однообразие внешних условий гармонически сочеталось с однообразием культурного уровня населения, при полном отсутствии резко выделяющихся индивидуумов, первыми предпринимателями, вызывавшими спрос на продукты производства и создававшими вместе с тем возможность приобретения продуктов, неизвестных в данной местности, были именно торговцы. В деятельности этих пионеров капиталистического строя, впервые проникавших в страны, на более низком культурном уровне находившиеся, чрезвычайно рельефно проявляются особенности предпринимательского строя капиталистического хозяйства.

Характеризуя высоко развитый капиталистический строй, проф. Туган-Барановский говорит, что предприятие это частная хозяйственная единица, преследующая задачи получения наибольшей прибыли при посредстве обмена *(16). Все эти элементы чрезвычайно отчетливо наблюдаются в первобытной торговле в деятельности чужестранных купцов. До их появления в хозяйственной деятельности населения не было места для предприятия именно потому, что не могло быть места для спекуляции на будущий спрос, немыслимо было производство или покупка в расчете на таковой. Пока хозяйства представляют из себя самодовлеющие величины, они не могут преследовать спекулятивных задач извлечения прибыли, они не образуют предприятий. Купец, отправляющийся в чужие, по большей части отдаленные страны, предпринимающий для этого путешествие, сопряженное с серьезным риском, должен проявить значительную индивидуальную инициативу для того, чтобы начать такое необычное для того времени дело. Он, далее, должен создать довольно сложную организацию, необходимую для преодоления не только трудностей, но и опасностей такого отдаленного путешествия. Он должен собрать довольно значительные средства, ибо трудности передвижения требуют соответственно больших затрат, длительность пути еще увеличивает их размеры, так как необходима одновременная заготовка товаров в количестве, которое окупало бы громадные усилия и большие затраты, связанные с путешествием в неведомые страны.

Кроме того, купец должен еще проявить много индивидуальной энергии и предприимчивости, и, само собой, все это он делает лишь в расчете на исключительные барыши, которые в его глазах только и могут оправдать затраты и жертвы, с которыми связана его торговая деятельность.

Вот эта исключительность его деятельности в условиях неумиротворенного первобытного строя особенно рельефно выдвигает своеобразные черты предпринимательской деятельности, организацией ею сбыта и производства, на этот сбыт рассчитанного, организацию, имеющую целью извлечение возможно большей прибыли из своей спекулятивной деятельности. Здесь перед нами ярко выступают хозяйственные задачи предпринимательской организации: выяснить спрос на разного рода хозяйственные блага, организовать производство этих благ и их доставку в места сбыта *(17).

В эту эпоху первоначального развития капитализма и капиталистических предприятий предприниматель выступал в качестве единоличного деятеля, своей личностью заслонявшего то предприятие, которое он организовал и вел. Тогда не могло возникать ни вопросов о предприятии, ни вопросов о предпринимателе. Предприниматель - это был купец, промышленник, который за свой счет основывал и своей энергией вел все предприятие. Предприятие, это был известный аппарат, с помощью которого действовал предприниматель, аппарат, вполне сливавшийся с его частным имуществом, не представлявший поэтому значительных хозяйственных особенностей и совершенно не обособленный с юридической точки зрения. Торговое помещение сливалось с частной обстановкой предпринимателя. Право при таких условиях не занималось вопросом о предпринимателе, оно знало понятие купца, промысла, торгового капитала. И может даже возникнуть вопрос, имеет ли смысл при изучении торгово-промышленного строя в иной совершенно обстановке вернуться и к той эпохе, когда внутренняя сторона предпринимательства была лишена каких-либо юридических моментов. Это представляется, однако, целесообразным и не только потому, что именно в первоначальной обстановке предпринимательства вырабатывается та техника дела, которая является основой его дальнейшего преуспевания, но главным образом потому, что тут перед нами в его первоначальной чистоте тип того имени предпринимателя, который осложнялся дальнейшими наслоениями. Путем изучения видоизменений и дается возможность проследить то неизменное, что делает участника в деловой жизни предпринимателем.

Особенности предпринимательства наиболее резко выступают на первый план в единоличном предприятии и этот тип чрезвычайно отчетливо можно проследить в истории Рима, отчасти, быть может, потому, что его хозяйственная жизнь нам сравнительно хорошо известна. В основу римского хозяйства была положена власть главы семьи, которая цементировала все составные элементы хозяйства и сохранила все свои характерные черты и к тому моменту, когда хозяйство это стало и большим и сложным. Рим богател *(18), складывались разветвленные хозяйства, во главе которых по-прежнему стоял домовладыка, которому все кругом было подчинено, который в своих руках сосредоточил всю полноту власти. По отношению ко всем остальным членам этого семейного хозяйства он был связан чувством любви, нравственного долга, но отнюдь не сознанием лежащих на нем обязанностей правового характера, и это хозяйство по своим размерам, по своей организации носило все черты крупнокапиталистических предприятий.

Правда, среди историков и до настоящего времени продолжается спор, можно ли римское хозяйство и более позднего периода относить к хозяйствам капиталистическим, или, придерживаясь упомянутой уже теории Бюхера, всю хозяйственную историю Рима следует относить к типу ойкостного хозяйства. Так проф. Гревс *(19), посвятивший свой труд биографии Аттика, крупного римского предпринимателя, воплотившего в себе характерные черты современного ему римского землевладельца, целиком присоединяется к теории Бюхера. Однако Аттик не затруднился покинуть Италию, когда треволнения политической жизни оказались чрезмерными для его спокойной, уравновешенной натуры. И при этом чрезвычайно характерно для хозяйственного строя, что, решив покинуть Италию, Аттик распродал свои итальянские земли и взамен их, верный традициям римского аристократа, приобрел земли в Греции. Это свидетельствует о том, что уже в то время землевладение отнюдь не было полной иммобилизацией капитала, и что при желании можно было легко ликвидировать и этого рода имущество. Отсюда неизбежный вывод, что капитализм сделал к этому времени большие успехи в Риме. Да и вся блестящая деловая карьера Аттика была основана на участии его в финансовых операциях, в широкой торговле деньгами *(20).

Дата добавления: 2015-05-31