И в тине зла и суетных забот

Но тут Петра схватили преследовавшие его по пятам больничные сторожа и возвратили беглеца обратно в Кирилловскую больницу. На другой день Петр действительно скончался, оставшись, таким образом, неразрешимою загадкой для всех, кто близко знал его.

В день его смерти старца Феофила в Братском монастыре уже не было. Он находился тогда в Китаевской пустыне и, посылая одну из сестер Флоровского монастыря, чтобы отдать от его имени последний долг усопшему другу, сказал:

— Иди, взгляни и поклонись терпеливому и крепкому духом. Так спасаются все истинно верующие и любящие Его. Ибо верно слово Господне, которое гласит: Если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем. Если терпим, то с Ним и царствовать будем (2 Тим. 2:11-12).

"Но если кто небесного не любит

Утонет здесь: увы! на веки тот

Своей души прямую жизнь загубит"—

прибавим в заключение и мы.

Утомляясь, зачастую, шумною жизнью Братского монастыря, Феофил стал подумывать о приискании себе более удобного места для своих уединенных подвигов. Для этой цели он избрал себе большой и тенистый сад на Глубочице, где ныне процветает Покровский женский монастырь. Содержатель этого сада, Иосиф Никифорович Диковский, чрезвычайно уважал старца и никогда не обходился без его советов и наставлений. Находясь под влиянием блаженного, образ жизни Диковский проводил истинно подвижнический: мало спал, постился, не употреблял мясной пищи, постоянно молился и занимался чтением душеспасительных книг.

— "Приедет, бывало, старец Феофил в наш сад (так рассказывал мне сын Иосифа Диковского, ныне разбитый параличом 90-летний старик Назар) и сейчас к своим пчелкам спешит. Немного было их у него: 34 улья, — но с какою отеческой заботливостью ухаживал он за ними. Да и сильные какие были! Ни одна болезнь не брала. Меня старец очень любил. Увидит в саду и кричит: "Назар, Назар, иди сюда!" Я подойду: "Благословите батюшка." — "Бог благословит. Ты все рыбку ловишь? Налови и мне, — ухи с тобою наварим." А у нас, надо вам сказать, в саду пруд был; большие караси водились. Ну, вытащишь старцу добычу, а он ее сырую в корзиночку свою и положит. И когда бы ни приехал, — все меня укоряет: "Ты почему, Назар, не женишься?" — "Молод, батюшка." А мне тогда более 27 лет было. "Смотри, женись, не то под старость тебя под руку водить некому будет." — "Да на ком жениться, батюшка? Я никого не люблю, никого не знаю." — "На булочнице, на булочнице, Назар; она за тебя с охотою пойдет." Я, конечно, смеюсь: на какой, мол, булочнице, я и хлебницы от роду никакой не видал. А тут к несчастию родитель мой разговор наш подслушал, стал и он в свою очередь жениться меня принуждать. Делать было нечего — пришлось обвенчаться. И с кем, вы, думаете, я судьбу свою свел?

— С булочницей?

— И впрямь, с булочницей, Евфросинией Кагарлицкою звать. Ибо мать ее, бедная мещанка, бублики да булки пекла, на базаре их продавала. И поверьте, ведь своей жены до свадьбы и в глаза не видал. Только перед венцом и узнал все. "Чем вы, — спрашиваю жену, — с матерью занимались?" — "Бублики, говорит, пекли"... — "Тем и кормились?.".. — "Да, по молитвам о. Феофила хороший сбыт был." — "Да разве он вас знал?" — "Еще бы — не знал. Бывало, каждый день к матери моей Устине келейника из Братского присылает. Скажи, — говорит, — вдове, чтобы бубликов прислала, а коли нет, пускай сырого теста даст. Бог его знает, зачем ему в тесте надобность была. Видно посетителям с пророчествами раздавал. И уж какой доход в тот день бывает! Непременно все до единого бублика мать на базаре продаст."

— Давно ли параличом больны?

— 13 лет маюсь: Ни ходить, ни одеваться без посторонней помощи не могу. Жена как за малым ребенком за мной ухаживает. И только теперь слова блаженного прозорливца Феофила на память мне приходят: "женись Назар, не то под старость водить тебя под руку некому будет."

— На чем же приезжал к вам старец? На извощике, что ли?

— Какое — на извощике. На собственной лошадке приезжал. Купец в то время на Подоле жил. Иваном Катковым звали. Чрезвычайно блаженного почитал и боялся. И вздумалось ему лошадку свою блаженному подарить. Самому старцу в монастыре за ней ухаживать нельзя было, так Катков ее по надобности уже накормленною и напоенною о. Феофилу присылал. Сядет, бывало, старец в повозочку и псалтирьку дорогою читает. Лошадка сама и идет. Правду сказать, уличные мальчишки по дороге ему здорово досаждали. Бывало целою толпой за старцем бегут, да сзади, шалопаи, и кричат: "Феофил, Феофил, подсади нас!" А другой втихомолку и камешком, окаянство, швырнет. А старец только оглянется на дерзкого, погрозит ему сурово пальцем, да и опять очи свои в псалтирь."

Но не один только Иосиф Диковский пользовался любовью старца Феофила, — блаженный был расположен и ко всей его семье. Старшая дочь Диковского, Евгения Осиповна, была в замужестве за скотопромышленником Иваном Григорьевичем Рудкиным. Благоговейно почитая блаженного старца, Рудкин не предпринимал без его советов и благословения никаких дел. Даже собираясь на ярмарку, он отправлялся предварительно в Китаев и, только получив от старца благословение, трогался в путь. Пришла однажды Евгения Осиповна к отцу Феофилу по какому-то делу, а старец ее и спрашивает;

— Ты почему, раба Божия, своих детей замуж не отдаешь?

— Женихов не подыщу, батюшка.

— Женихов не подыщешь? Ну, смотри, плохо твоей душеньке придется, когда через огненную реку переходить будет.

— А вы мне палочку свою подадите, батюшка, я и перейду, — отшучивалась Рудкина.

Дата добавления: 2015-06-26